– Стоять всем! – властно крикнул Александр, запрыгивая в седло. – Ты куда поперся!?
– Так ведь в наступление пошли! – возразил Паша.
– Какое там наступление! Начало это! Наши строй сломали, увлеклись. Но ничего. Мы этих скотов волосатых опрокинули!
– Почему фалангу не пускаешь?!
– Нельзя! Там наши войска впереди. Нет простора для фаланги. В своих же упрется!
– Так отведи своих-то назад!
– Поздно, Паша. Неуправляемы они. Строй сломали. Толпа там теперь, и Сильгур с ними.
– Что теперь?
– Ждать.
– Да чего ждать-то?
– Когда назад побегут.
– Так побьют же их! Пускай фалангу!
– Замолчи! Слушай приказ! Теперь ты центром командуешь! Фалангу разомкнуть! Оставить проходы! Пропустить наших, когда отступать будут! А потом сомкнуть! Только слаженно и вовремя! Иначе фалангу сомнут! Сомкнуть ряды и вперед! Ты понял, замполит?
– Да, понял, – кивнул Паша головой.
– Сам в драку не ввязывайся. Не время. А я на правый фланг подамся. Чую я, что теперь на флангах Зерон давить будет. А в центре атака так, для виду. Стой крепко, замполит!
Александр ударил пятками по бокам лошади и вместе с личной охраной скрылся за рядами еще не вступивших в битву войск.
Паша посмотрел вперед. Центр держался.

* * *
Свои, чужие смешались. За спиной остались взбесившиеся мамонты, солдаты врага, отбивающиеся поодиночке и группами, тела на земле в крови, неподвижные и еще шевелящиеся.
Сильгур яростно ломился вперед, разбивая щиты, проламывая шлемы. Враги шарахались от предводителя арануков.
– Харра! – вопил Сильгур.
– Харра! – слышал он за спиной боевой клич своих воинов.
От бешеного удара меч переломился. Сильгур ударил в оскаленный рот противника краем щита, не без удовольствия отметив, как брызнула кровь, выхватил из рук врага увесистый топор.
– Тваррррь! – прорычал Сильгур и с широкого замаха опустил тяжелое лезвие. – Поналезло вас тут, сволочей! Тварррь!
Оскаленные зубы, перекошенные страхом и яростью морды мелькают перед глазами. Ноги скользят в крови, запинаются о тела павших. Вперед! Только вперед! Враг бежит! Ты за ним. Всаживаешь топор в спину. Застрял топор. Хватаешь чей-то клинок. Уклоняешься от удара. Бьешь сам наугад. Попал! Он падает, закрутившись винтом. Снова вперед! Где наши? Только враг вокруг.
– Харра! – слышится слабеющее где-то позади.
А впереди жала копий. Стена щитов. Стоят неподвижно. Пока стоят. В щиты ударили, вперед двинулись неотвратимо. Шлемы блестят. Все одинаковые какие-то. Ряд за рядом идет. Десять? Двадцать рядов? Нет, больше. Все, назад, Сильгур! Не взять таких с налету. Кое-кто из арануков сгоряча на копья кинулся, повис.
– Назад! – завопил Сильгур. – Отходим.
Но его воины и без команды уже хлынули вспять.

* * *
Теуранг распахнул скрипучую дверь. На стене из грубого камня чадил факел. От приятного глазу теплого дерева не осталось и следа. Низкий тяжелый потолок давил на голову. Только за узким окном океан плещет. Возле окна стоит грубо сколоченный стол. Рядом – две скамьи.
– Хватит иллюзий, – проскрипел Теуранг. – Не до того. Садись, красавица. Поговорим.
«Кто это такой? Что ему надо? Как я попала сюда?» – крутились в голове Танаис мысли. Она вспомнила все: сражение в крепости, Зерон, кинжал, темнота. Ее похитил Зерон? Нет. Зерон исчез в темноте. Она помнит еще несколько мгновений: Александр, звон колокола, а потом темнота, а после этот мрачный дом и его кошмарный хозяин. Что ему надо?
– Хочешь знать все подробно? – словно угадав ее мысли, произнес Теуранг.
Танаис молчала.
«Стукнуть его по шее, вырубить, – думала она. – Шейка-то тоненькая. На чем только черепушка держится? Скелет ходячий. Мерзость. А что потом? Куда идти-то? А как же рука-то чешется! Сама тянется».
– Убить меня хочешь? – оскалился Теуранг. – Я твои мысли читаю. Бессмертен я.
– Кто ты такой? – мрачно спросила Танаис.
– Теуранг я, хозяин Дома Безвременья.
– Слышала уже. Зачем держишь меня тут?
– Не я держу. Сама себя держишь.
– Как это?
– Плоть твоя не желает Эгирис покидать, но уже не может сдержать сущность твою бестелесную. На перепутье она находится – между Эгирисом и Дхором. Здесь она, в Доме Безвременья. Ты уже не жива, но еще не мертва. А я что? Я никого здесь не держу.
– Что со мной произошло?
– Кинжальчик отравлен был.
