Кроме Войта. Хотя и его кто-то убил.
- Ну и что?
- На твоем месте я задумалась бы, как прогнуться перед следователем; чтобы тебя не подозревали.
- Эй, полегче! Я, черт возьми, хочу напомнить, что я на вас работаю, если вы забыли. Почему бы вам не заняться отловом лиц, обычно подозреваемых в таких случаях?
- К сожалению, их не было в шахте. А ты был. И я хочу знать, что Хаас заставил тебя там делать.
Кинц уставился на нее. Затем откинулся на спинку стула так, что стул встал на две ножки, и расхохотался. Ли стиснула зубы.
- Да вы просто ничего не знаете, - сказал он. - Вас подставили, подвесили за веревочку. Так и улететь недолго. Не ясно, что ли?
Ли молниеносно выкинула вперед свою левую руку. Было чертовски больно, но произведенный эффект стоил этого. Для постороннего наблюдателя могло показаться, что чашка с кофе упала со стола прямо на колени Кинца. Прежде чём Кинц понял, что произошло, Ли вскочила на ноги и, обойдя стол, оказалась прямо рядом с чашкой.
- Господи! - сказала она, промокая ему брюки спереди салфеткой. - Ты облился. Не горячо?
Кинц встал и отошел от стола на шаг или два, не мешая Ли вытирать его салфеткой. Казалось, что он все еще старается подхватить падающую чашку. Он стоял спиной к стене, Ли своим телом закрывала его от других столиков. Ли улыбнулась, схватила его между ног и подняла.
- Говорила я тебе, что ты меня всерьез раздражаешь? - спросила она.
Лицо Кинца исказилось, но он не сводил с нее глаз. Когда из-за боли кровь отхлынула у него от шеи и лица, Ли увидела плотную сеть сталекерамических волокон, пронизывавших всю его плоть.
Она чуть не уронила его от удивления.
Ну, по крайней мере, это объясняло, в каком заведении он учился у Шарифи. Неясно было только одно: почему командование Космической пехоты позволило этому мерзавцу поступить в офицерскую школу на Альбе. И каким образом бывший миротворец оказался мальчиком на посылках у Хааса? Либо Кинц работал на управление внутренней безопасности (что невероятно), либо он настолько провинился, что командование Космической пехоты решило не рисковать и не подвергать огласке его увольнение с лишением прав и привилегий.
Это еще один повод, чтобы внимательно следить за ним. Хотя разве ей нужен был дополнительный повод?
- Вы ничем не лучше меня, - сказал Кинц с болью и ненавистью в голосе. - Я был на Гилеаде. Я знаю, что вы за героиня такая. Я знаю вас.
Ли отпустила его и отпрянула так, словно он укусил ее.
- Да-да, - сказал Кинц. - Я был там. И когда стирание памяти не получилось, они вышвырнули меня. За те же самые дела, которыми занимались и вы. Даже за гораздо меньшие. Что вы об этом думаете, майор? Только тогда вы ведь были не майором, не так ли? Это звание было вам наградой за грязную работу. Или вам не нравится говорить об этом?
Он рассмеялся. Ли пожала плечами. Ей потребовалась вся воля, чтобы держать себя в руках.
- Послушай, - сказала она. - Мне наплевать на то, что ты там помнишь, и на вранье, которым ты себя утешаешь. Мы можем либо постоять здесь и еще полаяться, либо ты расскажешь мне все, и я уйду. Ты что выбираешь, Кинц? И раз мы затронули Гилеад, почему бы тебе не вспомнить, что случилось с теми, кто стоял у меня на пути, прежде чем ты решишься воевать со мной.
Кинц пристально смотрел на нее. Его трясло от злобы, и ей было видно, как на его верхней губе выступил пот.
- Поговорите с ведьмой, - наконец сказал он. - Шарифи верила только ей. Черт, может быть, это она и убила Шарифи. - Он рассмеялся, стараясь вернуть себе самообладание. - Ты всегда делаешь больно тем, кого любишь. Кажется, так поется в песне?
- Не знаю, - ответила Ли. - Но мы еще увидимся.
- А куда деваться?
