Седьмое. И вводится та самая диктатура как переходная форма правления. И почти все — за, кроме части интеллигенции, обуреваемой гуманистическими идеалами, которые интеллигенция всегда хочет воплотить в жизнь немедленно, — но ее так легко пугнуть и купить, кроме малой прослойки людей умных, которые справедливо боятся, что при рубке леса всегда летят щепки, так вот как бы не угодить в эти щепки; и кроме тех, чье рыло кругом в пуху, и хорошего им ждать не приходится. Но это — весьма небольшой процент населения.
Восьмое. И вот тогда твердой рукой наводится порядок — примерно так, как его наводили Сулла, или Кромвель, или Наполеон, или Франко, или Пиночет.
И нам опять приходится делать добро из зла, потому что больше его не из чего делать…
И вот тогда конфискуется имущество заворовавшихся чиновников, на кого б оно ни было записано, хоть внука семиюродной сестры или духа святого, и они дружно сажаются.
И жесточайшим способом подавляется сепаратизм, потому что у государства нет другого пути к сохранению себя, а результат развала будет еще горше.
За воровство и головотяпство в армии, когда голодных и необученных пацанов швыряют в огонь, ответственные начальники расстреливаются.
Армия учится только тому, что нужно для боя. За шагистику и равнение подушек в казарме по ниточкам командир роты идет в тюрьму как за растрату государственных средств, отпускаемых на обороноспособность, а не на идеальное застилание коек и балет на плацу. Убрать из армии бессмыслицу, дать дышать — уйдет и дедовщина. Это отдельная тема…
Судебная реформа проводится в неделю. Перестать паять срока за украденную курицу или бутылку водки, перестать лепить пять лет за взломанный ларек или разбитую морду, перестать сажать в следственный изолятор тех, кто не совершил ничего опасного и все равно не скроется. Но за преднамеренное убийство — расстрел: это в интересах всех потенциальных жертв. Снятие любых ограничений на самооборону: если ты убил напавшего хулигана, насильника, влезшего к тебе грабителя — ты прав.
Это все вопросы отнюдь не второстепенные, но именно первоочередные — речь вдет о духовном здоровье нации, о вере в справедливость государства, без чего невозможны никакие преобразования. Если народ не чувствует справедливость своего государства — государству не приходится ждать ничего хорошего от своего народа: шкурность и безверие.
И — да — мы возвращаемся к административно-командной экономике. К тоталитарному государству.
Но рассматривается это как переходный — на двадцать лет, меньше хрен выйдет в России — период к нормальному, разумному, цивилизованному государству.
Армия сокращается втрое — до уровня поддержания именно обороноспособности, а не захватоспособности. Генералам — сдать построенные солдатами из казенных материалов дачи и искать работу. Военно-промышленному комплексу — учиться ловить мышей. СССР под их грузом уже рухнул — еще Ассирия под этим рушилась.
За пьянство на работе — штраф из зарплаты.
Родной дом вора — тюрьма.
Задержка зарплаты равна преступлению, потому что ты изъял у человека его деньги и пустил их работать на себя.
Безусловные протекционистские законы во внешней торговле, стимулирующие развитие собственного производства.
Недра и сырье принадлежат только государству.
Взятка государственным чиновником равна измене государству.
И — постепенно, постепенно отпускать гайки, поощряя любые экономические инициативы, ведущие к повышению товарного производства. Параллельно с тем, как предприимчивое меньшинство будет богатеть законными путями, вводятся профсоюзные законы, заставляющие отстегивать непредприимчивому большинству работяг справедливую долю доходов.
Злоупотреблений и перегибов будет — масса! Но куда меньше, чем при любом ином варианте… и никакого сравнения с тем, что сейчас.
Как тебе это нравится?..
— Резюмирую, — сказал Колчак. — Пункт первый: грамотный и полный популизм. Пункт второй: привлечение на свою сторону и укрепление силовых структур. Пункт третий: тотальность и жесткость центральной власти. Пункт четвертый: переустройство государства по уму и морали силовым способом.
Но всегда необходимо учитывать еще одно. Историческую перспективу. Геополитическую тенденцию. Надо же смотреть, куда катится твоя повозка, и заранее принимать меры против ухабов и поворотов. Короче — думать о завтрашнем дне.
