Войдя вслед за ним, я узнал Полидори. Он стоял на коленях, но на лице его играла обычная усмешка.
— Приятно встретиться… милорд, — прошептал он, выплевывая этот титул, словно наихудшее из оскорблений, и захихикал. — Мой хозяин и создатель… Мой благородный хозяин… Какая честь…
.Его лицо искривилось, и он отер пот, закапавший у него со лба.
— Жду вас, — вдруг крикнул он. — Знал, что вы придете,
— А Лилит… она тоже ждет?
— Конечно же, милорд, — Полидори ткнул пальцем в темноту и подмигнул мне. — Купается, — осклабился он.
— Что ж, — проговорил лорд Байрон, — уверен, что мы великолепно поладим. Даже прелестнейшая из женщин выглядит лучше после ванны. А уж Лилит и подавно. — Он снял плащ и бросил его Полидори. — Постереги, пока я навещу твою хозяйку. Охраняй его хорошенько и, может быть, получишь на чай. — Он повернулся ко мне. — Идемте, доктор. Навестим обольстительную купальщицу.
Он стал спускаться. Оглянувшись на Полидори, я последовал за ним. Было очень темно, ступени еле виднелись, но лорд Байрон, казалось, знал дорогу, и я шел на звук его шагов, спускаясь все глубже и глубже под землю. Наконец впереди засветился слабый красноватый огонек, и лорд Байрон остановился, поджидая меня.
— Мы почти пришли, — прошептал он, вручая мне нож. — Возьмите. И помните про «Миллерс Корт».
Я кивнул. Мы продолжили спуск, и с каждым шагом свет огня становился все ярче.
Наконец нам открылся проем в камне. Лорд Байрон шагнул в него не останавливаясь, а я замешкался, ибо знал, что там, дальше, ждет Лайла, сама Лайла, ужасную власть которой я испытал на себе, власть чрезвычайную, невозможную, бесконечную. Мной овладела уверенность, что наше дело провалится. Лорд Байрон, вне сомнения, тоже обладает весьма примечательными силами, но он не мог и надеяться одолеть Лайлу — не то что уничтожить ее, как он задумал, ибо она старше, сильнее и более жестока, чем он. В свете красных отблесков на камнях мне померещился огонь в «Миллерс Корт», и в памяти всплыло лицо Мэри Келли, лишенное кожи, носа, все искромсанное моим ножом. Я почти рухнул, раздавленный ужасом воспоминаний, но все же заставил себя войти в дверь. Мой последний шанс… терять который нельзя. И еще одно утешало меня: какому бы уничтожению мы не подверглись, хуже того ада, в котором я находился сейчас, Лайле не придумать.
Лайла стояла у стены огня. Силуэт ее едва вырисовывался, ибо все ее тело отсвечивало красным. Она вздымалась и менялась вместе с пламенем, горящим у нее за спиной. Пол комнаты был чисто вымыт, и на нем покоилось нечто вроде алтаря, вымазанного липкими потрохами. Глядя на ее нагую фигуру, я подумал, что она закончила омовение, ибо тело ее набрякло кровью. Она была ослепительно и ужасающе прекрасна. Она улыбнулась мне. Ее лицо… глубина ее глаз… Все мои проклятия в ее адрес вдруг исчезли. Я останусь в ее власти… сейчас… и навсегда. Никакой ценой я не смогу освободиться.
Я подумал о том, что чувствует лорд Байрон. Лайла не отрываясь смотрела на него, но выражения лица Байрона мне не было видно.
— Я долго ждала встречи с вами, — наконец произнесла Лайла. Лорд Байрон наклонил голову:
— Чрезвычайно польщен.
— Ну да, — Лайла улыбнулась и поправила волосы. — Ведь меня обычно не интересует ваше племя.
— Мое племя? — рассмеялся лорд Байрон. — Да вы же сами — создание крови.
— Но совершенно иное, милорд. И вы это хорошо знаете. Не потому ли вы пришли сюда? — Она презрительно махнула в мою сторону. — Пришли бороться за него и его клетки, чтобы раскрыть их секрет и найти для себя лекарство? Да, как. видите, мне известны ваши глубочайшие надежды. Но они ничего не стоят, милорд. Они не помогут, вам измениться. Они не помогут вам стать, как я. Сколь бы велики вы ни были, величайшие из вас — ничто в сравнении со мной.
Она замерцала и поднялась перед нами, будто огонь.
— Видите, милорд? Я меняюсь и остаюсь той же самой. Я первая и последняя, я верх и низ, я все и… ничто.
Она вновь предстала перед нами в том. виде, в каком была прежде.
— Я, милорд, совсем не такая, как вы.
— Действительно, не такая, — ответил он очень холодным тоном.