Ли нашла ведьму в офисе Хааса, за работой.
Хаас сидел за большим столом, глубоко погрузившись в кресло, и смотрел в потокопространство. Он не спеша вышел оттуда, жестом пригласил Ли сесть и снова уплыл.
Ли сидела и смотрела. Она заметила провод, проходящий от висков Хааса через простое на вид устройство к контакту в голове ведьмы. Ли поняла, что ведьма была его интерфейсом, но подключиться к потокопространству он мог только через эти неуклюжие внешние провода. Преобразователь принимал исходящие от генетической конструкции сигналы и передавал их в трансформированном виде в нервную систему. Ли подумала о петлевом шунтировании и вздрогнула.
- Хорошо, - сказал Хаас в пустое пространство перед собой.
Ведьма встала, вынула штекер из-за уха, прикрыв контакт волосами.
- Хотите что-нибудь, - обратился Хаас к Ли. - Кофе? Пиво?
Он взглянул на часы.
- Кофе - это хорошо, - ответила Ли.
- Два кофе, - сказал Хаас.
Ведьма кивнула и направилась к двери. Ли откашлялась.
- Лучше закажите на троих. Я хочу поговорить с Беллой.
Хаас пристально посмотрел на Ли, но ничего не сказал. Белла вышла и вернулась с подносом, накрытым салфеткой, из-под которой она достала три чашки костяного фарфора, сливки, сахар и кофейник, наполненный до краев эрзац-кофе. Она наклонилась над столом, налила кофе в чашку Ли, предложила сливки и сахар, после чего налила кофе, сливки и положила сахар в чашку Хааса.
Когда Ли забирала свою чашку, она обратила внимание на покрасневшую воспаленную царапину за левым ухом ведьмы рядом с контактом. Вид этой красноты на бледном шелке кожи заставил Ли остро почувствовать, что перед ней женщина, теплая и живая под своим свободным платьем. Она еще раз прокашлялась и оглянулась, но успела заметить легкую насмешливую улыбку на лице женщины.
- Итак, майор, - спросил Хаас. - Что вы хотите узнать?
Ли достала сигарету и вопросительно посмотрела на Хааса.
- Не возражаете?
- Пожалуйста, как вам будет угодно.
- Хотите сигарету?
- Никогда до них даже не дотрагивался.
- Хорошо вам. - Она прикурила и сделала первую затяжку, такую восхитительно приятную после кофе. - Дольше проживете. Мне просто нужно расспросить Беллу о пожаре. Я собираюсь поговорить со всеми, кто был внизу, когда это случилось.
- Понимаю.
- Это не займет даже минуты.
Ли замолчала, надеясь, что Хаас не станет дожидаться, когда она попросит его выйти.
- Никаких проблем, - сказал он после короткой паузы. - Я вернусь через двадцать минут.
Ли показалось, что, прежде чем выйти, он бросил острый взгляд на ведьму, и она подумала, что становится слишком подозрительной.
Дверь за ним закрылась с легким шорохом, и они с Беллой молча посмотрели друг на друга. У Ли было странное ощущение того, что с плеч Беллы как будто свалилась тяжесть. Как будто одно только присутствие Хааса заставляло ее молчать. Она вспомнила напряженность в самый первый вечер, которая ощущалась даже биодетекторами кожи, и ей стало интересно, на чем держится власть Хааса над Беллой.
Белла глубоко вздохнула.
- Я не… Я хочу сказать… - вымолвила она и замолчала, словно натолкнулась на стену.
- Так что вы «не»? - спросила Ли. Но Белла только покачала головой.
Ли вернулась на свое место, села и докурила сигарету молча. Она пыталась поймать рыбку в мутной воде, позволив Белле сделать первый шаг. Белла знала гораздо больше Ли о событиях в шахте в тот день. И Ли подумала, что каждый мужчина, женщина или ребенок на этой станции знает больше нее.
- Гражданка… - сказала Белла.
- Здесь так не обращаются, - ответила Ли. - Люди здесь - граждане с рождения.
- Но не конструкции.
- Не конструкции, - согласилась Ли.
- И не Шарифи.
- Нет, - подтвердила Ли. - Не Шарифи.
