Эти слухи и заставили, вероятно, Жака Ледена предпринять экспедицию на Крайний Север. Ничто не указывало пока, чтобы по следам Ледена собирался отправиться еще кто-нибудь. Но легенда о Золотом вулкане имела многих сторонников. И так как уже много золотоискателей собиралось искать счастья в полярной области Канады, то эта легенда легко могла превратиться в действительность.
К востоку и западу тоже производились самые энергичные изыскания. Здесь тоже уже были разбиты правильные участки.
В этой именно области, в окрестностях Серк-сити, начали работать и оба техасца, Гунтер и Малон. Но предпринятая ими на берегу Бирч-Крик эксплуатация дала очень плохие результаты, и они должны были вернуться на прииск N 131, где и пробыли до 5 августа, когда здесь разразилась катастрофа.
Ни Гунтер, ни Малон, ни кто-либо из их рабочих не пострадали лично от этой катастрофы. Если же вначале иногие и думали, что они погибли, то лишь потому, что техасцы немедленно же после катастрофы отправились со своими людьми в окрестности Серк-сити.
При таких обстоятельствах Гунтер, конечно, так же, как и Сумми Ским, не думал о своих личных счетах. Дело уладилось само собой.
Когда техасцы вернулись на прииски Серк-сити, лето далеко еще не окончилось: до осени оставалось еще месяца два. Поэтому они возобновили эксплуатацию брошенного было ими участка. Но им, очевидно, не посчастливилось. Расходы превышали доходы, и если бы у Гунтера не было кое-каких сбережений, он вместе со своими товарищами оказался бы в большом затруднении и не знал бы, как прожить будущую зиму.
Впрочем, одно неожиданное обстоятельство освободило всех от всякой заботы на этот счет.
Эти грубые люди сеяли вокруг себя раздоры и ссоры. Благодаря привычке подчинять своей воле всех окружающих, неуважению к чужим правам и невозможному поведению они постоянно попадали в истории. Уже известно, как они вели себя на Форти-Май лье-Крик. Не лучше они стали держать себя и на Бирч-Крик.
В конце концов в дело вмешались власти, и после столкновения Гунтера с полицией он сам и вся его шайка были арестованы и приговорены затем судом к десяти месяцам тюремного заключения. Их посадили в тюрьму Серк-сити.
Таким образом, вопрос о пропитании и жилище разрешился для них сам собой. Вот почему в казино Скагуэя, Доусона и Ванкувера всю эту зиму не слышно было ни о Гунтере, ни о Малоне.
Продолжительное заключение волей-неволей заставило Гунтера и Малона задуматься о будущем. Выйти из тюрьмы им предстояло весной. Что им тогда делать со своими людьми и что предпринять? Без хорошего дела их средств хватило бы ненадолго, так как эксплуатация прииска N 131 сделалась невозможной, а участок у Серк-сити не давал никаких доходов. Их шайка, набранная из подонков самых разных национальностей, была, конечно, в полном подчинении у обоих авантюристов. Она готова была исполнить все, что они ей прикажут. Но для этого нужно было все же иметь цель, план. Сдастся ли им изобрести что-нибудь? Представится ли случай выпутаться из затруднительного положения?
Этот случай подвернулся при следующих обстоятельствах.
В числе заключенных Гунтер заметил одного индейца по имени Крарак, который со своей стороны тоже обратил внимание на Гунтера. Это было нечто вроде взаимной симпатии, вполне естественной между двумя негодяями. Оба они были созданы друг для друга, и очень скоро между ними завязались дружеские отношения.
Крараку было лет сорок. Коренастый, сильный, с хищным взглядом и свирепым лицом, он не мог не понравиться Гунтеру и Малону.
Он был уроженец Аляски и хорошо знал край, в котором жил и странствовал с детства. Он мог бы при своей смышлености служить отличным проводником, если бы не его наружность, которая не могла внушить к нему никакого доверия. Это и оправдалось на деле. Золотоискатели, которым он служил проводником, все жаловались на него, и теперь он сидел в тюрьме за крупную кражу.
В течение первого месяца заключения Гунтер и Крарак до некоторой степени остерегались друг друга. Гунтер, заметив, что Крарак хочет сообщить ему что-то, ждал, чтобы индеец высказался первым.
Однажды, действительно, индеец, очевидно имея что-то в виду, начал рассказывать ему о своих странствиях по неисследованным областям Северной Америки.
