Выполнив поручение, я буду отброшен в сторону! Может быть, его королевство – ад, но пока там находится Ева, для меня он – рай. Я не хотел, чтобы его ворота захлопнулись передо мной. Выброшенный, я не смог бы пройти через них. Я даже не знал, где они находятся. Сон у меня в эту ночь был беспокойным, я разрывался между бессильным гневом и кошмарными ощущениями невозместимой утраты.
Когда на следующее утро я вскрывал письмо Сатаны, у меня было чувство, будто ангел с пылающим мечом отошел от закрытых врат рая и знаком приглашал меня пройти.
* * *
"У меня прием, и компания для вас подходящая. Можете приказать, чтобы вашу почту из клуба пересылали вам ежедневно. По зрелом размышлении, отказа я не приму.
В четыре часа вас будет ждать машина."
Внешне – сердечное настойчивое приглашение немного отдохнуть. На самом деле приказ. Даже если бы я хотел, мне не стоило бы отказываться.
Совесть перестала меня мучить. С легким сердцем я упаковал дорожную сумку, дал распоряжение портье и с нетерпением ждал, когда подойдет назначенный час. Точно в четыре красивый лимузин остановился перед клубом, так же красиво одетый в ливрею шофер вышел из машины, с почтением приветствовал меня, взял мою сумку в сопроводил меня в машину.
Тут я немедленно получил доказательство, что выдержал испытание, назначенное Сатаной. Занавеси были подняты. Мне позволено увидеть, куда мы направляемся.
Мы проехали по пятой авеню и свернули на мост Квинсборо. По нему проехали на Лонг-Айленд. Примерно через сорок минут мы оказались у въезда на скоростную дорогу Вандербильта. За пятьдесят минут мы по ней проехали сорок пять миль до озера Понконкома. Далее свернули к заливу на север, проехали Смиттаун и двинулись по дороге Норт Шор. Вскоре после шести мы опять повернули к заливу и через несколько минут увидели узкую частную дорогу, проходящую по густой сосновой и дубовой роще. Мы повернули на нее. Через несколько сотен ярдов остановились у коттеджа, и шофер протянул нечто вроде пропуска вышедшему из дома человеку. Человек был вооружен мощным ружьем; очевидно, это был охранник. Через милю мы остановились у другого коттеджа, и все повторилось.
Дорога начала огибать прочную высокую стену. Я понял, что о ней мне рассказывал Баркер, и удивился, как он умудрился миновать другую охрану. В 6.30 мы остановились у массивных стальных ворот. По сигналу шофера они открылись. Вышли несколько человек, расспросили шофера, осмотрели через окно меня и знаком велели проезжать.
Мое уважение к Сатане постоянно росло.
Через пятнадцать минут мы были у дверей замка. Я решил, что он расположен примерно в десяти милях от нью-йоркской стороны порта Джефферсон, в лесистой местности между портом и заливом Ойстер. Построен он в небольшой долине и почти, или совсем, не виден со стороны залива, который, как я предположил, находится в трех четвертях мили отсюда. Местность, по которой мы проехали, такая пересеченная и так густо заросла, что я сомневался, можно ли увидеть дом с общественных дорог.
Меня приветствовал Консардайн. Мне показалось, что он рад меня видеть. Он сказал, что меня переместили в новое помещение и, если я не возражаю, он побудет со мной, пока я одеваюсь к обеду. Я ответил, что ничто не обрадовало бы меня больше. Я говорил искренне. Консардайн мне нравился.
Новое помещение служило еще одним доказательством моего повышения. Тут была гораздо большая спальня, большая гостиная и ванна. Все комнаты удивительно обставлены и все имели окна. Я оценил тонкость намека, что я больше не пленник. Меня ждал деятельный Томас. Он открыто улыбнулся при виде моей сумки. Одежда уже аккуратно лежала на постели. Пока я мылся и одевался, мы с Консардайном болтали.
Сатаны, сказал Консардайн, не будет с нами сегодня вечером. Тем не менее, он приказал Консардайну передать мне, что я оправдал все его ожидания. Завтра он со мной поговорит. За столом я встречу множество привлекательных людей. Потом бридж. Я, если хочу, могу принять участие. Происшествие с ожерельем мы не обсуждали, хотя, по-видимому, Томас все знал.
Я очень хотел спросить, будет ли за столом Ева, но решил не рисковать. Когда мы, пройдя три коридора в стенах и два лифта, вышли в столовую, ее там не было.
Всего там собралось восемнадцать человек. Как и пообещал Консардайн, интересные, остроумные, занимательные люди. Среди них исключительно красивая полька, итальянский граф и японский барон, все трое часто упоминались в новостях. Сеть Сатаны раскинулась широко.