Коэн был прав, как всегда: некоторые из свиней более равны, нежели другие.
Она посмотрела на лицо Беллы, наполовину закрытое тенью, и поймала себя на том, что искала в нем знакомые черты геномов компании «КсеноГен». Не слишком ли плавная эта линия лба, не слишком ли она закруглена, чтобы считаться полностью соответствующей образцу кавказской расы? И является ли эта поразительная комбинация бледной кожи и неуловимых китайских черт чистым совпадением или застенчивым эхом не столь далекой истории? Ей стало интересно, кого Шарифи напоминала Белле и кого напоминает ей она сама.
Идеальные передние зубы закусили совершенную по форме нижнюю губу. Совершенные по форме кисти сплетались пальцами, как два любовника.
- Кто убил ее? - прошептала Белла.
- Кто сказал вам, что Шарифи убили?
- Разве это важно? Ведь каждый знает… Прекрасные глаза странного неестественного темно-лилового цвета сверлили Ли.
- А что еще знает каждый?
- Я… я не со многими говорю. Только с Хаасом. Голос Беллы был на удивление низким, она говорила с акцентом, иногда запинаясь в поисках подходящего слова. Когда она произносила имя Хааса, ее голос зазвучал еще ниже.
- Я не знаю, кто убил ее, - сказала Ли. - Именно для этого я - здесь. Чтобы найти ответы.
Белла наклонилась вперед, и Ли услышала, как ненадолго прервалось ее дыхание.
- А когда вы найдете их? Что тогда?
Ли пожала плечами.
- Плохих парней накажут.
- Независимо от того, кто они?
- Независимо от того, кто они.
После этого уже не о чем было разговаривать. Белла сидела словно каменная. Казалось, она готова сидеть так вечно. И уж совершенно точно до прихода Хааса.
- У вас есть фамилия? - спросила Ли просто для того, чтобы сказать что-нибудь.
- Просто Белла, - ответила ведьма.
Она произнесла свое имя, как название на этикетке, ничего не имеющее общего с ней.
- У вас контракт с АМК, правда?
Рот Беллы стал напряженным.
- С Синдикатом Мотаи. АМК - вторичный держатель контракта.
- Извините, - сказала Ли. - Я ничего не знаю о… как все это организовано. Возможно, я сказала что-то очень глупое.
Она подняла глаза и обнаружила, что Белла пристально смотрит на нее.
- Что? - спросила она.
Белла прижала руку к жилке, пульсировавшей у основания ее шеи, жестом, который Ли узнала сразу же по вызвавшему смутное беспокойство проявлению дежа вю. Это был прием проверки работы биосистемы, которым пользовались солдаты Синдикатов.
- . Ничего, - ответила Белла, уронив руку себе на колени. - Вы просто… напомнили мне кое-кого.
- Кого? - спросила Ли, хотя прекрасно знала ответ.
Белла улыбнулась.
- Вы хорошо знали Шарифи? Она рассказывала вам о своей работе?
- Не очень. - Белла нервно потерла покраснение за ухом, быстро убрав руку, как ребенок, сковырнувший болячку. - Извините, - сказала она. - Но я действительно ничего не знаю.
- Я уверена, что вы знаете больше, чем вам кажется. Просто нужно все вспомнить и сопоставить. Расскажите, что вы помните о пожаре. Может быть, мне удастся что-нибудь связать.
- Не могу вам сказать. Я не помню.
- Просто начните сначала и рассказывайте все, о чем помните.
- Но я все вам рассказала. Больше нечего рассказывать. Я ничего не помню.
И она принялась плакать.
Она плакала, не издавая звуков, слезы катились по щекам, как капли дождя по вырезанному из камня лицу статуи. Ли поставила локти на колени и смотрела, чувствуя себя неловко и неуютно. Она никогда не видела, чтобы взрослая женщина так плакала. Казалось, что внутри нее что-то раскрылось, освободив ее от странного чувства стыда, заставляющего плачущих закрывать свои лица. Или, может быть, у нее никогда и не было этого чувства?
Ли прокашлялась.
