В это утро они вышли еще до рассвета. Они выходили в одно и то же время каждое воскресенье с тех пор, как три года назад умерла жена Ларса. Удочки и прочее рыбацкое снаряжение они положили на заднее сиденье старого "доджа" Ролфа, а кофе и бутерброды лежали на коленях Ларса. К тому времени, когда старики переехали через мост И-90 и их машина начала подниматься вверх по направлению к Сноквалми-пас, между ними вспыхнула перебранка: они никак не могли договориться, в каком месте сделать остановку, чтобы испытать наконец рыбачью удачу.
Как это обыкновенно бывало в субботнее утро, когда за рулем сидел Ролф, "додж" свернул у развилки к Сноквалми-пас, Ларе же продолжал настаивать на том, чтобы ехать в глубь массива. Так или иначе, они выехали из города, миновали ТЭЦ, затем проехали водопады и двинулись по дороге, которая петляла вместе с рекой. В пути они вели нескончаемый спор о том, какой из омутов лучше. О некоторых из них они только слышали, по удить там рыбу им еще не доводилось. Перебранка все еще продолжалась, но Ролф уже поворачивал к кемпингу, которым они с Ларсом пользовались уже в течение многих лет. Там они припарковали машину, и Ролф принялся извлекать удочки и рыбацкие принадлежности из груды всевозможных предметов, скопившихся на заднем сиденье. Жена Ролфа умерла всего за два месяца до того, как Грета, жена старины Ларса, тоже переселилась в лучший мир.
- Задала бы мне Хильда жару, если бы увидела весь этот бардак, - вздохнул Ролф, оглядывая невообразимое скопление всевозможного барахла, громоздившегося на полу и на заднем сиденье автомобиля.
- Конечно, задала бы, - ответствовал Ларе, - но ведь это не значит, что ты не хотел бы заполучить ее обратно.
Согнувшись под тяжестью снаряжения, старики зашаркали подошвами по тропинке, которая вела в обход кемпинга к берегу быстрой горной речушки. В одном месте тропинка расширялась и превращалась в весьма просторную площадку, не затоплявшуюся даже во время половодья весной. В этом году снега в горах выпало немного, он уже успел растаять, и потому заветная площадка должна была предстать перед рыбаками во всей красе.
Они уже проделали половину пути вниз, когда Ларе внезапно остановился и уставился на какой-то предмет, наполовину скрытый ветвями густых кустов.
- Вот дьявольщина, - тихонько пробормотал он и присвистнул. - Нет, ты только посмотри на это! Боюсь, сегодня нам не удастся порыбачить.
Ларс заковылял вправо от тропинки. Следом за ним, отставая на шаг, семенил Ролф. В течение минуты они молча созерцали обнаженное тело, лежавшее под прикрытием кустарника, широко раскинув руки и уставив в небо черные провалы пустых глазниц.
Тело принадлежало женщине - это все еще можно было распознать, хотя оно уже некоторое время служило поставщиком провизии для многих представителей животного мира. На груди трупа красовалась огромная зияющая рана. Кроме того, над руками и ногами умершей изрядно потрудились грызуны. Насекомые в теле просто кишмя кишели. Даже в тот момент, когда рыбаки стояли и рассматривали труп, какие-то существа непрестанно сновали между кустами и телом. Как только Ларе сделал попытку подойти к трупу поближе, Ролф ухватил его за локоть и остановил.
- Думается мне, здесь ничего трогать нельзя. И подходить тоже, - сказал он. - Кажется, нам ничего не остается делать, кроме как вызвать полицию.
Ларе, который досыта насмотрелся на покойников во время второй мировой войны, кивнул в знак согласия. Старики торопливо засеменили назад, к кемпингу, нашли телефон и набрали номер "911". Затем они устроились в своем "додже" на переднем сиденье и стали терпеливо дожидаться появления шерифа. Ларе откупорил термос и по-братски разделил с приятелем остатки кофе.
Потягивая ароматный напиток, старики негромко обсуждали превратности человеческой жизни, а также сотни различных способов расставания с ней. Наконец Ролфу надоело шептаться, и он провозгласил:
- Когда настанет мой час, я бы, пожалуй, согласился умереть в реке с большущей рыбиной на крючке.
- Да уж, - согласился Ларе. - Чего лучше!
Когда минут через десять первая полицейская машина зарулила на территорию кемпинга, старики сидели молча. Никто из них так и не проронил больше ни слова. Все самое важное уже было произнесено.
