Нашли, но в них не смогли бы протиснуться даже дети.
– Придется стену долбить половниками и мясорубками... – сказал я, когда мы вернулись в столовую. – Метровой толщины известняк... За месяц одолеем...
– Продуктов навалом... – начал успокаивать себя Бельмондо. – Вода в водопроводе...
– Водки тоже полно, – успокоился Баламут.
– Вот только зачем он это сделал? – задался я вопросом. – Мы же его ни о чем не просили, ни во что не вмешивались... Зачем он нас запер?
– Может, с папочкой снюхался?
– С Худосоковым теперь не снюхаешься. Растение... – покачала головой Ольга.
– А может у них какая другая связь? Родственная? – задумчиво проговорила София. – Вот Кирилл и почувствовал, что сделал бы папочка, будь он в добром здравии.
– Да не Кирилл он! – поморщился я. – Тоже мне выдумали! Чисто женская логика – если человек из Саратова, то это Кирилл. Похож ведь он на папочку, а не на Житника. Нет, определенно, это сын Худосокова и они делали и делают общее дело! Он просто придуривался, когда говорил, что не знает никакого Худосокова.
– А зачем он тогда «двушку» расстрелял? – не согласился Баламут. – Детище отца?
– Так ведь это именно она бунт подняла и Худосокова душевно ополовинила! – воскликнул я. – Вот младший Худосоков ее и приговорил. А охранники после переворота ведь только «двушке» подчинялись. И он их тоже убил.
– Да, все сходится... – согласилась Ольга, помрачнев. – Значит все по новой? То в огонь, то в прорубь... Давайте делать что-нибудь, а то я с ума сойду...
– Завтра начнем! – махнул я рукой, не желая ни о чем думать. – Не хочется детей будить... А завтра с утра, либо все образуется, либо начнем камень долбить.
И налил ей в бокал вина.
Мы сидели молча. Всем было ясно, что вот-вот начнется последний акт нашей драмы.
Или трагедии.
Утром в главном коридоре началась стрельба. Потом кто-то заколотил в дверь железом. Я кое-как поднялся с ковра, налил шампанского. Когда последние его капли покидали фужер, из замочной скважины потянуло дымком, и я услышал хорошо знакомый запах горящего огнепроводного шнура.
– Дверь взрывают! – заорал я, отбросив фужер. – Ложи-и-сь!
Но команда привела к диаметрально противоположному результату – все мои друзья вскочили со своих мест (они спали в комнате отдыха), высыпали в столовую и, с трудом продирая глаза, изумленно уставились сначала на дверь, потом и на меня. В это время грохнул мощный взрыв, дверь сорвало с петель и замка, и она со звоном упала в коридор. В столовую ворвались клубы коричневато-желтого дыма. Когда он рассеялся, в проеме кто-то появился – в тунике, увешанный украшениями, в золотом шлеме с высоким хохолком, с длинным копьем в руках. Рассматривая нас, вошедший постоял немного в двери, затем стремглав бросился к стоящему в нашем авангарде Борису и повалил его на пол. А мы ахнули – это был... Александр Македонский, вы подумали? Ну, признайтесь? Нет, это был не Александр Македонский, эта была теща Бельмондо Диана Львовна...
* * *
Диана Львовна не поверила, что дочь и зять убиты, и записалась на прием к известному экстрасенсу. Тот уложил ее в гипнотический сон и приказал вспомнить все странные слова, сказанные Борисом и Вероникой в последние дни своего пребывания в Москве. И среди многих слов уловил одно: Искандеркуль.
На озеро Диана Львовна поехала не одна, а со следователем, ставшим к этому времени ее пылким любовником. Этот человек, Пал Петрович, знакомый нам следователь, увязался с ней частным порядком и до зубов вооруженным – очень уж ему не хотелось терять приятную во всех отношений возлюбленную. Перед отъездом в Таджикистан он попросил своих знакомых с Петровки изготовить фотографию, на которой он был бы изображен сидящим в обнимку с Худосоковым.
Эта прекрасно получившаяся цветная фотография была показана им первому же встреченному на Искандеркуле таджику (оказавшемуся, естественно, внешним агентом Худосокова) и тот указал кратчайший путь к ставке своего хозяина.
Опытный Пал Петрович, конечно, не пошел напролом. Он тщательно изучил обстановку вокруг пещеры, нашел место для засады и, засев в ней, стал дожидаться хозяина норы.
