За другим поворотом их удивила длинноногая розовая птица, находящая корм в тени. Она подняла тяжелые крылья и полетела вниз по течению.
– Пристегните ремни, – сказал Хуан.
– Ты так уверен в этом? – спросил Чен-Лу. – Да.
Хуан услышал, как захлопываются пряжки, и пристегнул свой ремень. Он посмотрел на доску приборов, чтобы вспомнить изменения в расположении контрольных приборов, сделанных Виеро. Зажигание… включение фар… переключение скоростей. Он повернул руль; он почувствовал, как он разболтан. Одна молчаливая молитва, чтобы выдержала заплата на правой стороне дна, и он сказал себе, что готов.
Как ветерок сквозь деревья пришел звук слабого рева. Они почувствовали еще одно ускорение течения, которое подхватило грузовик и понесло за широкий поворот, вращаясь в завихрении, пока не установило кабину прямо по течению; а там, не более, чем в километре от них, они увидели яростное кипение белой воды. Пена и брызги летели в воздух. Звук крушащего оглушающего рева нарастал с каждой секундой.
Хуан взвесил все обстоятельства – высокая стена деревьев с обеих сторон, сужающееся русло, высокие черные стены мокрых скал с обеих сторон быстрин. Был только один путь: пройти через него.
Течение и расстояние требовали тщательного расчета, края плывущей поверхности кабины должны касаться поперечных волн, чтобы помочь облегчить давление реки на плавающую поверхность.
«Вот это и будет то место, – подумал Чен-Лу. – Наши друзья будут здесь… ожидая нас». Он ухватился за ружье и пытался следить за берегом с обеих сторон.
Рин схватилась за края своего сиденья, прижалась спиной к спинке. Она чувствовала, что они попали в водоворот безо всякой надежды выбраться из него.
– Что-то на деревьях справа от нас, – сказал Чен-Лу. – Что-то над головой.
Тень накрыла воду вокруг них. Хлопающие крыльями белые фигуры начали закрывать обзор впереди.
Хуан включил зажигание, сосчитал – раз, два, три. Свет выключил – включил скорость. Моторы взревели с огромным шумом, перерастая в рев, который заглушал звук стремнины. Кабина пробивалась сквозь заслон насекомых из закрывающей ее тени. Хуан вывернул машину, чтобы избежать линию пенящихся скал в верхнем течении. Он двигал переключатель скоростей, чувствуя спиной давление в баке.
«Ну, не взорвись, милый, – молил он. – Не взорвись».
– Сеть, – воскликнула Рин. – Они поставили сеть поперек реки.
Она поднималась над водой, над стремнинами, как извивающаяся змея.
Рефлекс двигал рукой Хуана к переключателю скоростей, с размаха нажал кнопку на приборной доске.
Кабина подпрыгнула, разбегаясь на зеркальной глади. Бурлящий поток тянул их в стороны к гладким черным скалам. Сеть выступала прямо впереди, когда кабина поднялась, плоскости оторвались от воды.
Вверх… вверх.
Хуан видел, что река за сетью ныряет вниз, вода прыгала с сумасшедшей яростью в том месте, как будто пытаясь избежать гладких черных стен скалы.
Что-то ударилось о плавающую поверхность кабины со скрежетом и звуком разрыва. Нос кабины нырнул, отскочил вверх, когда Хуан крепко держал руль. Катящееся стаккато тряхнуло судно. Струи заполнили все пространство вокруг.
В одно промелькнувшее мгновение Хуан увидел движение у кольца бездны. Линия камней там загремела вниз, обрушилась позади.
Значит они проскочили по воздуху, взбираясь, уходя в сторону, но взбираясь. Хуан оттянул руку назад.
Машина прогремела над линией деревьев, снова поперек реки. Под ними промелькнул еще один холм со шпилями крон деревьев. Длинный прямой отрезок воды открывался перед ними, как бурлящий коричневый мазут.
Хуан вдруг понял, что слышит голос Рин.
– Ай, да мы, прошли! Ай да мы, прошли!
