Просто надо принять этот факт и смириться?
– Да. Такова, так сказать, твоя природа. – Доктор покивал головой.
– Но диабет – это болезнь. Правильно?
Доктор сделал паузу. Он явно не понимал, к чему клонит Питер. Потом согласился:
– Так и есть…
– И ученые изучали наследственный аппарат, чтобы найти средство для исцеления страдальцев. Так?
– Да.
– Чтобы изменить какие-то участки в наследственных цепях…
– Вот ты о чем! – наконец-таки понял доктор. – Пойми, сахарный диабет – это болезнь. А ты, как я уже сказал, совершенно здоров.
– Ага, этакий совсем здоровенький! Как те, которых избивали в Сиэтле! Жгли в собственных домах! Народ считает, что мы больны. И что болезнь наша – заразная…
Доктор протестующе замахал руками:
– Это проблема взаимодействия с окружающим миром. Корень зла в окружающих, а не в твоем теле!
Питер отвернулся. Ему так много хотелось сказать, но слов не было. Сердце забилось быстрее. Тело напряглось.
Нет, что-то в его ощущениях было не так. Не так, как всегда. Чужое сердце колотилось в груди. Напрягалось чужое тело. Не его! Он глянул поверх простыни. Под белой тканью куполообразно возвышалась грудь, дальше выделялись огромные колени и голени. Все это было чужим, вовсе не человечьим. Это тело не могло принадлежать отроку, которому исполнилось пятнадцать лет. Оно было слишком велико для него, слишком массивно. Тело тролля…
– Все это не для меня! – Голос Питера задрожал. – Я не хочу, чтобы все это происходило со мной.
– Питер, мы не знаем, как все происходит. Мы еще не научились управлять генами! – Доктор нервно кашлянул.
– Я постараюсь научиться…
– Может, у тебя что-нибудь и получится… – с печалью в голосе ответил док, и Питер понял, что тот хотел сказать нечто совсем противоположное. – Мне надо идти. Утром придет отец и заберет тебя домой.
Доктор повернулся и вышел.
Питер вздохнул, расслабился и попытался устроиться как можно удобнее. Как то позволяли стягивающие его тело ремни… Ничего! Теперь уже недолго осталось! Утром придет папочка и заберет его отсюда.
* * *
На следующее утро доктор пришел в палату вместе с каким-то мужчиной. Питер сразу же догадался, что это и есть знаменитый специалист по метахомикам.
– Доброе утро, Питер, – сказал док и представил своего спутника: – Это Томас. Томас, познакомьтесь – Питер.
Томас оказался этаким здоровяком. Высокий, плотный, с круглым румяным лицом… Питер мельком глянул на него и жадно уставился на захлопнувшуюся дверь. Все высматривал и высматривал, когда появится отец. Но никто не появлялся. Он удивленно посмотрел на доктора. Может, папочка опаздывает? Может, он придет попозже? Оба посетителя молчали. Видимо, ждали, когда же Питер наконец-таки поздоровается.
– Доброе утро, – разочарованно откликнулся он. Томас подошел к постели:
– Я бы хотел сам с ним поговорить… – Он в упор посмотрел на доктора. – Спасибо.
Доктор кивнул и вышел из палаты.
– Как ты себя чувствуешь? – улыбнулся Томас.
– Отлично.
– В самом деле? – Он удивленно поднял брови. – Я, в общем-то, рассчитывал встретить человека, который чуточку выбит из колеи.
Питер задумался. Он никак не мог понять, нравится ему этот человек или нет. Поэтому решил промолчать.
Томас наклонился и стал ловко расстегивать зажимы
на ремнях, которыми был спеленут Питер. Проделывал он все это так, словно просил прощения за людей, которые круто обошлись с мальчиком. Наконец, когда последняя застежка была отстегнута, он кивнул Питеру:
– Подожди-ка секундочку!