А день таков, что под Сибирью, где у нас разбросан десяток миллионов человек, сидит миллиард с четвертью китайцев. А вечных границ не существует. Они уже инфильтруются, и противостоять этому крайне трудно: высокая рождаемость, дешевая рабсила, дешевые товары, огромный рынок потребления сырья. И растущая технологическая база. В будущем — или выдавят, или растворят в себе.
Нужна особая экономическая зона Восточной Сибири и Приморья. Нечего цепляться за Курильские острова — и не нужны они нам, и все равно в итоге не удержим. Эпоха не та. Уж если англичане ушли из всех колоний — это о чем-то говорит. А отдав японцам острова, можно за это поцедить из них самурайской кровушки. Это — деньги, и это — перспективы. Концессии. Союз с Японией как средство от китайского давления. Япония — объективный соперник Китая, а справиться с ней легче, если что. Вот и дружить с ними против Китая. Пустить их к себе на материк. А не ждать сто лет, а может и меньше, пока китайцы не слопают нас и их по отдельности. Думать же надо, кто тебе полезен, а кто вреден. Пусть японцы поднимают край. Будут рабочие места — люди поедут. Даже с той же Украины, там еще нескоро расхлебают свою независимость.
Пора же учесть простую вещь: Россия находится в стадии сокращения. Развала, если угодно. Цепляться за каждый клочок — бессмысленный расход сил: против ветра много не наплюешь. Надо отдавать то, что все равно уйдет, и крепко держать то, что можно удержать. Это как оборона: отступи сам с невыгодных рубежей до удобного места, а вот его оборудуй заранее и вцепись намертво.
Средняя Азия потеряна. А вот с Казахстаном надо объединяться. Это люди и территории.
Мы с тобой люди военные. И мы понимаем, что вечного мира не бывает. И что с Европой мы как-нибудь договоримся, а вот Азия-с — это Азия-с. Исламский фактор — это тебе не индекс Дау-Джонса. Его на бирже не уговоришь. Белый мир из периода экспансии вступил в период обороны. И демография, и психология — все не на нашей стороне.
За оккупацию Чечни мы платим влиянием чеченской мафии. Дети, кому это выгодно? Только тем, кто сотрудничает с чеченской мафией.
Границу по Тереку. Стрельба без предупреждения. Пусть живут.
Карабах признать за Арменией. Абхазию включить в федерацию. Азербайджан нас все равно не будет любить, а Грузии в исламском окружении все равно некуда деваться. Некоторые быстро забыли, как их ятаганами резали, но так же быстро и вспомнят.
С национальным делением страны необходимо покончить. Это не семена будущего неизбежного развала, а целые парники. Дело не в том, чтобы уговорить быть вместе и прельстить своим бла-ародством и справедливостью. Дело в том, чтобы переломить тенденцию к развалу. А при национальном делении эта тенденция однозначна. С этим религиозным ренессансом мы еще нахлебаемся. Только территориальное деление, только наместники из центра и губернаторы!
Сепаратизм надо давить не тогда, когда он поднимает восстание, а тогда, когда он поднимает голову.
Лечить надо не тот орган, который пора ампутировать, а тот, где есть симптомы болезни.
И не надо бояться, что отделение Чечни обозначит тенденцию к развалу государства. Паршивая овца все стадо портит. Если у тебя в экипаже неисправимый хулиган, который мешает выполнению общей задачи — или расстреляй, или вышвырни.
Нет, это надо додуматься: Крым, Донбасс, Одессу, Прибалтику отделили без звука — а в Чечню и Курилы вцепились зубами! Поистине боги лишают разума тех, кого хотят покарать.
И не надо каждый шаг согласовывать с Европой. Европа в этом веке обречена. Когда через несколько десятилетий европейцы окажутся в Европе меньшинством, они запоют совсем другие песни. Или последует взрыв национализма и крайних правых акций, или европейцы будут заменены азиатами и африканцами. А политические последствия этого труднопредсказуемы. И будет ребятам не до чужих бед — своих хватит.
Что же касается Крыма и Донбасса — Украине следует помнить, что естественных союзников у нее нет. В случае чего она будет расчленена Польшей, Румынией и Россией. И вот тогда Россия будет единственным гарантом ее целостности. Украину надо посадить в долги, подогревать сепаратизм львовских католиков, но пока Крым и Донбасс остаются украинскими — мы должны иметь в виду вернуть их при первой возможности.