- А что было до того, как вы спустились на планету? Или во время спуска? Вы, наверное, спускались на челноке? Может быть, говорили о чем-то по пути? О чем?
- Нет, - ответила Белла. - Я уже сказала. Ничего не помню.
Она встала так неожиданно, даже не закончив фразу, что столкнула чашку с кофе со стола.
Ли поймала ее, не раздумывая. Рука оказалась под ней как раз вовремя. Ложка упала на пол. Блюдце приземлилось на ладонь. Чашка немного подребезжала и замерла в вертикальном положении. Ни капли не пролилось. Ли поставила чашку на стол и наклонилась, чтобы поднять ложку.
Когда она подняла глаза, Белла в упор смотрела на нее, открыв рот от удивления.
- Как вы ее поймали? - прошептала она.
Ли вытянула руку и показала сеть волокон под кожей.
Белла смотрела так, словно никогда не видела внутреннего оборудования. На ее лице появилось выражение удивления, смешанного с отвращением, какое бывает у тех, кто смотрит на цирковых уродцев.
- Что… как это засунули в вас?
- Вирусная хирургия.
- Как у Войта, - сказала она и вздрогнула всем своим стройным телом, произнося имя погибшего, - В Синдикатах вы были бы монстром.
- Хорошо, что мы не в Синдикатах.
Белла подняла руку и дотронулась до контакта в голове.
- Даже это… отклонение от нормы.
- Да, если хочешь работать на планетах ООН, нужно иметь доступ в спин-поток. Иначе - никакого бизнеса. Так нам легче общаться между собой.
- Общаться…
Было ясно, что она никогда не думала о значении этого слова, находясь внутри потока.
- В яслях нас было две тысячи. Я никогда не смотрелась в зеркало, поскольку такое же лицо было у всех в группе. Я никогда не задумывалась над тем, кем я была, поскольку, чтобы понять это, мне стоило всего лишь оглянуться вокруг. Я никогда не думала об одиночестве, поскольку знала, что оно невозможно. А теперь я здесь. Я ничего и никого не понимаю. Я наблюдаю, как они разговаривают со мной, говорят вокруг меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
- Ну и что?
- На твоем месте я задумалась бы, как прогнуться перед следователем; чтобы тебя не подозревали.
- Эй, полегче! Я, черт возьми, хочу напомнить, что я на вас работаю, если вы забыли. Почему бы вам не заняться отловом лиц, обычно подозреваемых в таких случаях?
- К сожалению, их не было в шахте. А ты был. И я хочу знать, что Хаас заставил тебя там делать.
Кинц уставился на нее. Затем откинулся на спинку стула так, что стул встал на две ножки, и расхохотался. Ли стиснула зубы.
- Да вы просто ничего не знаете, - сказал он. - Вас подставили, подвесили за веревочку. Так и улететь недолго. Не ясно, что ли?
Ли молниеносно выкинула вперед свою левую руку. Было чертовски больно, но произведенный эффект стоил этого. Для постороннего наблюдателя могло показаться, что чашка с кофе упала со стола прямо на колени Кинца. Прежде чём Кинц понял, что произошло, Ли вскочила на ноги и, обойдя стол, оказалась прямо рядом с чашкой.
- Господи! - сказала она, промокая ему брюки спереди салфеткой. - Ты облился. Не горячо?
Кинц встал и отошел от стола на шаг или два, не мешая Ли вытирать его салфеткой. Казалось, что он все еще старается подхватить падающую чашку. Он стоял спиной к стене, Ли своим телом закрывала его от других столиков. Ли улыбнулась, схватила его между ног и подняла.
- Говорила я тебе, что ты меня всерьез раздражаешь? - спросила она.
Лицо Кинца исказилось, но он не сводил с нее глаз. Когда из-за боли кровь отхлынула у него от шеи и лица, Ли увидела плотную сеть сталекерамических волокон, пронизывавших всю его плоть.
Она чуть не уронила его от удивления.
