.. Потому что ты уже стал их частью, частью планеты!.. А они частью тебя… Это вы себе представляете, гадство такое?! Вы об этом задумывались?!
Саймон осекся, прерывисто дыша, и снова несвязно забубнил.
– Почему ты ушел из «опылителей»? – спросил Антон.
– Ты не поймешь… – сдавленно отозвался Саймон. – А я не смогу это выразить в словах. Был бы ты «опылителем»… Ты бы даже вопроса этого не задал! Я и с цветами не мог больше быть рядом… и без них не мог… Тупик… Прошу, не надо больше об этом! Не хочу… Они утонули… Погибли. Значит, погибла часть меня… Все-все… Не хочу…
– Они не утонули, Питер, – сказал Антон. – Они умерли еще до наводнения.
– Откуда ты знаешь? – еле слышно выдохнул Саймон. – Ты что, их видел?
– Да.
– Ты… Вы… там были?! – Саймон встрепенулся в темноте. – На «поляне»?! Вы были на «поляне»?! Зачем? Что вы там делали?
– Это неважно, Питер. Мы там гуляли.
– Гуляли?.. И все? Я вам не верю!
– Слушай, какое твое дело?! – недовольно воскликнул Антон. – Я только хочу сказать тебе, что цветы погибли раньше, чем началась катастрофа! Что-то убило их. Всех одним махом! Но что их могло убить?! Может, ты знаешь?
Саймон не ответил. Заворочался, вздыхая.
– Питер!
– Не хочу больше говорить… ничего… – донеслось из угла. – Идите к дьяволу… Спать буду…
Он еще пошевелился немного и затих.
Аня положила голову Антону на плечо и провела пальцем по его губам. Несколько минут они лежали в тишине.
– Спи, – сказал он ей. – Тебе надо выспаться.
– Антон, снаружи…
– Мне показалось…
– Что такое?
– Не знаю… что там кто-то есть… Ой, ты куда?
– Не бойся.
Он вытащил пистолет, поднялся, снимая оружие с предохранителя, и осторожно выглянул из расщелины. Снаружи был лишь ветер и черное небо в крупных немигающих звездах. Антон вернулся.
– Все спокойно. Засыпай, а я подремлю. У меня очень чуткий сон.
– Антон… Скажи, что все будет хорошо…
– Все будет замечательно, малыш. Я тебя люблю.
– И я тебя люблю… Сильно-сильно. Я самая счастливая на свете, вот. Обними меня крепче.
Он обнял ее, поцеловал в губы, и она заулыбалась во весь рот, потом свернулась у него под боком. Антон положил пистолет справа от себя и сунул локоть под голову.
Стало совсем тихо. Молчал невидимый Саймон, лишь неровное, прерывистое дыхание в углу пристанища напоминало о его присутствии. Замерла Аня, проваливаясь в сон, изредка вздрагивая всем телом.
Он глядел в неразличимый каменный свод над головой и силился разложить по полочкам плотное месиво из мыслей. Он совсем не собирался засыпать, он даже был уверен, что не сможет заснуть в сложившихся обстоятельствах. Но случилось удивительное. В то время, как он размышлял, что им делать по наступлении рассвета, пока он пытался просчитать варианты – в это самое время совершенно неожиданно для себя он заснул. Даже не успев удивиться вдруг навалившейся на веки тяжести – настолько внезапно это произошло. Словно кто-то невидимый и неслышимый, все время бывший вблизи, вдруг приказал ему спать. Приказал тихо, но властно, и у него не было ни капли воли этому сопротивляться.
Глава 26
Берег
Небо то очищалось, то затягивалось комкообразными, напоминающими клочья ваты, облаками. Облачные скопления все время перемешивал ветер, и иногда в густой молочной пелене возникали разрывы, в которые заглядывало маленькое катлейское солнце. Оно уже клонилось к закату, опускалось все ниже, к темной, волнующейся поверхности океана, покрытой бурунами. Когда ветер в очередной раз разгонял тучи и отсветы заката проникали на побережье, высоко над рыжими скалами возникала радуга. На мокром песке появлялись длинные тени, которые смелели и росли с каждой минутой, пытаясь стать важнее своих хозяев.
