Этого лекарь сказать не мог.
Вот уже тридцать три лета он лечил людей. И его отец тоже был лекарем. Как и отец, он верой и правдой служил Хаттену. Он был хорошим лекарем и знал это. Более того: он быт исключительно искусным лекарем. И знал, что ни опыт, ни знания не помогли бы ему вчера спасти Клута: и вот теперь Клут сидит перед ним живой, почти здоровый… и снова лыбится, как идиот.
Тор сдержанно поклонился лекарю. Затем посмотрел на Клута, который сидел на кровати, и при виде его широкой улыбки не смог сдержаться и улыбнулся в ответ.
— Почтенный Фрейберг, я все объясню… — пробормотал он, закрывая за собой дверь. — Мне только надо переговорить с Клутом…
— Переговорить? А как ты с ним разговариваешь, если он немой? — не дожидаясь ответа, лекарь опустился на колченогую табуретку и с возмущённым видом уставился в крошечное окошко, откуда открывался вид на рыночную площадь.
Тор уже сообразил, что проговорился, но это было неважно. Он шагнул к кровати и крепко сжал широкую ладонь Клута.
— Ох, Клут… знаешь, один раз мне показалось, что ты умер. Я так перепугался…
Тор почувствовал, как глаза начинают жечь слезы. Он сделал это! Он спас человеку жизнь.
«Тихо, мальчик. Не стоит углублять яму, в которую ты угодил».
Клут чуть заметно кивнул в сторону доктора и коснулся головы Тора свободной рукой.
«Я ещё очень много тебе расскажу. Но сейчас мне надо отдохнуть, а тебе — придумать для лекаря какую-нибудь впечатляющую байку. Чтобы он поверил».
Невидимая нить, связывающая Тора и его нового друга, исчезла, Клут опустился на кровать, и юноша выпустил его руку. Он смотрел на Фрейберга, который раздражённо пощипывал свою бородку. Лекарь — хороший, добрый человек. Не хотелось бы его обманывать… но признаться в том, что он, Тор — Чувствующий, — значит подписать себе смертный приговор. Не зря Меркуд говорил ему об этом перед отъездом.
«Во время путешествия ни в коем случае не пользуйся своими способностями, — говорил Меркуд. — Не поддавайся искушению ими похвастаться. Ни во что не вмешивайся, ни с кем не связывайся. Просто занимайся своими делами и постарайся как можно скорее оказаться в Тале».
Вот и всё, о чём Меркуд просил. А он?.. Горон… потом Корлин и его головорезы, Эйрин, Кайрус, Клут, лекарь Фрейберг… Он пробыл в этом городе меньше суток, а силу его волшебства испытали на себе уже шестеро.
— Не ломай голову, — лекарь прервал его размышления. — Я вижу, ты хочешь ридумать объяснение, но это бесполезно. Просто скажи: каким образом получилось, что этот человек ожил.
Тор встал. Клут устало следил за ним.
— Это я… Это я сделал.
Голос юноши стал бесцветным. Ему было по-настоящему страшно: сейчас его жизнь зависит от того, как лекарь относится к…
— Ты Чувствующий.
Это не было вопросом, но Тор все равно ответил на него.
— Да. Я просто не мог позволить ему умереть.
— И что мне теперь с тобой делать, мальчик? Ты понимаешь, что я дал клятву — оповещать Инквизицию о таких, как ты?
Юноша ничего не сказал. Лекарь обернулся. Видно было, что он не на шутку разгневан.
— Да, этим варварам! Тьфу… А лекарь Меркуд знает? Что сказать? Он ступил на зыбкую почву.
— Знает.
Тор затаил дыхание. Клут притворился спящим, лекарь Фрейберг снова затеребил свою бородку. Несомненно, он был очень встревожен. Спёртый воздух комнаты звенел от напряжения.
— Допустим. Если великого Меркуда это устраивает — кто я такой, чтобы вмешиваться? Я никогда не понимал, к чему вся эта шумиха вокруг Чувствующих. Если твои способности позволяют вытащить человека с того света… Почему доброму человеку не использовать свой дар на благо Королевства?
