Если бы Магнус знал, что будет править королевством еще хотя бы лет шесть, он никогда не допустил бы ареста несчастной девушки. Но король чувствовал, что его время уходит, и уже не мог сопротивляться сложившимся обстоятельствам. Отчаяние не позволило ему спасти Миррен.
Он даже не догадывался, к каким последствиям для страны приведет его вспышка раздражения и арест Миррен из Белупа.
ГЛАВА 3
Селимус злился на Уила. Наследнику нравилось унижать сверстника, но Уил, которого Селимус ненавидел так же сильно, как и своего отца, держался с достоинством. Это портило Селимусу все удовольствие. Он хотел, чтобы Уил пресмыкался перед ним, будущим королем. Уил вызывал у принца неприятные чувства прежде всего потому, что был отпрыском Фергюса Тирска, человека, с которым Магнус проводил больше времени, чем со своим сыном. В детстве Селимус ревновал отца к рыжебородому воину. Мальчик нуждался в заботе и внимании короля, его похвале и участии.
Но теперь Селимус ничего не ждал от отца, относясь к старику с нескрываемым презрением.
Двенадцать лет назад, когда погибла Адана, между ним и отцом возникло отчуждение. Ходили слухи, что причиной ее смерти был вовсе не несчастный случай. Как ни старались няньки, они не могли уберечь сметливого четырехлетнего мальчика от мрачных сплетен. Селимус обожал мать. Она всегда холодно относилась к мужу, Моргравии и ее народу, но сына любила всем сердцем. Селимус пошел в нее. Он унаследовал от матери экзотическую внешность – смуглый цвет кожи, большие темно-карие глаза и иссиня-черные волосы. От отца ему достался только высокий рост. Адана не сомневалась, что ее сын в зрелом возрасте превратится в статного, импозантного мужчину. Он и в раннем возрасте был очарователен. К тому же Селимус отличался живым умом, за что его высоко ценила мать. Она пыталась руководить сыном и настраивала его против отца, которого называла «деревенщиной». Удавалось не всегда. Селимус тянулся к родителю, жаждал отцовской похвалы и внимания. К счастью для Аданы, король не проявлял к мальчику интереса и уделял мало времени общению с ним. Адана ненавидела рыжеволосого полководца даже больше, чем своего мужа, и пыталась убедить сына в том, что Фергюс является их врагом.
– Король любит этого Тирска больше, чем нас, дитя мое, – говорила она. – Посмотри, как они сидят вместе, склонив друг к другу головы, как два заговорщика. Этот Тирск лукав и коварен, остерегайся его.
Селимус понимал тогда не все слова, которые произносила мать, но улавливал их общий смысл. Адана обвиняла Тирска в казнокрадстве, издевалась над его супругой, застенчивой сдержанной женщиной.
– Деревенщина женился на деревенщине! – шипела королева.
Хотя Хелина Тирск казалась Селимусу довольно миловидной женщиной, он был слишком мал, чтобы иметь свое мнение и верил матери на слово. Когда у Тирсков родился первенец, Адана начала строить против него козни, заявив, что огненно-рыжие волосы являются печатью дьявола. Услышав, как она поносит сына его друга, Магнус чуть не набросился на жену с кулаками в присутствии Селимуса. Родители тогда сильно поругались. Они никогда не жили как одна дружная семья – не обедали и не играли вместе. Магнус редко заходил в покои жены, проводя все время в личных покоях, на плацу, в военных походах и на охоте. У него было много увлечений, которым он посвящал все свое время.
Во время того крупного скандала, разгоревшегося в их семье, Селимус впервые почувствовал неприязнь к отцу. Магнус был страшен в гневе, и мальчик испугался за мать. Адана рухнула на пол так, словно муж ударил ее, хотя король в последнее мгновение отвел руку. Она вопила, корчась на каменных плитах, которыми был вымощен внутренний дворик, где происходила эта сцена, а потом встала и устремила на Магнуса ненавидящий взгляд.
– Я лучше умру, чем позволю тебе еще раз прикоснуться ко мне, грязная свинья! – бросила она слова, которые, как потом оказалось, оказались пророческими.
– Как тебе будет угодно, – холодно промолвил король и велел ей больше не показываться ему на глаза.
Перепалку слышал не один Селимус. И когда вскоре после этого на охоте произошел несчастный случай, унесший жизнь королевы, по столице поползли мрачные слухи. Те, кто плохо знал Магнуса, не верили сплетням о его причастности к гибели жены. Но близкие друзья не сомневались, что король способен на подобный поступок. Так или иначе, случившееся на охоте в тот роковой день осталось для всех загадкой. При дворе об этом не говорили. Магнус никогда не обсуждал запретную тему даже с Фергюсом Тирском. Тайна гибели королевы Аданы была покрыта мраком, рассеять который не решался никто.
