Почему ее волнуют онны и их поведение во время второй трагедии больше, чем люди? Почему, черт подери, комиссия прилетела на Аю только сейчас, по прошествии полутора лет, и что они делали все это время на Земле? Почему, почему, почему… Одни «почему» и ни одного «потому».
А ведь он даже не знает, чем у них занимается Аня, вдруг мелькнула у него мысль. Факт для следователя просто немыслимый! Вопиющий, так сказать, факт! Аня как источник информации им до сих пор не использовалась! Вы только себе вообразите, господа хорошие! Ведь ему даже не пришло в голову поинтересоваться ее работой! Почему-то, когда он видит Аню, то у него напрочь испаряются мысли об айских проблемах и задачах следствия. Когда он видит или слышит ее, то мгновенно переносится туда, туда… господи… за тридевять земель, где дикий ветер неистово поет в тугих кронах и путает волосы… где соленые брызги орошают лица, а мокрый песчаный берег тянется и тянется… И вечернее солнце игриво отражается в Аниных глазах, а сами глаза, сами глаза…
Аня! Что-то толкнуло его в грудь изнутри. Словно сердце проснулось и напомнило о главном. Почему она молчит так долго? Сколько можно торчать там, на этих мертвых «Слезах»? Что там у них, черт побери, случилось?! Словно учуяв тревогу Антона, пропищала служба сообщений, выкидывая на экран уведомление. И одновременно, как и полагалось, бесстрастный женский голос информатора в динамиках коридора и конференц-зала объявил «штормовое». Десять баллов. По всему материку. Десять баллов второй день подряд! Нонсенс!
Его тут же бросило в пот, потом сердце сжалось, и он похолодел от страха. Господи… Да что же это они там?.. Ведь нельзя же так!..
Он прильнул к монитору и забарабанил по клавиатуре. Он иногда промахивался, и это бесило его, ему казалось, что весь мир чинит препятствия, а время предательски замедляет ход до неприличных, безобразно малых величин…
Лицо Ани возникло на экране неожиданно, и он увидел ее круглые испуганные глаза. Она, словно что-то чувствуя, тоже вызывала его, поэтому оказалась за терминалом.
Они выдохнули имена друг друга одновременно. В груди Антона тут же потеплело, и ледяные тиски страха ослабли.
– Аня… – произнес он одними губами. – Я так испугался за тебя!..
– Я тоже! – беззвучно отозвалась она.
Потом она улыбнулась. И он понял, что ничего в мире нет для него важнее ее улыбки. Ровным счетом ничего. Весь мир, вся чертова Вселенная не стоит ее улыбки…
Тревога ушла, просочилась как песок сквозь пальцы. Аня смотрела на него огромными глазами, и все читалось в ее взгляде. Вся правда жизни на веки веков, единая и всеобъемлющая… Правда, которой не нужны были слова. Только она, эта правда, составляла суть всех вещей. Смысл жизни и смерти. Все прочее в мироздании было ничем… Все иное было тленом и ложью.
– Я люблю тебя, Аня, – прошептал он, растворяясь в бездне ее глаз. – Анечка… Люблю…
Она ничего не сказала, только, не мигая, смотрела на него. Потом моргнула несколько раз, и из ее глаз потекли слезы. Она плакала, закусив верхнюю губу и не сводя с него счастливых глаз. С лихорадочной нежностью она осматривала каждую частичку его лица, а слезы все струились по ее щекам… В одно мгновение он возненавидел этот безучастный монитор, равнодушный кабинет и проклятое пространство, разделявшее их.
– Люблю тебя… – проговорил он, глотая комок в горле. – Теперь я это знаю. Господи, Аня… я же люблю тебя! Слышишь?..
Она тонко всхлипывала, улыбалась во весь экран, и беззвучно твердила:– «Да, да, да…» Он вдруг обнаружил, что стоит перед монитором и держит его за края, словно пытаясь приблизить к себе ее лицо. Несколько слез капнуло на клавиатуру.