Фрейберг встал и пристально посмотрел на Тора. Такой славный мальчик… Высокий, красивый… Лекарь почувствовал что-то похожее на жалость.
— Вы хотите сказать… что никому не расскажете?
— Конечно, не расскажу.
Тор шагнул к лекарю и неуклюже обнял его, не зная, как иначе выразить благодарность.
— Это чудесный дар, сынок, — торжественно произнёс Фрейберг. — Но опасный. В дальнейшем постарайся пользоваться им осторожнее. Намного осторожнее. В другой раз он может вызвать совсем иные чувства.
Юноша кивнул.
— Я должен идти, мой мальчик — у меня весь день расписан. Меня беспокоит одно: как ты объяснишь чудесное выздоровление почтенного Клута.
— На самом деле я думал только о том, чтобы он не умер… — признался Тор, запуская пальцы себе в волосы. — Но я что-нибудь придумаю.
— Думай быстрее, парень. У местного трактирщика язык без костей, и новость разнесётся по городу, как пожар в сухом лесу. Советую немедленно отсюда убираться. Воспользуйся темнотой и уезжай из этого города — чем быстрее и дальше, тем лучше.
Вскоре Фрейберг ушёл, а Клут снова заснул. Тор спустился вниз и умял впечатляющую порцию, которую подали на завтрак. Служанка оказалась словоохотливой и подробно объяснила, как добраться до знаменитых общественных бань Хаттена.
После завтрака Тор почувствовал себя гораздо лучше. Грызя яблоко, он шагал по узким улочкам, любовался высокими домами, выкрашенными яркой краской. Из закрытых ставнями окон торчали шесты, на которых, точно пёстрые флаги, висела свежевыстиранная одежда. Тор немного погонял вместе со стайкой местных ребятишек мяч — надутый свиной пузырь — и на какое-то время перестал чувствовать себя деревенским болваном, который первый раз оказался в большом городе и таращится на все вокруг, вылупив глаза от удивления.
Вскоре он оказался на небольшой площади с фонтаном, богато украшенным всевозможными завитушками — именно о таком говорила служанка. Здесь и находились бани. Перед входом выстроилась небольшая очередь, и Тор пристроился в хвост. Молодые люди один за другим проходили внутрь, опускали в руку старухе-смотрительнице монетку и получали аккуратно сложенную простыню. Судя по выражению лица старой карги, она с удовольствием занялась бы чем-нибудь другим.
Сколько? — спросил Тор, когда подошла его очередь.
Старуха захихикала.
— Ну, крашавчик… если дашь вжглянуть на то, что вишит у тебя между ног, то и бешплатно пущу.
Тор с отвращение заметил, что во рту у неё нет ни одного зуба. А старуха, услышав взрывы одобрительного хохота, вошла в раж.
— А может, жаглянешь ко мне в комнатку? Я шама тебе жаплачу!
Старуха снова захихикала, в восторге от собственной шутки, и Тору пришлось ещё раз насладиться видом её голых дёсен.
К счастью, какой-то молодой человек, протолкавшись вперёд, деликатно тронул Тора за рукав.
— Две биты, — подсказал он.
Тор опустил две монетки в грязную ладонь, схватил простыню и со вздохом облегчения последовал за молодым человеком. Вслед ему нёсся зловещий смех старухи.
— Спасибо, — пробормотал Тор, нагнав своего спасителя.
— Не за что. Она омерзительна, но пристаёт к каждому встречному. Так что гордиться тебе нечем.
— Само собой. Меня зовут Тор Гинт, я путешественник.
— Рад познакомиться, Тор. Петир, мальчик по вызову. Он с наслаждением наблюдал, как у Тора вытянулась физиономия.
— Да ладно, Тор, нечего строить из себя блюстителя нравов! Сейчас мне нужно принять ванну, и тебе тоже — судя по тому, как ты выглядишь и пахнешь.
Петир сморщил нос и зашагал вперёд.