Утром кишлачный таджик пригнал снизу четырех ишаков, привязал их к камню и тут же ушел. Через пятнадцать минут из подземелья появился человек, очень похожий на Худосокова, и стал вьючить на ишаков фанерные ящики разного размера. Закончив, он ушел под землю и через некоторое время вернулся с Худосоковым. И тогда Диана Львовна вырвала из кобуры Пал Петровича скорострельный пистолет и, плотно закрыв глаза, начала стрелять. Худосоков был убит сразу же, а человек, очень на него похожий, ушел, отстреливаясь, под землю. Ему не повезло. Пал Петрович по роду своей деятельности занимался преследованиями с молодых ногтей и скоро младший Худосоков был убит и заверен контрольным выстрелом.
Пока любовник гонялся за человеком, очень похожим на Худосокова, Диана Львовна изучала содержимое фанерных ящиков. В них оказались сокровища, спрятанные Александром Македонским перед походом в Индию... Естественно, как истинная женщина, она кое-что на себя нацепила.
* * *
...Мы сидели на дорожку перед входом в подземелье. Прохладный ветерок шептал нам что-то в уши – наверное, просил остаться. Выцветшее от яркого солнца небо всем своим видом говорило: «Куда вы, глупые? Дождитесь вечера, я покажу вам свои звезды!» А стайки белых кудрявых облачков плыли в те края, в которые мы последние дни так стремились... Мы поднялись, чтобы идти прочь и в этот момент синехалатники вынесли из подземелья младшего Худосокова. Он был гол по пояс. Увидев, его, Ольга подалась к нему и с десяток-другой секунд рассматривала его мощный торс.
– Что нравится? – спросил я сзади, весь черный от ревности.
– Родинка... – прошептала Ольга, обернувшись. – Она у него на том же месте, что и у Кирилла... На солнечном сплетении...
– Глупости, – вздохнул я с облегчением. – Это сын Худосокова. Такой же ублюдок...
– Не такой... – улыбнулся Бельмондо. – А много ублюдочнее. Из-за этих побрякушек, – Борис кивнул в сторону ишаков, груженных драгоценными фанерными ящиками, – он уничтожил, то, что не имело цены...
Когда мы проезжали мимо крааля, Бельмондо высунул голову из окна и закричал, указывая куда-то пальцем:
– Козел! Смотрите, Козел!
Баламут, сидевший за рулем, резко затормозил, мы высыпали из машины и невдалеке от крааля увидели на выступе скалы огромного козла. Он был так велик, что казалось, рога его подпирают небо. Мы хотели подойти поближе, чтобы получше рассмотреть бородатого, но Борис становил нас:
– Не надо подходить к нему... По глазам его вижу, что не надо...
Не успел он договорить, как козел растворился в воздухе.
– Тьфу ты, нечистая сила! – плюнул Баламут и дал газу.
* * *
Возни с достоянием Македонского было много. Скажу только, что общий вес одних золотых украшений достигал полутора тонн, так что перепало и правительству, и нам (в основном слитки и кое-что из побрякушек и стекляшек, с которыми женщины не пожелали расстаться, даже под страхом пожизненного заключения). Для любителей приключений и современной компьютерной техники я скажу, что в окрестных пещерах мы кое-что припрятали. А все остальное взорвали – и крааль, и жилу Волос Медеи...
В Душанбинском аэропорту нас едва не сняли с самолета – в рюкзачках Полины и Лены таможенники нашли полутора литровые пластиковые бутылки из-под лимонада «Буратино». В них полыхал и искрился голубой газ. Но Полина нашлась. "Это такая игрушка из Саудовской Татарии, – сказала она, и их пропустили.
Кстати, у них пятерки по всем предметам, причем никто никогда не видел, как они готовят уроки.
В настоящее время Бельмондо нянчит сына, София ходит на четвертом месяце; Баламут уверен, что родится мальчик и решил назвать его в свою честь Александром. Я же походил, походил по даче с важным видом, а потом плюнул и выкопал грабли. А Ольга увлеклась новейшей историей. Недавно она узнала, что примерный учитель природоведения Леонид Ильич Худосоков в 1992 году попал в автомобильную аварию, в которой получил тяжелую травму головы. Врачи все починили, но сознание к Худосокову не вернулось. И он попал в Дальневосточный медицинский институт в качестве экспоната для студентов-нейрохирургов и пять лет пролежал там в абсолютно растительном состоянии. Летом 1997 года (сразу же после смерти Житника) Худосоков начал узнавать нянек и медсестер. После того, как он изнасиловал одну из них, его выписали из больницы...