Затем поднял правую руку подростка и осмотрел ее. В том месте запястья, где рука была схвачена ремнем, остался голубоватый четкий след. След был здорово заметен, ведь тело Питера отливало странным зеленовато-бурым цветом. Томас улыбнулся и стал растирать затекшее место. Эта процедура почему-то Питеру не понравилась. Он попытался отдернуть руку, но у него ничего не вышло. Его набухшая, похожая на кусок бревна рука отделилась от кровати и ударилась о низкую белую тумбочку. «Вот так! Я совсем разучился владеть своим телом!» – с горечью подумал Питер.
– Полегче, полегче! – успокоил его Томас. – Попытайся расслабиться! – Потом положил руку на прежнее место и вновь принялся растирать запястье.
Питеру все это страшно не нравилось, но на этот раз он двигаться не стал. Кто знает, что из этого выйдет. Лучше уж лежать тихо. Через какое-то время он почувствовал облегчение. Застоявшаяся кровь наполнила капилляры и хлынула в пальцы.
Томас опять улыбнулся, встал и принялся массажировать то руки, то ноги Питера. Как раз в тех местах, где ремни больно врезались в тело. Потом Томас отдернул простыню и стал растирать грудь. Выверенные, точные движения… Вот массируется шея… вот плечи… вот пальцы ног…
Питер поглядывал на Томаса. Тот работал с увлечением. Сразу было видно, что он классный специалист. В конце концов Питер закрыл глаза и отдался его мягким крепким рукам. Через несколько минут Томас попросил пациента перевернуться на живот. Питер приподнялся, дернулся и опять упал на кровать. У него ничего не вышло. Он никак не мог совладать со своим огромным телом. Томас подхватил его, как ребенка, перевернул и стал массировать – от шеи к ногам, от шеи к ногам… К тому времени, когда Томас добрался до копчика, Питер уже мурлыкал от удовольствия.
Процедура длилась минут сорок. Когда все было закончено, Томас сложил руки на груди и участливо спросил:
– Ну как? Теперь ты готов отправляться домой?
Питер ойкнул. Он подумал, что ему, видимо, лучше было бы остаться в больнице, рядом с этим замечательным умельцем Томасом… Полежать, окрепнуть, привыкнуть к тому, что с ним произошло, чем возвращаться в родной дом… Он уже откровенно сердился на папочку. Почему он все-таки не пришел? Занят? А может быть, не хочет лишний раз смотреть на Питера? Но выбора у него не было.
– Вы же пойдете со мной, правда? – бодро спросил он.
– Да. Твой отец уже приготовил для меня комнату. Я буду жить вместе с вами.
Это было хорошо, но Питер постарался не выказать своих чувств.
– Ну что ж, давай продолжим. – Томас опять подошел к кровати. – Попробуй-ка сесть.
Питер с трудом перевернулся на спину, потом оперся на руки и приподнялся. Томас подоспел вовремя и поддержал спину. Тяжелая процедура! Питер чувствовал себя мешком с удобрениями.
Он медленно выпрямился и тут же потерял равновесие. Томас опять подоспел вовремя и поддержал его.
– Я такой высокий… – Подросток растерянно посмотрел на себя.
– Да уж! Ну-ка вытяни руки. Пришло время стать настоящим амбулаторным больным.
Питер вытянул руки, и Томас тотчас стянул с него больничную одежду. Потом открыл принесенную с собой сумку и вытащил оттуда просторную рубашку с короткими рукавами и шорты.
– Как раз по размерам тролля? – недоверчиво спросил
Питер.
– Да. Твой отец подготовил целый гардероб. Остальное в моей сумке. А ну-ка подними руки!
Томас обращался с ним, как с младенцем. Накинул рубашку на голову, помог просунуть руки в рукава, потом сказал:
– Теперь ложись на спину.
Питер лег. Тело подчинялось ему с таким трудом, что он со страхом подумал, – а сможет ли он вообще когда-нибудь встать. Томас натянул на него шорты.
– Прекрасно. Теперь поднимайся!
