Питер надавил ладонью на одно из таких образований. Точно, что-то не так. В детстве он слышал рассказы об эпидемиях бубонной чумы. Сколько миллионов жизней уносили с собою страшные болезни! Может быть, и теперь тоже начался мор?
Питер выбрался из постели. Огляделся. Сделал несколько шагов. Голова почему-то закружилась, и силы оставили его. Он осторожно опустился на пол. Ноги не держали. Вот вопрос – чьи это ноги? Совсем даже не его.
– Папочка? – вновь позвал он и постарался ползком добраться до двери спальни. Дверь оказалась распахнутой, в черном провале коридора послышались мерные шаги.
Нечеткий силуэт появился в дверном проеме.
– Питер…
В спальню вошел отец. Точно он! Встал возле сына на колени и принялся тщательно ощупывать его тело. Поты-кал пальцем в нескольких местах, потом медленно, дрожащим голосом выдохнул:
– Гоблинизация… – Затем сказал погромче: – Подожди здесь. Я скоро вернусь. Надо вызвать «скорую». – И вышел из комнаты.
* * *
Проснулся Питер от невыносимого удушья. В первое мгновение он вообще не мог вздохнуть – то ли сон продолжался, то ли ему на самом деле не хватало воздуха. Чуть позже он вспомнил, что произошло… Так и есть, он лежит все в той же больничной палате, а справа от кровати все то же оборудование… На стене – экран, что-то вроде плоского телика, на экране что-то мелькает. Питер не обратил внимания на меняющиеся картинки, его заинтересовало – а кто всю эту дребедень смотрит?
Правильный вопрос! В углу комнаты он увидел двух человек в белых халатах. Санитары?… Они увлеченно смотрели на экран. Там полыхал грандиозный пожар, кажется, горели небоскребы. Поверх мелькающих кадров то и дело взбухали светящиеся надписи: «События в Сиэтле»… «Расовые волнения». Потом на переднем плане возникла толпа. Люди что-то кричали и швыряли камни в выбегавших из горящего здания гномов, троллей и орков. Подъехала полиция и стала метать в толпу гранаты со слезоточивым газом. Ядовитое облако тотчас же разогнало людей, но и металюди уже не могли покидать здание…
– Что случилось? – встревоженно спросил Питер у людей в белых халатах.
Один из санитаров повернулся на его голос, потом неторопливо встал и, гулко топая, направился к кровати.
«Осторожно! – вдруг словно что-то щелкнуло у Питера в голове. – Предельная осторожность! Этот человек опасен!» Питер не знал, что это на него нашло и почему он так решил, но это было, точно!… Санитар проверил ремни – крепко ли держат, потом с усмешкой произнес:
– Точно не знаю… Похоже, в городе Сиэтле проводят облаву на метахомиков. Их собираются сослать в особые лагеря. А это отродье почему-то поджигает свои дома. По всему городу идут бунты… – Он помолчал немного, потом добавил: – Кстати, ты вчера посмел поднять руку на одного из моих дружков…
– Я не знал…
И вдруг санитар ударил Питера по правой щеке. Нет! Острая боль волной залила сознание. Но сдачи он дать не мог, и надо было помалкивать.
Мужчина ударил еще раз – на этот раз боль была нестерпимой.
И еще один удар! Питер попытался отвернуться, но у него ничего не вышло: ремни держали крепко.
– Не надо… Пожалуйста… – жалобно пролепетал он.
– Почему это не надо, ты, троглодит чертов?! – захохотал санитар.
– Как вы не понимаете, это я только внешне превратился в тролля, а так я нормальный человек! – попытался объяснить Питер.
К кровати подошел второй санитар и тоже занес кулак. Подросток дернул головой. Санитар злорадно ухмыльнулся. Видно, был доволен своей уловкой. Эта игра пришлась ему по вкусу.
– Мне нет никакой разницы, дружище! Раз ты тролль, с тобой и надо обращаться, как с троллем! – вызывающе сказал он.
«Это значит, вот так, как сейчас?» – хотел было спросить Питер, но удержался.
В дверях неожиданно появился доктор и испуганно крикнул:
– Что здесь происходит? – Потом обратился к одному из санитаров: – Я же строго-настрого предупредил: как только он проснется, сразу позвать меня!
– Простите, док, – буркнули санитары и отошли в сторону.
– У вас все нормально? – Доктор встревоженно посмотрел на Питера.