– Милый… – дрожащими губами сказала она на том конце Вселенной. – Любимый мой…
Он все-таки пришел в себя, расцепил онемевшие пальцы и отпустил монитор. Сел, тяжело дыша, достал носовой платок и промокнул глаза.
– Не могу без тебя… – сказала Аня. – Ни минуты!
– Я знаю… – проговорил он. – Я тоже не могу… Но это… в последний раз! Мы теперь всегда будем вместе! Аня!.. Вместе! Всегда!
– Да-да… – шептала она и улыбалась. – Всегда вместе…
– Я волнуюсь из-за «шторма»! – воскликнул Антон. – Вы же получали предупреждение? Десять баллов – это не шутка!
– Уэйн спокоен, – сказала Аня и отбросила прядь со лба. – Скоро возвращаемся на Базу. Ужас! Не могу столько времени тебя не видеть. Ты прилетай скорей обратно!..
– Аня… Я хочу, но во время «шторма»…
– Прости, Антон! – Она перебила его. – Уэйн требует срочно. Я сейчас… Ты не отключайся, пожалуйста…
Аня исчезла с экрана, оставив после себя бледно-серый, безжизненный интерьер просторной комнаты, которая походила на одну из многочисленных операторских «Слез Этты». Мертвые экраны, не включавшиеся больше года, кресла, позабывшие тепло тел, элементы управления на пультовых панелях, утратившие прикосновение пальцев…
Операторская дрогнула и стала расплываться у Антона перед глазами. Скучный интерьер вдруг раздался и потемнел, стены стали прорастать длинными, вьющимися лианами, пол на глазах покрывался травой. В нос шибанул сладковатый, терпкий запах катлейского леса. Ветер донес издалека протяжный крик. Крик, не предвещавший ничего хорошего.
Он замер и прислушался. Вскинул руку – подопечные послушно застыли и завертели головами по сторонам. Подспудно он ждал повторения, он уже знал по опыту, что могут означать подобные крики на здешних островах. Но крик не повторился, и он дал команду продолжать движение.
Почти все время, пока они продирались сквозь заросли к месту поселения, никто не разговаривал. По пути им попалось еще два блуждающих майгола.
Один сидел под деревом и даже не пытался бежать. Антон подал Кроу знак, и тот, пыхтя и сопя, подскочил к аборигену и стал с ним возиться. Ему помогла Аня, потому что Кроу здорово нервничал и потел, парализатор так и ходил ходуном в его пухлых руках.
Второй майгол сам выскочил из чащи прямо на них, дико взвыл и тут же дал деру. Этого клиента Антон по справедливости поручил Товичу. Стажер ринулся за беглецом и догнал его глубоко в зарослях красных папоротников. Помогать Товичу они не стали, он управился быстро и даже воссиял лицом, когда Антон его похвалил. На парня операция подействовала возбуждающе. Он до самого конца броска не мог успокоиться и во время передышки спросил Антона: «Интересно, господин лейтенант, майголы во время психоза могут напасть на человека?» Антон ответил ему сухо: «Согласно официальным данным представительства Кафса случаев нападения не зафиксировано». Тович хмыкнул и уточнил: «Нападения на кафсиан?» – «Очевидно, да». – «Не очень обнадеживающе звучит… – подключился Кроу. – Кто может знать, чем человек отличается от кафсианина с точки зрения майгола?» «Стажер Кроу, – сказал Антон. – Не захламляйте мозг предположениями! Безопасник всегда и везде должен быть готов к чему угодно. Но только реагировать ему подобает адекватно обстановке. Согласны со мной?» – «А что я… – замялся Кроу. – Я просто спросил…» – «Ты лучше по сторонам смотри!» – посоветовала Аня. Тович хихикнул. Кроу что-то буркнул и стих.