Питер напряг мышцы живота – корпус чуть оторвался от постели. Силенок ему явно не хватало, он упал на кровать. Пошевелил руками, поднял их – трудно… каждое движение давалось с трудом… Попытался сесть еще раз – ничего не вышло. Брюшной пресс либо совсем ослаб, либо перестал ему подчиняться. Томас обошел кровать и правой рукой сильно толкнул Питера – тот сразу же сел. Подростку было стыдно – ну что он как младенец из: люльки, беспомощный, нуждающийся в поддержке… Он горько рассмеялся про себя – хорошие ему предстоят денечки… Удары, тычки, зуботычины, оплеухи, пощечины так и посыпятся на него ей всех сторон! Прямо с сегодняшнего утра все и началось – первым отлупил его санитар, теперь Томас толкает изо всех сил, помогая встать.
– Подожди минуту! – сказал Томас и вышел в коридор. Через несколько секунд он появился снова вместе с креслом на колесах, отделанным серебристым металлом.
– Это для меня? – с испугом спросил мальчик.
– Я позаимствовал у больничной охраны, чтобы ты мог выехать отсюда, – успокоил его Томас. – Питер, ты скоро сможешь ходить, хотя в первое время это будет нелегко. Собственно, поэтому меня и приставили наблюдать за тобой. Кстати, мы должны сотрудничать. А о слабости своей не волнуйся: скоро ты станешь так силен, что сам удивишься. Будешь как огурчик. Куда крепче, чем до трансформации.
Он сказал это так просто – «трансформация», – что Питер не поверил собственным ушам. В устах Томаса этот термин не имел того пугающего, леденящего значения, которое каждый раз потрясало Питера, когда он задумывался о том нелепом, чудовищном превращении которое с ним случилось. Ясно, что Томас как врач уже не раз сталкивался с подобными случаями. Вон у него какие профессиональные ухватки… Видно, немало прошло через его руки пациентов, бывших когда-то нормальными людьми, а потом проснувшихся и обнаруживших, что в один прекрасный день они стали монстрами. Как это все-таки страшно! Был человек человеком – и вдруг стал представителем чуждой расы. И нечего трепаться насчет генов! Кому это интересно? Он что, каждому встречному начнет объяснять теорию наследственности? И что объяснять-то? Что он точно такой же человек, как и другие? Кто в это поверит?! С первого взгляда ясно, что он – чудовище и ничего, кроме страха, вызвать не может. Разве что Томас притерпелся, ведь это его работа…
Врач подкатил кресло к самой кровати и приказал:
– Замечательно! А ну-ка встань.
Питер с трудом подтащил себя к краю постели. Неожиданно для него самого его ноги коснулись пола. Точнее, стукнулись об пол. Он напрягся, попытался удержать себя в вертикальном положении и встать, но понял, что слишком ослаб, и тут же оставил все свои попытки. Страшно было вытянуться во весь рост, а потом, потеряв равновесие, рухнуть на настеленный на пол линолеум. Он не чувствовал ни рук, ни ног – его конечности словно принадлежали кому-то другому.
– Я не могу. Двинуться не могу… – дрожащим голосом выговорил он.
– Нет, ты можешь. И сможешь. Расслабься-ка, вот так. – Томас подошел и положил руку Питера к себе на плечи. – Вот и хорошо. Сейчас мы встанем. Ты готов? Раз… два… три!
Томас опять изо всех сил пихнул его в спину, и Питер неожиданно для самого себя потянулся и взгромоздился на собственные ноги. Его тут же повело в сторону, но врач оказался крепким парнем – он ловко подхватил его под локоть и вернул в состояние равновесия.
Питер сверху вниз посмотрел на Томаса – тот задрал голову и с явным удовольствием оглядел Питера. Потом, улыбнувшись, спросил:
– Ну как, большой парень?
– Я такой огромный!…
– Ты еще растешь, Питер. И будешь расти.
– Не может быть!
– Тролли, случается, достигают трех метров. Питер дернулся, но попытался улыбнуться.
– Доктор сказал, что я не тролль, – вежливо поправил он.