Вскоре, следуя за Петиром, который уже успел раздеться, Тор обогнул каменную колонну. Звуки мужских голосов гулко отдавались в огромном помещении. Фрески, которые покрывали стены и свод потолка, изображали мужчин, нагишом скачущих верхом на лошадях по лесу. Петир что-то говорил, но Тор был настолько зачарован этим зрелищем, что ничего не слышал. Из задумчивости его вывел громкий всплеск.
— Я спрашиваю, красавчик: ты мыться будешь или пялиться на голых мужиков? — крикнул Петир, который, растянувшись на спине, плавал в бассейне.
— Не называй меня красавчиком, — раздражённо отозвался Тор.
— Почему нет, глупыш? Ты когда в последний раз в зеркало смотрелся? Ты же само очарование, и сложен прекрасно! А вижу, ты не привык, что тебя хвалят. Ничего, дружище, скоро привыкнешь.
Петир явно забавлялся. К счастью, он вскоре оставил Тора в покое.
В мыльницах вдоль ванн лежали кусочки мыла. Взяв один из них, Тор с ожесточением принялся намыливаться. Только сейчас он осознал, как много дней прошло с тех пор, как он последний раз имел возможность вымыться. Через некоторое время, когда юноша расслаблялся в горячей ванне, рядом снова появился Петир. Тор заговорил об архитектуре этого здания, которая произвела на него огромное впечатление, и об идее организации общественных бань.
— Потереть тебе спинку? — перебил Петир. Его изумрудные глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами, шаловливо блестели.
В этом предложении было что-то оскорбительное. Тор поплескал себе на голову, вылез из ванны и зашагал вверх по каменным ступеням, где лежала его простыня. Он успел закутаться в неё прежде, чем Петир нагнал его.
— Ты весь как на иголках, Гинт. Я не кусаюсь.
— Спасибо за компанию. Может, ещё увидимся, — Тор сказал это так вежливо, что захотел сам откусить себе язык.
— Я сомневаюсь, что мы вращаемся в одних кругах, Гинт. Но говорят, прошлой ночью ты не довёл до конца одно дело. Эйрин возлагала на тебя такие надежды, а ты…
За разговорами Петир успел вытереться и одеться. Тор прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в брючину, но услышав знакомое имя, замер.
— Ты знаешь Эйрин?
— Как сестру.
— Так значит, ты знаешь, как её найти?
— Может, и знаю.
— Петир… пожалуйста, передай ей, что мне очень жаль. Она ни в чём не виновата.
Чтобы скрыть смущение, он предпринял ещё одну попытку влезть в брюки. На этот раз она увенчалась успехом.
— Прощай, Тор, — усмехнулся мальчик по вызову. — может, я ей это скажу, а может, и нет. Приятно было познакомиться.
Он бросил простыню в ближайшую корзину и направился к выходу.
— Подожди! Петир обернулся.
— Я остановился в «Пустом кубке».
— Славно, — фыркнул Петир и затерялся в толпе мужчин, покидающих бани.
Тор опустился на узкий каменный бордюр. Настроение у него было отвратительное. Да ещё в сапог что-то попало… Юноша снял сапог, встряхнул вниз голенищем, и на пол вывалился сложенный несколько раз кусочек пергамента.
Записка была от Эйрин. Однако радость Тора быстро угасла, как только он разобрал её каракули. Эйрин выражала сожаление, что не провела прошлую ночь с «гарячим рыжьш пахорем».
Тор почувствовал желание немедленно убедить её в обратном. Но сейчас его ждал Клут. Надо узнать побольше о странном новом друге.
Глава 7
Голос из снов
«Пустой кубок» было впору переименовать в «Пчелиный улей»: отряд Кайруса готовился к отъезду из Хаттена. Воинам короля не терпелось покинуть город. Которую неделю они мотались по городам, городкам и городишкам Королевства, следя за порядком — это был их долг.