Антон бросил быстрый взгляд на Аню. Она шла слева от него, и автомат у нее съехал стволом вниз. Все-таки не женский это приборчик, что и говорить. Будто почувствовала она тогда его мысль, поправила оружие и бодро улыбнулась. Ей было нелегко, но она старалась этого не показывать. Молодец девчонка, подумал он.
Крик повторился, когда они были всего в нескольких сотнях метров от цели.
Антон сразу понял две вещи: что они, наконец, нашли поселение и что они все-таки не успели.
Крик был явно предсмертным. Антону уже доводилось его однажды слышать в прежнюю свою бытность на Катлее. И он не спутал бы его ни с чем. Слишком хорошо он знал, что последует за этим криком дальше. И дорого бы дал, чтобы стажеры не увидели того, что они могут увидеть. Особенно Аня.
Антон приказал продолжать движение с чуть меньшей скоростью. Они напряженно молчали, не спрашивали его ни о чем. Никто больше не выскочил им навстречу, хотя по расчетам Антона «обезглавленные» аборигены должны были двигаться врассыпную по всем направлениям. Очевидно, чего-то он все-таки про них не знал.
Деревня предстала их взорам почти в том виде, в каком он и предполагал ее застать.
Опустевшая стоянка с десятком откинутых в земле плетеных крышек – в таких «погребах» жили май-голы. Скопление шишкастых, очищенных от коры бревен по периметру стоянки было уложено определенным образом и служило майголам сиденьями. Повсюду с деревьев свисали веревочные лестницы. Хижина «узла» – покатое сооружение высотой в два метра из ветвей, облепленных глиной и травой… Но привлекло их внимание в первую очередь, конечно же, не это.
С десяток тел, неподвижных и голых, в разных позах было разбросано по стоянке. Кто-то распластался на бревнах, кто-то – неподалеку от земляных ям, некоторые лежали в самом центре стоянки среди остатков пищи, веревочных мотков, связок с кольями и рогатинами, битых глиняных горшков. То, что майголы мертвы, было ясно сразу – по открытым глазам на застывших лицах.
Аня не выдержала и закрыла лицо ладонями. Она плакала, хотя и пыталась сдерживаться. Антон подошел к ней и положил руку ей на плечо. «Они не все умерли, – сказал он. – Только те, кто был рядом с ним… В непосредственной близости». «А остальные?..» – выдавил бледный Тович. «Остальные скорее всего сейчас бегут из леса к океану, – ответил Антон. – Они ничего не понимают и не чувствуют опасности…»
Аня вытерла слезы и посмотрела на Антона с болью. Промолчала, но взгляд ее был выразительнее слов.
Нужно было убедиться в гибели «узла». «Я в хижину, – сказал Антон. – Кроу и Тович, осмотреть деревья, где висят лестницы и веревки! Может, кто-то еще остался наверху!» Он прекрасно знал, что никого там на деревьях не было. Просто не хотел, чтобы стажеры смотрели на то, что он ожидал увидеть в хижине.
Антон шагнул к темному круглому проему в полуметре над вытоптанной землей. «Господин лейтенант!..» – крикнула Аня и пошла было за ним. Но он замахал рукой: оставайся на месте. Она в нерешительности остановилась, взглянула на него испуганно. Он сделал ей успокаивающий знак, перехватил автомат и, нагнувшись, нырнул в проем.
В нос ударило затхлостью и горечью. И еще запахом сырого мяса. Он включил фонарь, и луч тут же выхватил из тьмы огромную тушу «узла» в центре хижины. Труп лежал на промасленном полу, живот его был вспорот, рядом повсюду валялись внутренности, виднелись кровавые ошметки и лужи крови, еще не успевшей полностью впитаться в утрамбованную землю. Все было кончено. Вокруг «узла» нашли свою смерть шесть майголов, обильно измазанных кровью и грязью, с остекленевшими взорами и руками, в последнем поползновении протянутыми к телу главаря. В момент смерти «узла» они находились к нему ближе всех, и им досталось на полную катушку. В слепом и яростном безумии они хватали его за конечности, тыкали кольями мертвое тело, выли и резали его костяными ножами и в таком иступленном состоянии умерли в течение нескольких минут.