Полчища розовых рачков, выброшенных на берег волнами, облепили все вокруг. Рачки были на редкость любопытны и вездесущи: они шныряли по поверженным деревьям, карабкались по отвесным скалам и группами забивались в лунки, которыми была густо изрыта скальная поверхность. Целыми стайками они носились по песку и даже умудрялись забираться на одежду. Антону то и дело приходилось стряхивать с себя очередных рекордсменов.
Возможно, это были и не рачки вовсе (так их прозвал Антон), а какие-нибудь морские жучки – уж больно шустро они бегали. Да и клешнями их конечности назвать было трудно. Но слово «жучки» плохо вязалось с морем, а в биологии Антон был полный профан, поэтому он решил, что пусть уж будут «рачки». В глубине души он искренне надеялся, что они на него не обидятся за такой произвол, кто бы они ни были на самом деле.
На майголов рачки почему-то не залезали. Может, они не умели цепляться своими лапками за обнаженную кожу, а может, у них с майголами были особенные отношения, кто разберет? Голые майголы могли вытворять на берегу что угодно – рачки не обращали на них ни малейшего внимания. Но Антону и Ане было куда сложнее.
Следить за майголами приходилось непрерывно. И хотя те, оставшись без своего мыслительного центра, лишенные воли и части физических сил, не могли уйти далеко, полностью парализованными их назвать было нельзя. Они больше напоминали стадо овец на пастбище, требующее присмотра. Но если у овец были хоть какие-то потребности: почесаться, сменить позу, что-нибудь обнюхать, то у майголов, казалось, не осталось ни малейшего интереса к жизни. Между собой они не общались, не замечали друг друга вообще, даже если им и приходилось сталкиваться. Создавалось впечатление, что каждый из них пребывает в странном, непонятном человеку состоянии и абсолютно одинок в этом безумии, свалившемся на их племя как снег на голову.
В большинстве своем майголы сидели сбившись в кучу под скалой, куда их определил Антон. Сидели молча и почти не шевелясь, поджав ноги и безвольно опустив руки. Скала была покрыта морскими брызгами, рачками и бугристыми наростами, похожими на ржавчину. «Ржавчина» сыпалась аборигенам на головы, но они никак не реагировали. Их длинные, спутанные черные волосы покрылись рыжей крошкой, но никто и не думал ее стряхивать. Некоторые из майголов лежали, вытянув руки и повернув голову набок, щекой в песок. В основном так делали женщины.
Изредка кто-нибудь из них вдруг поднимался и медленно брел в случайном направлении: вдоль берега или к беспокойной воде. Тогда Антону или Ане приходилось вскакивать, хватать беглеца за руку и возвращать в толпу.
Антон сидел неподалеку от скалы на большом, древнем бревне, больше чем наполовину проглоченным прибрежным песком. Древесина бревна давно почернела от времени, воды и солнца, но кора в некоторых местах каким-то чудом уцелела. Она была темно-медная, под стиль скал, в черную полосу. Аня первая догадалась, что бревно похоже на шкуру тигра.
Недавний ураган вырвал из леса и швырнул на берег несколько крупных деревьев, и сейчас они лежали, контрастируя с обстановкой: полумертвые, но еще в густой зелени, с белыми излохмаченными сердцевинами стволов, похожими на сломанные кости. Веток вокруг было просто не счесть. Будто стихия прошлась гигантским гребнем по кронам деревьев и затем стряхнула урожай над берегом. Кроме веток по побережью были щедро разбросаны скальные обломки. Пройдет время, и эти обломки частично прибьет к подножью скал, а частично смоет в океан, но сейчас они валялись повсюду, куда ни кинь взгляд, щетинясь острыми краями и красноватыми сколами.
Антон бросил взгляд на пенный горизонт, потом громко спросил в микрофон:
– Ну что там у вас?!
