Глава 14
Разлом Оннако
Минут пять он позволил себе ни о чем не думать, впал в прострацию и наблюдал, как внизу проносятся сочные краски степей, как сливаются в непрерывные молочные струи ряды облаков. Потом потянулся в кресле, хрустнув суставами, вызвал Карла и спросил:
– Каковы новости за истекший период?
Но Карл, похоже, пропустил слова Антона мимо ушей.
– Ну что?! – выдохнул он прямо в экран и тут же затараторил как из пулемета: – Ты слушал? И как тебе? Я же говорил!.. Ай да Мацуми, ай да молодец! Здорово вытанцовывается, да? Я вот только понять не могу, Антон, одного…
– Да погоди ты! – Антон покачал головой. – Что ж ты так разогнался, братец?
– Но Антон! – Карл вскинул брови в искреннем недоумении. – Я не понимаю! Ведь очевидно же!.. Я…
– Карл! – воскликнул Антон. – Я для начала интересуюсь, чем ты занимаешься? Ты меня слышишь вообще?
Карл шумно засопел и опал. Потом почесал в затылке.
– Э-э… Ну-у… Да я тут в местные архивы полез. Решил попробовать с ключиками, которые Габен одолжил вчера…
– И как?
– Работаем пока, – протянул Карл, вздохнув. – Скукота, если признаться. Полный бред. Половину текста вообще не понимаю ни разу! Как они работают-то вообще, эти ученые сапиенсы… Жуть, короче.
– Бедный, – улыбнулся Антон. – Потерпи немного, скоро разомнем кости.
– Так сколько можно ждать?! Вырубай к чертям автопилот, и давай жми сюда на максимальной скорости! Я уже по Саймону все справки навел. Он, оказывается, сегодня…
– Стоп! Саймон будет в нашей программе позже.
– Но Антон!..
– Сначала я должен навестить некоего господина Бонэ. Только потом – Саймон. Как слышите меня? Прием.
Карл открыл было рот, но смолчал. Кашлянул и обронил, склонив голову:
– Сделаем, босс.
– Вот и славно. Автопилот, с твоего позволения, я отключать не стану – мне еще есть над чем поразмыслить оставшуюся часть пути. До встречи.
Антон взглянул на экран карты. Катер подлетал к разлому Оннако – значит, до станции оставалось не более десяти минут.
Разлом Оннако был одним из самых величественных созданий Аи. На десятки километров он разрезал тело материка с запада на восток гигантской дугообразной линией. В ширину разлом имел около восьми километров, и катера всегда пролетали его за считанные минуты.
Антон никогда не упускал возможности полюбоваться мощами этого исполинского образования с высоты. Словно каждый раз надеясь увидеть, что же там творится на самом его дне. Глубина разлома была никак не меньшей, чем ширина, и даже в самые светлые, безоблачные дни Этта оказывалась бессильна против мрака многокилометровой пропасти. Никаких данных об исследовании разлома оннами у Антона не было. Единственное, что он слышал в этой связи: пара легенд, рассказанных ему однажды одним болтливым пневмотехником с Базы, который, в свою очередь, не то узнал эти истории от приятелей, не то прочел в каком-то старом отчете, случайно попавшемся ему на глаза.
Первая история гласила, что во времена активной деятельности оннов на планете (людей тогда еще не было) цепь зондов-автоматов из пятнадцати штук, опустившаяся в разлом, неожиданно исчезла с экранов радаров и отсутствовала несколько часов. Поднялись зонды на поверхность совсем не там, где их ждали, и, что самое странное, их бортовая автоматика не зафиксировала этого временного провала. По ее показаниям зонды, все до одного, находились в глубине разлома около получаса: время, затраченное на спуск и подъем. Наверняка у оннов за время колонизации Аи накопилось предостаточно аналогичных историй. Антон не верил, что такой объект исследования, как разлом Оннако, был ими проигнорирован. Просто информация подобного рода, как это было принято, не разглашалась.
Вторая легенда относилась к периоду, когда «Цветочный Сад» уже осваивали люди. Близость Разлома к «Цветочному Саду» не могла не заинтересовать научную команду Стоцкого. Хотя формально Разлом и не был признан зоной чувствительности, Попытки изучить его предпринимались Стоцким неоднократно. В рамках, так сказать, неосновной деятельности. В свободное, так сказать, от работы время.
Так вот, однажды во время «шторма» в районе разлома оказался грузовой катер, летевший с Базы на станцию. Тогда еще не было четких регламентов поведения персонала во время «штормов», да и сама система «предштормовой» диагностики существовала в зачаточном состоянии. Экипаж катера принял решение переждать «шторм», опустившись в разлом на несколько сотен метров. На какую реальную глубину они спустились, никто так и не узнал.