– Конечно. Я и пациент…
– Я не с тобой разговариваю! – Доктор подошел к Питеру поближе.
– Да, – отозвался Питер, – все в порядке. Один из санитаров выключил экран.
– Пожалуйста, оставьте нас одних, – сухо сказал доктор. Санитары покорно направились к двери, один из них,
проходя позади доктора, перехватил взгляд Питера, молча приложил палец к губам, затем показал мальчику кулак. Питер все понял. Будет лучше, если он будет держать язык за зубами…
– Питер, – сказал доктор и осторожно сел на пластмассовый стул, – нам надо поговорить.
– Хорошо… – неуверенно отозвался подросток.
– То, что… э-э… случилось вчера… Это недопустимо. Тем более, так сказать, в твоем положении. Тебе следует контролировать себя. – Доктор нервно теребил рукой край халата. – Пойми, ты – тролль. И ты даже представить себе не можешь, как ты силен! Ты должен научиться сдерживать себя. Понятно, что у тебя был стресс, но это не может служить оправданием. Пойми, люди все еще испытывают страх перед такими, как ты. Прежде чем они привыкнут к мутантам, пройдет много времени.
– Из-за этого и начались беспорядки в Сиэтле? – нетерпеливо прервал его Питер.
– Да.
– А почему вы решили, что в конце концов все наладится?
Доктор улыбнулся:
– Возможно, ты прав, но я верю в разум, верю в людей… Питер криво ухмыльнулся:
– Скажите, когда я смогу отправиться домой?
– Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Мы могли бы уже завтра выписать тебя. Твой отец договорился с одним врачом, работающим у нас в больнице, чтобы тот последил за тобой и помог тебе привыкнуть к новому телу. Это действительно крупный специалист в нашей области, один из лучших в мире.
– Хорошо… – Питер настороженно посмотрел на доктора. – А что вы имеете в виду, когда говорите, что я должен привыкнуть к своему телу?
– Питер, по сравнению с теми днями, когда тебя доставили сюда, ты потяжелел на сотню килограммов. Стал выше, раздался в плечах. Долгое время ты лежал неподвижно, руки, ноги, так сказать, затекли… Тебе нужно время, чтобы обрести форму…
– А как насчет моего сознания?
– Сознания? – Доктор поежился.
– Да, как насчет моих мыслей, чувств, ощущений? Вы сами говорили, что я должен контролировать свои поступки. Мне же нельзя впадать в ярость! – Он захлебнулся, припомнив показанный ему из-за спины доктора кулак. – А что, если я не смогу совладать с собой и так разозлюсь?! Что, если я разойдусь, как может разойтись тролль?! Пусть даже я не тролль, а только похож на него!… Поймите, от одной этой мысли можно сойти с ума!…
– Послушай меня! Это очень важно. – Доктор опять смотрел на него спокойно и твердо. – Ты помнишь, что такое ДНК? Помнишь что-нибудь из генетики?
Питер попытался сосредоточиться. Страх все сильнее и сильнее охватывал его. Неужели он все забыл? В голове сплошная пустота. Ни единой зацепки. Как же он жить-то будет? Снова идти в начальную школу? В памяти опять всплыл показанный из-за спины кулак. Вот это он помнил крепко. Ну, может, еще кое-что… Например, что гены – это такие цепочки молекул и существует какой-то определенный порядок в их соединении.
– Что-то похожее на код, верно я говорю? На тайнопись, где каждая буква занимает строго определенное место?…– попытался он сформулировать свою мысль. – Именно порядок сцепления… определяет вид живого существа…
Он почувствовал стыд – как же он мог сморозить такую глупость? Какие буквы могут быть в живом существе? Человек не является суммой слов, а тем более каким-нибудь предложением.
– Простите, – смутился он. – Я что-то не то говорю…
– Нет-нет, все правильно, – покивал головой доктор. – Конечно, путано, но, в общем, ты на верном пути. Мы действительно считаем, что ДНК представляет собой особого рода код. Так сказать, шифр из четырех букв… Или значков… Символов, наконец… Эти буквы не что иное, как четыре азотные группы – нуклеотиды, – которые имеются в ДНК. Они обозначаются следующим образом: буква А соответствует аденину, Г – гуанину, Ц – цитозину и Т – тимину. Эти четыре нуклеотида соединяются между собой в различной последовательности. Комбинаций может быть множество, тем более если учесть, что и в длину они могут вытягиваться каждая наособицу. Вот этот строго определенный набор в целом называется геном. В нем могут быть сосредоточены десятки или сотни тысяч подобных последовательностей. Есть гены, состоящие их миллионов последовательно расположенных нуклеотидов. Выглядит это таким образом – ГЦАТГТАТЦЦТГТА… и так далее.