В наушнике зашипело, донесся слабый возглас и еще какие-то непонятные звуки.
– Тович! Кроу! – прикрикнул он. – Доложите, как вы! Эй, там!..
– Господин лейтенант… – раздался запыхавшийся голос толстяка Кроу. – Не слышно ничего, когда их забирать будут?!
– Всех собрали? – осведомился Антон.
– Да! Почти…
– Да какое «почти»?! – произнес раздраженно голос Товича. – Вон еще двое за мысом!.. Эти-то откуда взялись, ты что там не глядел, что ли?!
– Смотрел я… – отозвался Кроу недовольно.
– Плохо смотрел значит!.. Ну куда, куда, а?! Э-э!!! – вдруг заорал Тович. – Роберт!.. Чего встал-то?! Беги за ними, пока в море не сиганули! Я что, один их гонять буду?!
Слышно было, как Кроу снова запыхтел в наушнике на бегу.
– Вы не справляетесь, Милош? – спросил Антон. – Сколько всего уцелевших?
– Тридцать… – буркнул Тович, – …два… Нет, тридцать три, кажется!.. Они больше не выпрыгивают из лесу, и то радует.
– Новые погибшие есть?
– Еще один со скалы свалился. Мы уж думали, никто не появится… А он возьми да прыгни! Понимаете, они совсем не чувствуют, сколько там под ногами: два или двадцать метров! Ужас! Место тут такое гиблое, господин лейтенант. Да только майголам-то этим, по-моему, один фиг! Они все равно не понимают, что происходит.
– Ясно, Милош. Так нужна помощь?
– Стоять!!! – рявкнул вдруг Тович и тоже, судя по срывающемуся голосу, перешел на бег. – А ну стоять, я кому сказал!..
– Чего мы-то все за ними бегаем?.. – вставил недовольно Кроу. – А ну-ка иди сюда!.. Ишь, смотаться хотел, супчик!.. Я говорю: как наблюдение с воздуха, так – кафсиане! А как за психами по песку гоняться – этим пусть люди занимаются!.. Очень здорово придумали!
– А ну прекратить аполитичные рассуждения! – усмехнувшись, приказал Антон.
Кроу смолк, отдуваясь.
– Господин лейтенант, мы справимся! – бодро заявил Тович. – А этого вы не слушайте… ему полезно лишний раз побегать! В общем, не надо помощи… все в порядке!
– Хорошо, – сказал Антон. – Вы продержитесь там еще чуток, парни. Кафсиане говорят, до подлета грузовиков максимум минут сорок осталось. Они двинут с двух соседних островов. Там майголов погрузят – и к нам. У них больше сотни на каждом острове будет… Такой вот нынче урожай. Пока все.
Снова выглянуло солнце, и Анина фигурка возле воды засеребрилась от брызг, которыми был щедро усыпан ее комбинезон. Она уже шагала обратно, таща за собой коренастую майголку. Та была на целую голову ниже Ани и передвигала ноги очень неохотно, отчего позади на песке оставались глубокие борозды. Аня поймала женщину, когда та была почти по колено в воде. Они заболтались с Антоном о буднях учебного центра на Катлее и проморгали момент, когда майголка встала и направилась в море. Прямиком к волнам, не сворачивая и не обращая внимания на острые камни под ногами. Именно так это и происходило в большинстве случаев, пока они присматривали за аборигенами на берегу.
Аня доставила майголку к сородичам, силой усадила на песок, и та покорно опустилась, ни разу не взглянув на Аню.
Уже полтора часа кряду Антон и Аня блуждали по берегу, сгоняя уцелевших майголов в одно место к скале. Раненых оказалось много, в том числе и таких, которые не могли идти из-за переломов. Некоторым приходилось ставить уколы, а потом волочь на себе. Конечно, волок их один Антон, несмотря на протесты Ани.
Погибших было значительно меньше, чем у Кроу и Товича. Мертвых аборигенов, сорвавшихся с прибрежных круч и сломавших себе шею, в этой части побережья они нашли только двоих: мужчину и женщину. Антон тогда сразу отогнал побелевшую Аню сторожить живых и раненых, а сам стаскал тела в тень и забросал ветками.
