Мы слишком глубоко завязли в наших сложностях, почти потеряли способность отделять мелкие проблемы от по-настоящему серьезных.
Что случилось с их совестью?
Хотя некоторые это отрицали, Одрейд знала, что совесть Бене Джессерит все же существует. Но они так перекрутили ее, вылепили из нее нечто такое, что нелегко распознать сразу.
Ей отвратительно было вмешиваться в эти решения, принимаемые во имя выживания Миссионария (со своими вечными иезуитскими аргументами!) — все уклонялось от чего-то более требовательно, чем человеческие суждения. Тиран знал это.
Быть человеком — вот в чем все дело. Но прежде чем быть человеком, нужно нутром чувствовать это.
Никаких клинических ответов! Все упиралось в обманчивую простоту, чья сложная природа проявлялась, когда кто-то пытался воспользоваться ею как инструментом.
Как я.
Загляни внутрь самого себя, чтобы увидеть кто и что, по твоему мнению, ты есть. Ничто иное не будет столь действенно.
Так что же я есть?
— Кто задает этот вопрос? — ответила на это колкостью Иная Память.
Одрейд рассмеялась вслух, и проходящая мимо Проктор по имени Прэшка уставилась на нее в глубоком недоумении.
— Хорошо, чувствовать, что ты жива. Помни это, — махнув ей рукой, сказала Одрейд.
Прэшка, прежде чем отправиться по своим делам, изобразила слабую улыбку.
Так кто спрашивает: Что я такое?
Опасный вопрос. То, что она задавала его, переносило Одрейд в некую Вселенную, где ничто не было вполне человеческим. Ничто не соответствовало неопределенному искомому. Все вокруг нее, клоуны, дикие звери и марионетки, отзывались на движение невидимых нитей. И она чувствовала, как дергающаяся нить заставляет двигаться и саму ее.
Одрейд продолжала идти по коридору к входу в капсулу, которая по трубе доставила бы ее в ее апартаменты.
Нити. Что приходит вместе с яйцом? Мы уклончиво говорим о «разуме в его начале». Но чем я была, прежде чем меня не сформировало оказываемое жизнью давление?
Недостаточно искать чего-то «естественного». Никаких «Благородных Диких». Таких за свою жизнь она видела немало. Управляющие ими нити отчетливо видны любой из Дочерей Джессера.
Внутри себя она ощущала как бы некоего надсмотрщика, а сегодня сильно вдвойне. Это была сила, которой она иногда избегала или не слушалась. Надсмотрщик говорил: «Усиливай свои таланты. Не отдавайся на волю течению. Плыви! Используй его или утони!?
С захватывающим дух ощущением близкой паники, она вдруг осознала, что едва-едва удержала в себе человеческое, что едва не дошла до того края, где можно его потерять.
Я слишком яростно пытаюсь мыслить как Чтимая Матре! Манипулируя и маневрируя всем, кем только возможно. И все во имя выживания Бене Джессерит!
Белл говорила, что нет таких границ, какие отказалась бы преступить Община ради сохранения Бене Джессерит. В этой похвальбе, возможно, и заключалась крупица правды, но это правда всей похвальбы. На самом деле существовали вещи, которых не сделала бы ни одна Преподобная Мать даже для того, чтобы спасти Общину.
Мы не заступим дорогу Золотой Тропе Тирана.
Выживание человечества выше сохранения Общины. Иначе наш Грааль возмужания человечества бессмыслен.
Но какие же опасности подстерегают лидера, окруженного подчиненными, которые жаждут, чтобы им сказали, что делать. Как мало они знают о том, что создают своими требованиями. Лидеры совершают ошибки. И эти ошибки, умноженные числом не задающих ни единого вопроса последователей, неизбежно приводят к глобальным катастрофам.
Поведение леммингов. Правильно, что Сестры так тщательно следят за ней. Всем правительствам необходимо пребывать под подозрением во время своего пребывания у власти, это относится и к руководству Общины. Не доверяйте ни одному руководству! Даже моему!
Они следят за мной в это самое мгновение. Мало что укроется от требовательного внимания моих Сестер. А план мой они узнают, когда наступит его время.
Для того чтобы смотреть в лицо факту ее великой Власти над Общиной требовался постоянный процесс внутреннего очищения. Яне искала этой власти. Она была мне навязана. И она подумала: Власть привлекает коррумпированных. Подозревай всех, кто к ней стремится. Ей ли не знать, сколь велики шансы того, что подобные люди восприимчивы коррупции или уже потонули в ней.
