Потом встретил Мэгги. Такая, как Мэгги, сэр, бывает только раз. Такие быстрые пальцы! После нее Гудини и Герман – как замедленная съемка. И настоящая леди. Когда хотела.
Много отличных парней увивались возле Мэгги. Всем отказ. Вся была в работе. «Черт возьми! – говорила она, как герцогиня. – На кой дьявол мне муж? Черт возьми! – она говорила. – От мужа столько же толку, как от головной боли!» Около нее не разбежишься, около Мэгги.
Капитан, мы с ума сходили друг по другу. Быстро поженились. Сняли хорошенький домик в Мейд-Вэйл. Был ли я счастлив? А она? Боже!
«Послушай, Мэгги, – сказал я, когда кончился медовый месяц. – Тебе теперь незачем работать. Я хороший кормилец. Такой же надежный, как добросовестный рабочий. Наслаждайся жизнью и сделай наш дом уютным». И Мэгги ответила: «Хорошо, Гарри!»
Помню, я тогда носил зажим для галстука, который она мне подарила на свадьбу. С большим рубином. И часы она мне подарила, и модное кольцо с жемчугами. Я их увидел у джентльменов в отеле, где мы остановились на ночь, и восхищался ими. А когда мы пошли в нашу комнату, она мне их все подарила. Вот как Мэгги работала!
Я с трудом сдержал смешок. Эта рассказанная шепотом в темноте романтическая история добросовестного и умелого солдата и электрика, превратившегося в не менее добросовестного и умелого вора, была наилучшим завершением необыкновенной ночи. Она смыла с моего мозга покров ужаса и вернула в норму.
– Через день-два я взял отгул, и мы пошли в театр. «Как тебе нравится эта булавка, Гарри?» – прошептала Мэгги и взглядом показала на сверкающую вещь в галстуке одного джентльмена. «Прекрасная вещь», – беспечно ответил я. «Вот она», – сказала Мэгги, когда мы вышли из театра.
«Послушай, Мэгги, – сказал я тогда, – я ведь тебе говорил, что не хочу, чтобы ты работала. Разве я не обеспечиваю тебя, как обещал? Я сам могу добыть любую булавку, если хочу. Я хочу, Мэгги, чтобы у нас был уютный, удобный, счастливый дом, в котором, когда я возвращаюсь с ночной работы, меня встречала бы жена. Я не позволю тебе работать, Мэгги!» – «Хорошо, Гарри», – ответила она.
Но, капитал, было совсем не хорошо. Дошло до того, что когда мы выходили вместе, я не осмеливался глядеть на зажимы для галстука, часы и все прочее. Не мог даже похвалить вещь в магазине. Стоило мне это сделать, когда мы возвращались домой или на следующий день эта вещь была уже у меня. А Мэгги была так горда, так радовалась, что у меня не хватало духу... Да, это была любовь, но... дьявольщина!
Она ждала меня, когда я возвращался домой. Но если я раньше времени просыпался, ее не было. А когда я просыпался после ее возвращения, первое, что я видел – разложенные на столе кружева, или меховое пальто, или одно-два кольца.
Она опять работала!
«Мэгги, – сказал я, – это нехорошо. Ты не щадишь мою гордость. А что будет, когда появятся дети? Папа работает всю ночь и спит днем, а пока он спит, мама работает и спит, когда папы нет дома. Черт возьми, Мэгги, они будут все равно что сироты!»
Ничего не действовало, капитан. Она любила работу больше меня, а может, просто не могла нас разделить.
В конце концов я бросил ее. Сердце мое разбито, сэр. Я любил ее и наш дом. Но этого я выдержать не мог. Так я оказался в Америке. Я, Гарри Король Кошек, в изгнании, потому что моя жена не захотела перестать работать.
Здесь дела тоже пошли хорошо. Но я не был счастлив. Однажды, будучи за городом, я наткнулся на большую стену. Хорошая стена, привлекательная. Некоторое время спустя я увидел ворота и за ними дом охраны. Ворота не решетчатые, сплошные, металлические.
«Боже всемогущий! – сказал я себе. – Тут, должно быть, живет герцог Нью-Йоркский». Я осмотрелся. Стена не меньше пяти миль. Я спрятался поблизости, а ночью вскарабкался на нее. Ничего не увидел, кроме деревьев и далеких огней – какое – то большое здание.
Прежде всего я заметил провода. На самом верху стены. Я их не тронул. Решил, что они под напряжением. Заглянул вниз и рискнул зажечь фонарь. Внизу, как раз в том месте, где окажется человек, перелезший через стену, еще два ряда проводов. И до земли двенадцать футов.
Любой другой на моем месте был бы обескуражен. Но меня не зря прозвали Королем Кошек. Я прыгнул. Приземлился мягко, как кошка. Как ласка, проскользнул меж деревьев. Пришел к большому дому.