Последние полчаса прошли относительно спокойно. Больше из лесу на берег по крутым откосам не спускались новые безумцы, что позволяло судить о том, что в лесу никого из племени не осталось и спасательная операция близка к завершению.
Аня, чуть запыхавшись, вернулась к Антону на бревно, села, подтянув одну ногу к подбородку. Затем стала счищать пальцем с сапога быстро сохнущий на ветру песок. Накатывающие на берег волны с жадностью долизывали свежие лунки следов от ее ног.
Послышался рокот, из-за вершин деревьев гигантской бабочкой выплыл кафский наблюдательный вертолет, грузно развернулся прямо над головой, накрыв их на мгновение размашистой тенью, и стал удаляться. Аня, чуть прищурившись, смотрела ему вслед. Антон в который раз отметил про себя, что она очень красива. И даже нехарактерно красива для женского персонала УКБ, коего он успел повидать немало. Загар ей определенно был к лицу. Слегка выцветшие волосы колыхались при дуновениях ветра, сплетались в случайные пряди и открывали взору ту часть изящной шеи, что не была скрыта массивным воротом комбинезона.
Вертолет пропал за кронами деревьев, и Аня перевела взгляд на Антона. Он не успел столь же быстро отвести глаза, был пойман, можно сказать, врасплох и слегка смутился. Она заметила его замешательство и улыбнулась. Открыто и непосредственно, отчего вся неловкость Антона мгновенно улетучилась.
– Устала? – спросил он.
Она помотала головой и протянула руку к его плечу.
– Еще один герой… – произнесла она, держа раскрытую ладонь перед его лицом. На ней кругами носился озабоченный рачок.
Она ссадила рачка на камень, и Антон перехватил ее кисть. Рука Ани была маленькая и теплая, и это тепло вдруг распространилось по всему его телу. Он поймал себя на том, что давно не испытывал подобного чувства, что совсем забыл, как это может быть прекрасно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Саймон осекся, прерывисто дыша, и снова несвязно забубнил.
– Почему ты ушел из «опылителей»? – спросил Антон.
– Ты не поймешь… – сдавленно отозвался Саймон. – А я не смогу это выразить в словах. Был бы ты «опылителем»… Ты бы даже вопроса этого не задал! Я и с цветами не мог больше быть рядом… и без них не мог… Тупик… Прошу, не надо больше об этом! Не хочу… Они утонули… Погибли. Значит, погибла часть меня… Все-все… Не хочу…
– Они не утонули, Питер, – сказал Антон. – Они умерли еще до наводнения.
– Откуда ты знаешь? – еле слышно выдохнул Саймон. – Ты что, их видел?
– Да.
– Ты… Вы… там были?! – Саймон встрепенулся в темноте. – На «поляне»?! Вы были на «поляне»?! Зачем? Что вы там делали?
– Это неважно, Питер. Мы там гуляли.
– Гуляли?.. И все? Я вам не верю!
– Слушай, какое твое дело?! – недовольно воскликнул Антон. – Я только хочу сказать тебе, что цветы погибли раньше, чем началась катастрофа! Что-то убило их. Всех одним махом! Но что их могло убить?! Может, ты знаешь?
Саймон не ответил. Заворочался, вздыхая.
– Питер!
– Не хочу больше говорить… ничего… – донеслось из угла. – Идите к дьяволу… Спать буду…
Он еще пошевелился немного и затих.
Аня положила голову Антону на плечо и провела пальцем по его губам. Несколько минут они лежали в тишине.
– Спи, – сказал он ей. – Тебе надо выспаться.
– Антон, снаружи…
– Мне показалось…
– Что такое?
– Не знаю… что там кто-то есть… Ой, ты куда?
– Не бойся.
Он вытащил пистолет, поднялся, снимая оружие с предохранителя, и осторожно выглянул из расщелины. Снаружи был лишь ветер и черное небо в крупных немигающих звездах. Антон вернулся.