Одрейд сделала себе заметку написать и передать в Архивы дополнение к Коде. (Пусть Белл попотеет! ): «Власть надо всеми нашими делами следует предоставлять тем, кто не желает принимать ее и то, при условии, увеличивающем это нежелание».
Совершенное описание Бене Джессерит!
— С тобой все в порядке. Дар? — раздался от двери подъемной капсулы голос Беллонды. — Ты… странно выглядишь.
— Мне просто пришло в голову, что я кое-что должна сделать. Ты выходишь?
Пока они менялись местами, Беллонда смотрела на нее в упор, потом поле капсулы охватило Одрейд и унесло от этого изучающего взгляда.
Войдя в комнату, Одрейд увидела, что стол ее снова завален кристаллами, содержащими доклады о проблемах, которые, по мнению ее помощниц, лишь она одна могла разрешить.
Политика, вспомнилось Одрейд, пока она усаживалась за рабочий стол, чтобы вновь взвалить на себя весь этот груз. Там и Белл ясно слышали, что она вчера сказала, но у них нет ни малейшего представления о том, что их попросят поддержать. С каждым днем они все более обеспокоены. Как им и следует.
Элементы политики заключает в себе почти каждая проблема, подумала она. В то время как разжигались страсти, на сцену все более явно выходили политические силы. Это навесило ярлык «ложь!» на ту давнюю чушь о «разделении церкви и государства». Ничто так не восприимчиво к разгулу страстей, как религия.
Ничего удивительного в том, что мы не доверяем эмоциям.
Не всем, конечно, эмоциям. Только лишь тем, от которых невозможно избавиться в момент необходимости: любви, ненависти. Позволь себе немного гнева, но держи его на коротком поводке. Вот во что верили Сестры. Совершеннейшая чушь!
Золотая Тропа Тирана сделала их ошибку недопустимой. Золотая Тропа постоянно оставляла Бене Джессерит где-то на задворках. Как можно приказывать бесконечности!
Но постоянный вопрос Белл не имеет ответа: «Чего он от нас хотел?» Что он хотел заставить нас предпринять, манипулируя нами так? (Как мы манипулируем другими!) К чему искать значения, если никакого нет? Ты пошла бы по дороге, если знаешь, что она никуда не ведет?
Золотая Тропа! Пунктирный след в воображении великого. Бесконечность — это нигде! И конечный ум отступает перед препятствием. Именно здесь находили Ментаты взаимные проекции, всегда порождающие больше вопросов, чем ответов. Это пустой Грааль тех, кто, вперив взгляд в бесконечный круг, ищет «объяснения всему».
Ищет своего собственного доброго Бога!
Ей было трудно осуждать их. Ум теряется перед лицом бесконечности. Пустота! Алхимики всех веков, как сборщики мусора, склонившиеся над своими узлами тряпья, говорили: «Здесь должен быть где-то некий порядок. Если постараться, я, конечно же, отыщу его».
И всегда единственным порядком был тот, что они создавали сами.
Так вот оно что, Тиран! Шут, фигляр! Ты знал это. Ты говорил: «Я создам вам порядок, чтобы вы следовали ему. Вот тропа. Видите ее? Нет! Не смотрите туда. Это путь Голого Короля (чья нагота видна лишь детям да безумцам). Не отвлекайтесь от того, на что я указываю вам. Это — моя Золотая Тропа. Разве немилое название? Вот оно, все здесь, и все здесь и пребудет».
Тиран, ты был всего лишь еще одним клоуном. Указывая нам в бесконечное восстановление того утерянного и одинокого кома дерьма в нашем общем прошлом.
Мы знали, что человеческая Вселенная никогда не станет чем-то большим, чем разрозненными общинами со слабой спайкой между ними, когда мы будем Рассеяны. Общая традиция рождения ушла так далеко в наше прошлое, что картины ее, несомые потомками, давно искажены. Преподобные Матери несут в себе оригинал, номы не можем навязать его тем, кому он не нужен. Видишь, Тиран? Мы слышали тебя: «Пусть они придут попросить об этом! Тогда и только тогда…?
Вот почему ты сохранил нас, ты атридесовский ублюдок! Вот почему мне надо приниматься за работу.
Несмотря на явную опасность своему ощущению человеческого, Одрейд знала, что будет продолжать подстраивать свой разум под мышление Чтимых Матре. Мне нужно думать, как они.