– Так-то оно так, но люди, в большей своей массе, доверяют очевидному. Когда все будет закончено, Питер, ты сам решишь, как себя называть. Но я со своей стороны буду величать тебя троллем. – Он не дал Питеру возразить. – Ну-ка, ну-ка, а теперь переберемся в кресло…
Томас помог подростку опуститься в кресло. Питер опустил руки на подлокотники. В тот момент, когда он садился, ему показалось, что пол как-то странно поехал влево. Он инстинктивно наклонился вправо, и вдруг – комната перевернулась, а перед глазами мелькнул выдавленный на линолеуме рисунок. Раздался страшный грохот. Он закрыл глаза от ужаса, а когда открыл их, обнаружил У своего носа все тот же рисунок на линолеуме. Узор был стерт и едва проступал – сколько же ног должно было пройти по гулкому полу этой палаты?…
Врач опустился возле него на колени, положил руку на спину:
– С тобой все в порядке?
Питер зарычал. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Томас оставил его в покое. Пусть уходит! Пусть никто на свете не видит, в каком положении находится Питер.
Бревно бревном! Ни рукой, ни ногой шевельнуть не может. До слез обидно. Стыдно!
– Я не хочу…
– Что? – не понял врач.
– Я не хочу возвращаться домой. Не хочу, чтобы папа видел меня… такого. Лучше я здесь останусь…
Питер вытянул руки. Он словно бы пытался вцепиться в гладкий поблескивающий пол. Если бы ему это удалось! Никто не смог бы оторвать его и вытащить отсюда. Волей-неволей, а им пришлось бы оставить его в больнице.
– Питер, ты упал. Ну и что! Это бывает сплошь и рядом. Сила тяжести на всех нас действует одинаково, да и кто в своей жизни хотя бы раз не вставал на четыре точки! Это участь любого существа, живущего на земле. Такова наша судьба. У нас есть воздух, вода, пища. Разве этого мало? И все это результат действия силы тяжести. Так что с ней надо просто-напросто смириться.
Питер повернул голову и глянул на Томаса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Да. Такова, так сказать, твоя природа. – Доктор покивал головой.
– Но диабет – это болезнь. Правильно?
Доктор сделал паузу. Он явно не понимал, к чему клонит Питер. Потом согласился:
– Так и есть…
– И ученые изучали наследственный аппарат, чтобы найти средство для исцеления страдальцев. Так?
– Да.
– Чтобы изменить какие-то участки в наследственных цепях…
– Вот ты о чем! – наконец-таки понял доктор. – Пойми, сахарный диабет – это болезнь. А ты, как я уже сказал, совершенно здоров.
– Ага, этакий совсем здоровенький! Как те, которых избивали в Сиэтле! Жгли в собственных домах! Народ считает, что мы больны. И что болезнь наша – заразная…
Доктор протестующе замахал руками:
– Это проблема взаимодействия с окружающим миром. Корень зла в окружающих, а не в твоем теле!
Питер отвернулся. Ему так много хотелось сказать, но слов не было. Сердце забилось быстрее. Тело напряглось.
Нет, что-то в его ощущениях было не так. Не так, как всегда. Чужое сердце колотилось в груди. Напрягалось чужое тело. Не его! Он глянул поверх простыни. Под белой тканью куполообразно возвышалась грудь, дальше выделялись огромные колени и голени. Все это было чужим, вовсе не человечьим. Это тело не могло принадлежать отроку, которому исполнилось пятнадцать лет. Оно было слишком велико для него, слишком массивно. Тело тролля…
– Все это не для меня! – Голос Питера задрожал. – Я не хочу, чтобы все это происходило со мной.
– Питер, мы не знаем, как все происходит. Мы еще не научились управлять генами! – Доктор нервно кашлянул.
– Я постараюсь научиться…
– Может, у тебя что-нибудь и получится… – с печалью в голосе ответил док, и Питер понял, что тот хотел сказать нечто совсем противоположное. – Мне надо идти. Утром придет отец и заберет тебя домой.