– Это был вдохновенный полет, – сказал Чен-Лу.
Хуан попытался проглотить сухой комок в горле. Все контрольные приборы работали на пределе. Он увидел внизу по течению огромный изгиб реки, а за ним широкое озеро затопленной земли с выступающими то тут, то там островками.
«Коричневая река… затопленная земля», – думал он. Он выровнял кабину и бросил взгляд назад на запад. Там собирались коричневые облака с чернотой внизу, раскаты грома.
«Позади нас в горах дождь, – думал он. – Здесь наводнение. Должно быть, это случилось ночью».
И он проклинал себя, что не заметил цвета воды раньше.
– Что-то случилось, Джонни? – спросил Чен-Лу.
– Ничего такого, что зависело бы от нас.
Хуан отпустил ручку еще на одно деление, затем еще на одно. Моторы запыхтели и заглохли. Он перекрыл все горючее.
Вокруг них свистел ветер, когда Хуан поднял руль назад, пытаясь выиграть как можно больше расстояние. Кабина начала спотыкаться на краю критической скорости полета. Он опустил нос машины вниз, все еще пытаясь выиграть в расстоянии. Но грузовик летел, как все грузовики – скользя, как скала.
Ветер, поднимаемый полетом машины, все еще свистел, и звук его заполнял кабину.
Река сворачивала влево через более затопленные земли. Тонкий поток вихревой воды отмечал главное русло. Хуан мягко послал машину вниз, повернул, чтобы следовать этим руслом. Вода ринулась им навстречу. Кабина начала дергаться, а Хуан старался наладить контроль.
Плавательная поверхность коснулась воды, и ее потащило. Водоворот повернул кабину. Правое крыло начало опускаться – ниже, ниже.
Хуан направлял ее к коричневому песчаному берегу слева от них.
– Мы тонем, – сказала Рин, и голос ее выдал как удивление, так и ужас.
– Это правая сторона, – сказал Чен-Лу. – Я чувствовал, как она ударилась о сеть.
Левый борт зацепил песок, остановился, потащил за собой тонущий конец по дуге, пока он также не коснулся песка. Что-то бурлило под водой справа, и взрыв пузырей поднимался на поверхность. Менее шести миллиметров воздушного пространства между концом правого крыла и водой.
Рин закрыла лицо руками и вздрогнула.
– Ну, что еще? – спросил Чен-Лу. И его привело в шок уныние, которое он услышал в собственном голосе. «Ну вот, это конец, – подумал он. – Наши друзья отыщут нас здесь. Теперь уж точно конец».
– Сейчас будем чинить дно, – сказал Хуан.
Рин убрала руки от лица и посмотрела пристально на него.
– Здесь выходить? – спросил Чен-Лу. – Ой-ой, Джонни…
Рин прижала обратную сторону ладони левой руки ко рту и подумала: «Хуан – он только потому сказал это, чтобы отвлечь меня от отчаяния».
– Конечно, здесь, – рявкнул Хуан. – А сейчас заткнитесь, пока я думаю.
Рин опустила руку и сказала:
– А это возможно?
– Если они дадут нам достаточно времени, – сказал Хуан.
Он откинул балдахин герметичности, завернул его вперед. Звук бурлящей воды дошел до его сознания. Он отстегнул ремень, тем временем осматриваясь кругом, изучая воздух, джунгли, реку.
Никаких насекомых.
Хуан выбрался, спрыгнул на грязную поверхность левого крыла, рассмотрел джунгли за полосой береговой линии: смесь переплетенных ветвей, лоз, ползучих растений, больших папоротников.
– Здесь их может быть целая армия в тех джунглях, и мы их не сможем увидеть, – прошептал Чен-Лу.
Хуан взглянул вверх. Китаец стоял на внутреннем конце кабины.
– Как ты предлагаешь чинить это крыло? – спросил Чен-Лу.
Рядом с ним появилась Рин, ожидая его ответа.