Проблема охотника: ее разделяют хищник и жертва. Это не совсем дело иголки в стоге сена. Скорее вопрос выслеживания на территории, переполненной знакомыми и незнакомыми знаками. Обманы Бене Джессерит гарантировали, что знакомое причинит Чтимым Матре по меньшей мере столько же беспокойства и неприятностей, сколь и незнакомое.
Но что они сделали для нас?
Межпланетная коммуникация работала на благо гонимым. Ограничена экономикой на миллионы лет. Не так уж и много ее, за исключением Важных Лиц и Торговцев. «Важный» — здесь означало то же, что и всегда: богатый, могущественный — банкиры, чиновники, курьеры. Военные. Ярлык «важный» принадлежал многим категориям: дипломаты, антрепренеры, медицинский персонал, квалифицированные техники, шпионы и другие профессионалы. Это немногим отличалось от времен массонских лож на Старой Земле. В основном разница была в численности, качестве и изощренности. И границы их оставались столь же прозрачны, как и всегда.
Ей показалось важным когда-нибудь вновь вернуться к этой мысли, поискать недостатки.
Великая масса привязанного к своим планетам человечества говорила о «молчании космоса», имея в виду, что они не могут позволить себе подобные путешествия или коммуникацию. Большинство людей знали, что новости, доходящие до них через этот барьер, служат чьим-то интересам. Всегда так было.
На поверхности планеты необходимость избегать последствий радиации диктовала использование наземных систем: капсул, гонцов, световых передач и многочисленных передвижений. Важны были секретность и шифровки не только между планетами, но и на них.
Одрейд виделось это как система, в которой Чтимые Матре смогут перехватывать сообщения, если только найдут точку входа в нее. Охотницам необходимо начинать с расшифровки системы, но тогда: откуда начинается след к Дому Ордена?
Неподдающиеся выслеживанию не-корабли, икшианские машины и Навигаторы Гильдии — все это вносило свой вклад в покрывало молчания, окутывающее планеты, покрывало непроницаемое для всех, за исключением немногих избранных. Не дать охотницам исходной точки!
Одрейд надолго и глубоко задумалась. А потому появление в рабочей комнате Великой Матери незадолго до перерыва на ленч стареющей Преподобной Матери с планеты, куда ссылали в наказание, оказалось для нее настоящей неожиданностью. Архивы идентифицировали ее: Имя: Дортуила. Много лет назад выслана в район специальной подготовки за непростительное нарушение. А память дополнила: «Непростительным нарушением» было что-то вроде любовного романа. Одрейд не стала запрашивать деталей. Но, тем не менее, часть из их все же поступила. (Снова вмешивается Беллонда! ). Эмоциональный переворот во время изгнания Дортуйлы заметила Одрейд. Бесполезные попытки любовника предотвратить расставание.
Одрейд даже вспомнила какие-то слухи о проступке Дортуйлы. «Преступление Джессики!» Немало ценной информации поступает посредством слухов. Куда, дьявол ее побери, направили Дортуйлу? Неважно. В данный момент совсем неважно. Важнее: Почему она здесь? Почему она решилась на поездку, которая может навести на наш след охотниц?
Одрейд спросила об этом объявившую о прибытии Стегти, но та не знала. — Она говорит, что эти сведения предназначены только для ваших ушей.
Великая Мать.
— Только для меня? — Одрейд едва не хмыкнула, подумав о постоянном мониторинге (надзоре было бы лучшим определением) каждого ее поступка. -Эта Дортуила не сказала, почему она здесь?
— Те, кто сказал мне прервать вас. Великая Мать, просили передать, что, по их мнению, вам стоит увидеться с ней.
Одрейд поджала губы. Сам факт того, что изгнанная Преподобная Мать проникла так далеко, уже возбудил ее любопытство. Проявив настойчивость. Преподобная Мать могла прорвать обычные барьеры, но эти — ординарными не были. Значит, причина появления Дортуйлы уже была названа. Другие выслушали ее и дали ей допуск. Совершенно очевидно, что Дортуйла не стала полагаться на хитрость, чтобы уговорить своих Сестер. Результатом этого был бы немедленный отказ. Нет времени для подобной чуши! Так значит она учла цепь приказов. Ее действия говорили о тщательной оценке ситуации, само по себе информация внутри того, чтобы она ни собиралась сказать.
— Приведи ее.
На ее далекой планете возраст был милосерден к Дортуйле. Годы проглядывали лишь в моршинках вокруг глаз и рта. Капюшон робы скрывал ее волосы, но взгляд ярких глаз, смотревших из-под его оторочки, был настороженным и проницательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Что случилось с их совестью?