Антон выключил фонарь и, ступая по липкому, выбрался из хижины.
На стоянке царила тишина, нарушаемая лишь шумом крон да звуками океана, едва доносившимися сюда с невидимого берега.
Аня ждала его у самого входа. Он подмигнул ей, и она кисло улыбнулась. Тович и Кроу бродили где-то среди деревьев, покрикивали друг на друга, трещали сучьями. Он связался с центром спасения и вкратце доложил обстановку. Потом позвал парней. Они подошли, чуть запыхавшись, но уже без первоначальной бледности на лицах.
Когда все сели отдохнуть на бревна, стараясь не смотреть на трупы, он объявил: «Господа стажеры! „Узел“ острова мертв. Мы не успели самую малость. План операции корректируется. Радиометки отменяются! Все выжившие майголы сейчас будут выходить из леса и скапливаться на береговых линиях. Они легко могут разбиться на скалах или утонуть… По причинам, которые я вам уже называл. Наша задача: собирать их по периметру острова. Сгонять в кучи на берегу, оказывать первую помощь и присматривать до прихода транспорта центра спасения. Нам придется разбиться на две группы. Кроу и Тович контролируют юго-восточное побережье, я и Венская – северо-западное…»
Потом он несколько раз повторил схему действий и нюансы обращения с «обезглавленными» майголами, предупредил о возможных трупах в прибрежных обрывах, чтобы были готовыми к этому зрелищу… Парни стали совсем серьезными и собранными, поминутно кивали и задавали правильные вопросы. И только Аня все время молчала, еле заметно поджимала губы, и Антон постоянно ловил не себе ее взгляд. Словно она хотела спросить или сказать что-то важное, но никак не решалась.
Когда Кроу и Тович скрылись в зарослях, Антон заглянул в ее опущенное лицо. «С тобой все в порядке?» – спросил он. Она торопливо закивала. «Ты что-то хотела спросить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
А ведь он даже не знает, чем у них занимается Аня, вдруг мелькнула у него мысль. Факт для следователя просто немыслимый! Вопиющий, так сказать, факт! Аня как источник информации им до сих пор не использовалась! Вы только себе вообразите, господа хорошие! Ведь ему даже не пришло в голову поинтересоваться ее работой! Почему-то, когда он видит Аню, то у него напрочь испаряются мысли об айских проблемах и задачах следствия. Когда он видит или слышит ее, то мгновенно переносится туда, туда… господи… за тридевять земель, где дикий ветер неистово поет в тугих кронах и путает волосы… где соленые брызги орошают лица, а мокрый песчаный берег тянется и тянется… И вечернее солнце игриво отражается в Аниных глазах, а сами глаза, сами глаза…
Аня! Что-то толкнуло его в грудь изнутри. Словно сердце проснулось и напомнило о главном. Почему она молчит так долго? Сколько можно торчать там, на этих мертвых «Слезах»? Что там у них, черт побери, случилось?! Словно учуяв тревогу Антона, пропищала служба сообщений, выкидывая на экран уведомление. И одновременно, как и полагалось, бесстрастный женский голос информатора в динамиках коридора и конференц-зала объявил «штормовое». Десять баллов. По всему материку. Десять баллов второй день подряд! Нонсенс!
Его тут же бросило в пот, потом сердце сжалось, и он похолодел от страха. Господи… Да что же это они там?.. Ведь нельзя же так!..
Он прильнул к монитору и забарабанил по клавиатуре. Он иногда промахивался, и это бесило его, ему казалось, что весь мир чинит препятствия, а время предательски замедляет ход до неприличных, безобразно малых величин…
Лицо Ани возникло на экране неожиданно, и он увидел ее круглые испуганные глаза. Она, словно что-то чувствуя, тоже вызывала его, поэтому оказалась за терминалом.
