– Ладно, ешкин кот, чего уж тут. Раз пришли вместе, вместе и будем держаться. Я и сам не очень в чертей верю. Знаешь, как говорят, не так страшен черт, как его малюют.
– Спасибо тебе, Семен, – поблагодарила я. – Я бы без тебя совсем пропала!
Подмастерье смущенно хмыкнул и, не дожидаясь меня, направился в сторону ворот. Я, путаясь в длинной юбкой, во влажной от росы сорной траве, заспешила следом. Скоро мы подошли к воротам и с удивлением остановились. Обе створки оказались приоткрыты, и даже в нечетком лунном свете было видно, какие они старые и ветхие. Двор перед теремом был пуст и зарос высокой травой. Если бы нам не встретились кареты, можно было подумать, что тут много лет не ступала нога человека.
– Никого, – сказал Семен, не спеша идти к дому. – Ты точно знаешь, что Алексей Григорьевич здесь?
– Точно, я его чувствую, – сказала я, хотя на самом деле, как только мы оказались за оградой, перестала слышать Алешу.
– Так ведь здесь вообще никого нет! Смотри, во дворе даже трава не примята!
– А кареты? Они что по воздуху летели?
– Говорил я тебе, что здесь нечисто! Может быть, нам так нечисть глаза отводит! Поехали домой, нет здесь твоего Алексея.
– Здесь он, я твердо знаю! Оставайся здесь, а я посмотрю в доме, – решила я и пошла к высокому крыльцу. Семен, недовольно ворча, пошел следом.
Дом был высокий в два этажа с островерхими башенками и узким гульбищем, в виде трапа без перил, вдоль верхних окон. Путаясь в высоком, колючем бурьяне, мы подошли к крыльцу. Трава подступала к самим ступеням и тоже не была примята.
Все здесь было очень старое и ветхое. Ступени деревянного крыльца кое-где так прогнили, что развалились, но подняться еще было можно. Я, крепко держась за перила, и ступая так чтобы не провалиться, поднялась к площадке перед входной дверью. Дверь была низкой, старинной и закрыта на ржавый засов, на котором висел пудовый замок. Я дернула ручку, чека с проушиной легко вывалилась из гнилого дерева и, пронзительно заскрипев петлями, дверь отворилась.
– Подожди меня, пойдем вместе, – сказал Семен и осторожно поднялся ко мне.
Мы заглянули в темные сени. Там пахло пылью и старым деревом. Я сосредоточилась, пытаясь хоть что-то услышать, но никого поблизости не обнаружила. Кругом все было ветхо, старо и обыденно. Обычный брошенный дом безо всякой тайны. Страх у меня совсем прошел. На плохое место эта гниющая старая барская изба никак не походила.
– Ты оставайся здесь, – сказал Семен, – я схожу, посмотрю, что там внутри.
– Лучше, пойдем вместе. Только там совсем темно, нам нужен свет, – ответила я.
– Ничего, я хорошо вижу в темноте, давай руку и смотри под ноги, – сказал он, и потянул меня за собой.
Я попробовала хоть что-нибудь рассмотреть, ничего не увидела и пошла следом за ним, пробуя перед собой пол ногами. Мы миновали темные сени и оказались в очень большой светлице. Здесь от лунного света попадавшего в окошки было не так темно, как в сенях и я разглядела длинный стол, тянущийся от стены до стены и лавки вдоль него. На стенах висели головы каких-то диких животных. Никаких людей здесь не было.
– Ишь ты, смотри, кабаньи и оленьи головы, – сказал Семен, обходя комнату вдоль стены. – Не иначе как здесь раньше жили охотники.
Я ничего не ответила, пытаясь услышать Алексея Григорьевича. Но в голове было пусто и тихо, я не слышала даже то, что думает Семен. Все-таки с этой избой все было не так-то просто. Я увидела широкую лестнице и позвала Семена:
– Давай поднимемся наверх. Может быть, хоть там кто-нибудь есть.
Он согласился, вернулся ко мне, но в этот момент, кто-то легко коснулся моего плеча. Я вскрикнула, и резво обернулась. За спиной никого не оказалось.
– Ты это что? – спросил Семен и вдруг сам ругнулся, подскочил, как ужаленный и спросил. – Это что было?
– Не знаю, – ответила я, от испуга, прижимаясь спиной к стене. – Кто-то до меня дотронулся!
– До меня тоже! – дрогнув голосом, сказал он.
Первым порывом было бежать отсюда без оглядки, но я подумала, что если мы сейчас уйдем, то я так ничего и не узнаю об Алеше.
– Ты иди, а я остаюсь, пока ничего страшного не происходит! – тихо сказала я, стараясь унять дрожь в ногах.
– Ну, ты даешь! – воскликнул он и тоже остался на месте. – Слышишь?
