Когда охранник закончил, он слегка расслабился и улыбнулся.
- Привет, майор. Рад вас видеть.
- И я тебя, Момо.
Ли протянула руку, и они обменялись шуточным секретным рукопожатием солдат, служивших в Космической пехоте.
- А где Джимми?
- В отпуске, - ответил Момо, пожав плечами. - Такой ленивый.
- Ну и ладно. Передай ему, что я его помню. Коэн здесь?
- Вы знаете, куда пройти.
Коэн ждал ее в своем кабинете - залитой солнечным светом комнате с портретами чьих-то предков в изящных рамах. Стеклянные двери вели в огороженный стеной сад. Антикварные вещи наполняли воздух запахом старого дуба и воска, которым натиралась мебель.
Вся комната жила и дышала. В ней была особая атмосфера, заполненная пылинками из шерсти персидских ковров и частичками лака со старинных картин, гусиных перьев и конского волоса, которым когда-то набивали мягкую мебель. И само здание роняло частицы дерева, штукатурки, прохладную и сухую пыль известняка. Оно оставляло след, как живое существо. Оно проникало внутрь тебя, как и сам Коэн, очаровательное, опьяняющее до такой степени, что уже и не понять, где граница между ним и вами. Коэн сидел на низком диванчике рядом с открытой дверью. В руке у него была книга, старый томик в твердой обложке, золото букв облетело с ее потрескавшегося корешка. Сегодня он шунтировался через Роланда, одетого в летний костюм цвета свежескошенной травы, как на портрете Эклипса работы Стаббса, висевшего на стене за его спиной. Полуденное солнце вспыхивало на кружившихся в воздухе пылинках, отливало золотом в глазах Роланда и окрашивало все вокруг в яркие земные тона.
- Кэтрин, - сказал он, вскочил, поцеловал ее в щеку, взял за руку и усадил рядом с собой на диван. - Снова на Мире Компсона, да? Что, там очень плохо?
Она скривила лицо. Он не отпускал ее руку, а отдергивать ее сейчас было слишком поздно. Его пальцы ощущались горячими, сухими и чистыми на коже.
- Хочу признаться, был удивлен, что ты согласилась на это задание.
- У меня не было большого выбора.
- Да, - сказал он, улыбаясь еще шире. - У Хелен настоящий талант на такие вещи. Я могу себе представить, как она это разыграла. Насколько элегантно она бросила тебе спасательный круг после того, как попыталась сломать тебе карьеру.
Ли прищурила глаза.
- А откуда ты знаешь, что тут замешана Нгуен?
- Ну, ты ведь знаешь меня, любопытного. Виноград?
Он предложил ей неглубокое блюдо с несколькими зелеными кистями мелких ягод.
Она вынула свою руку из его руки и оторвала ягоду с ветки. Потом положила ее в рот и начала осторожно жевать.
Оказалось, что этот виноград по вкусу совершенно не был похож на виноград. У ягод была жесткая кислая кожа. И они лопались у нее на зубах, неожиданно выбрасывая сочную мякоть с какими-то острыми деревянными кусочками.
- Осторожно, косточки, - предупредил Коэн, когда она чуть не подавилась одной. Он внимательно смотрел на нее, очевидно ожидая какого-то комментария.
- Он неплохой, - сказала она, кивая.
- Ты - страшная лгунья.
- Ты - прав. Виноград ужасный. Если не сказать, что еще и опасный. Для чего есть эту гадость?
Вот так они и перешли к прежнему привычному доверительному общению. Тема Метца была отложена в сторону. Они просто продолжали разговаривать, словно там ничего не произошло. Такая манера была ближе всего по форме к извинению. Большего никто и никогда не добивался от Коэна. Или от самой Ли.
Они проговорили весь день, пока длинные полосы преломленного солнечного света медленно ползли по кабинету, играя яркими голубыми и желтыми цветами узбекского ковра. За виноградом последовал чай, оладьи, сливки и маленькие зелено-белые бутерброды с кресс-салатом - все настоящее. Не было большего великолепия, чем чай с Коэном - будь то в потокопространстве или в реальности.
Когда они, сидя за чаем, завершили обмен личными новостями, слухами и наболтались о политике, Коэн поставил чашку и взглянул на нее.
- Ты понимаешь, что тебя чуть не убили тогда?
- Да брось ты!
- Тебя абсолютно и безоговорочно выключили.
- Ерунда, - ответила она, на самом деле не подозревая, что все было так серьезно.
- А что, если бы меня там не было? Я не всегда смогу прискакать на белом коне, чтобы спасти тебя. Понимаешь?
- Думаю, что в случае, о котором мы говорим, ты шел спасать меня медленной походкой с дорогой сигарой в руке. И кстати, я не просила тебя о помощи.