Они выдохнули имена друг друга одновременно. В груди Антона тут же потеплело, и ледяные тиски страха ослабли.
– Аня… – произнес он одними губами. – Я так испугался за тебя!..
– Я тоже! – беззвучно отозвалась она.
Потом она улыбнулась. И он понял, что ничего в мире нет для него важнее ее улыбки. Ровным счетом ничего. Весь мир, вся чертова Вселенная не стоит ее улыбки…
Тревога ушла, просочилась как песок сквозь пальцы. Аня смотрела на него огромными глазами, и все читалось в ее взгляде. Вся правда жизни на веки веков, единая и всеобъемлющая… Правда, которой не нужны были слова. Только она, эта правда, составляла суть всех вещей. Смысл жизни и смерти. Все прочее в мироздании было ничем… Все иное было тленом и ложью.
– Я люблю тебя, Аня, – прошептал он, растворяясь в бездне ее глаз. – Анечка… Люблю…
Она ничего не сказала, только, не мигая, смотрела на него. Потом моргнула несколько раз, и из ее глаз потекли слезы. Она плакала, закусив верхнюю губу и не сводя с него счастливых глаз. С лихорадочной нежностью она осматривала каждую частичку его лица, а слезы все струились по ее щекам… В одно мгновение он возненавидел этот безучастный монитор, равнодушный кабинет и проклятое пространство, разделявшее их.
– Люблю тебя… – проговорил он, глотая комок в горле. – Теперь я это знаю. Господи, Аня… я же люблю тебя! Слышишь?..
Она тонко всхлипывала, улыбалась во весь экран, и беззвучно твердила:– «Да, да, да…» Он вдруг обнаружил, что стоит перед монитором и держит его за края, словно пытаясь приблизить к себе ее лицо. Несколько слез капнуло на клавиатуру.
– Милый… – дрожащими губами сказала она на том конце Вселенной. – Любимый мой…
Он все-таки пришел в себя, расцепил онемевшие пальцы и отпустил монитор. Сел, тяжело дыша, достал носовой платок и промокнул глаза.
– Не могу без тебя… – сказала Аня. – Ни минуты!
– Я знаю… – проговорил он. – Я тоже не могу… Но это… в последний раз! Мы теперь всегда будем вместе! Аня!.. Вместе! Всегда!
– Да-да… – шептала она и улыбалась. – Всегда вместе…
– Я волнуюсь из-за «шторма»! – воскликнул Антон. – Вы же получали предупреждение? Десять баллов – это не шутка!
– Уэйн спокоен, – сказала Аня и отбросила прядь со лба. – Скоро возвращаемся на Базу. Ужас! Не могу столько времени тебя не видеть. Ты прилетай скорей обратно!..
– Аня… Я хочу, но во время «шторма»…
– Прости, Антон! – Она перебила его. – Уэйн требует срочно. Я сейчас… Ты не отключайся, пожалуйста…
Аня исчезла с экрана, оставив после себя бледно-серый, безжизненный интерьер просторной комнаты, которая походила на одну из многочисленных операторских «Слез Этты». Мертвые экраны, не включавшиеся больше года, кресла, позабывшие тепло тел, элементы управления на пультовых панелях, утратившие прикосновение пальцев…
Операторская дрогнула и стала расплываться у Антона перед глазами. Скучный интерьер вдруг раздался и потемнел, стены стали прорастать длинными, вьющимися лианами, пол на глазах покрывался травой. В нос шибанул сладковатый, терпкий запах катлейского леса. Ветер донес издалека протяжный крик. Крик, не предвещавший ничего хорошего.
Он замер и прислушался. Вскинул руку – подопечные послушно застыли и завертели головами по сторонам. Подспудно он ждал повторения, он уже знал по опыту, что могут означать подобные крики на здешних островах. Но крик не повторился, и он дал команду продолжать движение.