– Я еще не знаю, – сказал Хуан. Он повернулся, посмотрел вниз на поток. Там вверх по реке двигалась полоса ряби, вызываемая ветром из котла топки. Рябь расходилась веером перед ветром и росла по мере того, как рос ветер. Затем ветер стих. Воздух и вода заколебались в сыром зное. Давление зноя исходило от металлических частей кабины и с береговой полосы.
Хуан спрыгнул в воду. На ощупь она была теплая и плотная.
– А как насчет рыб-людоедов? – спросила Рин. – Они не могут видеть меня, и я не могу видеть их, – сказал Хуан. – Обмен любезностями.
Он поднырнул под ракетные моторы. Там был сильный запах несгоревшего топлива, и маслянистая дорожка его уже начала показываться вниз по течению. Хуан вздрогнул, нагнулся и прошел мягко рукой по внешнему краю правого крыла, идя вперед по мере того, как он исследовал невидимую поверхность.
Как раз чуть сзади ведущего края пальцы его встретили искореженный край в металле и отошедшие остатки заплаты Виеро. Хуан изучил отверстие. Оно было отчаянно большим.
Металл заскрипел, когда Чен-Лу опустился на левое крыло, в руке у него было ружье распылитель.
– Насколько серьезно повреждение? – спросил он. Хуан выпрямился, отступил к берегу.
– Довольно серьезное.
– Ну, а заделать его можно? – спросил он.
Хуан оглянулся, посмотрел на человека, удивленный вызывающим тоном в голосе Чен-Лу.
«Ну и перепугался же, бедолага!» – подумал Хуан.
– Мы должны вытащить это крыло из воды прежде, чем наверняка что-то утверждать, – сказал Хуан. – Но думаю, что мы сможем поставить заплату.
– Как ты вытащишь его из воды?
– Лозы… испанские безветренные, ветви место роликов. Рин спросила из кабины:
– Сколько надо времени?
– К ночи, если все удачно, – сказал Хуан.
– Они нам столько не дадут, – сказал Чен-Лу.
– Мы их опередили на тридцать или сорок километров, – сказал Хуан.
– Но они тоже умеют летать, – сказал Чен-Лу. Он поднял ружье, целясь вверх по течению. – А вот и они.
Хуан резко повернулся, когда Чен-Лу выстрелил, как раз вовремя, чтобы увидеть, как широкий фронт струй сшиб летящую линию белых, красных и золотых насекомых, каждое из которых было длиной с большой палец человека. Но за ними шли еще… еще… и еще.
– И опять машина улетела, – бросил обвинение Мозг. Посланцы на потолке танцевали и жужжали, составляя сообщение, давали дорогу новой группе, влетающих, как ку-сочки золотистой слюды через залитое солнцем отверстие пещеры.
– Судно внизу и серьезно повреждено, – сообщили вновь прибывшие. – Оно больше не плывет по воде, а лежит частично под водой, человеческие существа очевидно не пострадали. Мы уже ведем группы действия на то место, но человеческие существа стреляют ядом по всему, что движется. Какие ваши инструкции?
Мозг работал, чтобы настроить себя на вычисление и решение. «Эмоции… эмоции, – думал он. – Эмоции являются проклятием логики».
Данные, данные, данные – он был загружен данными. Но всегда там присутствовал фактор сортировки. Новые события изменяли старые факты. Мозг знал много фактов о человеческих существах – факты наблюдения, некоторые из них получены дедуктивно и индуктивно, некоторые извлечены из библиотек микрофильмов, которые человеческие существа оставили в Красной зоне до своего возвращения.
Но так много пустых мест в данных.
Тогда Мозг стремился выработать способность двигаться самому, наблюдать с помощью своих сенсоров, то, что он мог собрать только от своих посланников. Желание вызывало бешеную цепь сигналов от скрытых и почти атрофированных центров мышечного контроля. Обслуживающие насекомые суетились на поверхности Мозга, подавая пищу туда, где вырастали необычные требования, подсчитывая гормональными придатками блокады неудач, которые на данный момент угрожали всей структуре.
