Элисса протестующе закричала. Внизу публика эхом подхватила её вопль, но голоса тут же заглушила барабанная дробь. Девушка .чувствовала запах горящих свечей и чадящих светильников. Теперь она висела на руках, юноши крепко держали её, чтобы заставить качнуться точно в нужный момент.
— Приготовься! — крикнул Милт, и в его голосе ей послышалось злорадство.
«Давай, Элисса, — нежно зашептал у неё в голове голос Саксена. — Верь мне. Меня послали защищать тебя». Что он имеет в виду?
Прежде, чем она успела найти ответ, Орис и Милт резко дёрнули её вверх, заставив качнуться, и отпустили. Визжа и беспомощно кувыркаясь в воздухе, Элисса приготовилась к верной смерти.
— То-о-ор! — истошно заорала она, уже не понимая,
мысленно кричит или вслух — потому что её вопль потонул в криках толпы. Сильные руки поймали её на лету. Зажмурившись, Элисса прижималась к Саксену, и оба они раскачивались взад и вперёд.
Кажется, он висел, зацепившись согнутыми ногами за перекладину. Получается, она тоже висит вниз головой? Однако стоило взглянуть в глаза человеку, который держал её, весь страх ушёл.
«Кто ты?» — мысленно спросила она.
«Тот, кто принадлежит тебе, — загадочно ответил он. — Принимайте аплодисменты, моя госпожа».
Потом Элисса почувствовала, как её ноги коснулись земли, и посмотрела вверх. Саксен уносился обратно под купол, все так же вися вниз головой — только теперь цеплялся за трапецию лишь согнутыми ступнями.
«Реверанс для публики», — напомнил он.
Публика словно сошла с ума. Даже Соррель вскочила и хлопала в ладоши. Элисса сделала реверанс, огляделась…
… И ей показалось, что она видит только одно лицо — жуткое, изуродованное лицо Гота, который сидел в зале мрачнее тучи. Он поймал её взгляд, и между тонких губ мелькнул кончик языка. Элисса почувствовала, как по спине стекает струйка ледяного пота. Восторг прошёл, холодная пятерня страха вошла в неё и стиснула внутренности.
«Соррель! — мысленно крикнула она, зная, что Инквизитор её не услышит. — Гот здесь!»
Она заметила, как старушка сделала над собой усилие, чтобы не смотреть по сторонам.
«Хорошо, что ты его заметила. Надо будет затеряться в толпе. А пока возвращайся на своё место и делай вид, что ничего не случилось».
Элисса кивнула и снова посмотрела на Фоксов, которые раскланивались направо и налево. Девушка встретилась глазами с Саксеном, красавец акробат подмигнул, и она почувствовала, что краснеет. Смущение было так велико, что Элисса не обратила внимания на троих людей, которые пробрались в шатёр и устроились за спиной у Соррели. Они наблюдали за Элиссой, а не за тем, что происходило на арене.
— Давай уйдём прямо сейчас, — шепнула девушка, садясь на скамейку.
— Как только окажемся за шторой, набрось это, — отозвалась Соррель, передавая Элиссе большую шаль грязновато-коричневого цвета. — Постарайся, чтобы платья не было видно. А этим закрой волосы, — она сунула Элиссе шляпу и широкий кожаный ремешок.
— Где ты все это прятала?
— В своей волшебной сумке, — Соррель похлопала по видавшей виды матерчатой котомке, с которой не расставалась. — А теперь идём.
Убрав волосы под шляпу и закутавшись в шаль, Элисса почувствовала что-то вроде облегчения. Её платье цвета одуванчиков действительно слишком бросалось в глаза. Какое-то время она ещё высматривала в толпе жуткое лицо Гота, но потом позволила себе немного успокоиться и даже перекинулась парой слов с соседями, которые обсуждали представление.
Похоже, гроза миновала, подумала Соррель. Они в толпе, их трудно узнать… И тут прямо у неё за спиной кто-то завопил:
— Пожар!
У травницы оборвалось сердце. Обернувшись, она увидела, как пламя лижет полотно шагах в десяти от неё. Крик подхватила добрая сотня голосов, люди в ужасе заметались и бросились кто куда, сбивая друг друга с ног. Южный выход уже полыхал. Элиссу толкнули, её пальцы выскользнули из руки Соррели, и девушка исчезла в толпе.
«Возвращайся на постоялый двор!» — вот и всё, что успела крикнуть ей Соррель. Паника передалась и ей. Кажется, Элиссу понесло прочь от города… Люди вокруг думали только о спасении. Пламя стремительно ползло к куполу, где-то недалеко истошно ревели охваченные ужасом животные. Потом Соррель увидела, как какую-то крошечную девочку сбили с ног, попыталась её поднять, но сама упала, когда их обеих толкнули ещё раз. Потом наступили на неё…
«Да хранит тебя Свет, Элисса».