Хотя некоторые это отрицали, Одрейд знала, что совесть Бене Джессерит все же существует. Но они так перекрутили ее, вылепили из нее нечто такое, что нелегко распознать сразу.
Ей отвратительно было вмешиваться в эти решения, принимаемые во имя выживания Миссионария (со своими вечными иезуитскими аргументами!) — все уклонялось от чего-то более требовательно, чем человеческие суждения. Тиран знал это.
Быть человеком — вот в чем все дело. Но прежде чем быть человеком, нужно нутром чувствовать это.
Никаких клинических ответов! Все упиралось в обманчивую простоту, чья сложная природа проявлялась, когда кто-то пытался воспользоваться ею как инструментом.
Как я.
Загляни внутрь самого себя, чтобы увидеть кто и что, по твоему мнению, ты есть. Ничто иное не будет столь действенно.
Так что же я есть?
— Кто задает этот вопрос? — ответила на это колкостью Иная Память.
Одрейд рассмеялась вслух, и проходящая мимо Проктор по имени Прэшка уставилась на нее в глубоком недоумении.
— Хорошо, чувствовать, что ты жива. Помни это, — махнув ей рукой, сказала Одрейд.
Прэшка, прежде чем отправиться по своим делам, изобразила слабую улыбку.
Так кто спрашивает: Что я такое?
Опасный вопрос. То, что она задавала его, переносило Одрейд в некую Вселенную, где ничто не было вполне человеческим. Ничто не соответствовало неопределенному искомому. Все вокруг нее, клоуны, дикие звери и марионетки, отзывались на движение невидимых нитей. И она чувствовала, как дергающаяся нить заставляет двигаться и саму ее.
Одрейд продолжала идти по коридору к входу в капсулу, которая по трубе доставила бы ее в ее апартаменты.
Нити. Что приходит вместе с яйцом? Мы уклончиво говорим о «разуме в его начале». Но чем я была, прежде чем меня не сформировало оказываемое жизнью давление?
Недостаточно искать чего-то «естественного». Никаких «Благородных Диких». Таких за свою жизнь она видела немало. Управляющие ими нити отчетливо видны любой из Дочерей Джессера.
Внутри себя она ощущала как бы некоего надсмотрщика, а сегодня сильно вдвойне. Это была сила, которой она иногда избегала или не слушалась. Надсмотрщик говорил: «Усиливай свои таланты. Не отдавайся на волю течению. Плыви! Используй его или утони!?
С захватывающим дух ощущением близкой паники, она вдруг осознала, что едва-едва удержала в себе человеческое, что едва не дошла до того края, где можно его потерять.
Я слишком яростно пытаюсь мыслить как Чтимая Матре! Манипулируя и маневрируя всем, кем только возможно. И все во имя выживания Бене Джессерит!
Белл говорила, что нет таких границ, какие отказалась бы преступить Община ради сохранения Бене Джессерит. В этой похвальбе, возможно, и заключалась крупица правды, но это правда всей похвальбы. На самом деле существовали вещи, которых не сделала бы ни одна Преподобная Мать даже для того, чтобы спасти Общину.
Мы не заступим дорогу Золотой Тропе Тирана.
Выживание человечества выше сохранения Общины. Иначе наш Грааль возмужания человечества бессмыслен.
Но какие же опасности подстерегают лидера, окруженного подчиненными, которые жаждут, чтобы им сказали, что делать. Как мало они знают о том, что создают своими требованиями. Лидеры совершают ошибки. И эти ошибки, умноженные числом не задающих ни единого вопроса последователей, неизбежно приводят к глобальным катастрофам.
Поведение леммингов. Правильно, что Сестры так тщательно следят за ней. Всем правительствам необходимо пребывать под подозрением во время своего пребывания у власти, это относится и к руководству Общины. Не доверяйте ни одному руководству! Даже моему!
Они следят за мной в это самое мгновение. Мало что укроется от требовательного внимания моих Сестер. А план мой они узнают, когда наступит его время.
Для того чтобы смотреть в лицо факту ее великой Власти над Общиной требовался постоянный процесс внутреннего очищения. Яне искала этой власти. Она была мне навязана. И она подумала: Власть привлекает коррумпированных. Подозревай всех, кто к ней стремится. Ей ли не знать, сколь велики шансы того, что подобные люди восприимчивы коррупции или уже потонули в ней.