Лайла долго и пристально смотрела на него, потом повернулась, и пламя у нее за спиной погасло. Вместо низких сводов подземелья я увидел зажегшиеся в чистом небе звезды. Я огляделся по сторонам: горы, розовеющие в предрассветной дымке; джунгли, полные богатых, ярких оттенков… Каликшутра, какой я помнил ее с тех времен, как был там.
— Джек!
Я обернулся. Лайла была рядом, сидела на троне. Она показала куда-то, насмешливо улыбаясь:
— Ты был такой храбрец, а?
Я посмотрел в ту сторону. Я стоял на верхушке купола храма. Под нами высилась баррикада. Она яростно горела, перед ней толпилась армия мертвецов, а за огнем укрывались от атаки вы, Хури, Кафф, и рядом с Мурфилдом стоял я сам. В руке у меня был горящий факел, я размахивал им и тыкал в лица мертвецов. Вдруг они хлынули вперед, и я вспомнил тот момент — наш фланг смяли, и я почувствовал нашу судьбу в дыхании нападавших.
Лайла засмеялась и встала.
— Должна ли я спасти тебя? — поинтересовалась она.
— Спасти меня? — нахмурился я. — Но я тогда спасся.
— Нет.
— Но вот же я стою.
— В этот момент да, — Лайла наклонила голову. — Ты… я, — она оглянулась, — благородный лорд. — Она вновь медленно опустилась на трон. — Но, может быть, все совершенно не так.
— Как это? — покачал головой лорд Байрон. Лайла показала на меня:
— Если его сейчас убьют на баррикаде, он никогда не встретится со мной… никогда не встретится с вами. Ткань развития событий нарушится и ни к чему не приведет. И мы никогда не будем стоять здесь.
— Но, — провел я рукой по волосам, — я не понимаю…
— Конечно, — Лайла с удовольствием захлопала в ладоши. — И никогда не поймешь. А я понимаю, и это так просто. Я так и сделаю, если захочу, Джек, просто потому, что могу. Но не хочу. У тебя был шанс, а ты упустил его. Я не намерена следить, к чему приведет такое решение. Я хочу встретиться с лордом Байроном и даже с тобой, Джек. — Она опять хлопнула в ладоши. — А теперь посмотрите, милорд, как падают трупы. Да, падают и рассыпаются. Прах к. праху — их естественное состояние. — Глаза ее заблестели от удовольствия. — И взгляните на наших храбрых защитников… Наконец-то спасены.
Я увидел, как из-за баррикады вышел Мурфилд. И сразу же пламя взметнулось вверх, почернев от тел мертвецов, вздымаясь все выше и выше к звездам. Я искал Мурфилда, искал самого себя, но на куполе, по-видимому, никого не осталось в живых. Я вспомнил свои ощущения, ваш рассказ, Хури, слова Мурфилда: мной завладело чувство полного одиночества. Вдруг в огне появилось шесть вампирш. Они повернулись, подняли глаза и пали ниц. И я вспомнил еще кое-что, увиденное мною тогда: трон на самой верхушке купола, на троне сидит тень какой-то фигуры, а по сторонам стоят две другие тени. Как я мог забыть — у одной из этих теней было мое лицо!
Лорд Байрон нахмурился — он прочел мои мысли, ощутил мое потрясение и озадаченность.
— Но как же это может быть? — удивился он. — Фигура, которую вы видели… оказывается, вы сами и были ею?
Я взглянул на него, ничего не отвечая.
— Этого не может быть.
— Может, — улыбнулась Лайла. — Может, милорд. И вы думаете, — она томно потянулась и закрыла глаза, — вправду думаете, что способны бороться со мной? Бороться со мной, когда я больше самой природы, больше времени и, определенно, больше вашего мира духов, милорд. Я правлю, а мною нельзя править, я соединяю и рассоединяю, я — истина, и я же беззаконие. Как приятно быть таким многообразием в едином… Вам не справиться со мной, — прошептала она, дотрагиваясь до руки лорда Байрона. — Но, полагаю, вы увидели сейчас, что я могу дать взамен.
— Да уж, увидел.
Лайла не обратила внимания на холодность его голоса. Она взмахнула рукой, и храм вдруг затих и опустел, верхушки его коснулись первые лучи рассвета. Каменная кладка казалась невозможно крутой, словно поднималась из горы, башня возносилась высоко в бедный кислородом воздух, но я не ощутил никакого неудобства, только удовольствие, которое получал в постели Лайлы, когда познание всего мира открывалось мне: равнины… реки… джунгли… моря. Я взглянул на восток: небо зарозовело, вновь обещая возрождение… надежду. Душу мою залило потоком света.
— И вместе с тем, — тихо произнес лорд Байрон, — я видел, что произошло в «Миллерс Корт».
— Вы такой чувствительный, милорд? — поразилась Лайла. — Такой кровопийца, как вы?
— Всю эту красоту, все эти чудеса и надежду, — он обвел рукой вокруг, — землю, воздух, звезды можно купить, лишь содрав шкуру со шлюхи?