Доктор повернулся и вышел.
Питер вздохнул, расслабился и попытался устроиться как можно удобнее. Как то позволяли стягивающие его тело ремни… Ничего! Теперь уже недолго осталось! Утром придет папочка и заберет его отсюда.
* * *
На следующее утро доктор пришел в палату вместе с каким-то мужчиной. Питер сразу же догадался, что это и есть знаменитый специалист по метахомикам.
– Доброе утро, Питер, – сказал док и представил своего спутника: – Это Томас. Томас, познакомьтесь – Питер.
Томас оказался этаким здоровяком. Высокий, плотный, с круглым румяным лицом… Питер мельком глянул на него и жадно уставился на захлопнувшуюся дверь. Все высматривал и высматривал, когда появится отец. Но никто не появлялся. Он удивленно посмотрел на доктора. Может, папочка опаздывает? Может, он придет попозже? Оба посетителя молчали. Видимо, ждали, когда же Питер наконец-таки поздоровается.
– Доброе утро, – разочарованно откликнулся он. Томас подошел к постели:
– Я бы хотел сам с ним поговорить… – Он в упор посмотрел на доктора. – Спасибо.
Доктор кивнул и вышел из палаты.
– Как ты себя чувствуешь? – улыбнулся Томас.
– Отлично.
– В самом деле? – Он удивленно поднял брови. – Я, в общем-то, рассчитывал встретить человека, который чуточку выбит из колеи.
Питер задумался. Он никак не мог понять, нравится ему этот человек или нет. Поэтому решил промолчать.
Томас наклонился и стал ловко расстегивать зажимы
на ремнях, которыми был спеленут Питер. Проделывал он все это так, словно просил прощения за людей, которые круто обошлись с мальчиком. Наконец, когда последняя застежка была отстегнута, он кивнул Питеру:
– Подожди-ка секундочку!
Затем поднял правую руку подростка и осмотрел ее. В том месте запястья, где рука была схвачена ремнем, остался голубоватый четкий след. След был здорово заметен, ведь тело Питера отливало странным зеленовато-бурым цветом. Томас улыбнулся и стал растирать затекшее место. Эта процедура почему-то Питеру не понравилась. Он попытался отдернуть руку, но у него ничего не вышло. Его набухшая, похожая на кусок бревна рука отделилась от кровати и ударилась о низкую белую тумбочку. «Вот так! Я совсем разучился владеть своим телом!» – с горечью подумал Питер.
– Полегче, полегче! – успокоил его Томас. – Попытайся расслабиться! – Потом положил руку на прежнее место и вновь принялся растирать запястье.
Питеру все это страшно не нравилось, но на этот раз он двигаться не стал. Кто знает, что из этого выйдет. Лучше уж лежать тихо. Через какое-то время он почувствовал облегчение. Застоявшаяся кровь наполнила капилляры и хлынула в пальцы.
Томас опять улыбнулся, встал и принялся массажировать то руки, то ноги Питера. Как раз в тех местах, где ремни больно врезались в тело. Потом Томас отдернул простыню и стал растирать грудь. Выверенные, точные движения… Вот массируется шея… вот плечи… вот пальцы ног…
Питер поглядывал на Томаса. Тот работал с увлечением. Сразу было видно, что он классный специалист. В конце концов Питер закрыл глаза и отдался его мягким крепким рукам. Через несколько минут Томас попросил пациента перевернуться на живот. Питер приподнялся, дернулся и опять упал на кровать. У него ничего не вышло. Он никак не мог совладать со своим огромным телом. Томас подхватил его, как ребенка, перевернул и стал массировать – от шеи к ногам, от шеи к ногам… К тому времени, когда Томас добрался до копчика, Питер уже мурлыкал от удовольствия.
Процедура длилась минут сорок. Когда все было закончено, Томас сложил руки на груди и участливо спросил:
– Ну как? Теперь ты готов отправляться домой?