Почти все время, пока они продирались сквозь заросли к месту поселения, никто не разговаривал. По пути им попалось еще два блуждающих майгола.
Один сидел под деревом и даже не пытался бежать. Антон подал Кроу знак, и тот, пыхтя и сопя, подскочил к аборигену и стал с ним возиться. Ему помогла Аня, потому что Кроу здорово нервничал и потел, парализатор так и ходил ходуном в его пухлых руках.
Второй майгол сам выскочил из чащи прямо на них, дико взвыл и тут же дал деру. Этого клиента Антон по справедливости поручил Товичу. Стажер ринулся за беглецом и догнал его глубоко в зарослях красных папоротников. Помогать Товичу они не стали, он управился быстро и даже воссиял лицом, когда Антон его похвалил. На парня операция подействовала возбуждающе. Он до самого конца броска не мог успокоиться и во время передышки спросил Антона: «Интересно, господин лейтенант, майголы во время психоза могут напасть на человека?» Антон ответил ему сухо: «Согласно официальным данным представительства Кафса случаев нападения не зафиксировано». Тович хмыкнул и уточнил: «Нападения на кафсиан?» – «Очевидно, да». – «Не очень обнадеживающе звучит… – подключился Кроу. – Кто может знать, чем человек отличается от кафсианина с точки зрения майгола?» «Стажер Кроу, – сказал Антон. – Не захламляйте мозг предположениями! Безопасник всегда и везде должен быть готов к чему угодно. Но только реагировать ему подобает адекватно обстановке. Согласны со мной?» – «А что я… – замялся Кроу. – Я просто спросил…» – «Ты лучше по сторонам смотри!» – посоветовала Аня. Тович хихикнул. Кроу что-то буркнул и стих.
Антон бросил быстрый взгляд на Аню. Она шла слева от него, и автомат у нее съехал стволом вниз. Все-таки не женский это приборчик, что и говорить. Будто почувствовала она тогда его мысль, поправила оружие и бодро улыбнулась. Ей было нелегко, но она старалась этого не показывать. Молодец девчонка, подумал он.
Крик повторился, когда они были всего в нескольких сотнях метров от цели.
Антон сразу понял две вещи: что они, наконец, нашли поселение и что они все-таки не успели.
Крик был явно предсмертным. Антону уже доводилось его однажды слышать в прежнюю свою бытность на Катлее. И он не спутал бы его ни с чем. Слишком хорошо он знал, что последует за этим криком дальше. И дорого бы дал, чтобы стажеры не увидели того, что они могут увидеть. Особенно Аня.
Антон приказал продолжать движение с чуть меньшей скоростью. Они напряженно молчали, не спрашивали его ни о чем. Никто больше не выскочил им навстречу, хотя по расчетам Антона «обезглавленные» аборигены должны были двигаться врассыпную по всем направлениям. Очевидно, чего-то он все-таки про них не знал.
Деревня предстала их взорам почти в том виде, в каком он и предполагал ее застать.
Опустевшая стоянка с десятком откинутых в земле плетеных крышек – в таких «погребах» жили май-голы. Скопление шишкастых, очищенных от коры бревен по периметру стоянки было уложено определенным образом и служило майголам сиденьями. Повсюду с деревьев свисали веревочные лестницы. Хижина «узла» – покатое сооружение высотой в два метра из ветвей, облепленных глиной и травой… Но привлекло их внимание в первую очередь, конечно же, не это.
С десяток тел, неподвижных и голых, в разных позах было разбросано по стоянке. Кто-то распластался на бревнах, кто-то – неподалеку от земляных ям, некоторые лежали в самом центре стоянки среди остатков пищи, веревочных мотков, связок с кольями и рогатинами, битых глиняных горшков. То, что майголы мертвы, было ясно сразу – по открытым глазам на застывших лицах.