В течение следующих нескольких часов машины продолжали прибывать одна за другой. Сначала появился местный шериф из Сноквалми, затем подкатил автомобиль Государственной инспекции и наконец прибыла машина из Отдела по расследованию убийств Департамента полиции города Сиэтла. И Марк Блэйкмур, и Лоис Эккерли пребывали в дурном расположении духа. Блэйкмур, к примеру, почти не спал в эту ночь, впрочем, как и в предыдущую. Он тщательнейшим образом исследовал все записи, хранившиеся в полиции по делу Крэйвена, то есть занимался точно такой же работой, какой добровольно загрузила себя Энн Джефферс в редакции "Геральд". Что касается Лоис Эккерли, то она готовилась пойти на футбольный матч, в котором должен был участвовать ее сын, когда ей сообщили, что поблизости от кемпинга на берегу реки Сноквалми обнаружено мертвое тело.
- А ведь нам уже приходилось здесь бывать, - мрачно заметил Блэйкмур, когда они двинулись вниз по тропинке к тому месту, где Ларе Гундерсон и Ролф Густавсон едва не споткнулись о труп, освещенный первыми лучами восходящего солнца.
- Местная полиция сейчас занимается тем, что огораживает место преступления и, конечно же, затопчет все следы, как и тогда, - сказала Эккерли. - Надеюсь, хотя бы один из них догадался поискать отпечатки подошв? Или что-нибудь в этом роде?..
Когда детективы подошли поближе, они увидели, что вся прилегающая к месту преступления территория уже огорожена желтой пластиковой лентой. Один из офицеров, приехавший на машине Государственной инспекции, узнал их и кивнул в знак приветствия.
- Я, признаться, думал, что мы покончили с такого рода делами, - проговорил он, мотнув головой в сторону мертвого тела. Блэйкмур проследил за его взглядом и с облегчением заметил, что тело, судя по всему, еще никто не передвигал.
- Все мы так думали, - ответил Блэйкмур. Он подошел к трупу и присел на корточки, чтобы как следует его рассмотреть. - Может кто-нибудь мне сказать, как долго здесь пролежало тело? - спросил он, ни к кому в отдельности не обращаясь.
- Видимо, день или два. Возможно, оно появилось здесь вчера утром или днем раньше. Тело еще только начало разлагаться, хотя его уже успели объесть. Да и насекомых полно.
Марк Блэйкмур сосредоточил внимание на повреждениях грудной клетки. Он сразу же узнал знакомые разрезы, все они были сделаны чрезвычайно аккуратно скальпелем или еще каким-то чрезвычайно острым инструментом. Кости грудной клетки были перепилены пилой, грудная клетка раскрыта, словно шкафчик, доступ к сердцу и легким освобожден.
Как всегда, убийца вырвал сердце. На этот раз сердце не удалось обнаружить поблизости. Неужели убийца решил сохранить его в качестве сувенира? Или его просто-напросто сожрали животные? Последнее выглядело наиболее вероятным. Тот, кто следовал в своих преступлениях манере Крэйвена, не походил на любителя сувениров.
- Фотографы уже закончили? - спросил Блэйкмур.
- Они извели столько пленки, что можно было снять небольшой фильм, - ответил кто-то из присутствовавших.
Очень осторожно Блэйкмур приподнял легкое. Ему хотелось посмотреть на внутреннюю поверхность грудины.
Как только он заметил на внутренних тканях знакомую монограмму в виде молний, то сразу же поднял глаза, посмотрел на Лоис Эккерли и незаметно для других кивнул. Затем, придав легкому первоначальное положение, он заставил себя посмотреть на лицо жертвы.
Женщина; как минимум шестьдесят лет, возможно, и старше. После смерти ее кожа, и так весьма увядшая, стала еще более дряблой, а косметика, нанесенная толстым слоем на лицо перед смертью, теперь почти полностью исчезла, оставив только темные потеки туши под пустыми уже глазницами и немного румян на щеках.
Ее волосы - слишком черного, явно ненатурального цвета - свидетельствовали о том, что покойная пыталась доказать: дата ее рождения, проставленная в паспорте, не более чем досадная ошибка. Теперь лишенные заколок и булавок волосы окружали лицо мертвой спутанными прядями, испачканными в крови и грязи. Несмотря на разложение и разрушительную работу животных и насекомых, Марк узнал женщину почти сразу.
Поднявшись на ноги, он повернулся к Лоис Эккерли.
- Час от часу не легче. Сначала он убивает брата Ричарда Крэйвена, а вот теперь его мать. Что за чертовщина, в самом деле?