Сначала Крарак ограничивался лишь общими замечаниями, чтобы возбудить любопытство Гунтера, но мало-помалу разговорился.
— Вот где много золота, — сказал он однажды, — на севере, у берегов океана! Скоро золотоискатели там появятся тысячами.
— Надо их опередить, вот и все, — заметил Гунтер.
— Конечно, — согласился Крарак, — но для этого надо знать местоположение приисков.
— Ты, наверное, знаешь их?
— Знаю, даже несколько. Но отыскать их трудно. Можно месяцами бродить там и не найти приисков. А есть там один… Ах, если бы я был на свободе!..
Гунтер пристально посмотрел на пего.
— Что же ты сделал бы, если б был свободен? — спросил он.
— Я пошел бы туда, куда уже собирался идти, когда меня арестовали, — ответил Крарак.
— Куда же это?
— Туда, где золото можно собирать целыми тачками! — воскликнул страстно индеец.
Как ни осаждал его Гунтер вопросами, индеец ничего больше не открывал. Впрочем, и того, что он сказал, было достаточно, чтобы возбудить жадность его собеседника.
Гунтер и Малой, убежденные, что Крарак знает прииски, находящиеся вблизи полярного моря, оба решили, ввиду будущей кампании, выведать у индейца все, что он может сообщить по этому поводу. И они вели с ним бесконечные разговоры, которые, однако, не привели ни к чему. Индеец продолжал утверждать, что прииски действительно существуют, но относительно их точного местоположения хранил упорное молчание.
В последних числах апреля, после очень суровой зимы в Доусоне и Серк-сити наступила весна. Арестанты в тюрьме очень страдали. Они с нетерпением ждали, когда их наконец выпустят, твердо решив предпринять экспедицию в полярные области Американского материка.
Для этой цели им необходима была помощь Крарака. Последний, по-видимому, не имел ничего против такого плана, но власти Аляски думали, очевидно, иначе. Дело в том, что если Гунтер и Малон с их товарищами должны были вскоре быть освобождены из заключения, то с индейцем обстояло иначе: за свои старые грехи он должен был провести в тюрьме еще несколько лет.
Ему оставалось одно: бежать. Это было возможно только при помощи подкопа под стеной тюремного двора, находившегося на самой границе города. Изнутри сделать этот подкоп, не возбудив внимания стражи, было невозможно. Но снаружи, ночью, при известной осторожности, такая работа не представила бы больших трудностей.
Таким образом, Гунтер в свою очередь был нужен индейцу. Сделка между обоими мошенниками состоялась быстро. Гунтер должен был после своего освобождения прийти на помощь Крараку, а последний после бегства из тюрьмы обязывался вести техасца и его спутников на известные ему прииски в северной части Клондайка.
Тринадцатого мая срок заключения Гунтера и его шайки окончился. Индейцу оставалось только быть настороже. Так как он не находился в одиночном заключении, то ему в нужный момент легко было пройти незаметно на тюремный двор.
Так он и сделал в следующую же ночь. Улегшись у основания стены, он прождал до зари. Но ни один звук не долетел до него снаружи. Гунтер и Малон в эту ночь не решились действовать. Боясь, что полиция обратит внимание на то, что они тотчас уехали из города, они решили выждать сутки. Инструменты у них были.
В гостинице, где они остановились, они нашли свои старые лопаты и кирки.
На следующую ночь Крарак с десяти часов вечера снова занял свой пост у основания стены. Ночь была темная, и с севера дул довольно сильный ветер.
Около одиннадцати часов индейцу показалось, что за стеной роются.
Он не ошибся. Гунтер и Малон принялись за его освобождение. Чтобы не разбирать стены, они начали рыть под стену.
В первом часу вырытое отверстие оказалось достаточным, чтобы в него мог пролезть человек среднего роста.
— Иди, — сказал Гунтер.
— Никого нет снаружи? — спросил Крарак.
— Никого.
Через несколько мгновений индеец был на свободе.
За Юконом, на левом берегу которого расположен Серк-сити, он увидел обширную равнину, еще покрытую снегом. На реке начался уже ледоход, и по ней плыли льдины. Лодка, если бы Гунтеру и удалось достать ее, не возбудив подозрения полиции, не могла бы перебраться через реку. Но индеец не был человеком, которого могло бы остановить подобное препятствие. Он мог перейти на другую сторону реки, прыгая с льдины на льдину. А очутившись на другом берегу, он уже будет в безопасности. Когда откроют его бегство, он будет уже далеко.