Глаза Лайлы сузились:
— А если и так?
— Тогда меня это не интересует, — пожал плечами лорд Байрон.
— Но вы все равно убиваете.
— Да. И вам известно почему: у меня нет выбора. Признаю, небольшое утешение, но это лучше, чем бессмысленное убийство.
— А вот этот доктор — если бы он был, как вы, убивал бы только для того, чтобы выжить, — как вы думаете, стал бы он счастливее?
И вновь лорд Байрон пожал плечами:
— Спросите у него сами.
Лайла взглянула на меня, а я задумался над ответом. Вдруг рассвет, горы, небо снова превратились в полутемное подземелье, освещаемое лишь бликами пламени.
— Нет, — сказал я, — нет, только не это.
Труп Мэри, ее рука на распотрошенном животе с ободранной кожей возникли у меня перед глазами.
— Нет, — повторил я, спрятав лицо в ладонях.
— Ты скорее убил бы ради утоления жажды, чем просто из развлечения?
Медленно я открыл глаза. Лицо Мэри исчезло, и его сменило личико Лайлы. Мы по-прежнему находились в подземелье, глубоко под землей, за стеной огня.
— Я бы вообще не убивал, — ответил я.
— Нет-нет, — засмеялась она, — ты забываешь, боги дают, но забрать свои дары они не могут. И все же, — она погладила меня по щеке и улыбнулась, — я приношу тебе свои соболезнования.
— Соболезнования? — горько хмыкнул лорд Байрон. — Да вы самая чудовищная политиканка, какую я когда-либо встречал.
— Неправда, милорд. Политиканы — это люди, которые обещают все, а дать не могут ничего.
— Да, конечно, мои извинения, вы совершенно правы. Вы уже показали нам сегодня, на что способны… Но я, — он помотал головой, — я этого не возьму. Я предпочитаю быть рабом своей жажды. Так я свободнее, чем если бы ходил в рабах вашего дара.
— А если этим даром станет освобождение от вашей жажды?
— Я не буду принадлежать вам. — Он вдруг улыбнулся и оглянулся на меня. — И за это я буду биться.
По лицу Лайлы пробежала тень внезапного гнева.
— Это ваше окончательное решение? — уточнила она.
— Вы слышали, что я сказал. Сладкоречием ли, похотью ли — чем бы вы на меня не воздействовали, я ничего от вас не приму.
— Какой же вы, к сожалению, упрямый… подлый!
Тонкие, губы Лайлы разошлись в улыбке. Она отвернулась и, обхватив руками плечи, уставилась на огонь.
— Что ж, — сказала она наконец, — невелика потеря. Вы все равно будете моим… Вы станете занятным пополнением моего зверинца. Ваш друг, доктор Полидори, предложил несколько вариантов, кем бы вы могли стать, и все очень забавны. Думаю, я отдам вас ему — в награду за честную и преданную службу. Вам это подойдет… милорд?
Она выплюнула это слово точно так же, как Полидори. Лорд Байрон посмотрел на нее словно на нечто забавное, а потом повернулся ко мне.
— Тигрица, лишившись тигрят, — произнес он, — львица, иной хищный зверь скалятся и рычат. Вот дамы в минуты потерь.
— Милый стишок, — улыбнулась Лайла и потрепала лорда Байрона по щеке, а потом поцеловала его. — Но видели ли вы когда-нибудь такую даму, как я? — Она снова приникла к нему. — Сомневаюсь, милорд. Даже такой хваленый донжуан, как вы, не может этим похвастаться.
Она вновь поцеловала его, обняла, и я увидел, что кровь, густая, как слизь, сочится из ее тела и всасывается в лорда Байрона. Позади меня кто-то шумно вздохнул. Я оглянулся. Полидори прокрался через дверь, глаза его сияли, зубы щерились в хищной улыбке. Лорд Байрон покачнулся. Полидори наклонился и так сильно укусил его за костяшки пальцев, что из них хлынула кровь. Оглянувшись и увидев Полидори, лорд Байрон расхохотался, но его лицо осталось холодным, и на нем отражался не страх, а гордость и презрение. Он поднял руки, по которым стекала густая кровь, сочившаяся из кожи Лайлы. Лорд Байрон довольно легко освободился от уз крови и быстрым движением отбросил волосы с шеи Лайлы. Лайла пыталась высвободиться, но хватка его сжалась крепче, и с внезапным стоном он укусил Лайлу. Она содрогнулась, тоже застонала, и они, сжимая друг друга в объятьях, зашатались и рухнули.
Но лорд Байрон продолжал пить кровь Лайлы, а болото крови и слизи Лайлы всасывало его — теперь смертельные враги катались по липкому полу. Стена огня поглотила сражающихся, золотыми искрами освещая их фигуры, а они все сжимали друг друга в объятиях, словно сливаясь воедино в напряженном клубке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60