Где-то наверху раздался тонкий крик, напоминающий плач ребенка. Мы и так были сильно напуганы, и теперь невесть откуда взявшийся в пустом доме младенец заставил до боли сжаться сердце.
– Будь оно все проклято, – прошептал, пятясь к дверям, подмастерье и начал осенять себя крестными знаменьями.
Не знаю, почему, но на меня напало упрямство и я, вместо того чтобы пойти за ним, бросилась по лестнице наверх. Опять кто-то тронул меня сзади, но я даже не обернулась.
– Алевтина, ты куда? – крикнул уже от дверей Семен. – Пошли отсюда, здесь нечисто!
– Подожди меня во дворе! – ответила я уже сверху.
Лестница вывела меня в длинные сени или, как правильнее говорить, в коридор. В конце его виднелось распахнутое окно. Я пошла по коридору в самый его конец, по пути заглядывая в горницы. Все они были пусты. Здесь, как и внизу, никого и ничего не было.
Думаю, что в таком большом доме были тайные углы, в которых можно было спрятаться, но отыскать их без света я не могла, и вернулась в нижнюю светлицу. Семен меня не бросил, ждал возле дверей и беспрерывно крестился. Лишь только я спустилась с лестницы, как наверху опять заплакал младенец. Мне снова стало страшно. Вернуться и найти того, кто там прячется и пугает нас, я уже не смогла.
– Ну, что там? – спросил подмастерье, когда я на ослабевших ногах подошла к нему. – Кто это плачет?
– Никого там нет, – стараясь говорить будничным голосом, объяснила я, – это, наверное, кричит ночная птица.
Но в этот момент, словно в опровержении моих слов, вместо крика ребенка сверху раздался ужасный вой и скрежет. Тут уж я не смогла совладать с собой, тоже закричала, и бросилась вон из проклятого дома. Остановились мы с Семеном только за воротами. Оба разом пали на колени и слезно молили Господа о защите и спасении.
– Говорил я тебе, ешкин кот, что там черти водятся, – с упреком, сказал подмастерье, когда мы оба немного успокоились. – Никогда я еще так сильно не путался! Слышала крик? Аж в груди сердце остановилось!
– Ну и что, ведь ничего же не случилось. Может быть, это кричала птица! Я все равно туда вернусь! – упрямо, сказала я.
– Так ведь нет же там никого, – взмолился Семен, хотя только что говорил обратное. – Ты как хочешь, я туда больше ни ногой!
Кто бы знал, как мне было страшно! Однако я понимала, что если себя не переборю, то потом не смогу смотреть в глаза Алеше. Так же думал и Семен, гордость не позволяла ему оставить меня одну, но идти на верную гибель он боялся, поэтому, всеми силами старался отговорить меня от возвращения в проклятое место.
Я его выслушала, и упрямо покачала головой.
– Все равно я туда пойду, а ты возвращайся к лошади.
– Ну, что за проклятая девка, – подумал он и вернулся к воротам.
Мы опять вошли во двор. Там, как и прежде, было пусто и тихо. Я в который раз попыталась связаться с Алешей, но как только мы прошли за ворота, вообще перестала кого-либо слышать. Если в первый раз, я не сразу обратила на это внимание, было не до того, то теперь, неожиданная глухота меня насторожила. Это было странно, я слышала, как в траве трещат кузнечики, над ухом пищат комары, и больше ничего до меня не доносилось, даже то, что думает стоящий рядом подмастерье. Будто мой дар вдруг куда-то исчез.
– Алевтина, что с тобой? – тронул меня за локоть Семен. – Никак опять привиделось что?
– Нет, все в порядке, – придя в себя, ответила я. – Давай, проверим сарай, ведь где-то он должен быть!
Подмастерье, недовольно ворча, первым пошел к виднеющимся в глубине двора строениям. Мы дошли до первого большого сарая, в котором, скорее всего, когда-то была конюшня. Он, как и все здесь был пуст и заброшен. Дальше находился бывший сенник. Там тоже ничего не оказалось.
– Говорил я тебе, что никого здесь нет! – нетерпеливо проговорил Семен, и потянул меня за рукав к выходу.
– А это что? – сказала я испугано, хватая его за Руку.
По воздуху, со стороны терема, не касаясь земли, в развивающемся платье, летела светящаяся женщина.
– Привидение! – прошептал Семен и замер на месте.
– Свят, свят, свят, – зашептала я, перекрестилась и пошла ей навстречу.
Позже я не могла объяснить даже себе самой, откуда у меня взялась такая смелость. Видение или привидение, не знаю, что это было, приблизилось, и я увидела женщину необычной красоты. Одежда ее сияла и переливалась всеми красками, а лицо было такое доброе и приветливое, что мне сразу стало весело и спокойно на душе.