Необходимо, однако, было торопиться и скрыться до рассвета. Времени терять было нельзя.
Гунтер сказал ему:
— Все условлено?
— Все, — ответил Крарак.
— Где мы встретимся?
— Как было сказано: в десяти милях от Юкона, на левом берегу Поркьюпайна.
Так было условлено между ними. Через два-три дня Гунтер и его шайка должны были покинуть Серк-сити и направиться к форту Юкон, расположенному к северо-западу. Оттуда они должны были подняться по течению реки Поркюпайн к северо-востоку. Индеец же, перебравшись через реку, должен был идти прямо на север до самого притока.
— Все условлено? — повторил свой вопрос при расставании Гунтер.
— Все.
— И ты будешь нашим проводником? — сказал Малон.
— Да, я проведу вас прямо на прииски.
Гунтер все еще, однако, сомневался.
— Ну иди, — сказал он наконец. — Если же ты нас обманешь, то не думай скрыться от нас. Тебя будут разыскивать тридцать человек, которые сумеют тебя найти.
— Я вас не обману, — сказал спокойно Крарак.
И, протянув руку по направлению к северу, он прибавил:
— Громадное богатство ждет там нас всех.
Индеец подошел к берегу.
— Место, куда я вас поведу, — заметил он с некоторой торжественностью,
— не прииск. Это — Золотая яма, вернее, Золотая гора. Вам останется только наполнить ваши повозки. Если бы вас была сотня, даже тысяча, вы все же могли бы уделить мне часть, не уменьшив своей.
Одним прыжком Крарак очутился на льдине, которую тотчас же понесло течением дальше. Некоторое время Гунтер и Малон видели, как он, перепрыгивая с одной льдины на другую, удалялся к противоположному берегу. Затем индеец исчез в темноте.
Тогда техасцы вернулись в свою гостиницу, а на следующий день начали готовиться к новому предприятию.
Само собой разумеется, что утром исчезновение индейца из тюрьмы было замечено. Но поиски полицаи не дали никакого результата. Соучастие Гунтера в бегстве Крарака тоже осталось нераскрытым.
Три дня спустя техасцы и их товарищи, всего около тридцати человек, сели на шаланду, которая должна была доставить их вниз по течению реки до форта Юкон.
Двадцать второго мая, запасшись в этом поселке провизией, которую нагрузили на запряженные собаками сани, отряд стал подниматься по левому берегу реки Поркьюпайн к северо-востоку. Если индеец сдержал слово, то они должны были найти его в условленном пункте к вечеру того же дня.
— Только бы он был там! — сказал Малон.
— Будет, — ответил Гунтер. — Если он солгал, он все же придет из трусости; если же сказал правду, то придет из-за собственной выгоды.
Действительно, ипдеец оказался на своем посту, и под его руководством шайка двинулась дальше по левому берегу Порквюпайна, направляясь к ледяным пустыням Крайнего Севера.
Глава пятая. УРОК БОКСА
Итак, случаю угодно было, чтобы Сумми Ским отправился с Беном Раддлем в самые северные области Америки. Он противился этому предприятию всеми силами. Он выставил против него все соображения. Но в конце концов достаточно оказалось нескольких слов молодой девушки, чтобы его непреклонное решение в несколько секунд поколебалось.
Не было ли его отступление до некоторой степени добровольным? Решился ли бы Сумми Ским вернуться в Монреаль без Бена Раддля? Хватило ли бы у него терпения остаться ждать его в относительном комфорте Доусона? Сомнительно.
Во всяком случае, эти вопросы должны были остаться без ответа, так как Сумми Ским отправлялся вместе со своим кузеном к Золотой горе.
«Уступить один раз, — говорил он себе, — значит уступать всегда. И в этом виноват я один! Ах, „Зеленая Поляна“! Как ты далеко!»
Нужно ли признаться в этом? Отчасти эти упреки делались себе Сумми Скимом только для очистки совести. Конечно, он тосковал по своей «Зеленой Поляне». Но все-таки что-то, чего он сам не мог объяснить себе, в то же время радовало его и пело в нем. Он чувствовал себя счастливым и беззаботным как ребенок, и перспектива довольно трудного путешествия его нисколько не путала. Оставалось предположить, что это хорошее расположение духа и любовь к авантюрам возбуждали в нем предстоящие в пути развлечения охотой.