Одрейд сделала себе заметку написать и передать в Архивы дополнение к Коде. (Пусть Белл попотеет! ): «Власть надо всеми нашими делами следует предоставлять тем, кто не желает принимать ее и то, при условии, увеличивающем это нежелание».
Совершенное описание Бене Джессерит!
— С тобой все в порядке. Дар? — раздался от двери подъемной капсулы голос Беллонды. — Ты… странно выглядишь.
— Мне просто пришло в голову, что я кое-что должна сделать. Ты выходишь?
Пока они менялись местами, Беллонда смотрела на нее в упор, потом поле капсулы охватило Одрейд и унесло от этого изучающего взгляда.
Войдя в комнату, Одрейд увидела, что стол ее снова завален кристаллами, содержащими доклады о проблемах, которые, по мнению ее помощниц, лишь она одна могла разрешить.
Политика, вспомнилось Одрейд, пока она усаживалась за рабочий стол, чтобы вновь взвалить на себя весь этот груз. Там и Белл ясно слышали, что она вчера сказала, но у них нет ни малейшего представления о том, что их попросят поддержать. С каждым днем они все более обеспокоены. Как им и следует.
Элементы политики заключает в себе почти каждая проблема, подумала она. В то время как разжигались страсти, на сцену все более явно выходили политические силы. Это навесило ярлык «ложь!» на ту давнюю чушь о «разделении церкви и государства». Ничто так не восприимчиво к разгулу страстей, как религия.
Ничего удивительного в том, что мы не доверяем эмоциям.
Не всем, конечно, эмоциям. Только лишь тем, от которых невозможно избавиться в момент необходимости: любви, ненависти. Позволь себе немного гнева, но держи его на коротком поводке. Вот во что верили Сестры. Совершеннейшая чушь!
Золотая Тропа Тирана сделала их ошибку недопустимой. Золотая Тропа постоянно оставляла Бене Джессерит где-то на задворках. Как можно приказывать бесконечности!
Но постоянный вопрос Белл не имеет ответа: «Чего он от нас хотел?» Что он хотел заставить нас предпринять, манипулируя нами так? (Как мы манипулируем другими!) К чему искать значения, если никакого нет? Ты пошла бы по дороге, если знаешь, что она никуда не ведет?
Золотая Тропа! Пунктирный след в воображении великого. Бесконечность — это нигде! И конечный ум отступает перед препятствием. Именно здесь находили Ментаты взаимные проекции, всегда порождающие больше вопросов, чем ответов. Это пустой Грааль тех, кто, вперив взгляд в бесконечный круг, ищет «объяснения всему».
Ищет своего собственного доброго Бога!
Ей было трудно осуждать их. Ум теряется перед лицом бесконечности. Пустота! Алхимики всех веков, как сборщики мусора, склонившиеся над своими узлами тряпья, говорили: «Здесь должен быть где-то некий порядок. Если постараться, я, конечно же, отыщу его».
И всегда единственным порядком был тот, что они создавали сами.
Так вот оно что, Тиран! Шут, фигляр! Ты знал это. Ты говорил: «Я создам вам порядок, чтобы вы следовали ему. Вот тропа. Видите ее? Нет! Не смотрите туда. Это путь Голого Короля (чья нагота видна лишь детям да безумцам). Не отвлекайтесь от того, на что я указываю вам. Это — моя Золотая Тропа. Разве немилое название? Вот оно, все здесь, и все здесь и пребудет».
Тиран, ты был всего лишь еще одним клоуном. Указывая нам в бесконечное восстановление того утерянного и одинокого кома дерьма в нашем общем прошлом.
Мы знали, что человеческая Вселенная никогда не станет чем-то большим, чем разрозненными общинами со слабой спайкой между ними, когда мы будем Рассеяны. Общая традиция рождения ушла так далеко в наше прошлое, что картины ее, несомые потомками, давно искажены. Преподобные Матери несут в себе оригинал, номы не можем навязать его тем, кому он не нужен. Видишь, Тиран? Мы слышали тебя: «Пусть они придут попросить об этом! Тогда и только тогда…?
Вот почему ты сохранил нас, ты атридесовский ублюдок! Вот почему мне надо приниматься за работу.
Несмотря на явную опасность своему ощущению человеческого, Одрейд знала, что будет продолжать подстраивать свой разум под мышление Чтимых Матре. Мне нужно думать, как они.