Ну, по крайней мере, это объясняло, в каком заведении он учился у Шарифи. Неясно было только одно: почему командование Космической пехоты позволило этому мерзавцу поступить в офицерскую школу на Альбе. И каким образом бывший миротворец оказался мальчиком на посылках у Хааса? Либо Кинц работал на управление внутренней безопасности (что невероятно), либо он настолько провинился, что командование Космической пехоты решило не рисковать и не подвергать огласке его увольнение с лишением прав и привилегий.
Это еще один повод, чтобы внимательно следить за ним. Хотя разве ей нужен был дополнительный повод?
- Вы ничем не лучше меня, - сказал Кинц с болью и ненавистью в голосе. - Я был на Гилеаде. Я знаю, что вы за героиня такая. Я знаю вас.
Ли отпустила его и отпрянула так, словно он укусил ее.
- Да-да, - сказал Кинц. - Я был там. И когда стирание памяти не получилось, они вышвырнули меня. За те же самые дела, которыми занимались и вы. Даже за гораздо меньшие. Что вы об этом думаете, майор? Только тогда вы ведь были не майором, не так ли? Это звание было вам наградой за грязную работу. Или вам не нравится говорить об этом?
Он рассмеялся. Ли пожала плечами. Ей потребовалась вся воля, чтобы держать себя в руках.
- Послушай, - сказала она. - Мне наплевать на то, что ты там помнишь, и на вранье, которым ты себя утешаешь. Мы можем либо постоять здесь и еще полаяться, либо ты расскажешь мне все, и я уйду. Ты что выбираешь, Кинц? И раз мы затронули Гилеад, почему бы тебе не вспомнить, что случилось с теми, кто стоял у меня на пути, прежде чем ты решишься воевать со мной.
Кинц пристально смотрел на нее. Его трясло от злобы, и ей было видно, как на его верхней губе выступил пот.
- Поговорите с ведьмой, - наконец сказал он. - Шарифи верила только ей. Черт, может быть, это она и убила Шарифи. - Он рассмеялся, стараясь вернуть себе самообладание. - Ты всегда делаешь больно тем, кого любишь. Кажется, так поется в песне?
- Не знаю, - ответила Ли. - Но мы еще увидимся.
- А куда деваться?
Ли нашла ведьму в офисе Хааса, за работой.
Хаас сидел за большим столом, глубоко погрузившись в кресло, и смотрел в потокопространство. Он не спеша вышел оттуда, жестом пригласил Ли сесть и снова уплыл.
Ли сидела и смотрела. Она заметила провод, проходящий от висков Хааса через простое на вид устройство к контакту в голове ведьмы. Ли поняла, что ведьма была его интерфейсом, но подключиться к потокопространству он мог только через эти неуклюжие внешние провода. Преобразователь принимал исходящие от генетической конструкции сигналы и передавал их в трансформированном виде в нервную систему. Ли подумала о петлевом шунтировании и вздрогнула.
- Хорошо, - сказал Хаас в пустое пространство перед собой.
Ведьма встала, вынула штекер из-за уха, прикрыв контакт волосами.
- Хотите что-нибудь, - обратился Хаас к Ли. - Кофе? Пиво?
Он взглянул на часы.
- Кофе - это хорошо, - ответила Ли.
- Два кофе, - сказал Хаас.
Ведьма кивнула и направилась к двери. Ли откашлялась.
- Лучше закажите на троих. Я хочу поговорить с Беллой.
Хаас пристально посмотрел на Ли, но ничего не сказал. Белла вышла и вернулась с подносом, накрытым салфеткой, из-под которой она достала три чашки костяного фарфора, сливки, сахар и кофейник, наполненный до краев эрзац-кофе. Она наклонилась над столом, налила кофе в чашку Ли, предложила сливки и сахар, после чего налила кофе, сливки и положила сахар в чашку Хааса.
Когда Ли забирала свою чашку, она обратила внимание на покрасневшую воспаленную царапину за левым ухом ведьмы рядом с контактом. Вид этой красноты на бледном шелке кожи заставил Ли остро почувствовать, что перед ней женщина, теплая и живая под своим свободным платьем. Она еще раз прокашлялась и оглянулась, но успела заметить легкую насмешливую улыбку на лице женщины.
- Итак, майор, - спросил Хаас. - Что вы хотите узнать?