«Атеизм, – думал Мозг, когда возвратилась химическая сбалансированность. – Они говорили об атеизме и небесах. Эти дела ставили Мозг в тупик. Разговор неоднократно выходил из аргументов и в основном сосредоточивался на интимных отношениях человеческих существ… по крайней мере, среди существ, находящихся в машине».
Насекомые на потолке прошлись еще раз через повторение собственного сообщения. – Какие ваши инструкции?
«Какие мои инструкции? Мои инструкции. Я… мне… мои.».
Опять обслуживающие насекомые засуетились.
К Мозгу возвратилось спокойствие, и он размышлял над тем фактом, что мысли – простые мысли – могут приносить такие огорчения. Казалось, что такие же вещи происходят с людьми.
– Человеческих существ в машине нужно захватить живыми, – скомандовал Мозг (Он осознавал, что эта команда является эгоистичной. Те трое могли отнестись к этой команде совсем по-другому.) – Задействуйте все свободные группы действия. Найдите удобное место ниже по течению реки. Лучше, чем было подобрано последнее, и пошлите туда половину групп действия. Другая половина должна атаковать как можно быстрее.
Мозг приостановился, не отпуская посланников, затем выдал в качестве запоздалой мысли:
– Если все попытки потерпят неудачу, убейте все, за исключением их голов. Спасите и сохраните их головы.
Сейчас посланники были отпущены. У них имелись свои инструкции, они вылетали из пещеры на яркий солнечный свет над ревущей водой.
На западе над солнцем прошло облако.
И Мозг отметил этот факт, заметив, что звук реки сегодня громче.
«Дожди на высокогорье», – думал он. Эта мысль вызвала его воспоминания: мокрые листья, ручьи на полу леса, сырой холодный воздух, ноги, поднимающие брызги на серой глине.
Казалось, что ноги образа были его собственными, и Мозг нашел этот факт странным. Но обслуживающие насекомые имели под рукой все необходимые химикалии, и Мозг продолжал рассматривать каждое данное, которое у него было, касающееся кардинала Ньюмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Пристегните ремни, – сказал Хуан.
– Ты так уверен в этом? – спросил Чен-Лу. – Да.
Хуан услышал, как захлопываются пряжки, и пристегнул свой ремень. Он посмотрел на доску приборов, чтобы вспомнить изменения в расположении контрольных приборов, сделанных Виеро. Зажигание… включение фар… переключение скоростей. Он повернул руль; он почувствовал, как он разболтан. Одна молчаливая молитва, чтобы выдержала заплата на правой стороне дна, и он сказал себе, что готов.
Как ветерок сквозь деревья пришел звук слабого рева. Они почувствовали еще одно ускорение течения, которое подхватило грузовик и понесло за широкий поворот, вращаясь в завихрении, пока не установило кабину прямо по течению; а там, не более, чем в километре от них, они увидели яростное кипение белой воды. Пена и брызги летели в воздух. Звук крушащего оглушающего рева нарастал с каждой секундой.
Хуан взвесил все обстоятельства – высокая стена деревьев с обеих сторон, сужающееся русло, высокие черные стены мокрых скал с обеих сторон быстрин. Был только один путь: пройти через него.
Течение и расстояние требовали тщательного расчета, края плывущей поверхности кабины должны касаться поперечных волн, чтобы помочь облегчить давление реки на плавающую поверхность.
«Вот это и будет то место, – подумал Чен-Лу. – Наши друзья будут здесь… ожидая нас». Он ухватился за ружье и пытался следить за берегом с обеих сторон.
Рин схватилась за края своего сиденья, прижалась спиной к спинке. Она чувствовала, что они попали в водоворот безо всякой надежды выбраться из него.
– Что-то на деревьях справа от нас, – сказал Чен-Лу. – Что-то над головой.
Тень накрыла воду вокруг них. Хлопающие крыльями белые фигуры начали закрывать обзор впереди.