Благодаря ранней весне Билль Стелль вернулся в Доусон в первых числах мая, чтобы, согласно условию, сопровождать обоих кузенов обратно в Скагуэй, откуда они должны были сесть на пароход, идущий в Ванкувер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
К востоку и западу тоже производились самые энергичные изыскания. Здесь тоже уже были разбиты правильные участки.
В этой именно области, в окрестностях Серк-сити, начали работать и оба техасца, Гунтер и Малон. Но предпринятая ими на берегу Бирч-Крик эксплуатация дала очень плохие результаты, и они должны были вернуться на прииск N 131, где и пробыли до 5 августа, когда здесь разразилась катастрофа.
Ни Гунтер, ни Малон, ни кто-либо из их рабочих не пострадали лично от этой катастрофы. Если же вначале иногие и думали, что они погибли, то лишь потому, что техасцы немедленно же после катастрофы отправились со своими людьми в окрестности Серк-сити.
При таких обстоятельствах Гунтер, конечно, так же, как и Сумми Ским, не думал о своих личных счетах. Дело уладилось само собой.
Когда техасцы вернулись на прииски Серк-сити, лето далеко еще не окончилось: до осени оставалось еще месяца два. Поэтому они возобновили эксплуатацию брошенного было ими участка. Но им, очевидно, не посчастливилось. Расходы превышали доходы, и если бы у Гунтера не было кое-каких сбережений, он вместе со своими товарищами оказался бы в большом затруднении и не знал бы, как прожить будущую зиму.
Впрочем, одно неожиданное обстоятельство освободило всех от всякой заботы на этот счет.
Эти грубые люди сеяли вокруг себя раздоры и ссоры. Благодаря привычке подчинять своей воле всех окружающих, неуважению к чужим правам и невозможному поведению они постоянно попадали в истории. Уже известно, как они вели себя на Форти-Май лье-Крик. Не лучше они стали держать себя и на Бирч-Крик.
В конце концов в дело вмешались власти, и после столкновения Гунтера с полицией он сам и вся его шайка были арестованы и приговорены затем судом к десяти месяцам тюремного заключения. Их посадили в тюрьму Серк-сити.
Таким образом, вопрос о пропитании и жилище разрешился для них сам собой. Вот почему в казино Скагуэя, Доусона и Ванкувера всю эту зиму не слышно было ни о Гунтере, ни о Малоне.
Продолжительное заключение волей-неволей заставило Гунтера и Малона задуматься о будущем. Выйти из тюрьмы им предстояло весной. Что им тогда делать со своими людьми и что предпринять? Без хорошего дела их средств хватило бы ненадолго, так как эксплуатация прииска N 131 сделалась невозможной, а участок у Серк-сити не давал никаких доходов. Их шайка, набранная из подонков самых разных национальностей, была, конечно, в полном подчинении у обоих авантюристов. Она готова была исполнить все, что они ей прикажут. Но для этого нужно было все же иметь цель, план. Сдастся ли им изобрести что-нибудь? Представится ли случай выпутаться из затруднительного положения?
Этот случай подвернулся при следующих обстоятельствах.
В числе заключенных Гунтер заметил одного индейца по имени Крарак, который со своей стороны тоже обратил внимание на Гунтера. Это было нечто вроде взаимной симпатии, вполне естественной между двумя негодяями. Оба они были созданы друг для друга, и очень скоро между ними завязались дружеские отношения.
Крараку было лет сорок. Коренастый, сильный, с хищным взглядом и свирепым лицом, он не мог не понравиться Гунтеру и Малону.
Он был уроженец Аляски и хорошо знал край, в котором жил и странствовал с детства. Он мог бы при своей смышлености служить отличным проводником, если бы не его наружность, которая не могла внушить к нему никакого доверия. Это и оправдалось на деле. Золотоискатели, которым он служил проводником, все жаловались на него, и теперь он сидел в тюрьме за крупную кражу.
В течение первого месяца заключения Гунтер и Крарак до некоторой степени остерегались друг друга. Гунтер, заметив, что Крарак хочет сообщить ему что-то, ждал, чтобы индеец высказался первым.
Однажды, действительно, индеец, очевидно имея что-то в виду, начал рассказывать ему о своих странствиях по неисследованным областям Северной Америки.
Сначала Крарак ограничивался лишь общими замечаниями, чтобы возбудить любопытство Гунтера, но мало-помалу разговорился.
— Вот где много золота, — сказал он однажды, — на севере, у берегов океана! Скоро золотоискатели там появятся тысячами.
