- А их нет, - сообщил проходивший по коридору детектив, когда она совсем уж было собралась постучать в закрытую дверь. Он улыбнулся ей, и глаза его зловеще сверкнули. - Хотите верьте, хотите нет, но они сейчас находятся в кабинете патологоанатома, где все вместе занимаются исследованием останков убитой кошки!
Даже не потрудившись ответить шутнику, Энн развернулась на каблуках и вышла из Отдела по расследованию убийств. Она, правда, мысленно дала себе слово все-таки узнать со временем имя этого детектива и постараться высмеять его в газете при первой возможности.
Добравшись наконец до офиса судмедэксперта, Энн выяснила, что присутствовать при вскрытии Кумкват ей не удастся.
- Но это же кошка! - запротестовала Энн. - Моя кошка! Неужели на это нельзя сделать скидку?
Молодой человек по имени Дэвид Смит, о чем свидетельствовала карточка, прикрепленная к карману его пиджака, отрицательно покачал головой.
- Только не здесь. Правила есть правила. На аутопсии может присутствовать только наш персонал или кто-нибудь, у кого есть разрешение.
- Да бросьте, - сказала Энн и улыбнулась, используя самую обворожительную улыбку из своего арсенала. - Уверена, что в данном случае вы сделаете исключение...
- Никаких исключений, - строго сказал Смит. Он просто сиял от самодовольства и осознания собственной значимости, что характерно для любого начинающего бюрократа.
Энн ужасно огорчилась, но, понимая, что Дэвид Смит своего решения не изменит, уселась на жесткую скамью, решив просидеть хоть целое утро, если понадобится, но добиться своей цели. Ждать пришлось ровно сорок пять минут. После этого двойные двери, которые вели в лабораторию и куда Энн не допустили, распахнулись, и она увидела Марка Блэйкмура и Лоис Эккерли.
Возникла не слишком приятная заминка, когда детективы встретились нос к носу с журналисткой. С минуту все трое обозревали друг друга, не зная, в какой тональности вести беседу, поскольку их взаимоотношения несколько вышли за рамки официальных.
- Почему бы тебе не подождать меня на улице? - нарушил молчание Блэйкмур, обращаясь к своей партнерше. - Я тем временем выпью с Энн по чашечке кофе и введу ее в курс дела.
Лоис Эккерли окинула Марка пристальным взглядом, хотела было что-то сказать, но потом передумала.
- Тогда до встречи, - произнесла она, коротко кивнула Энн и исчезла за дверями.
Марк провел Энн в небольшую комнату, меблировку которой составляли два стола с регулируемыми крышками, с полдюжины стульев, а также стойка с довольно-таки грязной микроволновой печью и видавшей виды кофеваркой. Достав две кружки из покрытой пятнами раковины, детектив ополоснул их под струей воды, наполнил кофе и протянул одну кружку Энн.
- Кофе, конечно, не самый лучший, но нам никак не удается убедить Старбакса взять шефство над этим вертепчиком. Присядем?
Энн уселась на неуклюжий стул с виниловым покрытием, Блэйкмур оперся о стойку.
- Ну и как наши дела? - спросила Энн. - Что тебе удалось выяснить?
- Ничего определенного, - последовал ответ. - Никто не пожелал согласиться с тем, что кошку убил тот же самый человек, который зарезал Дэвис и Коттрел.
Стоило Энн понять, что ее гипотеза не подтвердилась в результате вскрытия, как она вопросительно подняла брови и приготовилась обрушить на детектива целый шквал вопросов. Тот, впрочем, жестом остановил ее и продолжил свое повествование.
- Теперь ситуация выглядит следующим образом: мы знаем, что обеих женщин прикончил один и тот же человек. Мы знаем, что Шанель Дэвис впустила его к себе по собственной воле. Вероятно, она сама его подцепила в расчете на заработок. Что касается Коттрел, то мы нашли ключ с отпечатком большого пальца, который принадлежит не хозяйке дома, а другому человеку. Значит, или Коттрел сама дала преступнику ключ, или он нашел его, что более вероятно, в одном из тех мест, куда горожане обычно прячут ключи - под дверным ковриком или в клумбе. Любой может найти ключ, оставленный рядом с домом, правда?
Не став дожидаться согласия Энн, Блэйкмур произнес:
- Как бы то ни было, рассматривать оба преступления как звенья одной цепи нам позволяет только характер нанесенных женщинам ранений. В том и другом случае они практически идентичны. Преступник пользовался ножами, которые он находил на кухнях своих жертв, поэтому разрезы слегка различаются. К такому выводу пришел Космо. Это наш судмедэксперт.