Но Селимус продолжал постоянно думать о матери и причинах ее трагической смерти. Он слышал, как отец открыто угрожал Адане, и в день ее гибели поклялся отомстить. Но что мог сделать ребенок? Селимус молча ненавидел родителя, свято храня память о матери. Между тем Магнус попытался сблизиться с сыном, полагая, что теперь, когда жена не мешает их общению, они смогут подружиться. Однако было слишком поздно. Селимус отверг запоздалую любовь отца.
Принц полагал, что Фергюс Тирск тоже был заинтересован в смерти Аданы, и люто возненавидел лучшего друга короля. Когда до Стоунхарта дошли слухи о гибели полководца, Селимус возликовал. Он надеялся, что горе подорвет здоровье короля, и тот умрет от душевной боли и одиночества. Но тут на Селимуса свалилась новая беда – к нему приставили отпрыска ненавистного Фергюса Тирска. Сынок как две капли воды походил на своего папашу.
Селимус решил во что бы то ни стало выжить Уила из Стоунхарта. Как только сын Фергюса появился в замке, принц начал травить его, стремясь сломить дух Уила и заставить его уехать домой в Аргорн. Но Уилу, горевшему желанием выполнить последнюю волю отца, удавалось противостоять козням Селимуса. Принца бесил дерзкий взгляд рыжеволосого мальчишки, который с вызовом смотрел на пего, даже когда кланялся или преклонял колено.
Селимус слышал, как изменился колокольный звон – вместо шести ударов по городу разносился протяжный гул, а это означало, что суд над ведьмой уже начался. И тут принца осенило. Он понял, что надо делать, чтобы наконец сломить дух чувствительного Тирска.
– Меня не волнует, куда тебя послал король, ты должен выполнить мое поручение! – накинулся Селимус на перепуганного пажа. – Немедленно найди Тирска и приведи его сюда!
Уил прогуливался с Элидом Доналом, своим приятелем. Судьба улыбнулась Уилу, и несколько месяцев назад во дворце появился новый мальчик. Уил хорошо знал его семью, и вскоре они с Элидом стали неразлучны. Оба чувствовали себя в столице чужими, и это обстоятельство сближало их.
Герин поощрял их дружбу и, чтобы мальчики проводили больше времени вместе, взял Элида к себе в ученики. Теперь приятели обучались военному искусству у одного наставника. Однако Уил, к глубокому огорчению Герина, часто отлынивал от занятий, пропадая где-то вместе с Селимусом.
Уил не хотел нарушать слово, данное королю, и пытался подружиться с принцем. Однако их отношения оставались все такими же натянутыми. В разговорах с Элидом, юношей открытым и искренним, он признавался в своей неприязни к принцу. Элид уговаривал приятеля не принимать все так близко к сердцу и смириться с судьбой. Если уж Уилу выпало на долю опекать Селимуса, то его долг следовать за ним повсюду, как тень, но при этом не принимать участия в чинимых принцем бесчинствах. Уил внимательно следил за принцем и оберегал его как мог от неприятностей. Часто он предупреждал напроказившего Селимуса о грозящей ему опасности разоблачения или отвлекал внимание тех, кто мог застать принца за непристойным занятием. Селимуса, ничего не знавшего о договоре между королем и сыном Фергюса, преданность последнего удивляла. Однако Уил не мог скрыть презрения к принцу, сквозившего в каждом его взгляде.
Селимус считал юного Тирска уродом и постоянно насмехался над его внешностью. Уил с достоинством сносил все оскорбления, понимая, что принц отчасти прав. Тем не менее обидные слова задевали за живое. Элид помогал другу успокоиться и советовал не терять чувство юмора. Приятели все переводили в шутку и часто, оставшись наедине, громко, заразительно хохотали, делясь друг с другом новостями придворной жизни.
Герин твердо верил, что это Шарр в образе златовласого Элида послал им на помощь своего ангела. До переезда в столицу Уил редко смеялся, а, живя здесь, в Перлисе, в течение шести месяцев едва ли хотя бы раз улыбнулся. Но теперь, с появлением Элида, глаза его сияли весельем. Прямого и сурового Уила восхищали остроумие и живость Элида, его жизнелюбие и отходчивость. Элид в любой ситуации видел забавные стороны. Он был прекрасным рассказчиком, и о его таланте в Стоунхарте уже ходили легенды. Незначительное событие, такое, например, как падение парика с головы старика Берри, члена королевского совета, во время заседания, на котором он задремал, в пересказе Элида Донала обрастало множеством забавных подробностей и превращалось в увлекательную историю, вызывая у слушателей гомерический хохот.