– Все спокойно. Засыпай, а я подремлю. У меня очень чуткий сон.
– Антон… Скажи, что все будет хорошо…
– Все будет замечательно, малыш. Я тебя люблю.
– И я тебя люблю… Сильно-сильно. Я самая счастливая на свете, вот. Обними меня крепче.
Он обнял ее, поцеловал в губы, и она заулыбалась во весь рот, потом свернулась у него под боком. Антон положил пистолет справа от себя и сунул локоть под голову.
Стало совсем тихо. Молчал невидимый Саймон, лишь неровное, прерывистое дыхание в углу пристанища напоминало о его присутствии. Замерла Аня, проваливаясь в сон, изредка вздрагивая всем телом.
Он глядел в неразличимый каменный свод над головой и силился разложить по полочкам плотное месиво из мыслей. Он совсем не собирался засыпать, он даже был уверен, что не сможет заснуть в сложившихся обстоятельствах. Но случилось удивительное. В то время, как он размышлял, что им делать по наступлении рассвета, пока он пытался просчитать варианты – в это самое время совершенно неожиданно для себя он заснул. Даже не успев удивиться вдруг навалившейся на веки тяжести – настолько внезапно это произошло. Словно кто-то невидимый и неслышимый, все время бывший вблизи, вдруг приказал ему спать. Приказал тихо, но властно, и у него не было ни капли воли этому сопротивляться.
Глава 26
Берег
Небо то очищалось, то затягивалось комкообразными, напоминающими клочья ваты, облаками. Облачные скопления все время перемешивал ветер, и иногда в густой молочной пелене возникали разрывы, в которые заглядывало маленькое катлейское солнце. Оно уже клонилось к закату, опускалось все ниже, к темной, волнующейся поверхности океана, покрытой бурунами. Когда ветер в очередной раз разгонял тучи и отсветы заката проникали на побережье, высоко над рыжими скалами возникала радуга. На мокром песке появлялись длинные тени, которые смелели и росли с каждой минутой, пытаясь стать важнее своих хозяев.
Полчища розовых рачков, выброшенных на берег волнами, облепили все вокруг. Рачки были на редкость любопытны и вездесущи: они шныряли по поверженным деревьям, карабкались по отвесным скалам и группами забивались в лунки, которыми была густо изрыта скальная поверхность. Целыми стайками они носились по песку и даже умудрялись забираться на одежду. Антону то и дело приходилось стряхивать с себя очередных рекордсменов.
Возможно, это были и не рачки вовсе (так их прозвал Антон), а какие-нибудь морские жучки – уж больно шустро они бегали. Да и клешнями их конечности назвать было трудно. Но слово «жучки» плохо вязалось с морем, а в биологии Антон был полный профан, поэтому он решил, что пусть уж будут «рачки». В глубине души он искренне надеялся, что они на него не обидятся за такой произвол, кто бы они ни были на самом деле.
На майголов рачки почему-то не залезали. Может, они не умели цепляться своими лапками за обнаженную кожу, а может, у них с майголами были особенные отношения, кто разберет? Голые майголы могли вытворять на берегу что угодно – рачки не обращали на них ни малейшего внимания. Но Антону и Ане было куда сложнее.
Следить за майголами приходилось непрерывно. И хотя те, оставшись без своего мыслительного центра, лишенные воли и части физических сил, не могли уйти далеко, полностью парализованными их назвать было нельзя. Они больше напоминали стадо овец на пастбище, требующее присмотра. Но если у овец были хоть какие-то потребности: почесаться, сменить позу, что-нибудь обнюхать, то у майголов, казалось, не осталось ни малейшего интереса к жизни. Между собой они не общались, не замечали друг друга вообще, даже если им и приходилось сталкиваться. Создавалось впечатление, что каждый из них пребывает в странном, непонятном человеку состоянии и абсолютно одинок в этом безумии, свалившемся на их племя как снег на голову.