Прекрасный обед в прекрасном обществе – нет необходимости останавливаться на подробностях. Не говорили ни об отсутствующем хозяине, ни о наших действиях. Я испытывал сильное нетерпение вернуться к себе и ждать Баркера. Знает ли он о том, что я живу в другом месте? Сможет ли добраться до меня? В замке ли Ева?
Обед кончился, и мы перешли в другую комнату со столами для бриджа. Партнеров хватило на четыре стола, двое оставались лишними. Это дало мне возможность избежать игры, К несчастью для моих планов, Консардайн получил такую же возможность. Он предложил показать мне некоторые чудеса этого места. Я не смог отказаться.
Мы осмотрели с полдюжины комнат и галерей, прежде чем я смог, не нарушая приличий, изобразить усталость. То, что я увидел, описывать не буду: это несущественно. Но меня глубоко задели собранные тут редкости и их красота. Сатана, сказал мне Консардайн, живет в собственных огромных апартаментах, где держит наиболее дорогие для него сокровища. То, что я видел, лишь небольшая часть сокровищ замка, сказал он.
Возвращаясь, мы заглянули в комнату для бриджа. Во время нашего отсутствия появились другие игроки, в ходу было еще несколько игровых столов.
За одним из них с Кобхемом в качестве партнера сидела Ева.
Когда я проходил мимо, она взглянула на меня и равнодушно кивнула. Кобхем встал, и мы с большим дружелюбием обменялись рукопожатием. Ясно было, что он больше не сердится. Пока я знакомился с вновь прибывшими, Ева откинулась в кресле, напевая, и я узнал одну из модных джазовых песенок.
«Повстречайся со мной, милый, когда часы пробьют двенадцать...»
Это сообщение. Она виделась с Баркером.
Через несколько мгновений я наступил Консардайну на ногу. Ева была подчеркнуто невежлива. Она зевала и нетерпеливо перебирала карты. Кобхем раздраженно взглянул на нее.
– Ну что, – наконец резко спросила она, – играем мы или нет? Я официально заявляю – в двенадцать часов буду уже в постели.
Я опять понял – она подчеркивает свое сообщение.
Я пожелал всем доброй ночи, и мы с Консардайном направились к выходу. Вошла еще одна небольшая группа, и нас попросили остаться.
– Не сегодня, – прошептал я ему. – Я нервничаю. Выведите меня отсюда.
Он взглянул на Еву и слегка улыбнулся.
– У мистера Киркхема есть срочная работа, – объяснил он. – Я вернусь через несколько минут.
Он отвел меня в мои комнаты, показывая по пути, как действуют панели и лифты.
– На случай, если передумаете и захотите вернуться, – сказал он.
– Не передумаю, – ответил я. – Немного почитаю и лягу спать. По правде говоря, Консардайн, я не выдержу сегодня общения с мисс Демерест.
– Я поговорю с Евой. Зачем вам чувствовать неудобство?
– Лучше не надо, – попросил я. – Я попытаюсь сам справиться с ситуацией.
– Как хотите, – ответил он и продолжал говорить о том, что утром меня будет ждать Томас.
Вероятно, через него передаст свои пожелания Сатана.
Если мне понадобится лакей, я могу позвать его по внутреннему телефону. Телефон давал мне впечатление уединенности, какого не давал звонок. Я редил, что Томас уже не исполняет обязанности моего надзирателя. И был этому очень рад.
Консардайн пожелал мне спокойной ночи. Наконец я остался один.
Я подошел к окну. Оно было не зарешечено, но покрыто тонкой стальной сеткой, такой же непроходимой. Выключив все лампы, кроме одной, я стал читать. Часы показывали 10.30.
– Я здесь, капитан, и очень рад вас видеть.
Несмотря на то, что я был уверен в появлении Баркера, сердце мое подпрыгнуло, и огромная тяжесть, казалось, свалилась с плеч. Я влетел в спальню и схватил его за плечи.
– А как я рад, Баркер, клянусь Господом!
– У меня для вас сообщение. – Он улыбнулся, закрыв маленькие глаза. – И теперь не нужно прятаться. Никто не придет проверять вас. Теперь вы на высоком положении у Сатаны. Стали одним из них. Хорошо проделано, капитан! Я знаю, что такое хорошая работа.
Он достал сигару, закурил и сел, с восхищением глядя на меня.
– Хорошая работа! – повторил он. – И без всякой тренировки. Я сам бы не мог ее сделать лучше.
Я поклонился и придвинул к нему графил с вином.
– Нет-нет, – отказался он. – Если вы в отпуске и собираетесь лечь спать, тогда пожалуйста. Но в нашей работе старина Джон Ячменное Зерно лишь помеха.