Уил любил Элида за приветливость, за способность рассмешить и за симпатию к Илене. Элид никогда не был против, если девочка выражала желание пойти на прогулку вместе с ними. Он развлекал ее с таким же удовольствием, с каким Илена общалась с ним. Девочка постепенно расцветала и превращалась в такую же красавицу, какой была ее мать. А мальчики взрослели и мужали. Герин надеялся, что Уил окрепнет физически и превратится в сильного, ловкого мужчину, способного повелевать людьми и командовать войском. Он разработал для юношей систему упражнений, которая хорошо развивала мускулатуру, и положительные результаты занятий были уже налицо.
– Я сделаю тебя своим заместителем, обещаю, – сказал Уил, жуя яблоко.
Мальчики лежали на берегу рва с водой, окружавшего Стоунхарт, и смотрели в бездонное небо. Хотя сияло яркое солнце, день был прохладным. Покинув пределы замка, Элид и Уил как будто оставили за спиной все неприятности и строили планы на будущее, мечтая о том, как будут вместе служить в королевском войске.
– Думаешь, они тебе это позволят? – спросил Элид.
Уил фыркнул.
– Кто это «они»? Я буду сам принимать решения. Я – командующий королевского войска.
– Это всего лишь звание.
Уил пропустил слова друга мимо ушей.
– Через несколько лет я встану во главе нашей армии, – продолжал он. – Отец всегда устанавливал в войске свои порядки, назначал командирами полков и отрядов тех, кому доверял.
– А что, если… – начал было Элид, но замолчал, заметив появившегося на вершине насыпи пажа.
– Ну, что еще им от нас нужно? – пробормотал Уил и окликнул пажа: – Эй, Джорн!
Лицо мальчика просияло от радости, когда он увидел того, кого искал.
– Вам приказано явиться в замок, господин Тирск, – сказал он.
Уил, поморщившись, встал.
– Кто тебя послал? Принц?
Джорн кивнул, тяжело дыша.
– Я уже с ног сбился, разыскивая вас. Принц вне себя от гнева.
– Прекрасно, – усмехнулся Элид и тоже поднялся на ноги. – Таким мы его особенно любим.
– А как ты нашел нас, Джорн? – спросил Уил.
Паж на мгновение замялся.
– Я обратился за помощью к вашей сестре, господин Тирск, – наконец смущенно ответил он. – Простите за дерзость, но мне необходимо было вас найти.
– Все в порядке, Джорн, не переживай, – успокоил его Уил.
– Да, ей ничего не грозит, – добавил Элид. – Мы всего лишь проткнем девчонку мечами, чтобы не болтала больше лишнего.
Ошеломленный Джорн бросил на него испуганный взгляд.
– Он шутит, – смеясь, промолвил Уил. – Можно подумать, что Элид Донал способен обидеть девочку, которую безумно любит.
На мгновение Элид застыл от изумления, потом, размахнувшись, бросил в друга огрызок яблока, сбил Уила с ног, и они кубарем покатились вниз по склону насыпи. Бедный паж побежал вслед за ними.
– Как ты смеешь так говорить! – воскликнул Элид, не зная, что ему теперь делать – смеяться или поколотить друга.
– Все видят, что ты влюблен в нее.
– Что ты несешь! Илене нет еще и одиннадцати!
– Да, но когда тебе стукнет двадцать, ей исполнится шестнадцать. Подходящий возраст для жениха и невесты. Не отрицай очевидного, Элид Донал. Ты положил глаз на мою младшую сестренку. Но тебе повезло, я не против вашего союза.
– Какая чушь! Я больше не желаю говорить на эту тему, – заявил Элид.
Однако предательский румянец, выступивший на его щеках, говорил о том, что догадки Уила верны.
Уил усмехнулся, собираясь что-то возразить, но тут заметил дрожащего пажа.
– О, Джорн, прости, пожалуйста! Сейчас иду. До скорого, Элид, и постарайся не попасть в неприятную историю, пока я буду общаться с принцем.
– Будь осторожен, Уил. Этот человек опасен, дружба с ним не доведет до добра.
Шестнадцатилетний Селимус был рослым юношей. За полгода он сильно раздался в плечах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73