Она медленно, словно лебяжье перышко опустилась на землю и протянула мне руку.
– Ты кто? – шепотом спросила я.
– Я за тобой Алевтинушка, – сказала она и посмотрела мне прямо в глаза, – тебе, наверное, здесь страшно?
– Нет, мне весело, ты такая красивая! Тебя прислал Алеша? – спросила я, тоже протягивая навстречу руку.
– Да, Алеша, скорее пойдем со мной, он тебя давно ждет! – позвала она чарующе-ласковым голосом.
– Алевтинка, что с тобой? – испуганно, позвал меня Семен. – Ты это куда собралась?
– Ты, Семен, возвращайся домой, – не оглядываясь, ответила я, не в силах оторвать взгляда от сияющей красоты, – я останусь здесь.
– Вот и умница, – сказала она, – а я тебе принесла от Алеши подарок! На вот, надень эти бусики!
Она сняла со своей шеи ожерелье из разноцветных каменьев и протянула мне. Такой красоты я еще никогда не видела. Самоцветы горели и переливались в лунном свете, как и ее одежда. Я как во сне протянула руку, почти дотянулась до подарка, но вдруг, в ушах у меня что-то треснуло. Звук был такой резкий, что я зажала их ладонями. В голове опять зазвучали привычные отзвуки чужих мыслей. Шум был такой, будто я стою в большой толпе, а не на пустом дворе. Наконец, я отыскала среди всего этого многоголосья Алексея Григорьевича и смогла проникнуть в его мысли. Он наблюдал, как несколько здоровых мужиков в старинной одежде, куда-то тащат худого человека в черной рясе. Тот сопротивлялся, пытался вырваться, отчаянно кричал, но его приволокли к стене, на которой висел перевернутый крест и высушенные головы лесных зверей. Я эти чучела видела и сразу узнала светлицу, в которой мы были с Семеном.
– Ну, что же ты Алевтинушка, скорее надевай на шейку подарок и пойдем к твоему Алеше, – вмешалась в мои видения сияющая женщина.
Опять голоса затихли, и Алешины видения исчезли из моей головы. Осталась только сияющая женщина. Она все улыбалась и манила меня к себе драгоценным подарком. Я посмотрела на ее высокую прическу и увидела, что полная луна, застыла в небе точно у нее над головой.
И опять я забыла обо всем, и мне захотелось пойти за ней, чтобы быть с Алешей и смотреть в ее добрые, лучистые глаза. Я попыталась сделать последний шаг, но почувствовал, что меня не пускает какая-то внутренняя сила. Что-то мешает протянуть руку и взять из ее руки ожерелье.
– К Алеше? – повторила я и неожиданно для себя спросила. – А ты кто?
И опять в ушах раздался знакомый треск, и я стала все слышать как прежде.
– Я твоя сестра, – заговорила лучезарная красавица, – мы нашли друг друга и теперь всегда будем вместе, – ласково говорила она, а сама меня мысленно подталкивала. – Скорее, скорее решайся! У меня не остается времени!
С возвращением дара, я по-другому посмотрела на искусительницу и спросила, опуская протянутую к ожерелью руку:
– А где сам Алеша? Почему он сам не принес мне подарок?
– Он, Алевтинушка тебя давно ждет, пошли к нему скорее, а то будет поздно! Возьми же, ты, тварь, бусы!
Я уже начала путаться, что она говорит вслух и что думает. В голове у меня творилось что-то невообразимое. Мне очень хотелось ее послушаться, но с места сдвинуться я не могла. Будто меня раздирают в разные стороны две равные силы, и ни одна из них не может побороть другую.
– Не бойся меня милая девушка, – продолжала ласково журчать сияющая женщина, – я хочу тебе только добра! Если ты, тварь, не пойдешь со мной, то вам обоим будет плохо! Давай я надену на тебя эти бусики!
Она двинулась ко мне, но я быстро отступила.
– Алевтина, – позвал меня Семен, – ты с кем это разговариваешь?
– Да вот с ней, – оглянувшись, ответила я, и снова посмотрела на собеседницу. Та за мгновение, что я ее не видела, изменилась, стала почти прозрачной, и мне нужно было всмотреться, чтобы различить ее лицо.
– Так здесь же нет никого! – удивленно сказал он.
– Возьми бусы, – прошелестел, затухая голос, и сияющее ожерелье выпало из бестелесной руки.
Я невольно наклонилась вслед за ним, но вместо бус, в траве ползла небольшая змея с переливающейся в лунном свете чешуей. От неожиданности я вскрикнула и отскочила в сторону.
– Да, что это с тобой? – спросил Семен, беря меня под руку.
О змее я ему ничего не сказала, слишком долго было бы объяснять откуда она взялась, спросила о женщине:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42