— Надо их опередить, вот и все, — заметил Гунтер.
— Конечно, — согласился Крарак, — но для этого надо знать местоположение приисков.
— Ты, наверное, знаешь их?
— Знаю, даже несколько. Но отыскать их трудно. Можно месяцами бродить там и не найти приисков. А есть там один… Ах, если бы я был на свободе!..
Гунтер пристально посмотрел на пего.
— Что же ты сделал бы, если б был свободен? — спросил он.
— Я пошел бы туда, куда уже собирался идти, когда меня арестовали, — ответил Крарак.
— Куда же это?
— Туда, где золото можно собирать целыми тачками! — воскликнул страстно индеец.
Как ни осаждал его Гунтер вопросами, индеец ничего больше не открывал. Впрочем, и того, что он сказал, было достаточно, чтобы возбудить жадность его собеседника.
Гунтер и Малой, убежденные, что Крарак знает прииски, находящиеся вблизи полярного моря, оба решили, ввиду будущей кампании, выведать у индейца все, что он может сообщить по этому поводу. И они вели с ним бесконечные разговоры, которые, однако, не привели ни к чему. Индеец продолжал утверждать, что прииски действительно существуют, но относительно их точного местоположения хранил упорное молчание.
В последних числах апреля, после очень суровой зимы в Доусоне и Серк-сити наступила весна. Арестанты в тюрьме очень страдали. Они с нетерпением ждали, когда их наконец выпустят, твердо решив предпринять экспедицию в полярные области Американского материка.
Для этой цели им необходима была помощь Крарака. Последний, по-видимому, не имел ничего против такого плана, но власти Аляски думали, очевидно, иначе. Дело в том, что если Гунтер и Малон с их товарищами должны были вскоре быть освобождены из заключения, то с индейцем обстояло иначе: за свои старые грехи он должен был провести в тюрьме еще несколько лет.
Ему оставалось одно: бежать. Это было возможно только при помощи подкопа под стеной тюремного двора, находившегося на самой границе города. Изнутри сделать этот подкоп, не возбудив внимания стражи, было невозможно. Но снаружи, ночью, при известной осторожности, такая работа не представила бы больших трудностей.
Таким образом, Гунтер в свою очередь был нужен индейцу. Сделка между обоими мошенниками состоялась быстро. Гунтер должен был после своего освобождения прийти на помощь Крараку, а последний после бегства из тюрьмы обязывался вести техасца и его спутников на известные ему прииски в северной части Клондайка.
Тринадцатого мая срок заключения Гунтера и его шайки окончился. Индейцу оставалось только быть настороже. Так как он не находился в одиночном заключении, то ему в нужный момент легко было пройти незаметно на тюремный двор.
Так он и сделал в следующую же ночь. Улегшись у основания стены, он прождал до зари. Но ни один звук не долетел до него снаружи. Гунтер и Малон в эту ночь не решились действовать. Боясь, что полиция обратит внимание на то, что они тотчас уехали из города, они решили выждать сутки. Инструменты у них были.
В гостинице, где они остановились, они нашли свои старые лопаты и кирки.
На следующую ночь Крарак с десяти часов вечера снова занял свой пост у основания стены. Ночь была темная, и с севера дул довольно сильный ветер.
Около одиннадцати часов индейцу показалось, что за стеной роются.
Он не ошибся. Гунтер и Малон принялись за его освобождение. Чтобы не разбирать стены, они начали рыть под стену.
В первом часу вырытое отверстие оказалось достаточным, чтобы в него мог пролезть человек среднего роста.
— Иди, — сказал Гунтер.
— Никого нет снаружи? — спросил Крарак.
— Никого.
Через несколько мгновений индеец был на свободе.
За Юконом, на левом берегу которого расположен Серк-сити, он увидел обширную равнину, еще покрытую снегом. На реке начался уже ледоход, и по ней плыли льдины. Лодка, если бы Гунтеру и удалось достать ее, не возбудив подозрения полиции, не могла бы перебраться через реку. Но индеец не был человеком, которого могло бы остановить подобное препятствие. Он мог перейти на другую сторону реки, прыгая с льдины на льдину. А очутившись на другом берегу, он уже будет в безопасности. Когда откроют его бегство, он будет уже далеко.
Необходимо, однако, было торопиться и скрыться до рассвета. Времени терять было нельзя.
Гунтер сказал ему:
— Все условлено?