Кита Кайруса знали всюду, и среди жителей Королевства он пользовался такой же любовью, как и в армии. Куда бы его ни занесло по долгу службы, он мог рассчитывать на тёплый приём. Разумеется, женщины постоянно увивались за ним, однако ни одной не удалось снискать его расположения — во всяком случае, об этом никто никогда не слышал. Впрочем, у него были на то причины. Десять лет назад жена Кайруса — красивая, но хрупкая и болезненная — умерла родами. Новорождённый ненамного пережил мать. Кайрус был сам не свой от горя, и друзья уже начали опасаться за его рассудок. Королю Лорису всегда нравился смелый молодой капитан, и когда прежний прайм-офицер умер, Лорис не колебался, хотя на эту должность претендовали ещё трое офицеров старше и опытнее Кайруса. Это была великая честь, но Его величество ни разу не пожалел о своём решении. Вряд ли можно было найти лучшего командира для отряда «Щит», в котором служили лучшие воины Королевства. Этому человеку можно было доверить безопасность Таллинора.
— Сколько ты заплатил этому мошеннику Додди? — спросил Кайрус, обращаясь к одному из своих помощников.
Херек хмыкнул.
— Ровно столько, на сколько мы договаривались весной.
— Правильно. Могу поспорить, что этот жулик разбавлял эль водой.
— Мне вернуться и…
— Нет, — рассеянно перебил Кайрус. — Просто я подозревал, что он найдёт способ нас надуть. Трактирщики считают, что если мы носим королевский герб, значит, и платить можем по-королевски.
Херек ничего не ответил.
— Выезжаем на рассвете. Передай это всем.
— Слушаюсь, капитан.
— Сколько дней нам нужно на дорогу?
— Два дня, сударь… если резвой рысью вдоль Великого Леса…
— Очень резвой, Херек. Ладно. Если что — сегодня я весь день у мэра Рейма. А наши пусть собирают вещи. Ты сам все знаешь.
Прайм-офицер кивнул Хереку и обратил свой взор к входной двери. В таверну входил не кто иной, как Торкин Гинт. Кайрус с удовольствием отметил, что молодому человеку явно пошло на пользу посещение бани. Заодно юный Гинт, кажется, заглянул к цирюльнику. Херек отсалютовал, но Кайрус лишь ещё раз кивнул. Ему не терпелось узнать, как молодой человек провёл прошлую ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Вот уже тридцать три лета он лечил людей. И его отец тоже был лекарем. Как и отец, он верой и правдой служил Хаттену. Он был хорошим лекарем и знал это. Более того: он быт исключительно искусным лекарем. И знал, что ни опыт, ни знания не помогли бы ему вчера спасти Клута: и вот теперь Клут сидит перед ним живой, почти здоровый… и снова лыбится, как идиот.
Тор сдержанно поклонился лекарю. Затем посмотрел на Клута, который сидел на кровати, и при виде его широкой улыбки не смог сдержаться и улыбнулся в ответ.
— Почтенный Фрейберг, я все объясню… — пробормотал он, закрывая за собой дверь. — Мне только надо переговорить с Клутом…
— Переговорить? А как ты с ним разговариваешь, если он немой? — не дожидаясь ответа, лекарь опустился на колченогую табуретку и с возмущённым видом уставился в крошечное окошко, откуда открывался вид на рыночную площадь.
Тор уже сообразил, что проговорился, но это было неважно. Он шагнул к кровати и крепко сжал широкую ладонь Клута.
— Ох, Клут… знаешь, один раз мне показалось, что ты умер. Я так перепугался…
Тор почувствовал, как глаза начинают жечь слезы. Он сделал это! Он спас человеку жизнь.
«Тихо, мальчик. Не стоит углублять яму, в которую ты угодил».
Клут чуть заметно кивнул в сторону доктора и коснулся головы Тора свободной рукой.
«Я ещё очень много тебе расскажу. Но сейчас мне надо отдохнуть, а тебе — придумать для лекаря какую-нибудь впечатляющую байку. Чтобы он поверил».
Невидимая нить, связывающая Тора и его нового друга, исчезла, Клут опустился на кровать, и юноша выпустил его руку. Он смотрел на Фрейберга, который раздражённо пощипывал свою бородку. Лекарь — хороший, добрый человек. Не хотелось бы его обманывать… но признаться в том, что он, Тор — Чувствующий, — значит подписать себе смертный приговор. Не зря Меркуд говорил ему об этом перед отъездом.