В большинстве своем майголы сидели сбившись в кучу под скалой, куда их определил Антон. Сидели молча и почти не шевелясь, поджав ноги и безвольно опустив руки. Скала была покрыта морскими брызгами, рачками и бугристыми наростами, похожими на ржавчину. «Ржавчина» сыпалась аборигенам на головы, но они никак не реагировали. Их длинные, спутанные черные волосы покрылись рыжей крошкой, но никто и не думал ее стряхивать. Некоторые из майголов лежали, вытянув руки и повернув голову набок, щекой в песок. В основном так делали женщины.
Изредка кто-нибудь из них вдруг поднимался и медленно брел в случайном направлении: вдоль берега или к беспокойной воде. Тогда Антону или Ане приходилось вскакивать, хватать беглеца за руку и возвращать в толпу.
Антон сидел неподалеку от скалы на большом, древнем бревне, больше чем наполовину проглоченным прибрежным песком. Древесина бревна давно почернела от времени, воды и солнца, но кора в некоторых местах каким-то чудом уцелела. Она была темно-медная, под стиль скал, в черную полосу. Аня первая догадалась, что бревно похоже на шкуру тигра.
Недавний ураган вырвал из леса и швырнул на берег несколько крупных деревьев, и сейчас они лежали, контрастируя с обстановкой: полумертвые, но еще в густой зелени, с белыми излохмаченными сердцевинами стволов, похожими на сломанные кости. Веток вокруг было просто не счесть. Будто стихия прошлась гигантским гребнем по кронам деревьев и затем стряхнула урожай над берегом. Кроме веток по побережью были щедро разбросаны скальные обломки. Пройдет время, и эти обломки частично прибьет к подножью скал, а частично смоет в океан, но сейчас они валялись повсюду, куда ни кинь взгляд, щетинясь острыми краями и красноватыми сколами.
Антон бросил взгляд на пенный горизонт, потом громко спросил в микрофон:
– Ну что там у вас?!
В наушнике зашипело, донесся слабый возглас и еще какие-то непонятные звуки.
– Тович! Кроу! – прикрикнул он. – Доложите, как вы! Эй, там!..
– Господин лейтенант… – раздался запыхавшийся голос толстяка Кроу. – Не слышно ничего, когда их забирать будут?!
– Всех собрали? – осведомился Антон.
– Да! Почти…
– Да какое «почти»?! – произнес раздраженно голос Товича. – Вон еще двое за мысом!.. Эти-то откуда взялись, ты что там не глядел, что ли?!
– Смотрел я… – отозвался Кроу недовольно.
– Плохо смотрел значит!.. Ну куда, куда, а?! Э-э!!! – вдруг заорал Тович. – Роберт!.. Чего встал-то?! Беги за ними, пока в море не сиганули! Я что, один их гонять буду?!
Слышно было, как Кроу снова запыхтел в наушнике на бегу.
– Вы не справляетесь, Милош? – спросил Антон. – Сколько всего уцелевших?
– Тридцать… – буркнул Тович, – …два… Нет, тридцать три, кажется!.. Они больше не выпрыгивают из лесу, и то радует.
– Новые погибшие есть?
– Еще один со скалы свалился. Мы уж думали, никто не появится… А он возьми да прыгни! Понимаете, они совсем не чувствуют, сколько там под ногами: два или двадцать метров! Ужас! Место тут такое гиблое, господин лейтенант. Да только майголам-то этим, по-моему, один фиг! Они все равно не понимают, что происходит.
– Ясно, Милош. Так нужна помощь?
– Стоять!!! – рявкнул вдруг Тович и тоже, судя по срывающемуся голосу, перешел на бег. – А ну стоять, я кому сказал!..
– Чего мы-то все за ними бегаем?.. – вставил недовольно Кроу. – А ну-ка иди сюда!.. Ишь, смотаться хотел, супчик!.. Я говорю: как наблюдение с воздуха, так – кафсиане! А как за психами по песку гоняться – этим пусть люди занимаются!.. Очень здорово придумали!