Да, чуть не забыл. Покидая Центр, я решил проститься с «двушкой» и пошел к ней. Когда уже собрался уходить, заработал лазерный принтер, стоявший в дальнем углу комнаты и поэтому уцелевший от разгрома, учиненного в ней Кириллом. Я подошел, взял выданный им листок и прочитал:
БК-2
Количество точек нестабильности на 12 июля – 47.
Количество частиц (t -) – 74*10100.
Количество частиц (t?) – 98*1010.
Количество временных переходов – 0.
Ближайший пик активности ядра – 29 августа.
Прогноз времени слияния точек нестабильности – 18.
Вероятность перехода В3/В4 – 89,98%
Дата слияния таинственных точек нестабильности была смазана. Я пытался ее разобрать, но безуспешно. Листок, по всей видимости, представлял собой сводку характеристик Сердца Дьявола за вчерашний день. Количество частиц с отрицательным временным вектором, с перпендикулярным – все это мало меня в тот момент интересовало. В первый день долгожданной свободы ни о чем плохом думать не хотелось и я, скомкав листок, забросил его в «двушку».
Когда я шел к двери, взгляд мой упал на шкаф, стоявший в левом углу комнаты. Что-то меня толкнуло к нему, я подошел, открыл дверцу и на средней полке увидел расшитую крестиком подушечку. Рассмотрев ее под плафоном, разобрал в середине инициалы Ч.Е., пожал плечами, не зная почему, сунул ее подмышку и, еще раз бросив взгляд на останки Двушки, ушел. Через месяц после возвращения в Москву я перебрал на даче, Ольга не пустила меня в постель, и мне пришлось ночевать в мезонине с этой самой подушечкой под головой. И с тех пор я долгое время спал только на ней. И каждый раз мне снилось одно и тоже – я вновь и вновь испытывал все счастье моей жизни... Сначала я валялся десятилетним на берегу голубой речки, потом смывался с уроков с Карнафелем, потом спал с Ксюхой, потом с...
Но язык мой – враг мой. Как-то в порыве откровенности я рассказал об этих снах Ольге и она, немедленно порезала подушку ножницами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Придется стену долбить половниками и мясорубками... – сказал я, когда мы вернулись в столовую. – Метровой толщины известняк... За месяц одолеем...
– Продуктов навалом... – начал успокаивать себя Бельмондо. – Вода в водопроводе...
– Водки тоже полно, – успокоился Баламут.
– Вот только зачем он это сделал? – задался я вопросом. – Мы же его ни о чем не просили, ни во что не вмешивались... Зачем он нас запер?
– Может, с папочкой снюхался?
– С Худосоковым теперь не снюхаешься. Растение... – покачала головой Ольга.
– А может у них какая другая связь? Родственная? – задумчиво проговорила София. – Вот Кирилл и почувствовал, что сделал бы папочка, будь он в добром здравии.
– Да не Кирилл он! – поморщился я. – Тоже мне выдумали! Чисто женская логика – если человек из Саратова, то это Кирилл. Похож ведь он на папочку, а не на Житника. Нет, определенно, это сын Худосокова и они делали и делают общее дело! Он просто придуривался, когда говорил, что не знает никакого Худосокова.
– А зачем он тогда «двушку» расстрелял? – не согласился Баламут. – Детище отца?
– Так ведь это именно она бунт подняла и Худосокова душевно ополовинила! – воскликнул я. – Вот младший Худосоков ее и приговорил. А охранники после переворота ведь только «двушке» подчинялись. И он их тоже убил.
– Да, все сходится... – согласилась Ольга, помрачнев. – Значит все по новой? То в огонь, то в прорубь... Давайте делать что-нибудь, а то я с ума сойду...
– Завтра начнем! – махнул я рукой, не желая ни о чем думать. – Не хочется детей будить... А завтра с утра, либо все образуется, либо начнем камень долбить.
И налил ей в бокал вина.
Мы сидели молча. Всем было ясно, что вот-вот начнется последний акт нашей драмы.
Или трагедии.
Утром в главном коридоре началась стрельба. Потом кто-то заколотил в дверь железом. Я кое-как поднялся с ковра, налил шампанского. Когда последние его капли покидали фужер, из замочной скважины потянуло дымком, и я услышал хорошо знакомый запах горящего огнепроводного шнура.