Ли достала сигарету и вопросительно посмотрела на Хааса.
- Не возражаете?
- Пожалуйста, как вам будет угодно.
- Хотите сигарету?
- Никогда до них даже не дотрагивался.
- Хорошо вам. - Она прикурила и сделала первую затяжку, такую восхитительно приятную после кофе. - Дольше проживете. Мне просто нужно расспросить Беллу о пожаре. Я собираюсь поговорить со всеми, кто был внизу, когда это случилось.
- Понимаю.
- Это не займет даже минуты.
Ли замолчала, надеясь, что Хаас не станет дожидаться, когда она попросит его выйти.
- Никаких проблем, - сказал он после короткой паузы. - Я вернусь через двадцать минут.
Ли показалось, что, прежде чем выйти, он бросил острый взгляд на ведьму, и она подумала, что становится слишком подозрительной.
Дверь за ним закрылась с легким шорохом, и они с Беллой молча посмотрели друг на друга. У Ли было странное ощущение того, что с плеч Беллы как будто свалилась тяжесть. Как будто одно только присутствие Хааса заставляло ее молчать. Она вспомнила напряженность в самый первый вечер, которая ощущалась даже биодетекторами кожи, и ей стало интересно, на чем держится власть Хааса над Беллой.
Белла глубоко вздохнула.
- Я не… Я хочу сказать… - вымолвила она и замолчала, словно натолкнулась на стену.
- Так что вы «не»? - спросила Ли. Но Белла только покачала головой.
Ли вернулась на свое место, села и докурила сигарету молча. Она пыталась поймать рыбку в мутной воде, позволив Белле сделать первый шаг. Белла знала гораздо больше Ли о событиях в шахте в тот день. И Ли подумала, что каждый мужчина, женщина или ребенок на этой станции знает больше нее.
- Гражданка… - сказала Белла.
- Здесь так не обращаются, - ответила Ли. - Люди здесь - граждане с рождения.
- Но не конструкции.
- Не конструкции, - согласилась Ли.
- И не Шарифи.
- Нет, - подтвердила Ли. - Не Шарифи.
Коэн был прав, как всегда: некоторые из свиней более равны, нежели другие.
Она посмотрела на лицо Беллы, наполовину закрытое тенью, и поймала себя на том, что искала в нем знакомые черты геномов компании «КсеноГен». Не слишком ли плавная эта линия лба, не слишком ли она закруглена, чтобы считаться полностью соответствующей образцу кавказской расы? И является ли эта поразительная комбинация бледной кожи и неуловимых китайских черт чистым совпадением или застенчивым эхом не столь далекой истории? Ей стало интересно, кого Шарифи напоминала Белле и кого напоминает ей она сама.
Идеальные передние зубы закусили совершенную по форме нижнюю губу. Совершенные по форме кисти сплетались пальцами, как два любовника.
- Кто убил ее? - прошептала Белла.
- Кто сказал вам, что Шарифи убили?
- Разве это важно? Ведь каждый знает… Прекрасные глаза странного неестественного темно-лилового цвета сверлили Ли.
- А что еще знает каждый?
- Я… я не со многими говорю. Только с Хаасом. Голос Беллы был на удивление низким, она говорила с акцентом, иногда запинаясь в поисках подходящего слова. Когда она произносила имя Хааса, ее голос зазвучал еще ниже.
- Я не знаю, кто убил ее, - сказала Ли. - Именно для этого я - здесь. Чтобы найти ответы.
Белла наклонилась вперед, и Ли услышала, как ненадолго прервалось ее дыхание.
- А когда вы найдете их? Что тогда?
Ли пожала плечами.
- Плохих парней накажут.
- Независимо от того, кто они?
- Независимо от того, кто они.
После этого уже не о чем было разговаривать. Белла сидела словно каменная. Казалось, она готова сидеть так вечно. И уж совершенно точно до прихода Хааса.
- У вас есть фамилия? - спросила Ли просто для того, чтобы сказать что-нибудь.
- Просто Белла, - ответила ведьма.
Она произнесла свое имя, как название на этикетке, ничего не имеющее общего с ней.
- У вас контракт с АМК, правда?