- А как же моя кошка? - спросила Энн, когда Блэйкмур закончил.
- Это совсем другая история, - Энн заметила, как напряглось при ее словах лицо детектива. - Имеется определенное сходство между ранениями, нанесенными обеим женщинам, и характером травм твоей кошки. Но разрезы на кошке... - тут Блэйкмур заколебался, но употребил то же самое слово, которое пришло ему в голову накануне, когда он в первый раз увидел кошачий трупик. - Эти разрезы выглядят куда более аккуратно. Космо говорит, что в данном случае злоумышленник пользовался чрезвычайно острым инструментом - возможно, бритвенным лезвием или скальпелем. Кроме того, он утверждает, что края раны значительно ровнее, нежели в предыдущих случаях.
Марк старательно избегал встречаться с Энн глазами, пока произносил свою речь.
- Космо говорит, что если кошку убил тот же самый человек, который убил женщин, то к тому времени он научился пользоваться орудием убийства куда ловчее, чем прежде.
- Понятно... - протянула Энн. Она была поражена.
- Но Космо также говорит, что кошку мог прикончить совсем другой человек, - закончил Блэйкмур. В его голосе послышались странные нотки, и Энн вопросительно подняла на него глаза.
- Мой муж, к примеру, - договорила за Марка Энн. Она никак не могла забыть молчание, которое установилось во дворе, когда там появился Гленн с пластиковым пакетом в руках. Поскольку Блэйкмур промолчал, Энн решила, что сейчас самое время рассказать детективу о загадочном тексте в ее компьютере.
- Тот, кто убил Кумкват, оставил спои след в моем компьютере, - закончила она свое повествование. - Но тот, кто это сделал, знал о компьютере и программировании значительно больше, чем Гленн. Он умеет работать с парочкой программ, но совершенно не умеет программировать. У нас дома электроника - моя забота.
- Но ведь ты подумала о нем? - наставительно сказал Блэйкмур.
Энн едва не пожалела о том, что рассказала детективу о странных словах, заключенных в рамку, неожиданно возникших на мониторе, но скрывать такую важную информацию она просто не имела права.
- А что мне оставалось делать? - спросила она. - Ведь Гленн находился в доме в течение всего дня, причем в одиночестве, - Энн рассмеялась при этих словах, но смех ее прозвучал несколько зловеще. - Я даже обыскала дом в надежде обнаружить следы пребывания другого человека.
- Но ничего не нашла, - подытожил Блэйкмур. Энн кивнула.
- Что же дальше?
- Дальше? Обычная рутина, которая практикуется в такого рода случаях, - произнес детектив. Хотя Энн приходилось слышать подобные слова раньше - она, можно сказать, выучила их наизусть, - холодный озноб пронизал осе ее тело. - Мы будем продолжать поиски, хотя, признаться, фактов у нас крайне мало.
Марк замолчат, и вместо него тираду завершила Энн:
- И будем ждать, когда он убьет еще кого-нибудь, в надежде, что на сей раз он совершит ошибку.
Блэйкмур утвердительно кивнул, но не добавил ни слова. Молчание затянулось, и Энн решила наконец его прервать.
- А если его следующей жертвой стану я? - спросила она поднимаясь. - Что, если он убьет меня или кого-нибудь из моей семьи?
Неожиданно для самого себя Марк Блэйкмур обнял Энн за плечи.
- Тебя не убьют, - сказал он. - Я этого не допущу. Энн на секунду захотелось прижаться к могучей груди, но она пересилила себя и отпрянула. Потом она взяла свое пальто и большую кожаную сумку. Вдвоем в полном молчании они вышли из офиса судмедэксперта.
Ни мужчина, ни женщина не могли найти нужных слов, чтобы нарушить молчание.
Глава 43
Гленн Джефферс с самого момента пробуждения понял: с ним что-то не так. Его одолевало странное чувство, пронизавшее, казалось, не только его мозг, но и тело: хотя он отлично спал ночью, сознание не до конца повиновалось ему и он оставался как бы в полусне. Во всем теле Гленн чувствовал непонятное утомление, будто он не отдыхал вовсе. Откуда, спрашивается, такая утомляемость? Ведь он только и делал, что отдыхал с тех пор, как перебрался из госпиталя домой.