– А ну прекратить аполитичные рассуждения! – усмехнувшись, приказал Антон.
Кроу смолк, отдуваясь.
– Господин лейтенант, мы справимся! – бодро заявил Тович. – А этого вы не слушайте… ему полезно лишний раз побегать! В общем, не надо помощи… все в порядке!
– Хорошо, – сказал Антон. – Вы продержитесь там еще чуток, парни. Кафсиане говорят, до подлета грузовиков максимум минут сорок осталось. Они двинут с двух соседних островов. Там майголов погрузят – и к нам. У них больше сотни на каждом острове будет… Такой вот нынче урожай. Пока все.
Снова выглянуло солнце, и Анина фигурка возле воды засеребрилась от брызг, которыми был щедро усыпан ее комбинезон. Она уже шагала обратно, таща за собой коренастую майголку. Та была на целую голову ниже Ани и передвигала ноги очень неохотно, отчего позади на песке оставались глубокие борозды. Аня поймала женщину, когда та была почти по колено в воде. Они заболтались с Антоном о буднях учебного центра на Катлее и проморгали момент, когда майголка встала и направилась в море. Прямиком к волнам, не сворачивая и не обращая внимания на острые камни под ногами. Именно так это и происходило в большинстве случаев, пока они присматривали за аборигенами на берегу.
Аня доставила майголку к сородичам, силой усадила на песок, и та покорно опустилась, ни разу не взглянув на Аню.
Уже полтора часа кряду Антон и Аня блуждали по берегу, сгоняя уцелевших майголов в одно место к скале. Раненых оказалось много, в том числе и таких, которые не могли идти из-за переломов. Некоторым приходилось ставить уколы, а потом волочь на себе. Конечно, волок их один Антон, несмотря на протесты Ани.
Погибших было значительно меньше, чем у Кроу и Товича. Мертвых аборигенов, сорвавшихся с прибрежных круч и сломавших себе шею, в этой части побережья они нашли только двоих: мужчину и женщину. Антон тогда сразу отогнал побелевшую Аню сторожить живых и раненых, а сам стаскал тела в тень и забросал ветками.
Последние полчаса прошли относительно спокойно. Больше из лесу на берег по крутым откосам не спускались новые безумцы, что позволяло судить о том, что в лесу никого из племени не осталось и спасательная операция близка к завершению.
Аня, чуть запыхавшись, вернулась к Антону на бревно, села, подтянув одну ногу к подбородку. Затем стала счищать пальцем с сапога быстро сохнущий на ветру песок. Накатывающие на берег волны с жадностью долизывали свежие лунки следов от ее ног.
Послышался рокот, из-за вершин деревьев гигантской бабочкой выплыл кафский наблюдательный вертолет, грузно развернулся прямо над головой, накрыв их на мгновение размашистой тенью, и стал удаляться. Аня, чуть прищурившись, смотрела ему вслед. Антон в который раз отметил про себя, что она очень красива. И даже нехарактерно красива для женского персонала УКБ, коего он успел повидать немало. Загар ей определенно был к лицу. Слегка выцветшие волосы колыхались при дуновениях ветра, сплетались в случайные пряди и открывали взору ту часть изящной шеи, что не была скрыта массивным воротом комбинезона.
Вертолет пропал за кронами деревьев, и Аня перевела взгляд на Антона. Он не успел столь же быстро отвести глаза, был пойман, можно сказать, врасплох и слегка смутился. Она заметила его замешательство и улыбнулась. Открыто и непосредственно, отчего вся неловкость Антона мгновенно улетучилась.
– Устала? – спросил он.
Она помотала головой и протянула руку к его плечу.
– Еще один герой… – произнесла она, держа раскрытую ладонь перед его лицом. На ней кругами носился озабоченный рачок.
Она ссадила рачка на камень, и Антон перехватил ее кисть. Рука Ани была маленькая и теплая, и это тепло вдруг распространилось по всему его телу. Он поймал себя на том, что давно не испытывал подобного чувства, что совсем забыл, как это может быть прекрасно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48