«Во время путешествия ни в коем случае не пользуйся своими способностями, — говорил Меркуд. — Не поддавайся искушению ими похвастаться. Ни во что не вмешивайся, ни с кем не связывайся. Просто занимайся своими делами и постарайся как можно скорее оказаться в Тале».
Вот и всё, о чём Меркуд просил. А он?.. Горон… потом Корлин и его головорезы, Эйрин, Кайрус, Клут, лекарь Фрейберг… Он пробыл в этом городе меньше суток, а силу его волшебства испытали на себе уже шестеро.
— Не ломай голову, — лекарь прервал его размышления. — Я вижу, ты хочешь ридумать объяснение, но это бесполезно. Просто скажи: каким образом получилось, что этот человек ожил.
Тор встал. Клут устало следил за ним.
— Это я… Это я сделал.
Голос юноши стал бесцветным. Ему было по-настоящему страшно: сейчас его жизнь зависит от того, как лекарь относится к…
— Ты Чувствующий.
Это не было вопросом, но Тор все равно ответил на него.
— Да. Я просто не мог позволить ему умереть.
— И что мне теперь с тобой делать, мальчик? Ты понимаешь, что я дал клятву — оповещать Инквизицию о таких, как ты?
Юноша ничего не сказал. Лекарь обернулся. Видно было, что он не на шутку разгневан.
— Да, этим варварам! Тьфу… А лекарь Меркуд знает? Что сказать? Он ступил на зыбкую почву.
— Знает.
Тор затаил дыхание. Клут притворился спящим, лекарь Фрейберг снова затеребил свою бородку. Несомненно, он был очень встревожен. Спёртый воздух комнаты звенел от напряжения.
— Допустим. Если великого Меркуда это устраивает — кто я такой, чтобы вмешиваться? Я никогда не понимал, к чему вся эта шумиха вокруг Чувствующих. Если твои способности позволяют вытащить человека с того света… Почему доброму человеку не использовать свой дар на благо Королевства?
Фрейберг встал и пристально посмотрел на Тора. Такой славный мальчик… Высокий, красивый… Лекарь почувствовал что-то похожее на жалость.
— Вы хотите сказать… что никому не расскажете?
— Конечно, не расскажу.
Тор шагнул к лекарю и неуклюже обнял его, не зная, как иначе выразить благодарность.
— Это чудесный дар, сынок, — торжественно произнёс Фрейберг. — Но опасный. В дальнейшем постарайся пользоваться им осторожнее. Намного осторожнее. В другой раз он может вызвать совсем иные чувства.
Юноша кивнул.
— Я должен идти, мой мальчик — у меня весь день расписан. Меня беспокоит одно: как ты объяснишь чудесное выздоровление почтенного Клута.
— На самом деле я думал только о том, чтобы он не умер… — признался Тор, запуская пальцы себе в волосы. — Но я что-нибудь придумаю.
— Думай быстрее, парень. У местного трактирщика язык без костей, и новость разнесётся по городу, как пожар в сухом лесу. Советую немедленно отсюда убираться. Воспользуйся темнотой и уезжай из этого города — чем быстрее и дальше, тем лучше.
Вскоре Фрейберг ушёл, а Клут снова заснул. Тор спустился вниз и умял впечатляющую порцию, которую подали на завтрак. Служанка оказалась словоохотливой и подробно объяснила, как добраться до знаменитых общественных бань Хаттена.
После завтрака Тор почувствовал себя гораздо лучше. Грызя яблоко, он шагал по узким улочкам, любовался высокими домами, выкрашенными яркой краской. Из закрытых ставнями окон торчали шесты, на которых, точно пёстрые флаги, висела свежевыстиранная одежда. Тор немного погонял вместе со стайкой местных ребятишек мяч — надутый свиной пузырь — и на какое-то время перестал чувствовать себя деревенским болваном, который первый раз оказался в большом городе и таращится на все вокруг, вылупив глаза от удивления.