– Дверь взрывают! – заорал я, отбросив фужер. – Ложи-и-сь!
Но команда привела к диаметрально противоположному результату – все мои друзья вскочили со своих мест (они спали в комнате отдыха), высыпали в столовую и, с трудом продирая глаза, изумленно уставились сначала на дверь, потом и на меня. В это время грохнул мощный взрыв, дверь сорвало с петель и замка, и она со звоном упала в коридор. В столовую ворвались клубы коричневато-желтого дыма. Когда он рассеялся, в проеме кто-то появился – в тунике, увешанный украшениями, в золотом шлеме с высоким хохолком, с длинным копьем в руках. Рассматривая нас, вошедший постоял немного в двери, затем стремглав бросился к стоящему в нашем авангарде Борису и повалил его на пол. А мы ахнули – это был... Александр Македонский, вы подумали? Ну, признайтесь? Нет, это был не Александр Македонский, эта была теща Бельмондо Диана Львовна...
* * *
Диана Львовна не поверила, что дочь и зять убиты, и записалась на прием к известному экстрасенсу. Тот уложил ее в гипнотический сон и приказал вспомнить все странные слова, сказанные Борисом и Вероникой в последние дни своего пребывания в Москве. И среди многих слов уловил одно: Искандеркуль.
На озеро Диана Львовна поехала не одна, а со следователем, ставшим к этому времени ее пылким любовником. Этот человек, Пал Петрович, знакомый нам следователь, увязался с ней частным порядком и до зубов вооруженным – очень уж ему не хотелось терять приятную во всех отношений возлюбленную. Перед отъездом в Таджикистан он попросил своих знакомых с Петровки изготовить фотографию, на которой он был бы изображен сидящим в обнимку с Худосоковым.
Эта прекрасно получившаяся цветная фотография была показана им первому же встреченному на Искандеркуле таджику (оказавшемуся, естественно, внешним агентом Худосокова) и тот указал кратчайший путь к ставке своего хозяина.
Опытный Пал Петрович, конечно, не пошел напролом. Он тщательно изучил обстановку вокруг пещеры, нашел место для засады и, засев в ней, стал дожидаться хозяина норы.
Утром кишлачный таджик пригнал снизу четырех ишаков, привязал их к камню и тут же ушел. Через пятнадцать минут из подземелья появился человек, очень похожий на Худосокова, и стал вьючить на ишаков фанерные ящики разного размера. Закончив, он ушел под землю и через некоторое время вернулся с Худосоковым. И тогда Диана Львовна вырвала из кобуры Пал Петровича скорострельный пистолет и, плотно закрыв глаза, начала стрелять. Худосоков был убит сразу же, а человек, очень на него похожий, ушел, отстреливаясь, под землю. Ему не повезло. Пал Петрович по роду своей деятельности занимался преследованиями с молодых ногтей и скоро младший Худосоков был убит и заверен контрольным выстрелом.
Пока любовник гонялся за человеком, очень похожим на Худосокова, Диана Львовна изучала содержимое фанерных ящиков. В них оказались сокровища, спрятанные Александром Македонским перед походом в Индию... Естественно, как истинная женщина, она кое-что на себя нацепила.
* * *
...Мы сидели на дорожку перед входом в подземелье. Прохладный ветерок шептал нам что-то в уши – наверное, просил остаться. Выцветшее от яркого солнца небо всем своим видом говорило: «Куда вы, глупые? Дождитесь вечера, я покажу вам свои звезды!» А стайки белых кудрявых облачков плыли в те края, в которые мы последние дни так стремились... Мы поднялись, чтобы идти прочь и в этот момент синехалатники вынесли из подземелья младшего Худосокова. Он был гол по пояс. Увидев, его, Ольга подалась к нему и с десяток-другой секунд рассматривала его мощный торс.
– Что нравится? – спросил я сзади, весь черный от ревности.
– Родинка... – прошептала Ольга, обернувшись. – Она у него на том же месте, что и у Кирилла... На солнечном сплетении...
– Глупости, – вздохнул я с облегчением. – Это сын Худосокова. Такой же ублюдок...
– Не такой... – улыбнулся Бельмондо. – А много ублюдочнее. Из-за этих побрякушек, – Борис кивнул в сторону ишаков, груженных драгоценными фанерными ящиками, – он уничтожил, то, что не имело цены...
Когда мы проезжали мимо крааля, Бельмондо высунул голову из окна и закричал, указывая куда-то пальцем:
– Козел! Смотрите, Козел!