Со слов экипажа выходило, что они неожиданно потеряли счет времени и расстояния и в буквальном смысле слова впали в оцепенение. Силы и воля членов экипажа оказались полностью парализованы. В кромешной тьме они пробыли несколько часов. На помощь им пришли уже по окончании «шторма». Катер и экипаж в состоянии шока были найдены на поверхности в сотне метров от южного края разлома. Ничего путного о том, что с ними произошло, люди так и не рассказали. Их память сохранила лишь отрывочные сведения. И только в одном их показания сходились: в какой-то момент времени (неопределенный по продолжительности) каждый из них почувствовал, что за ним наблюдают. Наблюдают пристально, со всех сторон сразу, невидимым, словно бы пронизывающим взглядом. Кто-то на Базе позже пустил в обиход шутку, что это сама Ая заглянула к ним в душу. В общем, экипаж отделался легким испугом, обошлось без психических травм и реабилитационных комплексов. Правда, насколько помнил Антон, они потом все до единого перевелись работать на Базу.
Прослушивание записей Мацуми напомнило Антону, что здесь же, в районе разлома несколько месяцев назад исчез и Анатолий Каперин, о котором они вчера говорили с роботехником. Катер Каперина нашли рано утром у самого края разлома. Записи приборов показали, что Каперин не кружил и не петлял перед тем, как сесть. Он совершенно четко знал, куда и зачем летел, после того как однажды ночью, не предупредив никого о своем решении, сняв с себя «ком», вышел из номера и сел в машину. Сканирование разлома в этом месте ничего не дало, и вопрос, куда пропал Каперин, так и остался еще одной айской тайной.
Антон часто думал об этом, но больше всего в последнее время его волновало, не куда исчез Каперин, а почему он промолчал. Почему? Что за истина открылась ему в ту ночь? Посчитал ли он ее только своей истиной или же понял, что истину эту нельзя обнародовать? А может, и не было никакой истины? Может, было невыносимое душевное страдание, незаживающая рана после гибели жены, да такая, что жить не хотелось? Да и кто знает, погиб ли Каперин вообще, в конце концов? «Ушел», как сказал Мацуми. А может… А может… А может…
Внизу стали проплывать ярко-желтые россыпи. Это были «воздушные шары» – так называли люди странные существа – не то растения, не то животные, не то их симбиоз – по нескольку раз в году мигрирующие с юга на север особым, удивительным способом.
«Воздушные шары» перемещались по поверхности Аи, используя летучий газ из ее недр. Эти кожистые, волокнистые образования буквально накачивались газом и, таким образом, могли перелетать на очень большие расстояния. В частности, преодоление разлома Оннако не было для них проблемой Шары могли лететь на разной высоте (в пределах отведенных им физикой), однако всегда придерживались строгого курса.
Длилась миграция, как правило, четыре-пять недель. Происходила она за год неоднократно и всегда выглядела потрясающе. Красота зрелища состояла не столько в необычности, сколько в масштабности явления. Тот, кто хоть раз наблюдал сезонную миграцию шаров над пропастью разлома, навсегда оставался влюбленным в это зрелище. И Антон не был исключением. Ему очень нравилось лицезреть, как многокилометровые разносортные вереницы из десятков и сотен шаров медленно, но верно парили с южных склонов гор и долин в сторону северных территорий. Подобие некоего каравана, неторопливо перебирающегося с места на место. Сейчас, с высоты полета, шары больше напоминали горошины. На самом деле диаметр существ мог достигать двух метров.
Появление караванов «воздушных шаров» означало, что разлом Оннако был совсем близок – минуты летного времени. Потом, через пару километров после разлома, пролегала узкая горная гряда, а за ней. вплоть до самой станции, тянулись густые, мрачные леса. Смотреть там уже было нечего – сплошной темно-зеленый ковер, очень напоминающий таежные массивы на Земле. Но разлом Оннако пропускать было нельзя.
Антон дал катеру команду снизиться на пятьсот метров и сбросить скорость в три раза, затем ткнулся лбом в боковой иллюминатор.