Резюмируй. Курилы отдать. Японцев в Сибирь пустить. Китайцам противостоять. С Казахстаном объединиться. Со Средней Азией — прочную границу. Чечню отделить по Тереку. Абхазию включить в себя. По Кавказу — прочную границу. Армению и Грузию иметь за союзников. Политику с Украиной вести к возврату Крыма и Донбасса. С Белоруссией объединиться. Национальное деление федерации мягко, аккуратно, неотклонимо заменить на территориальное.
Возражения? Вопросы? Дополнения?
— Нет у меня возражений, — сказал Ольховский, — и нет у меня вопросов. Но есть у меня, Николай Павлович, мысли по поводу.
— Мысли — это хорошо. Если только они направлены на выполнение задачи, а не на сомнения в ней.
— Диктатор, конечно, найдется.
— На бесптичье и коза шансонетка.
— Но там, где во Франции Наполеон или в Англии Кромвель, в России оказывается Керенский или в лучшем и одновременно худшем случае Сталин. Не попробовать ли самим? Не боги горшки обжигают. Или лучше иметь несколько кандидатур на замену? Кого ты будешь ставить в диктаторы? Князя Трубецкого, который вообще струсил прийти на Сенатскую площадь? Или к скандинавам обратимся за приличным варягом?
— Было бы место — а люди всегда есть, — сказал Колчак. — Завтра покажет.
— Черт, — сказал Ольховский. — Завтра — другое название для сегодня… а в этой стране за что ни схватишься — всегда все нужно было вчера.
— А вот и утро, — зло улыбнулся Колчак. — Которое вечера мудреней.
Часть пятая
ВЫСТРЕЛ
1
Когда-то к столетию со дня рождения Владимира Ильича Ленина, когда творческие работники всех искусств вносили всемерный вклад в мировую сокровищницу Ленинианы, за что и получали премии имени Ленина, ходила масса анекдотов, отражавших безмерную любовь населения к вождю мирового пролетариата и заставлявших сердца миллионов биться в радостный унисон, ибо прочих радостей было не так много. Там фигурировали духи «Запах Ильича», мыло «По Ленинским местам», трехспальная кровать «Ленин с нами», петергофский фонтан «Струя Ильича», презервативы «Ленинский маяк», скороходовские ботинки «Ленинский путь», платяные щетки для чистки себя под Лениным, пинцет для выдергивания волос «Ленинский пробор» и масса прочего. Кстати уж, примерно тогда же лидер ленинградской кухни ресторан «Метрополь» выдал клиентуре фирменное блюдо — котлеты «Залп “Авроры”»: официально они значились в меню как котлеты по-киевски, на самом же деле название объяснялось тем, что при втыкании в горячую котлету вилки оттуда стреляли в рубашку едока четыре тугих струйки расплавленного масла, что могло служить сигналом к разборке с официантом.
Теперь представьте себе негодование сигнальщика, слышавшего эти и подобные им шутки в детстве от родителей, когда на рассвете он обнаружил в секторе наблюдения возмущающую зрение и разум картину: за мостом, непосредственно под набережной Кремля, болталась утлая лодчонка, время от времени посылаемая вперед неловкими тычками весла. Сунув лодку вперед, рыжий и лысый человечек в пиджачной паре и галстуке в горошек хватал шест и пихал его в воду суетливо и деловито. При рассмотрении в просветленную сиреневую оптику двенадцатикратного морского бинокля по движению губ лысого, обведенных рыжеватой порослью, читалось так ясно, что даже казалось ясно же слышимым: «Здесь „Ав'го'га“ п'гойдет… Так… Здесь „Ав'го'га“ пройдет…»
Незнамо почему, но сигнальщик почувствовал себя обиженным до слез и даже оскорбленным до глубины души.
— Товарищ лейтенант! — взревел он на грани плача. — Полюбуйтесь!
Беспятых поднялся с топчанчика в штурманской, накинул на плечи шинель и, поеживаясь от озноба, вызванного более недосыпом, чем утренней прохладой, выбрался на мостик. Сначала он посмотрел просто так, потом убедился в бинокль, крякнул, вздохнул, высморкался, выпустил газы и закурил.
— А вот это, — сказал он наверх, исчерпав малый ритуал утренних дел, — является иллюстрацией к старому и известному тезису о том, что история повторяется дважды, причем если в первый раз в виде трагедии, то второй — в виде фарса. Лысая сволочь… Пугни-ка его!
Сигнальщик приладил во рту четыре пальца, надулся и засвистал с полосующим слух переливом, вонзая тончайшую ледяную иглу в мозг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56