Баламут, сидевший за рулем, резко затормозил, мы высыпали из машины и невдалеке от крааля увидели на выступе скалы огромного козла. Он был так велик, что казалось, рога его подпирают небо. Мы хотели подойти поближе, чтобы получше рассмотреть бородатого, но Борис становил нас:
– Не надо подходить к нему... По глазам его вижу, что не надо...
Не успел он договорить, как козел растворился в воздухе.
– Тьфу ты, нечистая сила! – плюнул Баламут и дал газу.
* * *
Возни с достоянием Македонского было много. Скажу только, что общий вес одних золотых украшений достигал полутора тонн, так что перепало и правительству, и нам (в основном слитки и кое-что из побрякушек и стекляшек, с которыми женщины не пожелали расстаться, даже под страхом пожизненного заключения). Для любителей приключений и современной компьютерной техники я скажу, что в окрестных пещерах мы кое-что припрятали. А все остальное взорвали – и крааль, и жилу Волос Медеи...
В Душанбинском аэропорту нас едва не сняли с самолета – в рюкзачках Полины и Лены таможенники нашли полутора литровые пластиковые бутылки из-под лимонада «Буратино». В них полыхал и искрился голубой газ. Но Полина нашлась. "Это такая игрушка из Саудовской Татарии, – сказала она, и их пропустили.
Кстати, у них пятерки по всем предметам, причем никто никогда не видел, как они готовят уроки.
В настоящее время Бельмондо нянчит сына, София ходит на четвертом месяце; Баламут уверен, что родится мальчик и решил назвать его в свою честь Александром. Я же походил, походил по даче с важным видом, а потом плюнул и выкопал грабли. А Ольга увлеклась новейшей историей. Недавно она узнала, что примерный учитель природоведения Леонид Ильич Худосоков в 1992 году попал в автомобильную аварию, в которой получил тяжелую травму головы. Врачи все починили, но сознание к Худосокову не вернулось. И он попал в Дальневосточный медицинский институт в качестве экспоната для студентов-нейрохирургов и пять лет пролежал там в абсолютно растительном состоянии. Летом 1997 года (сразу же после смерти Житника) Худосоков начал узнавать нянек и медсестер. После того, как он изнасиловал одну из них, его выписали из больницы...
Да, чуть не забыл. Покидая Центр, я решил проститься с «двушкой» и пошел к ней. Когда уже собрался уходить, заработал лазерный принтер, стоявший в дальнем углу комнаты и поэтому уцелевший от разгрома, учиненного в ней Кириллом. Я подошел, взял выданный им листок и прочитал:
БК-2
Количество точек нестабильности на 12 июля – 47.
Количество частиц (t -) – 74*10100.
Количество частиц (t?) – 98*1010.
Количество временных переходов – 0.
Ближайший пик активности ядра – 29 августа.
Прогноз времени слияния точек нестабильности – 18.
Вероятность перехода В3/В4 – 89,98%
Дата слияния таинственных точек нестабильности была смазана. Я пытался ее разобрать, но безуспешно. Листок, по всей видимости, представлял собой сводку характеристик Сердца Дьявола за вчерашний день. Количество частиц с отрицательным временным вектором, с перпендикулярным – все это мало меня в тот момент интересовало. В первый день долгожданной свободы ни о чем плохом думать не хотелось и я, скомкав листок, забросил его в «двушку».
Когда я шел к двери, взгляд мой упал на шкаф, стоявший в левом углу комнаты. Что-то меня толкнуло к нему, я подошел, открыл дверцу и на средней полке увидел расшитую крестиком подушечку. Рассмотрев ее под плафоном, разобрал в середине инициалы Ч.Е., пожал плечами, не зная почему, сунул ее подмышку и, еще раз бросив взгляд на останки Двушки, ушел. Через месяц после возвращения в Москву я перебрал на даче, Ольга не пустила меня в постель, и мне пришлось ночевать в мезонине с этой самой подушечкой под головой. И с тех пор я долгое время спал только на ней. И каждый раз мне снилось одно и тоже – я вновь и вновь испытывал все счастье моей жизни... Сначала я валялся десятилетним на берегу голубой речки, потом смывался с уроков с Карнафелем, потом спал с Ксюхой, потом с...
Но язык мой – враг мой. Как-то в порыве откровенности я рассказал об этих снах Ольге и она, немедленно порезала подушку ножницами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48