Видел множество странного народа внутри и вокруг. Потом большинство огней погасло. Взобрался к месту, которое наметил, и оказался в большой комнате. Ну и добра было в этой комнате! Голова закружилась. Взял несколько отличных вещиц и тут заметил что-то странное. В комнате не было ни одной двери. «Как, во имя дьявола, сюда попадают?» – спросил я себя. И тогда я посмотрел на окно, через которое залез.
Боже всемогущий! Капитан, я чуть не выскочил из рубашки! Окон не было! Они исчезли. Сплошная стена!
И тут загорелся яркий свет, и из стены вышла дюжина людей с веревками, и огромный человек за ними. Я съежился, когда он взглянул на меня. Испугался до смерти! Если раньше я чуть не выпал из рубашки, то теперь готов был выпасть из штанов!
Ну, это был этот проклятый тип – Сатана, понятно? Он просто стоял и жег меня взглядом. Потом начал задавать вопросы.
Капитан, я все ему рассказал. Как будто он Бог. Он меня наизнанку вывернул. Рассказал ему о том, что я электрик, о своей новой работе, о Мэгги. Как вам сейчас, только подробнее. Он из меня всю жизнь вытянул, начиная с колыбели.
Он смеялся. Этот ужасный смех. Вы его слышали. О, как он смеялся. А в следующий момент я стоял у стола и рассказывал все заново Консардайну.
С тех пор я здесь, капитан Киркхем. Он приговорил меня к смерти, сэр, и рано или поздно он до меня доберется. Если до него не доберутся раньше. Но я ему полезен. И пока я полезен, он мне ничего не сделает. И еще он говорит, что я его развлекаю. Хорошенькое развлечение! Ставит меня перед Консардайном и остальными и заставляет рассказывать о моей работе, о мечтах, о самых тайных чувствах. Все о Мэгги. Все о ней, сэр. Боже, как я его ненавижу! Насмешливый кровожадный голубоглазый сукин сын! Но он получил меня. Он меня получил. И вас тоже.
Голос маленького человечка поднялся до опасной высоты. В нем явственно прозвучали истеричные нотки. Я чувствовал, под каким напряжением он живет. Но помимо того, что его незатейливый рассказ и протяжное произношение давали мне необходимую разрядку, я понимал, что ему нужно дать выговориться. Я, вероятно, первый человек, который отнесся к нему с сочувствием после его заключения в этом месте. Конечно, я тут его единственный друг, и ему кажется, что меня послало само Небо. Меня глубоко тронуло, что он прибежал ко мне, как только меня узнал. Несомненно, он при этом подвергался большому риску.
– Тише, Гарри! Тише! – прошептал я, похлопав его по руке. – Вы теперь не один. Вдвоем мы как-нибудь вас отсюда вытащим.
– Нет! – Я представил себе, как он с отчаянием трясет головой. – Вы его не знаете, сэр. Уйти отсюда не удастся. Он не даст времени. Нет. Живым я отсюда не уйду.
– Как вы узнали, где я? Как вы меня нашли? – спросил я.
– Прошел сквозь стены, – ответил он. – Во всем этом месте нет ни одной честной лестницы ели двери. Ничего, кроме проходов в стенах, отодвигающихся панелей и лифтов повсюду, набито их, как семян в тыкве. Сатана, только он знает всю комбинацию. Консардайн, его правая рука, тоже много знает. Но я знаю больше Консардайна. Должен знать. Я здесь уже два года. Никогда не выходил из дома. Он меня предупредил. Если выйду, он меня прикончит. Ползал, ползал, ползал повсюду, как крыса, при любой возможности ходил по проходам. Много проводов там, нужно за ними смотреть. Не знаю все, но многое знаю. Все время шел за вами и Консардайном.
– Но кто такой Сатана? – спросил я. – Я хочу сказать, откуда он? Ведь не из ада же?
– Кажется, он отчасти русский, отчасти китаец. Китайское в нем есть, это точно. Не знаю, откуда он явился. Не смел расспрашивать. Слышал, что он купил это место десять лет назад. Люди, которые разобрали старый дом на части и проделали все эти проходы, были китайцы.
– Но ведь вы один не можете смотреть за таким огромным домом, Гарри, – сообразил я. – И Сатана вряд ли доверит вам все свои ходы.
– Он позволяет мне использовать его рабов кефта.
– Я уже дважды за вечер слышу это слово. Кто они?
– Они? – В его голосе звучали отвращение и ужас. – От них у меня мурашки бегут по коже. Он поит их кефтом. Опиум, кокаин, гашиш – все это материнское молоко по сравнению с кефтом. Дает каждому его особый рай – пока не проснешься. Убийство – самое меньшее, на что они пойдут, чтобы получить еще дозу. Парни в ночных рубашках, что стоят по краям лестницы, из их числа. Слышали о Горном Старце, который рассылал своих убийц? Мне о нем приятель на войне рассказывал. Сатана делает то же самое. Выпьешь раз, и уже без этого не обойтись. Он заставляет их верить, что, когда их убьют за него, он отправит их в такое место, где у них будет вечное счастье, которое здесь кефт дает им лишь на время. Они все ради Сатаны сделают! Все!