Питер ойкнул. Он подумал, что ему, видимо, лучше было бы остаться в больнице, рядом с этим замечательным умельцем Томасом… Полежать, окрепнуть, привыкнуть к тому, что с ним произошло, чем возвращаться в родной дом… Он уже откровенно сердился на папочку. Почему он все-таки не пришел? Занят? А может быть, не хочет лишний раз смотреть на Питера? Но выбора у него не было.
– Вы же пойдете со мной, правда? – бодро спросил он.
– Да. Твой отец уже приготовил для меня комнату. Я буду жить вместе с вами.
Это было хорошо, но Питер постарался не выказать своих чувств.
– Ну что ж, давай продолжим. – Томас опять подошел к кровати. – Попробуй-ка сесть.
Питер с трудом перевернулся на спину, потом оперся на руки и приподнялся. Томас подоспел вовремя и поддержал спину. Тяжелая процедура! Питер чувствовал себя мешком с удобрениями.
Он медленно выпрямился и тут же потерял равновесие. Томас опять подоспел вовремя и поддержал его.
– Я такой высокий… – Подросток растерянно посмотрел на себя.
– Да уж! Ну-ка вытяни руки. Пришло время стать настоящим амбулаторным больным.
Питер вытянул руки, и Томас тотчас стянул с него больничную одежду. Потом открыл принесенную с собой сумку и вытащил оттуда просторную рубашку с короткими рукавами и шорты.
– Как раз по размерам тролля? – недоверчиво спросил
Питер.
– Да. Твой отец подготовил целый гардероб. Остальное в моей сумке. А ну-ка подними руки!
Томас обращался с ним, как с младенцем. Накинул рубашку на голову, помог просунуть руки в рукава, потом сказал:
– Теперь ложись на спину.
Питер лег. Тело подчинялось ему с таким трудом, что он со страхом подумал, – а сможет ли он вообще когда-нибудь встать. Томас натянул на него шорты.
– Прекрасно. Теперь поднимайся!
Питер напряг мышцы живота – корпус чуть оторвался от постели. Силенок ему явно не хватало, он упал на кровать. Пошевелил руками, поднял их – трудно… каждое движение давалось с трудом… Попытался сесть еще раз – ничего не вышло. Брюшной пресс либо совсем ослаб, либо перестал ему подчиняться. Томас обошел кровать и правой рукой сильно толкнул Питера – тот сразу же сел. Подростку было стыдно – ну что он как младенец из: люльки, беспомощный, нуждающийся в поддержке… Он горько рассмеялся про себя – хорошие ему предстоят денечки… Удары, тычки, зуботычины, оплеухи, пощечины так и посыпятся на него ей всех сторон! Прямо с сегодняшнего утра все и началось – первым отлупил его санитар, теперь Томас толкает изо всех сил, помогая встать.
– Подожди минуту! – сказал Томас и вышел в коридор. Через несколько секунд он появился снова вместе с креслом на колесах, отделанным серебристым металлом.
– Это для меня? – с испугом спросил мальчик.
– Я позаимствовал у больничной охраны, чтобы ты мог выехать отсюда, – успокоил его Томас. – Питер, ты скоро сможешь ходить, хотя в первое время это будет нелегко. Собственно, поэтому меня и приставили наблюдать за тобой. Кстати, мы должны сотрудничать. А о слабости своей не волнуйся: скоро ты станешь так силен, что сам удивишься. Будешь как огурчик. Куда крепче, чем до трансформации.
Он сказал это так просто – «трансформация», – что Питер не поверил собственным ушам. В устах Томаса этот термин не имел того пугающего, леденящего значения, которое каждый раз потрясало Питера, когда он задумывался о том нелепом, чудовищном превращении которое с ним случилось. Ясно, что Томас как врач уже не раз сталкивался с подобными случаями. Вон у него какие профессиональные ухватки… Видно, немало прошло через его руки пациентов, бывших когда-то нормальными людьми, а потом проснувшихся и обнаруживших, что в один прекрасный день они стали монстрами. Как это все-таки страшно! Был человек человеком – и вдруг стал представителем чуждой расы. И нечего трепаться насчет генов! Кому это интересно? Он что, каждому встречному начнет объяснять теорию наследственности? И что объяснять-то? Что он точно такой же человек, как и другие? Кто в это поверит?! С первого взгляда ясно, что он – чудовище и ничего, кроме страха, вызвать не может. Разве что Томас притерпелся, ведь это его работа…
Врач подкатил кресло к самой кровати и приказал:
– Замечательно! А ну-ка встань.