– Я ведь новичок, Гарри, – сказал я виновато и отодвинул нетронутый графин.
Он одобрительно досмотрел на меня.
– Когда мисс Демерест все рассказала мне, – продолжал он, – меня легко было сдунуть, как перышко. Приведите его ко мне, сказала она, как только вы сможете. Сплю я или не сплю, неважно, я хочу его видеть, сказала она. В любое время, сказала она, только без риска. Очень хочет видеть вас, сэр.
– Она сама дала мне понять, что будет в своей комнате в двенадцать.
– Отлично, мы там будем, – кивнул он. – Есть какой-нибудь план? Раздавить его, я хочу сказать.
Я колебался. Мысль, пришедшая мне в голову, была слишком неопределенной, чтобы назвать ее планом. Слишком хрупка она пока для рассмотрения.
– Нет, Гарри, – ответил я. – Я пока еще мало знаю обстановку. Нужно осмотреться. Я знаю только одно – я освобожу мисс Демерест от Сатаны или будь я проклят.
Он скосил на меня взгляд, как испуганный терьер.
– Капитан Киркхем, – серьезно сказал он, – это ваша последняя ставка. Самая последняя, сэр. Конечно, хорошо, если бы кто-нибудь нас поддержал. И если никто не узнает, что мы замышляем. Но никто не выступит против него, сэр. Никто. Все равно что просить гору обрушиться на него, землю поглотить его, сэр.
Он помолчал.
– Вот что капитан. Если вы решаетесь выступить против него, я с вами. Но мы должны понимать, что кроме нас, нет никого. У нас нет ни малейшего шанса убежать. Если не он сам, то рабы кефта позаботятся об этом. Что? Мы отнимаем у них рай? Это самоубийство, капитан, не меньше. И если они заподозрят мисс Демерест, узнают что-нибудь о ней... Боже, мне не хочется думать об этом! Нет, нужно найти какой-нибудь другой путь, капитан.
– Я хочу сказать – если иного выхода не будет, – сказал я. – И если дойдет до открытой схватки, я не хочу, чтобы вы в ней участвовали. Я как-нибудь сам.
– Послушайте, капитан, – сказал он, его короткая верхняя губа дрожала, лицо исказилось, будто он собирался заплакать. – Не нужно так говорить со мной. Куда вы, туда и я. Разве мы не партнеры?
– Конечно, партнеры, Гарри, – ответил я, искренне тронутый. – Но когда дойдет до убийства... я сам. Вам нет необходимости идти на смертельный риск ради нас.
– Ну и ну! – огрызнулся он. – Нет необходимости! К дьяволу необходимость! Думаете, мне так приятно ползать сквозь стены, как крыса? Я бы ни слова не сказал против приличной богобоязненной тюрьмы. Но это? Знаете, что это? Настоящий ад! А вы с мисс Демерест, как моя семья! Нет необходимости, вы говорите! Не нужно так больше, капитан!
– Ну-ну, Гарри, я не совсем это имел в виду, – сказал я и потрепал его по плечу. – Я хотел сказать, что если дойдет до самого плохого, предоставьте Сатану мне, а сами попробуйте спасти мисс Демерест.
– Мы будем вместе, капитан, – упрямо ответил он. – Если дойдет до убийства, я с вами. – Он заколебался и добавил: – Хотел бы я, во имя Господа, быть уверен, что честная пуля справится с ним.
Это задело меня за живое. Слишком близко подошел он к моим глубочайшим сомнениям.
– Заткнитесь, Гарри, – резко сказал я. – Ведь первое, что вы мне сообщили, что Сатана человек, такой же, как вы и я. И что пуля и нож покончат с ним. Почему вы передумали?
– Я блефовал, – пробормотал он. – Я хвастался, чтобы поддержать свою смелость. Его нельзя назвать вполне человеком, сэр. Я говорил, что он не Сатана. Но я не говорил, что он не дьявол. О Боже, он такой огромный! – беспомощно закончил он.
Мое беспокойство усиливалось. Я думал найти поддержку в отсутствии суеверий относительно Сатаны у Баркера. Но теперь эти суеверия овладели им. Я попробовал высмеять его.
– Будь я проклят! – усмехнулся я. – Я считал вас прожженным парнем, Гарри. Сатана говорит, что он прямиком из ада. Конечно, говорите вы себе, откуда еще ему взяться? Наверное, если бы вам рассказали о Красной Шапочке, вы любую старуху в шали приняли за волка. Спрячьтесь под кроватью, малыш.
Он серьезно взглянул на меня.
– За ним ад, – сказал он. – И он знает все пароли.
Я начал сердиться. Прежде всего, споря с ним, я спорил с самим собой. В конце концов он лишь высказал мои мысли, которые я сам не хотел признавать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28