Рот Беллы стал напряженным.
- С Синдикатом Мотаи. АМК - вторичный держатель контракта.
- Извините, - сказала Ли. - Я ничего не знаю о… как все это организовано. Возможно, я сказала что-то очень глупое.
Она подняла глаза и обнаружила, что Белла пристально смотрит на нее.
- Что? - спросила она.
Белла прижала руку к жилке, пульсировавшей у основания ее шеи, жестом, который Ли узнала сразу же по вызвавшему смутное беспокойство проявлению дежа вю. Это был прием проверки работы биосистемы, которым пользовались солдаты Синдикатов.
- . Ничего, - ответила Белла, уронив руку себе на колени. - Вы просто… напомнили мне кое-кого.
- Кого? - спросила Ли, хотя прекрасно знала ответ.
Белла улыбнулась.
- Вы хорошо знали Шарифи? Она рассказывала вам о своей работе?
- Не очень. - Белла нервно потерла покраснение за ухом, быстро убрав руку, как ребенок, сковырнувший болячку. - Извините, - сказала она. - Но я действительно ничего не знаю.
- Я уверена, что вы знаете больше, чем вам кажется. Просто нужно все вспомнить и сопоставить. Расскажите, что вы помните о пожаре. Может быть, мне удастся что-нибудь связать.
- Не могу вам сказать. Я не помню.
- Просто начните сначала и рассказывайте все, о чем помните.
- Но я все вам рассказала. Больше нечего рассказывать. Я ничего не помню.
И она принялась плакать.
Она плакала, не издавая звуков, слезы катились по щекам, как капли дождя по вырезанному из камня лицу статуи. Ли поставила локти на колени и смотрела, чувствуя себя неловко и неуютно. Она никогда не видела, чтобы взрослая женщина так плакала. Казалось, что внутри нее что-то раскрылось, освободив ее от странного чувства стыда, заставляющего плачущих закрывать свои лица. Или, может быть, у нее никогда и не было этого чувства?
Ли прокашлялась.
- А что было до того, как вы спустились на планету? Или во время спуска? Вы, наверное, спускались на челноке? Может быть, говорили о чем-то по пути? О чем?
- Нет, - ответила Белла. - Я уже сказала. Ничего не помню.
Она встала так неожиданно, даже не закончив фразу, что столкнула чашку с кофе со стола.
Ли поймала ее, не раздумывая. Рука оказалась под ней как раз вовремя. Ложка упала на пол. Блюдце приземлилось на ладонь. Чашка немного подребезжала и замерла в вертикальном положении. Ни капли не пролилось. Ли поставила чашку на стол и наклонилась, чтобы поднять ложку.
Когда она подняла глаза, Белла в упор смотрела на нее, открыв рот от удивления.
- Как вы ее поймали? - прошептала она.
Ли вытянула руку и показала сеть волокон под кожей.
Белла смотрела так, словно никогда не видела внутреннего оборудования. На ее лице появилось выражение удивления, смешанного с отвращением, какое бывает у тех, кто смотрит на цирковых уродцев.
- Что… как это засунули в вас?
- Вирусная хирургия.
- Как у Войта, - сказала она и вздрогнула всем своим стройным телом, произнося имя погибшего, - В Синдикатах вы были бы монстром.
- Хорошо, что мы не в Синдикатах.
Белла подняла руку и дотронулась до контакта в голове.
- Даже это… отклонение от нормы.
- Да, если хочешь работать на планетах ООН, нужно иметь доступ в спин-поток. Иначе - никакого бизнеса. Так нам легче общаться между собой.
- Общаться…
Было ясно, что она никогда не думала о значении этого слова, находясь внутри потока.
- В яслях нас было две тысячи. Я никогда не смотрелась в зеркало, поскольку такое же лицо было у всех в группе. Я никогда не задумывалась над тем, кем я была, поскольку, чтобы понять это, мне стоило всего лишь оглянуться вокруг. Я никогда не думала об одиночестве, поскольку знала, что оно невозможно. А теперь я здесь. Я ничего и никого не понимаю. Я наблюдаю, как они разговаривают со мной, говорят вокруг меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76