Хуан включил зажигание, сосчитал – раз, два, три. Свет выключил – включил скорость. Моторы взревели с огромным шумом, перерастая в рев, который заглушал звук стремнины. Кабина пробивалась сквозь заслон насекомых из закрывающей ее тени. Хуан вывернул машину, чтобы избежать линию пенящихся скал в верхнем течении. Он двигал переключатель скоростей, чувствуя спиной давление в баке.
«Ну, не взорвись, милый, – молил он. – Не взорвись».
– Сеть, – воскликнула Рин. – Они поставили сеть поперек реки.
Она поднималась над водой, над стремнинами, как извивающаяся змея.
Рефлекс двигал рукой Хуана к переключателю скоростей, с размаха нажал кнопку на приборной доске.
Кабина подпрыгнула, разбегаясь на зеркальной глади. Бурлящий поток тянул их в стороны к гладким черным скалам. Сеть выступала прямо впереди, когда кабина поднялась, плоскости оторвались от воды.
Вверх… вверх.
Хуан видел, что река за сетью ныряет вниз, вода прыгала с сумасшедшей яростью в том месте, как будто пытаясь избежать гладких черных стен скалы.
Что-то ударилось о плавающую поверхность кабины со скрежетом и звуком разрыва. Нос кабины нырнул, отскочил вверх, когда Хуан крепко держал руль. Катящееся стаккато тряхнуло судно. Струи заполнили все пространство вокруг.
В одно промелькнувшее мгновение Хуан увидел движение у кольца бездны. Линия камней там загремела вниз, обрушилась позади.
Значит они проскочили по воздуху, взбираясь, уходя в сторону, но взбираясь. Хуан оттянул руку назад.
Машина прогремела над линией деревьев, снова поперек реки. Под ними промелькнул еще один холм со шпилями крон деревьев. Длинный прямой отрезок воды открывался перед ними, как бурлящий коричневый мазут.
Хуан вдруг понял, что слышит голос Рин.
– Ай, да мы, прошли! Ай да мы, прошли!
– Это был вдохновенный полет, – сказал Чен-Лу.
Хуан попытался проглотить сухой комок в горле. Все контрольные приборы работали на пределе. Он увидел внизу по течению огромный изгиб реки, а за ним широкое озеро затопленной земли с выступающими то тут, то там островками.
«Коричневая река… затопленная земля», – думал он. Он выровнял кабину и бросил взгляд назад на запад. Там собирались коричневые облака с чернотой внизу, раскаты грома.
«Позади нас в горах дождь, – думал он. – Здесь наводнение. Должно быть, это случилось ночью».
И он проклинал себя, что не заметил цвета воды раньше.
– Что-то случилось, Джонни? – спросил Чен-Лу.
– Ничего такого, что зависело бы от нас.
Хуан отпустил ручку еще на одно деление, затем еще на одно. Моторы запыхтели и заглохли. Он перекрыл все горючее.
Вокруг них свистел ветер, когда Хуан поднял руль назад, пытаясь выиграть как можно больше расстояние. Кабина начала спотыкаться на краю критической скорости полета. Он опустил нос машины вниз, все еще пытаясь выиграть в расстоянии. Но грузовик летел, как все грузовики – скользя, как скала.
Ветер, поднимаемый полетом машины, все еще свистел, и звук его заполнял кабину.
Река сворачивала влево через более затопленные земли. Тонкий поток вихревой воды отмечал главное русло. Хуан мягко послал машину вниз, повернул, чтобы следовать этим руслом. Вода ринулась им навстречу. Кабина начала дергаться, а Хуан старался наладить контроль.
Плавательная поверхность коснулась воды, и ее потащило. Водоворот повернул кабину. Правое крыло начало опускаться – ниже, ниже.
Хуан направлял ее к коричневому песчаному берегу слева от них.
– Мы тонем, – сказала Рин, и голос ее выдал как удивление, так и ужас.
– Это правая сторона, – сказал Чен-Лу. – Я чувствовал, как она ударилась о сеть.