Это было последнее, о чём Соррель успела подумать. Что-то ударило её по голове, и она провалилась во мрак.
Медленно, словно ощупью, Соррель выбиралась из небытия.
Некоторое время она оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, куда попала. Чьё-то лицо склонилось над ней, во взгляде была тревога. Соррели потребовалась пара мгновений, чтобы узнать Саксена Фокса.
— Добро пожаловать назад, — мягко произнёс он. От улыбки, которая сияла на его лице, не осталось и следа. Женщина быстро села — насколько позволяли старые кости, — и поморщилась от боли.
— Успокойтесь, сударыня. Меня зовут Саксен Фокс, я из цирка Зорроса… Вернее, того, что от него осталось.
— Я знаю, — прохрипела Соррель. — Где моя внучка?
— Я надеялся, что вы мне это скажете. Соррель осторожно покачала головой.
— Мы потеряли друг друга, когда толпа начала разбегаться. Что случилось?
Циркач вздохнул.
— Думаете, я знаю? Только что мы закончили представление и раскланивались, а в следующий миг шатёр уже полыхал.
И он то ли пожал, то ли передёрнул плечами. Этот жест был принят лишь у одного народа королевства. Высокий рост, золотые волосы, фиолетовые глаза… А выговор, выдающий провинциала, развеял последние сомнения.
— Вы из клуков, — сказала она, и на лице акробата появилось выражение оскорблённой гордости.
— Конечно! Где вы ещё видели столь красивый народ? Шутка получилась неважной. Саксену было явно не до веселья.
— Вообще-то, у нас не осталось почти ничего. Больше половины зверей погибло. От главного шатра — один пепел… Хорошо, хоть повозки уцелели. Маленькая милость богов… Да, и ещё мы потеряли шестерых человек.
Он замолчал, когда Грета — одна из участниц представления — принесла поднос с чашками.
— Вот, выпейте это, — в голосе женщины слышалось раздражение. Но чего ожидать в подобных обстоятельствах?
— Что это? — спросила она, взяв чашку.
— То, что вас успокоит, — бросила Грета и, резко развернувшись, ушла.
Соррель огляделась. Вокруг, прямо на земле, сидели и лежали люди. Некоторые пребывали в глубоком обмороке, другие казались оглушёнными. Потом она заметила мёртвого бранго — его некогда прекрасное тело обгорело и было изуродовано до неузнаваемости. Вспомнив про чашку, Соррель сделала глоток и узнала вкус. А Грета разбирается в травах. Именно такими она бы воспользовалась сама. Снадобье должно помочь.
— Это ваша жена? — спросила она. Саксен хрипло рассмеялся.
— Нет. Жена моего покойного брата.
— Она знает толк в травах, — Соррель наконец-то смогла сесть прямо. — Но мне пора. Я должна найти Элиссу.
— Я вам помогу, — твёрдо заявил он.
— Зачем? Здесь у вас такое творится… Кажется, вам есть чем заняться.
Она пристально посмотрела на Саксена. Что ему за дело до Элиссы, интересно знать?
— Элисса — очень красивая девушка… и хорошо летает. В его голосе не было ни фальши, ни лицемерия — во всяком случае, ничего похожего Соррель не заметила.
— Какое-то время от меня тут всё равно толку не будет. По крайней мере, позвольте мне проводить вас до дома.
— Мы здесь не живём, уважаемый Фокс. Мы — странствующие травницы. Но если так хотите, можете проводить меня к «Снопу пшеницы». Я буду вам весьма признательна.
Голова у неё просто раскалывалась.
— Я предпочитаю, чтобы меня звали Саксеном, — отозвался клук, помогая ей подняться.
На постоялом дворе творилось нечто невообразимое. Люди бесцельно носились взад и вперёд. Ясно было, что Фрэгглшем не скоро оправится от потрясения: помимо шестерых циркачей, в огне погибли девять жителей города. Элиссы на постоялом дворе не оказалось, никто её не видел, а чаще всего люди даже не представляли, о ком идёт речь.
Соррель отметила, что Гота тоже нигде не видно. Это, пожалуй, было самое скверное. Она мысленно окликнула Элиссу, но та не отозвалась. Впрочем, Соррель почти не удивилась — большинство Чувствующих могли «протягивать нить» мысленной связи, лишь находясь недалеко друг от друга. Правда, к Соррели и Меркуду это не относилось, но они были исключением из правил — как и во многом другом. Соррель никогда не слышала, чтобы кто-то ещё обладал такими возможностями.
Значит, придётся довериться этому трюкачу.
— Ты знаешь Инквизитора Гота, Саксен? — спросила она, отводя клука в сторонку.