Аня не выдержала и закрыла лицо ладонями. Она плакала, хотя и пыталась сдерживаться. Антон подошел к ней и положил руку ей на плечо. «Они не все умерли, – сказал он. – Только те, кто был рядом с ним… В непосредственной близости». «А остальные?..» – выдавил бледный Тович. «Остальные скорее всего сейчас бегут из леса к океану, – ответил Антон. – Они ничего не понимают и не чувствуют опасности…»
Аня вытерла слезы и посмотрела на Антона с болью. Промолчала, но взгляд ее был выразительнее слов.
Нужно было убедиться в гибели «узла». «Я в хижину, – сказал Антон. – Кроу и Тович, осмотреть деревья, где висят лестницы и веревки! Может, кто-то еще остался наверху!» Он прекрасно знал, что никого там на деревьях не было. Просто не хотел, чтобы стажеры смотрели на то, что он ожидал увидеть в хижине.
Антон шагнул к темному круглому проему в полуметре над вытоптанной землей. «Господин лейтенант!..» – крикнула Аня и пошла было за ним. Но он замахал рукой: оставайся на месте. Она в нерешительности остановилась, взглянула на него испуганно. Он сделал ей успокаивающий знак, перехватил автомат и, нагнувшись, нырнул в проем.
В нос ударило затхлостью и горечью. И еще запахом сырого мяса. Он включил фонарь, и луч тут же выхватил из тьмы огромную тушу «узла» в центре хижины. Труп лежал на промасленном полу, живот его был вспорот, рядом повсюду валялись внутренности, виднелись кровавые ошметки и лужи крови, еще не успевшей полностью впитаться в утрамбованную землю. Все было кончено. Вокруг «узла» нашли свою смерть шесть майголов, обильно измазанных кровью и грязью, с остекленевшими взорами и руками, в последнем поползновении протянутыми к телу главаря. В момент смерти «узла» они находились к нему ближе всех, и им досталось на полную катушку. В слепом и яростном безумии они хватали его за конечности, тыкали кольями мертвое тело, выли и резали его костяными ножами и в таком иступленном состоянии умерли в течение нескольких минут.
Антон выключил фонарь и, ступая по липкому, выбрался из хижины.
На стоянке царила тишина, нарушаемая лишь шумом крон да звуками океана, едва доносившимися сюда с невидимого берега.
Аня ждала его у самого входа. Он подмигнул ей, и она кисло улыбнулась. Тович и Кроу бродили где-то среди деревьев, покрикивали друг на друга, трещали сучьями. Он связался с центром спасения и вкратце доложил обстановку. Потом позвал парней. Они подошли, чуть запыхавшись, но уже без первоначальной бледности на лицах.
Когда все сели отдохнуть на бревна, стараясь не смотреть на трупы, он объявил: «Господа стажеры! „Узел“ острова мертв. Мы не успели самую малость. План операции корректируется. Радиометки отменяются! Все выжившие майголы сейчас будут выходить из леса и скапливаться на береговых линиях. Они легко могут разбиться на скалах или утонуть… По причинам, которые я вам уже называл. Наша задача: собирать их по периметру острова. Сгонять в кучи на берегу, оказывать первую помощь и присматривать до прихода транспорта центра спасения. Нам придется разбиться на две группы. Кроу и Тович контролируют юго-восточное побережье, я и Венская – северо-западное…»
Потом он несколько раз повторил схему действий и нюансы обращения с «обезглавленными» майголами, предупредил о возможных трупах в прибрежных обрывах, чтобы были готовыми к этому зрелищу… Парни стали совсем серьезными и собранными, поминутно кивали и задавали правильные вопросы. И только Аня все время молчала, еле заметно поджимала губы, и Антон постоянно ловил не себе ее взгляд. Словно она хотела спросить или сказать что-то важное, но никак не решалась.
Когда Кроу и Тович скрылись в зарослях, Антон заглянул в ее опущенное лицо. «С тобой все в порядке?» – спросил он. Она торопливо закивала. «Ты что-то хотела спросить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48