Левый борт зацепил песок, остановился, потащил за собой тонущий конец по дуге, пока он также не коснулся песка. Что-то бурлило под водой справа, и взрыв пузырей поднимался на поверхность. Менее шести миллиметров воздушного пространства между концом правого крыла и водой.
Рин закрыла лицо руками и вздрогнула.
– Ну, что еще? – спросил Чен-Лу. И его привело в шок уныние, которое он услышал в собственном голосе. «Ну вот, это конец, – подумал он. – Наши друзья отыщут нас здесь. Теперь уж точно конец».
– Сейчас будем чинить дно, – сказал Хуан.
Рин убрала руки от лица и посмотрела пристально на него.
– Здесь выходить? – спросил Чен-Лу. – Ой-ой, Джонни…
Рин прижала обратную сторону ладони левой руки ко рту и подумала: «Хуан – он только потому сказал это, чтобы отвлечь меня от отчаяния».
– Конечно, здесь, – рявкнул Хуан. – А сейчас заткнитесь, пока я думаю.
Рин опустила руку и сказала:
– А это возможно?
– Если они дадут нам достаточно времени, – сказал Хуан.
Он откинул балдахин герметичности, завернул его вперед. Звук бурлящей воды дошел до его сознания. Он отстегнул ремень, тем временем осматриваясь кругом, изучая воздух, джунгли, реку.
Никаких насекомых.
Хуан выбрался, спрыгнул на грязную поверхность левого крыла, рассмотрел джунгли за полосой береговой линии: смесь переплетенных ветвей, лоз, ползучих растений, больших папоротников.
– Здесь их может быть целая армия в тех джунглях, и мы их не сможем увидеть, – прошептал Чен-Лу.
Хуан взглянул вверх. Китаец стоял на внутреннем конце кабины.
– Как ты предлагаешь чинить это крыло? – спросил Чен-Лу.
Рядом с ним появилась Рин, ожидая его ответа.
– Я еще не знаю, – сказал Хуан. Он повернулся, посмотрел вниз на поток. Там вверх по реке двигалась полоса ряби, вызываемая ветром из котла топки. Рябь расходилась веером перед ветром и росла по мере того, как рос ветер. Затем ветер стих. Воздух и вода заколебались в сыром зное. Давление зноя исходило от металлических частей кабины и с береговой полосы.
Хуан спрыгнул в воду. На ощупь она была теплая и плотная.
– А как насчет рыб-людоедов? – спросила Рин. – Они не могут видеть меня, и я не могу видеть их, – сказал Хуан. – Обмен любезностями.
Он поднырнул под ракетные моторы. Там был сильный запах несгоревшего топлива, и маслянистая дорожка его уже начала показываться вниз по течению. Хуан вздрогнул, нагнулся и прошел мягко рукой по внешнему краю правого крыла, идя вперед по мере того, как он исследовал невидимую поверхность.
Как раз чуть сзади ведущего края пальцы его встретили искореженный край в металле и отошедшие остатки заплаты Виеро. Хуан изучил отверстие. Оно было отчаянно большим.
Металл заскрипел, когда Чен-Лу опустился на левое крыло, в руке у него было ружье распылитель.
– Насколько серьезно повреждение? – спросил он. Хуан выпрямился, отступил к берегу.
– Довольно серьезное.
– Ну, а заделать его можно? – спросил он.
Хуан оглянулся, посмотрел на человека, удивленный вызывающим тоном в голосе Чен-Лу.
«Ну и перепугался же, бедолага!» – подумал Хуан.
– Мы должны вытащить это крыло из воды прежде, чем наверняка что-то утверждать, – сказал Хуан. – Но думаю, что мы сможем поставить заплату.
– Как ты вытащишь его из воды?
– Лозы… испанские безветренные, ветви место роликов. Рин спросила из кабины:
– Сколько надо времени?
– К ночи, если все удачно, – сказал Хуан.
– Они нам столько не дадут, – сказал Чен-Лу.
– Мы их опередили на тридцать или сорок километров, – сказал Хуан.