Вскоре он оказался на небольшой площади с фонтаном, богато украшенным всевозможными завитушками — именно о таком говорила служанка. Здесь и находились бани. Перед входом выстроилась небольшая очередь, и Тор пристроился в хвост. Молодые люди один за другим проходили внутрь, опускали в руку старухе-смотрительнице монетку и получали аккуратно сложенную простыню. Судя по выражению лица старой карги, она с удовольствием занялась бы чем-нибудь другим.
Сколько? — спросил Тор, когда подошла его очередь.
Старуха захихикала.
— Ну, крашавчик… если дашь вжглянуть на то, что вишит у тебя между ног, то и бешплатно пущу.
Тор с отвращение заметил, что во рту у неё нет ни одного зуба. А старуха, услышав взрывы одобрительного хохота, вошла в раж.
— А может, жаглянешь ко мне в комнатку? Я шама тебе жаплачу!
Старуха снова захихикала, в восторге от собственной шутки, и Тору пришлось ещё раз насладиться видом её голых дёсен.
К счастью, какой-то молодой человек, протолкавшись вперёд, деликатно тронул Тора за рукав.
— Две биты, — подсказал он.
Тор опустил две монетки в грязную ладонь, схватил простыню и со вздохом облегчения последовал за молодым человеком. Вслед ему нёсся зловещий смех старухи.
— Спасибо, — пробормотал Тор, нагнав своего спасителя.
— Не за что. Она омерзительна, но пристаёт к каждому встречному. Так что гордиться тебе нечем.
— Само собой. Меня зовут Тор Гинт, я путешественник.
— Рад познакомиться, Тор. Петир, мальчик по вызову. Он с наслаждением наблюдал, как у Тора вытянулась физиономия.
— Да ладно, Тор, нечего строить из себя блюстителя нравов! Сейчас мне нужно принять ванну, и тебе тоже — судя по тому, как ты выглядишь и пахнешь.
Петир сморщил нос и зашагал вперёд.
Вскоре, следуя за Петиром, который уже успел раздеться, Тор обогнул каменную колонну. Звуки мужских голосов гулко отдавались в огромном помещении. Фрески, которые покрывали стены и свод потолка, изображали мужчин, нагишом скачущих верхом на лошадях по лесу. Петир что-то говорил, но Тор был настолько зачарован этим зрелищем, что ничего не слышал. Из задумчивости его вывел громкий всплеск.
— Я спрашиваю, красавчик: ты мыться будешь или пялиться на голых мужиков? — крикнул Петир, который, растянувшись на спине, плавал в бассейне.
— Не называй меня красавчиком, — раздражённо отозвался Тор.
— Почему нет, глупыш? Ты когда в последний раз в зеркало смотрелся? Ты же само очарование, и сложен прекрасно! А вижу, ты не привык, что тебя хвалят. Ничего, дружище, скоро привыкнешь.
Петир явно забавлялся. К счастью, он вскоре оставил Тора в покое.
В мыльницах вдоль ванн лежали кусочки мыла. Взяв один из них, Тор с ожесточением принялся намыливаться. Только сейчас он осознал, как много дней прошло с тех пор, как он последний раз имел возможность вымыться. Через некоторое время, когда юноша расслаблялся в горячей ванне, рядом снова появился Петир. Тор заговорил об архитектуре этого здания, которая произвела на него огромное впечатление, и об идее организации общественных бань.
— Потереть тебе спинку? — перебил Петир. Его изумрудные глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами, шаловливо блестели.
В этом предложении было что-то оскорбительное. Тор поплескал себе на голову, вылез из ванны и зашагал вверх по каменным ступеням, где лежала его простыня. Он успел закутаться в неё прежде, чем Петир нагнал его.
— Ты весь как на иголках, Гинт. Я не кусаюсь.
— Спасибо за компанию. Может, ещё увидимся, — Тор сказал это так вежливо, что захотел сам откусить себе язык.
— Я сомневаюсь, что мы вращаемся в одних кругах, Гинт. Но говорят, прошлой ночью ты не довёл до конца одно дело. Эйрин возлагала на тебя такие надежды, а ты…
За разговорами Петир успел вытереться и одеться. Тор прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в брючину, но услышав знакомое имя, замер.