Питер с трудом подтащил себя к краю постели. Неожиданно для него самого его ноги коснулись пола. Точнее, стукнулись об пол. Он напрягся, попытался удержать себя в вертикальном положении и встать, но понял, что слишком ослаб, и тут же оставил все свои попытки. Страшно было вытянуться во весь рост, а потом, потеряв равновесие, рухнуть на настеленный на пол линолеум. Он не чувствовал ни рук, ни ног – его конечности словно принадлежали кому-то другому.
– Я не могу. Двинуться не могу… – дрожащим голосом выговорил он.
– Нет, ты можешь. И сможешь. Расслабься-ка, вот так. – Томас подошел и положил руку Питера к себе на плечи. – Вот и хорошо. Сейчас мы встанем. Ты готов? Раз… два… три!
Томас опять изо всех сил пихнул его в спину, и Питер неожиданно для самого себя потянулся и взгромоздился на собственные ноги. Его тут же повело в сторону, но врач оказался крепким парнем – он ловко подхватил его под локоть и вернул в состояние равновесия.
Питер сверху вниз посмотрел на Томаса – тот задрал голову и с явным удовольствием оглядел Питера. Потом, улыбнувшись, спросил:
– Ну как, большой парень?
– Я такой огромный!…
– Ты еще растешь, Питер. И будешь расти.
– Не может быть!
– Тролли, случается, достигают трех метров. Питер дернулся, но попытался улыбнуться.
– Доктор сказал, что я не тролль, – вежливо поправил он.
– Так-то оно так, но люди, в большей своей массе, доверяют очевидному. Когда все будет закончено, Питер, ты сам решишь, как себя называть. Но я со своей стороны буду величать тебя троллем. – Он не дал Питеру возразить. – Ну-ка, ну-ка, а теперь переберемся в кресло…
Томас помог подростку опуститься в кресло. Питер опустил руки на подлокотники. В тот момент, когда он садился, ему показалось, что пол как-то странно поехал влево. Он инстинктивно наклонился вправо, и вдруг – комната перевернулась, а перед глазами мелькнул выдавленный на линолеуме рисунок. Раздался страшный грохот. Он закрыл глаза от ужаса, а когда открыл их, обнаружил У своего носа все тот же рисунок на линолеуме. Узор был стерт и едва проступал – сколько же ног должно было пройти по гулкому полу этой палаты?…
Врач опустился возле него на колени, положил руку на спину:
– С тобой все в порядке?
Питер зарычал. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Томас оставил его в покое. Пусть уходит! Пусть никто на свете не видит, в каком положении находится Питер.
Бревно бревном! Ни рукой, ни ногой шевельнуть не может. До слез обидно. Стыдно!
– Я не хочу…
– Что? – не понял врач.
– Я не хочу возвращаться домой. Не хочу, чтобы папа видел меня… такого. Лучше я здесь останусь…
Питер вытянул руки. Он словно бы пытался вцепиться в гладкий поблескивающий пол. Если бы ему это удалось! Никто не смог бы оторвать его и вытащить отсюда. Волей-неволей, а им пришлось бы оставить его в больнице.
– Питер, ты упал. Ну и что! Это бывает сплошь и рядом. Сила тяжести на всех нас действует одинаково, да и кто в своей жизни хотя бы раз не вставал на четыре точки! Это участь любого существа, живущего на земле. Такова наша судьба. У нас есть воздух, вода, пища. Разве этого мало? И все это результат действия силы тяжести. Так что с ней надо просто-напросто смириться.
Питер повернул голову и глянул на Томаса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53