- Верно, - немного раздраженно ответил Коэн. - Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ожидать благодарности. Но давай сделаем так, чтобы такое впредь не повторялось, хорошо?
- Почему ты думаешь, что это было не случайное нападение?
- Тебе, наверно, будет интересно узнать, что сигнал передавался через полевого AI компании «Анаконда Майнинг»?
Ли изумилась:
- Это невозможно! Полевой AI отключился, когда произошел взрыв на шахте.
- Это всего лишь история, распространенная Секретариатом для общего пользования. В действительности он живой и здоровый. Это понятно любому даже без установления контакта с ним.
Он зажег сигарету и смотрел на нее сквозь клуб дыма.
- Он просто с нами не говорит.
Ли с подозрением посмотрела на него.
- А ты откуда знаешь?
- Так получилось, что мне это стало интересно. И определенному числу моих коллег.
- То есть, другими словами - ALEF.
- Хм-м-м. Секретариат, кажется, под впечатлением, что у нас в АМК есть свободный полевой AI.
- А это действительно так и есть?
- Конечно нет. Действительно. - Он закатил глаза. - Ты загружаешь слишком много дешевых интерактивных программ.
- Хорошо, - сказала Ли. - Здесь вы были ни при чем. Насколько ты веришь другим AI из ALEF?
Он посмотрел на нее снисходительно.
- Этот вопрос почти по-человечески тупой. При чем здесь доверие? Все дело в протоколах обмена информацией. Кроме того, здесь и речь об этом не может идти. Полевые AI - это зомби. Ты видела циклы обратной связи, запрограммированные в них? Их едва чувствуешь.
- Тогда кто это сделал?
- Зачем спешить с выводами? Может быть, этот полевой AI контролирует сам себя?
- Думаешь, он пошел вразнос?
- Ох, как я ненавижу это слово, - сказал Коэн, глядя в потолок. - Это звучит так, словно каждый AI, который попытался контролировать свой собственный код, ведет себя как разбушевавшийся слон.
Ли не останавливалась.
- Я думала, что полевые AI не могут по… ой, переписывать свой собственный код.
- Ну, конечно, подразумевается, что они не могут это делать. - Он улыбнулся. - Но тогда и мне это было бы не по силам, если верить отдельным так называемым экспертам. Лучше скажи мне, какой глупый предлог использовала Нгуен, чтобы отправить тебя на Компсон? Какую легенду она придумала? И сколько она рассказала тебе о том, что происходит в действительности? - Он закинул голову, закрыл глаза и выпустил изящное кольцо дыма. - Если ты не желаешь делиться со мной, то тогда мне непонятно, зачем вообще мне с тобой играть.
Она стала рассказывать. Коэн откинулся на высокую спинку дивана и слушал. Медленное дыхание живота Роланда было единственным свидетельством того, что он - жив. Когда Ли закончила, он посмотрел в потолок и выпустил несколько колец дыма, прежде чем ответил.
- Три вещи. Первая. Хелен ничего тебе не рассказала. Ничего существенного, по крайней мере. Вторая. Это эпизод зачистки, а не настоящее расследование. Третья. Она изо всех сил старается утаить то, чем занималась Шарифи, иначе она не выбрала бы тебя для этой работы.
- Ей не из кого было выбирать, - солгала Ли. - Я была ближе всех.
- Хм… как удобно, что ты была рядом, да?
- Еще бы, я думаю.
- Прекращай изображать из себя солдата-простака, - вежливо хмыкнул Коэн. - Я знаю тебя лучше. Нгуен отдала тебя под трибунал, или как они его еще там называют, а затем заставила плясать под свою дудку. Ты в большой опасности. Нгуен хорошо тебя знает и понимает: ты предпримешь все возможное, чтобы выбраться. Просчитай, Кэтрин. Попробуй сделать хоть что-нибудь не так - и можешь биться об заклад на свои точки Фромхерца, что не пройдет и десяти минут, как она вежливо напомнит тебе, что держит твою карьеру в своих руках. Ли беспокойно зашевелилась, почувствовав себя неудобно на этом роскошном диване.
- Ну, нельзя быть таким подозрительным.
- Можно. И я догадываюсь, что ты уже думала об этом. - Он улыбнулся. - Кроме того, я очень уважаю Хелен. Она удивительно безжалостна, но всегда поучительно понаблюдать мастера за работой. К слову сказать, я бы не рекомендовал тебе говорить ей о том, что ты встречалась со мной. Она сейчас на меня слегка сердита.
Ли едва сдержалась, чтобы не сказать, что у Нгуен, возможно, есть причины, чтобы быть им недовольной. Но вместо этого спросила:
- Что ты можешь мне рассказать о Ханне Шарифи?
Коэн улыбнулся.
- А что ты хочешь узнать?