Лоис Эккерли окинула тело равнодушным взглядом.
- Не понимаю я этого. Сначала он подставляет Ричарда Крэйвена, ждет, когда его казнят, а потом начинает охоту за его братом и матерью. Какой смысл?
Губы Марка Блэйкмура изогнулись в мрачной ухмылке.
- Я тоже знаю не больше твоего. Но сейчас во всех его действиях просматривается хоть какая-то система, - сказал он. - А если у преступника есть система, то, разобравшись в ней, его можно изловить. Так что давай работать.
Блэйкмур принялся отдавать приказания - пора было начинать систематический осмотр окружающей местности. Он не сомневался в том, что убийца, как всегда, все за собой прибрал и не оставил ни малейшей зацепки, которая позволила бы на него выйти. Тем не менее осмотр так или иначе следовало провести. Рано или поздно даже убийцы такого класса совершают ошибку.
А когда он ее совершит, Марк Блэйкмур будет тут как тут.
Глава 58
- Пап, а пап, что-нибудь не так?
Слова Кевина достигали сознания Гленна Джефферса, но он воспринимал их с трудом. Сидя на месте пассажира в "саабе" Гленна, Кевин с волнением наблюдал за отцом. Однако стоило Кевину попытаться заговорить снова, как Гленн перевел взгляд на сына.
- Нет, все нормально. Мы уже почти приехали. Голос Гленна звучал уверенно, но он в очередной раз задал себе вопрос, насколько его слова соответствуют действительности. По правде сказать, состояние, в котором он пребывал, вряд ли являлось нормальным. С самого утра с ним происходило что-то непонятное. Он даже стал подумывать о том, чтобы отложить поездку на следующий уик-энд, но, заметив горькое разочарование на лице сына, отбросил колебания. Кроме того, когда Энн задала ему вопрос в лоб о его самочувствии, он не смог сказать ей ничего определенного. Пожалуй, он и самому себе не смог бы ответить на этот вопрос. Весь вчерашний день он чувствовал себя просто отлично. Не было никаких затмений в сознании наподобие тех, что он испытал в четверг. В конце концов он решил, что из-за какого-то неопределенного чувства не стоит лишать Кевина удовольствия. К тому времени, когда они с Кевином наконец забрались в машину и двинулись на восток через мост Эвергрин-пойнт, его самочувствие улучшилось. Однако когда они проехали на восток немного дальше и оставили за собой Редмонд, а потом направились в сторону водопадов, Гленна охватило странное чувство, именуемое в литературе "дежа вю" - чрезвычайно реальное ощущение того, что по этой дороге он уже проезжал раньше и все то, что совершалось с ним сейчас, уже когда-то происходило. Более того, ему стало казаться, будто он находится в преддверии некоего действия, которое он уже совершал прежде и которое ему просто необходимо снова осуществить.
Он вдруг вспомнил, что совершенное когда-то и забытое деяние принесло ему бездну удовольствия, и даже сейчас, не имея представления о том, в чем это деяние заключалось, он испытывал прилив сил и приятную дрожь возбуждения.
Он взглянул на Кевина, и в его мозгу на мгновение вспыхнул странный и почти неуловимый образ.
Тем не менее память цепко его держала.
Это было сердце.
Человеческое сердце, которое он, Гленн, держал в руках.
Как, почему в его сознании запечатлелась эта картина?
Затем к Гленну вернулась память о странном опыте, который ему довелось обрести два дня назад, когда ему привиделось, будто он стоит над обнаженным женским торсом. Тогда, в своем воображении, он безжалостно кромсал лежавшее перед ним тело, хотя ему вовсе не хотелось это делать. Тогда его руки действовали сами по себе, без малейшего участия его рассудка.
Так это было сердце той женщины? Неужели он вырвал у нее сердце? От таких воспоминаний у него засосало под ложечкой. Но затем совсем другое чувство, острое, словно удар тока, пронизало все его существо.
Однако ничего подобного не происходило на самом деле! Это был сон, мираж, если угодно - кошмар, игра воображения... Разве психиатр не говорил ему, что все это ни в коем случае не реальность, а самый настоящий бред?
Он попытался защитить свое сознание от страшных картин, а когда почувствовал настоятельный позыв снова взглянуть на Кевина, то удержался и продолжал смотреть на дорогу прямо перед собой. К этому времени они уже порядочно углубились в горы. Справа от дороги с гор рвалась в свое скалистое русло река, до белизны вскипая на поворотах и преграждавших ей путь гранитных глыбах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56