Причина, как он считал, заключалась в том, что ему все до чертиков надоело - он самым элементарным образом изнывал от скуки. Он ведь всегда вел активный образ жизни: рано вставал, отправлялся вместе с Энн бегать, а затем проводил целый день на работе, от которой отрывался только для того, чтобы в обеденный перерыв сыграть партию в рэкетбол с Аланом Клайном. После работы он шел домой, запирался в комнатке рядом с гостиной и до вечера чертил, согнувшись над чертежной доской. Если на дворе стояло лето и темнело поздно, он отправлялся с Кевином в парк, чтобы поиграть с ним в мяч.
Таким образом, к безделью он приучен не был, и поэтому, проснувшись поутру и проводив Энн и детей, он вдруг ощутил, что на него в буквальном смысле слова давят потолок и стены. Гленн пошел на кухню, чтобы прибраться, и там за работой пришел к выводу, что это проявление клаустрофобии. Но, помимо клаустрофобии, он замечал в собственном состоянии и еще кое-что, чему не находилось рационального объяснения.
У него в голове все странным образом перемешалось, и время от времени из этой круговерти всплывали фрагменты странного сна, который приснился ему перед самым пробуждением. Это было одно из тех неприятных сновидений, когда человек осознает, что спит и видит сон, но не может ничего сделать, чтобы избавиться от навязчивых образов, завладевших его сознанием.
На этот раз в его сознании всплывали обрывки ранее пережитых событий. Он видел тело Джойс Коттрел, трупик Кумкват, потом возник образ Марка Блэйкмура, который осуждающе на него смотрел, словно подозревая в убийстве не только несчастной Кумкват, но и соседки. Когда же Гленн наконец сбросил с себя остатки сна, неприятное чувство не проходило. Вокруг него по-прежнему витали смерть и насилие, что живо напомнило ему атмосферу, стоявшую в доме в то время, когда Энн вплотную занималась Ричардом Крэйвеном.
Гленна пронзила еще одна мысль: казалось, после казни Крэйвена жизнь должна была вернуться в привычное русло, но случилось так, что это дело продолжало всплывать снова и снова. Энн, к примеру, никак не могла отделаться от мысли, что между делом Крэйвена и двумя новыми убийствами существует самая непосредственная связь. Поскольку Гленн хорошо знал характер своей жены, он понял, что она такую связь уже обнаружила, - неважно, убедительно выглядела ее версия или нет.
Завершив уборку кухни, Гленн направился в кабинетик: ему вдруг захотелось посидеть хотя бы несколько минут за чертежной доской. Конечно, серьезной работой он не собирался заниматься, а просто сделал бы парочку набросков и немного подумал бы, глядишь, и подвернулась бы свежая идея. Но не успел он подойти к чертежному столу, как его взгляд упал на толстенную папку, лежавшую на столе жены.
Это было дело Ричарда Крэйвена - то самое, которое Кевин по его просьбе приносил ему в госпиталь.
С чего это, спрашивается, ему пришла тогда в голову такая блажь? Он даже не мог вспомнить, пролистал он эту папку или нет. Гленн открыл папку и принялся просматривать материалы страница за страницей, но скоро понял, что статьи о Крэйвене ничуть его не интересуют, а к тому же он вовсе и не собирался посвящать их прочтению нынешнее утро.
Чувство невыносимой скуки и пустоты завладело им с самого начала дня и спустя некоторое время трансформировалось в угнетающую клаустрофобию - страх перед замкнутым пространством. Неожиданно он ощутил необоримую потребность выбраться наружу, подальше от давивших на него стен опустевшего дома. Но куда идти? На прогулку?
Не стоит об этом и думать. Несмотря на обещание, данное Горди Фарберу, Гленн терпеть не мог бесцельных прогулок. Ему требовалась цель, чтобы двинуться в путь.
В офис?
Тоже нельзя. Стоит ему там показаться, как Рита Альварес не только отошлет его домой, но еще и нажалуется Энн.
Но отчего, к примеру, не сходить к так называемому "Зданию Джефферса"? С тех пор как его свалила хвороба, он так и не смог ни разу побывать на стройплощадке. Он только посмотрит, как продвигается строительство, и это поможет ему избавиться от депрессии. К тому же если там не окажется Алана, то никто никогда не узнает, что он нарушил предписание Фарбера позабыть на время о работе. Итак, окончательно решив, куда направить свои стопы, Гленн натянул куртку, поскольку утро было пасмурным, и, закрыв дверь на замок, вышел на улицу.
Меньше чем через час он уже стоял на тротуаре через дорогу от того места, где высился остов "Здания Джефферса". Одного взгляда Гленну было достаточно, чтобы убедиться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56