Что-то в этом разговоре показалось Питеру интересным.
– И как же они работают? – удивленно спросил он.
– Гены?… Они определяют все признаки существа. Например, цвет волос, форму и размер черепа, цвет кожи… В ядре клетки есть особые структуры – хромосомы. Перед началом деления клетки происходит, так сказать, удвоение каждой из них, и в процессе клеточного деления сходные хромосомы расходятся в образующиеся молодые клетки. Таким образом, они получают полный набор хромосом. Зрелые половые клетки имеют вдвое меньший набор хромосом. Полный их набор восстанавливается в оплодотворенной клетке. В каждой паре сходных хромосом одна унаследована от отца, другая – от матери. Хромосомы и обеспечивают основу наследственности, а носителями наследственных признаков являются гены, то есть определенные участки хромосом. Каждый ген отвечает за построение белковых молекул нового организма по определенному образцу…
– А-а, теперь вспомнил – этим образцом и является ген. С него как бы копию снимают… – Питер попытался приподняться на локтях, но ремни не позволили. Он вновь опустил голову на подушку. – Ну а дальше что?
Доктор усмехнулся:
– В конце двадцатого столетия ученые начали изучать строение ДНК. В то время не знали самого главного – за что отвечают те или иные гены. Важно было определить, какие именно структуры, определяют цвет кожи, состав крови… Проект детального изучения генов назывался Геномной программой. Ее разрабатывали во всем мире, особенно в бывших Соединенных Штатах. В различных странах изучали определенные участки цепочек человеческих ДНК, подводили итоги и в конце концов выяснили, какие гены способствуют воспроизведению того или иного признака. Например – о, черт, как же его звали? Ага, Федженс из Мичиганского университета… Так вот, этот Федженс тридцать два года исследовал пять поколений одной и той же семьи. Семьи страдали от диабета. Федженс составил общий банк генов всех родственников, а ученый-генетик Белл сравнивал наследственные цепочки людей, больных диабетом и здоровых. Таким образом определили те участки генетической цепочки, которые могли быть виновны за возникновение заболевания. Но это было только начало! Потребовалось три с половиной года напряженной работы, чтобы разобраться во всем этом как следует! Одним словом, хорошо-то хорошо, да ничего хорошего…
– Помню, помню! – обрадованно воскликнул Питер. – Нам об этом в школе рассказывали! Такие исследования проходили по всей стране!
– Точно. – Доктор вытянул из кармана платок и вытер пот. – Но когда США распались, большинство молодых государств стали прятать информацию от ученых других стран. А теперь и корпорации ввели режим строгой секретности. Куда… э-э… более строгий… Так что к настоящему времени геномная программа почти совсем заглохла…
– Но ученым же все равно удалось получить карту наследственных признаков человека? Настоящего, здорового… – Глаза Питера горели.
– Да, – согласился доктор, – такая наследственная карта существует. Но все пока слишком общо. В целом, так сказать… Наряду с теми генами, которые нам удалось «прочитать», существует еще множество цепочек, смысл которых мы понять не в состоянии. Конечно, они у нас обозначены на карте, но мы вынуждены их игнорировать. Одни из них, как мы считаем, являются побочным продуктом эволюции, другие отвечают за какие-то функции организма. За какие – пока неизвестно… Третьи – регулируют процесс воспроизводства генов, но каким образом это происходит…
– А какие-то из них являются причиной появления металюдей, – мрачно добавил Питер.
– Да. – Доктор заерзал на стуле. – Сначала мы думали, что эти гены являются чужеродными, внесенными извне образованиями, что они были привнесены в наши организмы магическими обрядами или как-то еще… Мы на самом деле… э-э… плаваем в этих вопросах. Единственное, в чем мы сошлись, так это в том, что магия разбудила не работавшие до сих пор гены… ведь в наследственной цепочке работают далеко не все звенья… э-э… так сказать. Многие заложенные в нас способности как бы спят. Они есть в организме, но как бы в неявной, пассивной форме.
– Вы говорите, что мой набор генов есть часть моего существа, – перебил доктора Питер. – Значит, я – тролль, потому что мои хромосомы оказались таковыми и с этим ничего не поделаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53