— Ещё бы, — он сплюнул сквозь два пальца — ещё одна привычка, свойственная клукам.
— Он в городе. И проявляет к Элиссе чрезмерный интерес. Сегодня днём он умудрился… э-э-э… скажем так, поставить её в неловкое положение.
Фиолетовые глаза Саксена вспыхнули, открыв Соррели нечто большее, чем он хотел открыть. Похоже, дело не просто в желании помочь незнакомой женщине найти внучку.
— Вы думаете, она у него? Соррель пожала плечами.
— Не исключено.
Она не допускала мысли, что Элисса погибла, затоптанная испуганной толпой. Нет, эта мысль у неё пару раз появлялась… Но где тогда тело? Пока Элисса, живая или мёртвая, не найдена, надо надеяться на лучшее.
— Значит, я найду Гота, — Саксен качнул головой. — Оставайтесь здесь, сударыня. Я моложе вас и двигаюсь быстрее.
— Найди её! — хрипло воскликнула Соррель. Снадобье начало оказывать действие, голова стала лёгкой и словно наполнилась туманом. — Ты должен её защитить…
Она не услышала, как Саксен пробормотал себе под нос:
— Именно за этим меня и послали.
Когда толпа бросилась врассыпную и Элиссу оттащили ог Соррели, девушка поняла, что сопротивляться потоку бес-мысленно. Куда легче бежать туда же, куда бегут вес остальные. Она всё ещё не могла прийти в себя. Прямо у неё па глазах пламя пожрало шатёр, где она только что сидела. Элисса слышала, как Соррель призывает её вернуться на постоялый двор. Но сейчас из этого ничего не выйдет. Сначала придётся бежать в поля, окружающие Фрэгглшем, и только потом возвращаться в город.
Скоро люди начали двигаться медленнее, потом перешли на шаг. Они не вполне оправились от пережитого, но кое-кто уже осознал, в какую сторону идти.
В этот момент сзади зацокали копыта. Четверо незнакомцев, которые всю дорогу не отставали от Элиссы, отступили к обочине. Девушка услышала, как всадник поравнялся с ней.
— Она?
Элисса нахмурилась. О чём идёт речь? Она успела лишь услышать, как кто-то шагнул к ней за спину — похоже, этот человек шёл за ней уже давно. Сильные мужские руки стиснули и больно заломили ей локти, а другие, женские, спутали её запястья верёвкой. Элисса закричала и попыталась вырваться, но на её крики никто не обращал внимания.
— А деньги? — спросил мужчина, обращаясь к всаднику. Кошель с монетами звякнул; незнакомец поймал его на лету, развернул Элиссу лицом к себе и хмыкнул.
— Желаю приятно провести ночь, — с вежливостью сказал он, и вокруг послышался смех. В надежде на сочувствие Элисса метнулась к женщине: с ней она разговаривала совеем недавно, незадолго до того, как начался пожар.
— Помогите…
— Ей нужна помощь, Фил, — ухмыльнулась женщина. Её напарник кивнул, подхватил Элиссу за талию и усадил на лошадь за спину всаднику. Тот огрел лошадь плетью, и она галопом понеслась через поле… Но не к Фрэгглшему, а в другую сторону, туда, где во тьме мелькали огоньки крестьянских домиков.
Внезапно на Элиссу снизошло озарение. Она знала, кто ждёт её в конце этого пути. Инквизитор Гот.
— Добро пожаловать, моя дорогая… Спасибо, Дрелл. От звука его голоса Элиссе стало дурно.
Дрелл — всадник, что привёз Элиссу — поклонился и вышел из комнаты. Вскоре стук копыт его лошади растаял вдали… а вместе с ним и единственная надежда на спасение. Элисса ощущала, как ледяные щупальца отчаяния облепляют её, но не стала бороться. Скоро это чувство перерастёт в ненависть — ненависть к этому выродку, который потягивает вино и размышляет, каким пыткам её подвергнуть, чтобы получить больше удовольствия.
Интересно, он в самом деле смакует вино? Или стянутые рубцами губы не позволяют ему пить большими глотками?
— Выпей со мной, — от его ухмылки становилось жутко, — У нас впереди долгая ночь. Почему бы не насладиться ей сполна?
— А для тебя нет иного способа насладиться женщиной, Гот? — Элисса с радостью обнаружила, что у неё хватает силы говорить, и голос не дрожит. — Только когда она связана, а ты берёшь её силой?
Она сама не ожидала, что почувствует себя насколько сильной. Презрение переполняло её, сочилось из всех пор её кожи.
— Ты жалкий трусливый ублюдок. Давай, начинай! Только потом убей меня, иначе я сама убью тебя за то, что ты сотворил.
Она увидела, как по страшному лицу Инквизитора словно прошла рябь, а глаза превратились в чёрные точки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68