Внизу, в прозрачности воздушных потоков, изредка рассеянной дымкой случайных облачков, над пестрой зеленью долины, темными пятнами болот, буграми дикой поросли, неторопливо и даже в чем-то торжественно плыли вереницы шаров. Парили, движимые одним им ведомым инстинктом. Величественно летели, перебирались через разлом, чтобы спустя сотни километров к северу, медленно снижаясь и выпуская газ, опуститься на травы равнин. Упасть сморщенной отработанной оболочкой, истлеть на солнце и пустить корни, всосаться в материнскую твердь… И однажды дать начало новой жизни, что опять прорастет беззаботным пучком волокон – до грядущего сезона, до следующего рождения шара, рвущегося в небо…
Катер несся над разломом Оннако, и желтые горошины шаров на фоне матовой черноты бесконечности уже успели заворожить Антона, когда пиликнул вызов. Никому в мире он не простил бы такого издевательства над гармонией. Никому, кроме нее.
Он не стал надевать видеоочки, переключил трансляцию на один из мониторов информационной панели катера. И сразу увидел на экране возбужденное, сияющее лицо Ани.
– Антоша! – Она улыбалась во весь рот. – Я так скучала! Как твои дела?
– Лечу себе помаленьку. – Он тоже улыбнулся. В груди мгновенно потеплело. – Сейчас такие виды наблюдал – закачаешься. Я обязательно тебе покажу– Это надо видеть, клянусь.
– А что это?
– Миграция «воздушных шаров» называется…
– Ой, как интересно… Уже хочу посмотреть. А у нас перерыв пока. Уэйн всех распустил на десять минут.
– Вы уже вернулись с «Ока»?
– Ага… Там скукотища, хоть и озеро. Я думала, красиво будет… Тоже мне «дынное семечко»! Болото как болото, честное слово! Да еще налет этот коричневый по берегам. Гадость безумная!
– Все-таки полетите на «Слезы»?
– Да, полетим… Уэйн так хочет, его не переубедишь. Что ему эти «штормы»! Антон!..
Глаза ее расширились, и она зашептала, глубоко дыша:
– Антоша!.. Я не знаю, что со мной происходит… Я… Я думаю только о тебе! О нас с тобой… о том дне, когда мы были вместе!..
– Аня…
– Антон!.. Я не могу работать, понимаешь?! Боже мой!.. Все время думаю только о тебе! Я хочу быть только с тобой! Милый мой… Я даже иногда боюсь, Антон!
– Боишься?
– Я настолько сильно все ощущаю!.. Настолько сильно хочу быть рядом!.. Что мне кажется, что я не вынесу долго… не вынесу и умру!
– Ну что ты говоришь такое, Аня?!
– Я не знаю… Правда не знаю, что со мной происходит! Просто безумие какое-то… Прилетай скорее, прошу тебя! – произнесла она умоляюще. – Любимый мой! Антон… Если я не увижу тебя в ближайшее время, я сойду с ума!..
Он почувствовал, как по спине пробежал озноб.
– Аня! Аня… – заговорил он, ощущая внезапную сухость во рту. – Не говори ерунды! Мы скоро увидимся, я тебе обещаю!.. Я быстро улажу дела на «Саде» и вернусь! Слышишь меня?
– Я не смогу, не смогу… – Лицо ее вдруг исказилось от боли, и Антон испугался. Что-то глухо подступило изнутри и сдавило сердце.
– Анечка…
Она смотрела на него глазами, полными любви, отчаяния и слез.
– Боюсь… – прошептала она дрожащими губами. – Боюсь, что то, что меня переполняет… может меня разорвать… Я не выдержу, Антон… Я умру… – По ее щеке стекла слеза. – Совсем не могу без тебя… Ни минуты… Правда-правда…
– Не надо… – выдохнул он, слабея. – Не плачь, заклинаю!..
Что-то стало лавинообразно нарастать внутри и подчинять себе всю его волю. Даже освещение в кабине стало меркнуть.
– Подожди, Аня! – выкрикнул он, не слыша себя. – Я разворачиваюсь. Ты только потерпи!.. Анечка!.. Я сейчас… – лихорадочно заговорил он. – Я быстро!.. Не плачь! Ч-черт!..
Он судорожно ударил по клавишам режима управления. Рванул рычаги, выругался. Катер кинуло резко вверх, потом повело в сторону. Антона мотнуло в кресле, и Аня тонко вскрикнула на том конце канала.
– Я мигом! – взревел он. – Ты только не плачь! Ну же, с-скотина… давай, давай!.. Поворачивай, гад!..
Катер повиновался плохо, сказывалось отсутствие у Антона постоянной практики управления. Машину внезапно бросило вниз. В иллюминаторах мелькнули серые горы, и земля устремилась навстречу. Антон взвыл зверем, впился в рычаги, врос всем телом в приборные панели.
Он что-то орал, словно пытаясь запугать машину, но уже не понимал – что. Кричала Аня с бледным лицом на мониторе – он не слышал и ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48