– Но они тоже умеют летать, – сказал Чен-Лу. Он поднял ружье, целясь вверх по течению. – А вот и они.
Хуан резко повернулся, когда Чен-Лу выстрелил, как раз вовремя, чтобы увидеть, как широкий фронт струй сшиб летящую линию белых, красных и золотых насекомых, каждое из которых было длиной с большой палец человека. Но за ними шли еще… еще… и еще.
– И опять машина улетела, – бросил обвинение Мозг. Посланцы на потолке танцевали и жужжали, составляя сообщение, давали дорогу новой группе, влетающих, как ку-сочки золотистой слюды через залитое солнцем отверстие пещеры.
– Судно внизу и серьезно повреждено, – сообщили вновь прибывшие. – Оно больше не плывет по воде, а лежит частично под водой, человеческие существа очевидно не пострадали. Мы уже ведем группы действия на то место, но человеческие существа стреляют ядом по всему, что движется. Какие ваши инструкции?
Мозг работал, чтобы настроить себя на вычисление и решение. «Эмоции… эмоции, – думал он. – Эмоции являются проклятием логики».
Данные, данные, данные – он был загружен данными. Но всегда там присутствовал фактор сортировки. Новые события изменяли старые факты. Мозг знал много фактов о человеческих существах – факты наблюдения, некоторые из них получены дедуктивно и индуктивно, некоторые извлечены из библиотек микрофильмов, которые человеческие существа оставили в Красной зоне до своего возвращения.
Но так много пустых мест в данных.
Тогда Мозг стремился выработать способность двигаться самому, наблюдать с помощью своих сенсоров, то, что он мог собрать только от своих посланников. Желание вызывало бешеную цепь сигналов от скрытых и почти атрофированных центров мышечного контроля. Обслуживающие насекомые суетились на поверхности Мозга, подавая пищу туда, где вырастали необычные требования, подсчитывая гормональными придатками блокады неудач, которые на данный момент угрожали всей структуре.
«Атеизм, – думал Мозг, когда возвратилась химическая сбалансированность. – Они говорили об атеизме и небесах. Эти дела ставили Мозг в тупик. Разговор неоднократно выходил из аргументов и в основном сосредоточивался на интимных отношениях человеческих существ… по крайней мере, среди существ, находящихся в машине».
Насекомые на потолке прошлись еще раз через повторение собственного сообщения. – Какие ваши инструкции?
«Какие мои инструкции? Мои инструкции. Я… мне… мои.».
Опять обслуживающие насекомые засуетились.
К Мозгу возвратилось спокойствие, и он размышлял над тем фактом, что мысли – простые мысли – могут приносить такие огорчения. Казалось, что такие же вещи происходят с людьми.
– Человеческих существ в машине нужно захватить живыми, – скомандовал Мозг (Он осознавал, что эта команда является эгоистичной. Те трое могли отнестись к этой команде совсем по-другому.) – Задействуйте все свободные группы действия. Найдите удобное место ниже по течению реки. Лучше, чем было подобрано последнее, и пошлите туда половину групп действия. Другая половина должна атаковать как можно быстрее.
Мозг приостановился, не отпуская посланников, затем выдал в качестве запоздалой мысли:
– Если все попытки потерпят неудачу, убейте все, за исключением их голов. Спасите и сохраните их головы.
Сейчас посланники были отпущены. У них имелись свои инструкции, они вылетали из пещеры на яркий солнечный свет над ревущей водой.
На западе над солнцем прошло облако.
И Мозг отметил этот факт, заметив, что звук реки сегодня громче.
«Дожди на высокогорье», – думал он. Эта мысль вызвала его воспоминания: мокрые листья, ручьи на полу леса, сырой холодный воздух, ноги, поднимающие брызги на серой глине.
Казалось, что ноги образа были его собственными, и Мозг нашел этот факт странным. Но обслуживающие насекомые имели под рукой все необходимые химикалии, и Мозг продолжал рассматривать каждое данное, которое у него было, касающееся кардинала Ньюмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26