— Ты знаешь Эйрин?
— Как сестру.
— Так значит, ты знаешь, как её найти?
— Может, и знаю.
— Петир… пожалуйста, передай ей, что мне очень жаль. Она ни в чём не виновата.
Чтобы скрыть смущение, он предпринял ещё одну попытку влезть в брюки. На этот раз она увенчалась успехом.
— Прощай, Тор, — усмехнулся мальчик по вызову. — может, я ей это скажу, а может, и нет. Приятно было познакомиться.
Он бросил простыню в ближайшую корзину и направился к выходу.
— Подожди! Петир обернулся.
— Я остановился в «Пустом кубке».
— Славно, — фыркнул Петир и затерялся в толпе мужчин, покидающих бани.
Тор опустился на узкий каменный бордюр. Настроение у него было отвратительное. Да ещё в сапог что-то попало… Юноша снял сапог, встряхнул вниз голенищем, и на пол вывалился сложенный несколько раз кусочек пергамента.
Записка была от Эйрин. Однако радость Тора быстро угасла, как только он разобрал её каракули. Эйрин выражала сожаление, что не провела прошлую ночь с «гарячим рыжьш пахорем».
Тор почувствовал желание немедленно убедить её в обратном. Но сейчас его ждал Клут. Надо узнать побольше о странном новом друге.
Глава 7
Голос из снов
«Пустой кубок» было впору переименовать в «Пчелиный улей»: отряд Кайруса готовился к отъезду из Хаттена. Воинам короля не терпелось покинуть город. Которую неделю они мотались по городам, городкам и городишкам Королевства, следя за порядком — это был их долг.
Кита Кайруса знали всюду, и среди жителей Королевства он пользовался такой же любовью, как и в армии. Куда бы его ни занесло по долгу службы, он мог рассчитывать на тёплый приём. Разумеется, женщины постоянно увивались за ним, однако ни одной не удалось снискать его расположения — во всяком случае, об этом никто никогда не слышал. Впрочем, у него были на то причины. Десять лет назад жена Кайруса — красивая, но хрупкая и болезненная — умерла родами. Новорождённый ненамного пережил мать. Кайрус был сам не свой от горя, и друзья уже начали опасаться за его рассудок. Королю Лорису всегда нравился смелый молодой капитан, и когда прежний прайм-офицер умер, Лорис не колебался, хотя на эту должность претендовали ещё трое офицеров старше и опытнее Кайруса. Это была великая честь, но Его величество ни разу не пожалел о своём решении. Вряд ли можно было найти лучшего командира для отряда «Щит», в котором служили лучшие воины Королевства. Этому человеку можно было доверить безопасность Таллинора.
— Сколько ты заплатил этому мошеннику Додди? — спросил Кайрус, обращаясь к одному из своих помощников.
Херек хмыкнул.
— Ровно столько, на сколько мы договаривались весной.
— Правильно. Могу поспорить, что этот жулик разбавлял эль водой.
— Мне вернуться и…
— Нет, — рассеянно перебил Кайрус. — Просто я подозревал, что он найдёт способ нас надуть. Трактирщики считают, что если мы носим королевский герб, значит, и платить можем по-королевски.
Херек ничего не ответил.
— Выезжаем на рассвете. Передай это всем.
— Слушаюсь, капитан.
— Сколько дней нам нужно на дорогу?
— Два дня, сударь… если резвой рысью вдоль Великого Леса…
— Очень резвой, Херек. Ладно. Если что — сегодня я весь день у мэра Рейма. А наши пусть собирают вещи. Ты сам все знаешь.
Прайм-офицер кивнул Хереку и обратил свой взор к входной двери. В таверну входил не кто иной, как Торкин Гинт. Кайрус с удовольствием отметил, что молодому человеку явно пошло на пользу посещение бани. Заодно юный Гинт, кажется, заглянул к цирюльнику. Херек отсалютовал, но Кайрус лишь ещё раз кивнул. Ему не терпелось узнать, как молодой человек провёл прошлую ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68