Проблема охотника: ее разделяют хищник и жертва. Это не совсем дело иголки в стоге сена. Скорее вопрос выслеживания на территории, переполненной знакомыми и незнакомыми знаками. Обманы Бене Джессерит гарантировали, что знакомое причинит Чтимым Матре по меньшей мере столько же беспокойства и неприятностей, сколь и незнакомое.
Но что они сделали для нас?
Межпланетная коммуникация работала на благо гонимым. Ограничена экономикой на миллионы лет. Не так уж и много ее, за исключением Важных Лиц и Торговцев. «Важный» — здесь означало то же, что и всегда: богатый, могущественный — банкиры, чиновники, курьеры. Военные. Ярлык «важный» принадлежал многим категориям: дипломаты, антрепренеры, медицинский персонал, квалифицированные техники, шпионы и другие профессионалы. Это немногим отличалось от времен массонских лож на Старой Земле. В основном разница была в численности, качестве и изощренности. И границы их оставались столь же прозрачны, как и всегда.
Ей показалось важным когда-нибудь вновь вернуться к этой мысли, поискать недостатки.
Великая масса привязанного к своим планетам человечества говорила о «молчании космоса», имея в виду, что они не могут позволить себе подобные путешествия или коммуникацию. Большинство людей знали, что новости, доходящие до них через этот барьер, служат чьим-то интересам. Всегда так было.
На поверхности планеты необходимость избегать последствий радиации диктовала использование наземных систем: капсул, гонцов, световых передач и многочисленных передвижений. Важны были секретность и шифровки не только между планетами, но и на них.
Одрейд виделось это как система, в которой Чтимые Матре смогут перехватывать сообщения, если только найдут точку входа в нее. Охотницам необходимо начинать с расшифровки системы, но тогда: откуда начинается след к Дому Ордена?
Неподдающиеся выслеживанию не-корабли, икшианские машины и Навигаторы Гильдии — все это вносило свой вклад в покрывало молчания, окутывающее планеты, покрывало непроницаемое для всех, за исключением немногих избранных. Не дать охотницам исходной точки!
Одрейд надолго и глубоко задумалась. А потому появление в рабочей комнате Великой Матери незадолго до перерыва на ленч стареющей Преподобной Матери с планеты, куда ссылали в наказание, оказалось для нее настоящей неожиданностью. Архивы идентифицировали ее: Имя: Дортуила. Много лет назад выслана в район специальной подготовки за непростительное нарушение. А память дополнила: «Непростительным нарушением» было что-то вроде любовного романа. Одрейд не стала запрашивать деталей. Но, тем не менее, часть из их все же поступила. (Снова вмешивается Беллонда! ). Эмоциональный переворот во время изгнания Дортуйлы заметила Одрейд. Бесполезные попытки любовника предотвратить расставание.
Одрейд даже вспомнила какие-то слухи о проступке Дортуйлы. «Преступление Джессики!» Немало ценной информации поступает посредством слухов. Куда, дьявол ее побери, направили Дортуйлу? Неважно. В данный момент совсем неважно. Важнее: Почему она здесь? Почему она решилась на поездку, которая может навести на наш след охотниц?
Одрейд спросила об этом объявившую о прибытии Стегти, но та не знала. — Она говорит, что эти сведения предназначены только для ваших ушей.
Великая Мать.
— Только для меня? — Одрейд едва не хмыкнула, подумав о постоянном мониторинге (надзоре было бы лучшим определением) каждого ее поступка. -Эта Дортуила не сказала, почему она здесь?
— Те, кто сказал мне прервать вас. Великая Мать, просили передать, что, по их мнению, вам стоит увидеться с ней.
Одрейд поджала губы. Сам факт того, что изгнанная Преподобная Мать проникла так далеко, уже возбудил ее любопытство. Проявив настойчивость. Преподобная Мать могла прорвать обычные барьеры, но эти — ординарными не были. Значит, причина появления Дортуйлы уже была названа. Другие выслушали ее и дали ей допуск. Совершенно очевидно, что Дортуйла не стала полагаться на хитрость, чтобы уговорить своих Сестер. Результатом этого был бы немедленный отказ. Нет времени для подобной чуши! Так значит она учла цепь приказов. Ее действия говорили о тщательной оценке ситуации, само по себе информация внутри того, чтобы она ни собиралась сказать.
— Приведи ее.
На ее далекой планете возраст был милосерден к Дортуйле. Годы проглядывали лишь в моршинках вокруг глаз и рта. Капюшон робы скрывал ее волосы, но взгляд ярких глаз, смотревших из-под его оторочки, был настороженным и проницательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72