– Отравлен? Яд? – переспросила Танаис.
– Он самый.
– Мой отец спасет меня. Он знает противоядия.
– Не скажи, красавица. Это яд Мауронга. В Дхор твой путь лежит, на перевоплощение.
– Ты хочешь сказать, что скоро я ласты заверну? Слушай, красавец, а ты мне тут лапшу на уши не вешаешь?
– Откуда ты таких фраз нахваталась? Избранник научил?
– Есть места, – загадочно улыбнуласьТанаис. – Чем докажешь, что по ушам тут мне не катаешься?
– Кошмар! Что за воспитание у дочери Хранителя! – всплеснул руками Теуранг.
– Давай, дядя. Ближе к делу.
– Доказывать я тебе ничего не буду. Какой я тебе дядя? Уйду вот сейчас, исчезну. Очень мне надо. Будешь снова тут блуждать. Девчонка невоспитанная. Со мной еще никто так не разговаривал.
– Ладно, папик. Не обижайся.
– Какой еще папик?
– Самый настоящий. Хозяин дома. Папик лысый.
Теуранг засопел носом, замкнулся.
– Так и будем сидеть? – с иронией в голосе спросила Танаис. – Слушай, а у тебя тут выпить есть что-нибудь?
– Выпить? – встрепенулся Теуранг. – Есть! Что изволишь?
– Ну, – Танаис задумчиво посмотрела в потолок, – что-нибудь не сильно крепкое. Мартини подойдет или хванчкара.
Теуранг, похоже, в ступор впал.
– Нет у меня такого, – произнес он грустно после некоторого молчания. – Даже не выговоришь.
– Нет? – удивленно переспросила Танаис. – Папик, как же ты тут?
– Не называй меня так!
– Хорошо, хорошо, папик. Ой, случайно, – Танаис прикрыла рот ладонью.
Теуранг только рукой махнул.
– Пиво будешь? «Клинское», – спросил он.
– Пиво? «Клинское»? – удивленно спросила Танаис.
– А вот! – обрадованно воскликнул Теуранг, потирая руки. – Понимаешь, тут у меня один технолог пивного завода застрял из будущего. Надолго, похоже. Ну и организовал мне тут производство. Не без пользы место занимает. Я ему в подвале обширные апартаменты предоставил. Будешь пиво?
– Пиво я не очень, – поморщилась Танаис. – Но за неимением лучшего – пойдет.
– Вот и славно. Ты подожди. Я сейчас, – Теуранг резво подскочил и шмыгнул за дверь.

* * *
– Сильгур! – обрадованно завопил Паша, завидев вождя арануков, забрызганного кровью с увесистым топором в руке среди беспорядочно отступающих воинов. Разомкнутая фаланга беспрепятственно пропускала бегущих.
– Немного не дожали! – выдохнул Сильгур, переводя дух.
– Сейчас дожмем! – Паша выхватил клинок.
– Там сила идет! – Сильгур взмахнул топором в сторону противника.
– Я теперь центром командую. Приказ Властителя, – Паша гордо поднял подбородок.
– С чего бы это?
– Мы думали, что ты все.
– Еще чего! – Сильгур тряхнул топором.
– Командуй, коли жив остался, – Паша выдохнул, переводя дух. – Сам-то в драку не встревай! Фалангу сомкнуть надо. А я на правый фланг поскакал. Властитель там.
– Давай, – Сильгур отмахнулся топором и оттянулся на противника.
Надвигалась стена из щитов и копий.
– Фаланга! – рявкнул Сильгур, – слушай меня! Ряды сомкнуть! Копья опустить! Полушагом вперед, марш! Харра!
– Харра! – отозвались воины. Фаланга медленно двинулась на врага.
– Сам в драку не встревай. Как же. Сейчас, – хмыкнул Сильгур, вытер лезвие топора о рукав и с жуткой улыбкой шагнул в сторону противника.

* * *
Танаис поставила на стол пустой бокал.
– Еще? – услужливо спросил Теуранг.
– Хватит пока. А пиво ничего.
– Так-то! – гордо произнес Теуранг. – У меня здесь спецы из всех времен. Кто только не был. Но все испуганные какие-то. Попадают сюда – трясутся. Не соображают ничего. Смотреть противно. А этот, с пивзавода, ничего. Быстро освоился. Ты тоже, кстати, не из пугливых.
– Давай ближе к делу, папик. Ты извини, но мне так хочется тебя называть. Как мне выбраться отсюда?
– Никак, – пожал плечами Теуранг. – По своей воле ты отсюда не выйдешь.
– Да ладно тебе, – отмахнулась Танаис. – Знаешь ты все.
– Обратно в Мир Изменений тебе дорога заказана. В тебе яд Мауронга. Но не в этом дело.
– А в чем?
– В избраннике твоем, – загадочно произнес Теуранг.
– Чем он тебе не нравится?
– Я не голубой, чтобы мне мужики нравились, – оскалился Теуранг. – Избранник твой там сам с собой бьется. Жертва должна быть большая. Надо так. Иначе Дерево Жизни плодов не даст.