— Все, — ответил Крарак.
— Где мы встретимся?
— Как было сказано: в десяти милях от Юкона, на левом берегу Поркьюпайна.
Так было условлено между ними. Через два-три дня Гунтер и его шайка должны были покинуть Серк-сити и направиться к форту Юкон, расположенному к северо-западу. Оттуда они должны были подняться по течению реки Поркюпайн к северо-востоку. Индеец же, перебравшись через реку, должен был идти прямо на север до самого притока.
— Все условлено? — повторил свой вопрос при расставании Гунтер.
— Все.
— И ты будешь нашим проводником? — сказал Малон.
— Да, я проведу вас прямо на прииски.
Гунтер все еще, однако, сомневался.
— Ну иди, — сказал он наконец. — Если же ты нас обманешь, то не думай скрыться от нас. Тебя будут разыскивать тридцать человек, которые сумеют тебя найти.
— Я вас не обману, — сказал спокойно Крарак.
И, протянув руку по направлению к северу, он прибавил:
— Громадное богатство ждет там нас всех.
Индеец подошел к берегу.
— Место, куда я вас поведу, — заметил он с некоторой торжественностью,
— не прииск. Это — Золотая яма, вернее, Золотая гора. Вам останется только наполнить ваши повозки. Если бы вас была сотня, даже тысяча, вы все же могли бы уделить мне часть, не уменьшив своей.
Одним прыжком Крарак очутился на льдине, которую тотчас же понесло течением дальше. Некоторое время Гунтер и Малон видели, как он, перепрыгивая с одной льдины на другую, удалялся к противоположному берегу. Затем индеец исчез в темноте.
Тогда техасцы вернулись в свою гостиницу, а на следующий день начали готовиться к новому предприятию.
Само собой разумеется, что утром исчезновение индейца из тюрьмы было замечено. Но поиски полицаи не дали никакого результата. Соучастие Гунтера в бегстве Крарака тоже осталось нераскрытым.
Три дня спустя техасцы и их товарищи, всего около тридцати человек, сели на шаланду, которая должна была доставить их вниз по течению реки до форта Юкон.
Двадцать второго мая, запасшись в этом поселке провизией, которую нагрузили на запряженные собаками сани, отряд стал подниматься по левому берегу реки Поркьюпайн к северо-востоку. Если индеец сдержал слово, то они должны были найти его в условленном пункте к вечеру того же дня.
— Только бы он был там! — сказал Малон.
— Будет, — ответил Гунтер. — Если он солгал, он все же придет из трусости; если же сказал правду, то придет из-за собственной выгоды.
Действительно, ипдеец оказался на своем посту, и под его руководством шайка двинулась дальше по левому берегу Порквюпайна, направляясь к ледяным пустыням Крайнего Севера.
Глава пятая. УРОК БОКСА
Итак, случаю угодно было, чтобы Сумми Ским отправился с Беном Раддлем в самые северные области Америки. Он противился этому предприятию всеми силами. Он выставил против него все соображения. Но в конце концов достаточно оказалось нескольких слов молодой девушки, чтобы его непреклонное решение в несколько секунд поколебалось.
Не было ли его отступление до некоторой степени добровольным? Решился ли бы Сумми Ским вернуться в Монреаль без Бена Раддля? Хватило ли бы у него терпения остаться ждать его в относительном комфорте Доусона? Сомнительно.
Во всяком случае, эти вопросы должны были остаться без ответа, так как Сумми Ским отправлялся вместе со своим кузеном к Золотой горе.
«Уступить один раз, — говорил он себе, — значит уступать всегда. И в этом виноват я один! Ах, „Зеленая Поляна“! Как ты далеко!»
Нужно ли признаться в этом? Отчасти эти упреки делались себе Сумми Скимом только для очистки совести. Конечно, он тосковал по своей «Зеленой Поляне». Но все-таки что-то, чего он сам не мог объяснить себе, в то же время радовало его и пело в нем. Он чувствовал себя счастливым и беззаботным как ребенок, и перспектива довольно трудного путешествия его нисколько не путала. Оставалось предположить, что это хорошее расположение духа и любовь к авантюрам возбуждали в нем предстоящие в пути развлечения охотой.
Благодаря ранней весне Билль Стелль вернулся в Доусон в первых числах мая, чтобы, согласно условию, сопровождать обоих кузенов обратно в Скагуэй, откуда они должны были сесть на пароход, идущий в Ванкувер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49