Наконец я задал вопрос, который давно хотел задать:
– Вы знаете девушку по имени Ева? Большие карие глаза и...
– Ева Демерест, – ответил он. – Бедняжка. Он и ее получил. Боже, что за стыд! Он ее утащит в ад, а она ангел, она... Тише! Курите!
Он выдернул свою руку. Я услышал слабый звук от противоположной стены. Затянулся сигарой и со вздохом вытянулся в кресле. Снова звук, вернее, призрак звука.
– Кто здесь? – резко спросил я.
У стены вспыхнул свет, рядом с панелью стоял Томас, лакей.
– Вы меня звали, сэр? – Взгляд его обыскивал комнату, потом остановился на мне; в нем было подозрение.
– Нет, – равнодушно ответил я.
– Я уверен, что был звонок, сэр. Я уже засыпал... – Он заколебался.
– Значит, это вам приснилось, – сказал я ему.
– Расстелю вам постель, сэр, раз я уж здесь.
Расправляя постель, он вытащил из кармана платок. Монета упала на пол у его ног. Он наклонился, чтобы поднять ее. Она выкатилась из его пальцев и закатилась под кровать. Он встал на колени и пошарил рукой под кроватью. Очень аккуратно все было проделано. Я как раз думал, просто ли он заглянет под кровать или изобретет какую-нибудь уловку.
– Хотите выпить, Томас? – сердечно спросил я его, когда он встал, по-прежнему оглядывая комнату.
– Спасибо, сэр. – Он налил себе изрядную порцию. – Если не возражаете, разбавлю водой.
– Действуйте.
Он прошел в ванную и зажег там свет. Я продолжал невозмутимо курить. Он вышел, очевидно, убедившись, что никого нет. Выпил свою порцию и пошел к панели.
– Надеюсь, вы хорошо выспитесь, сэр.
– Конечно, – жизнерадостно ответил я. – Выключите свет, выходя.
Он исчез, но я был уверен, что он стоит за стеной и прислушивается. Немного спустя я громко зевнул, встал, подошел к кровати и лег, не стараясь при этом не шуметь.
Некоторое время я лежал без сна, обдумывая ситуацию в свете того, что сообщил мне Баркер. Замок без лестниц и «честных дверей»... Лабиринт тайных проходов и скользящих стен. И маленький вор, ползающий, проползающий сквозь стены, лишенный возможности выйти, терпеливо узнающий один за другим все секреты. Если мне и нужен был союзник, то именно такой, действительно редкий союзник.
А Сатана?! Дающий рай, распределяя в розницу среди своих рабов мощный наркотик. Другим сулящий рай при помощи семи отпечатков. Какова его цель? Что он от этого получает?
Ну что ж, вероятно, завтра, вновь увидевшись с ним, я узнаю больше.
А Ева? Проклятый шпион Томас прервал нас тогда, когда я мог что-нибудь узнать о ней.
Ладно, поиграем с Сатаной – с некоторыми ограничениями.
Глава 8
Когда я проснулся, Томас выбирал в шкафу костюм. Я слышал, как з ванной шумит вода. Долго ли он находился в комнате, я не мог сказать. Несомненно, он тщательно обыскал ее. Я лениво гадал, что могло вызвать его подозрения. Взглянул на часы: они стояли.
– Добрый день, Томас, – окликнул я. – Который час?
Он выглянул из шкафа, как вспугнутый кролик.
– Час дня. Я не стал бы вас беспокоить, сэр, но хозяин хочет позавтракать с вами в два.
Я направился в ванную. Пока я плескался, полуоформленный план, который зародился, когда я засыпал, вдруг выкристаллизовался в сознании. Я попытаю счастья на отпечатках немедленно. Но – пройду не всю дистанцию. Наступлю только на два следа, не больше. Мне многое нужно узнать, прежде чем рисковать полной отдачей душой и телом Сатане.
Я надеялся, что лишь один из двух отпечатков будет его. В худшем же случае мне предстоял год службы. Что ж, против этого я не возражал. В действительности я хотел противопоставить Сатане не удачу, а ум.
Я не хотел сбегать от него. Мне хотелось стать частью его окружения, адское оно или нет. Баркер давал мне уникальное преимущество. Благодаря ему я вполне мог скинуть раскосого голубоглазого дьявола с его черного трона, разрушить его власть и – что ж, не будем бояться слов – пограбить его.
Или, выражаясь более прилично, возместить тысячекратно то, что он у меня отнял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28