– Какая жертва? Ты о чем? Кто сам с собой бьется?
– Не поверишь, – Теуранг многозначительно замолчал.
– Да не тяни ты! Хватит цену набивать, – поторопила Танаис.
– Слушай сюда, – Теуранг оглянулся, словно опасался, что его кто-то подслушает, и снизил голос до свистящего шепота. – Слушай внимательно и соображай. Александр и Зерон – это воплощение одной и той же сущности в разные времена. Никогда такого не было, чтобы сущности в одном времени встречались. Это закон перевоплощения. Сущность, или душа, по-вашему, бессмертна. Ее нельзя уничтожить. После уничтожения телесной оболочки она в Дхор попадает для перевоплощения, а потом снова возрождается в Эгирисе. И так много раз. Ну, ты знаешь. Дочь мага все же. Давай еще выпьем.
– Нет, говори дальше, – Танаис отодвинула свой бокал в сторону.
– Как хочешь, а я налью себе. – Теуранг плеснул в свой бокал пива, сдул пену и выпил сразу до дна.
– Не тяни! Рассказывай! – поторопила Танаис.
– Ишь ты! Рассказывай! А ты меня не уважаешь! Выпить со мной не хочешь!
– Слушай, папик, давай выкладывай все!
– А давай на брудершафт, красавица! – Теуранг потянулся своей мордой к Танаис.
– Не утомляй меня!
– Ладно, ладно. Шучу. Тут, понимаешь, поговорить не с кем. Я знаю, ты тут ненадолго. А я опять один среди теней. Тебе меня не жалко?
– Кончай придуриваться!
– Ладно. Слушай дальше, – Теуранг печально кивнул головой. – На чем это я остановился?
– На перевоплощениях.
– Точно. Так вот самое главное то, что одна и та же душа не может существовать в одно время в двух воплощениях. Это закон. Менять его не дозволено. Но этого мало. Ежели воплощение этой души встретит второе свое воплощение, это еще не особо страшно. Но если одно воплощение убьет другое… – Теуранг замолчал и многозначительно поднял костяшку пальца вверх.
– Что? Говори!
– Душа будет уничтожена. Полностью. Она более не пойдет на перерождение. Канет в Великой Пустоте безвозвратно. Жертва души – самая большая жертва, какая может быть. При гибели души высвобождается очень большая сила. Огромная. Даже представить трудно. А я догадываюсь для чего это надо, – Теуранг вновь многозначительно замолчал.
– Для чего?
– Для Дерева этого. Ваши маги там эту Радугу построили. Казалось бы, дело благое. Для защиты. А на самом-то деле Радуга путь преградила силе, что с небес по дереву исходила, а сила земли тоже к дереву не шла. Как жилы перерезали. В Хаккадоре изобилие силы небесной, а вокруг сила земная царит. Вот Дерево плодов и не давало. Оно само Радугу уничтожило, я так полагаю. А вот сил для плодов не хватает. Все силы на Радугу ушли. А оно, Дерево это, силу у души возьмет, что в Великую Пустоту канет. Все к этому идет. Сойдутся твой избранник и его второе воплощение. Без разницы, кто кого порешит. Все одно. Сами себя поубивают. Оба сгинут одновременно. А там сейчас битва кровавая. Да что ты так смотришь-то? Ты чего?! Чего пугаешь-то меня?!
– Выпусти меня отсюда, – едва слышно произнесла Танаис, глядя широко раскрытыми глазами мимо Теуранга в темноту.
– Не могу я.
Танаис начала медленно подниматься.
– Тихо, тихо, – Теуранг выставил вперед костлявые ладони.
– Выпусти меня! Выпусти меня отсюда! Выпусти! Я должна быть там! – яростно вскричала Танаис и, сметая со стола бокалы с пивом, схватила Теуранга за складки плаща.
Глава 21
День
Солнце вошло в зенит. Его багрово-красный диск проглядывал сквозь мутную пелену. Первая проба сил давно закончилась. С обеих сторон по всему фронту в сражение вступили войска второй, основной, линии. Фаланга в центре смогла продвинуться вперед не более чем на сто шагов и словно в стену уперлась. Вся линия фронта не двигалась с места. Словно два быка сошлись лоб в лоб. Копытами землю срывают яростно и ни с места.
Битва – это удар твердого по пустому. Знал это Александр. Найди у противника слабое место и ударь туда. Но где оно, это слабое место? Твердое на твердое идет. Железо на железо. Сила на силу. Фаланга на фалангу. Конница на конницу. Меч на топор. Посылает Зерон в бой резерв, и Александр посылает. Зерон конницу направляет в обход фланга, а там уже заслон стоит из стены пехотинцев с лучниками. Отбивают конницу и в контратаку идут. На пехоту натыкаются и бьются яростно.
Жарко. Душно. Пот с кровью смешивается. Пишачи в небе кружатся радостно. Счастье привалило.
Когда перелом наступит? Чья возьмет?
Александр подозвал одного из всадников личной стражи. Что-то сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54