- Все. Ты знал ее лично?
Улыбка стала шире.
- Боже, Коэн, ну есть хотя бы кто-нибудь, с кем ты не спал?
Его лицо приняло самодовольное выражение.
- Ну, оставь эту пуританскую мораль шахтерской дочери. По крайней мере, я всегда разговариваю с моими «бывшими». Не так, как некоторые, кого я знаю.
- Я все еще говорю с тобой, не так ли? - спросила Ли без всякого смущения.
Они посмотрели друг на друга по-настоящему впервые с момента встречи.
Коэн отвернулся первым, наклонившись вперед, чтобы стряхнуть пепел.
- Не думаю, что это надо ставить себе в заслугу.
Ли встала и прошлась по комнате.
Портреты давно забытых графинь и маркиз восемнадцатого века смотрели на нее со стен, оклеенных зеленоватыми обоями. Кукла-автомат Жака Дро на карточном столе, способная писать сообщения объемом до сорока штрихов, пользуясь любым алфавитом, кивнула своей головой и вздохнула набитой тряпками грудью под смокингом с помощью зубчато-блочной имитации настоящего дыхания. На книжных полках стояли фотографии ученых, дурачившихся перед камерой на фоне покрытых плющом стен. На одной из них она увидела подлинного Гиацинта Коэна на какой-то исторической по значению конференции AI еще до Исхода. Кроме этого, здесь были сравнительно новые фотографии того Коэна, которого она знала, или, скорее, это были незнакомые люди с его хитроватой улыбкой на лице. На вечеринках. Играющего со своими собаками. Беседующего с премьер-министром Израиля. На пляже близ Тель-Авива. Один снимок, как она поняла, сделали совсем недавно. Из рамки на нее смотрело лицо Роланда.
И конечно, комнату заполняли книги. Коэн и его романы. Стендаль. Бальзак. Сестры Бронте. Иногда Ли казалось, что он больше знал о людях из книг, нежели о реальных.
Она сняла книгу с полки. Книга захрустела у нее в руке, издав щекочущий ноздри, но приятный аромат, впитавший в себя запахи кожи, клея и частиц бумаги. Она открыла ее наугад:
« - Есть в тебе что-нибудь похожее на меня, Джейн?
На этот раз я не осмелилась что-либо ответить: мое сердце было переполнено.
- Поскольку, - сказал он, - у меня иногда бывает та кое ощущение в отношении тебя, особенно когда ты рядом со мной, как сейчас, как будто у меня, где-то слева под ребрами, есть веревочка, привязанная прочным и хитрым узлом к такой же веревочке в соответствую щей части твоего маленького остова. И если этот бур ный пролив и две с лишним сотни миль земного простран ства разделят нас, я боюсь, что эта нить, связующая нас, оборвется, и у меня есть сильное подозрение, что я истеку кровью внутри. Что же касается тебя - ты за будешь обо мне».
- Зачем ты хранишь эту чушь? - спросила Ли у Коэна, все еще глядя в книгу.
Она стояла к нему спиной, но все же не смогла совсем скрыть улыбку в своем голосе.
- Можно ведь отравиться. Я проглотила восемнадцать видов плесени, лишь только открыла ее.
- Я помешан на устаревших и трудных технологиях. Зачем иначе я тратил столько времени на тебя?
Она рассмеялась и закрыла книгу.
- Кстати, об устаревшей технологии. Знал ли ты, что Шарифи из родильной лаборатории компании «КсеноГен»?
- Да, из той же, что и ты.
Ли замерла, не оборачиваясь к нему.
- Из той же, что и моя бабушка.
- Конечно.
- Шарифи тебе что-нибудь рассказывала об этом?
- Непосредственно нет. Но она много говорила о Мире Компсона. Она жила там до восьми лет. В каком-то приюте в Хелене. С монахинями.
- Забавно.
- Что мне запомнилось и чему я больше всего удивился - это как она оказалась в приюте.
- Как?
- Она была слепой.
Ли повернулась и пристально посмотрела на него.
- Она была слепой с рождения. Что-то в глазном нерве. Легко корректируемое. Ее приемные родители все исправили. Но в самой родильной лаборатории после анализа затрат и выгод решили выбраковать ее вместо того, чтобы платить за операцию.
- Боже милосердный, - шепотом вырвалось у Ли.
- Я сомневаюсь, что здесь уместно говорить о милосердии. Как там говорится? Молитесь Пресвятой Деве - Господь лишь взглянул на Мир Компсона и сразу вернулся на Землю. Так? Со слов Ханны, приют, в котором она росла, был полон конструкций, выброшенных из лабораторий из-за незначительных дефектов. Это заставляет по-новому взглянуть на оптимизацию накладных расходов. «Самая дешевая технология - это человеческая технология», - часто любила повторять она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76