Там виднелись пустые полки, обрывки бумаги и густая пыль.
Бррап! Вопреки логике, узнавание порой приходит тяжело. Наконец Роберт вспомнил, что это за короткий рев. Он слыхал его несколько раз, но всегда машина была на открытом воздухе.
Брррап!
Шреддер! Измельчитель древесины!
Впереди тянулись лишь пустые полки, скелеты. Роберт дошел до конца пролета и пошел на звук. В воздухе висела дымка плавающей бумажной пыли. В четвертом пролете пространство между полками заполняла пульсирующая тканая труба. Чудовищный червь был ярко освещен изнутри. На другом его конце, почти в двадцати футах, находилась пасть – источник шума. Сквозь клубящийся туман виднелись две фигуры в белом, куртки с надписью «Гуэртас. Сохранение данных». Эти двое были в респираторах и в касках. Как строители. Хотя занимались они явным и бесповоротным разрушением: попеременно хватали с полок книги и бросали их в пасть измельчителя. Сопровождающие метки составились в спокойные фразы ужаса: рычащая пасть – «индивидуальный расплетчик NaviCloud». Матерчатый туннель за ней – «фототуннель». От этого зрелища Роберт моргнул – и «Эпифания» вознаградила его за случайный жест изображением внутренности чудовища: измельченные куски книг и журналов летели по туннелю, как листья в смерче, мотаясь и вертясь. Изнутри ткань усеивали тысячи крохотных фотокамер. Обрывки фотографировались снова и снова, под всеми углами со всех ракурсов, пока разорванные листья не влетали в ящик, стоящий прямо перед Робертом. Сохраненные данные.
БРРРРАП!
Чудовище продвинулось на фут вперед, оставив за собой еще фут пустых полок. Почти пустых. Роберт шагнул в пролет, и его рука наткнулась на что-то на полке. Это не была пыль – это была половинка страницы, остаток из всех тысяч книг, уже засосанных в аппаратуру «сохранения данных». Он махнул обрывком в сторону рабочих в белом и закричал, но слова потерялись в шуме измельчителя и реве вентиляторов туннеля.
Рабочие обернулись и что-то крикнули в ответ.
Если бы его не отделяло от людей в белом тело пылающего червя, Роберт мог бы на них броситься. А сейчас он только беспомощно размахивал руками.
Тут за спиной у Роберта появился третий – толстый мужик лет тридцати с чем-то, в «бермудах» и просторной черной футболке. Он что-то кричал Роберту… по-китайски? И махал рукой, настойчиво приглашая обратно, к лестнице, подальше от этого кошмара.
На шестом этаже кошмара не было. Здесь все было очень похоже на то, что помнил Роберт по началу семидесятых. Человек в длинной футболке провел его через ряды полок в южное крыло здания, в читальный зал. Там под самыми окнами сидел какой-то коротышка с древним лэптопом. Он встал, всмотрелся и вдруг засмеялся, протягивая руку.
– Черт меня побери, вы же и вправду Роберт Гу!
Роберт принял протянутую руку и с минуту постоял в растерянности. Уничтожение книг внизу, загадочный человек. И сумасшедший хор. Теперь уже видны были поющие на площади.
– Ха! Ты меня не узнаешь, Роберт?
Не узнаю. У этого человека густые светлые волосы, но лицо древнее, как эти холмы. Только смех его был знаком. Незнакомец пожал плечами и предложил Роберту сесть.
– Ну, я тебя не виню, – продолжал он болтать. – А вот тебя узнать просто. Ты везунчик, Роберт, правда ведь? Кажется, лечение Венна-Куросавы на тебя подействовало стопроцентно, и кожа у тебя лучше, чем была в двадцать пять. – Старик провел рукой в пигментных пятнах по собственному лицу и печально улыбнулся. – А все остальное как? Ты малость дерганый.
– Я… остался без мозгов. Альцгеймер. Но…
– Ага, могу себе представить.
Вот эта небрежная откровенность – ее Роберт внезапно узнал. В лице незнакомца он вдруг увидел лицо первокурсника, сильно оживившего когда-то годы учебы в университете.
– Томми Паркер!
Молодой нахал, которого совершенно невозможно было осадить, фанатик информационных технологий еще до того, как школу окончил, еще до того, как появилась такая специальность. Коротышка, нетерпеливо опережавший будущее.
Томми кивнул, посмеиваясь:
– Ага, ага. Только я долго был «профессором Томасом Паркером». Знаешь, я же защищал докторскую в Массачусетском Технологическом? А потом приехал сюда и почти сорок лет преподавал. Перед тобой – Человек из Истеблишмента.
Да, что натворило время… Роберт не сразу нашел слова. На меня это не должно действовать. Он выглянул в окно, посмотрел на собравшуюся толпу – чтобы не смотреть на Паркера.
– Так что здесь происходит, Томми? Ты тут встал лагерем, как какой-то большой военачальник.
Паркер засмеялся и что-то набрал у себя на клавиатуре. Судя по тому, что Роберт видел на дисплее, это была какая-то древняя система, даже хуже, чем его обзорная страница – ничего похожего на то, что он мог получить от «Эпифании». Но в голосе Тома Паркера звучал энтузиазм:
– Это демонстрация протеста, которую мы организовали. Против злодейства «Либрареома». Мы не смогли остановить уничтожение, но… нет, ты посмотри! Видеокамеры показали, как ты входил. – На дисплее у Томми возникло что-то вроде телефотографии северной части кампуса. Человечек, который вполне мог быть Робертом Гу, входил через грузовой вход библиотеки. – Не знаю, как ты миновал систему безопасности, Роберт.
– Руководство тоже этим интересуется, – вставил молодой, который спас Роберта. Он сидел за передним столом и смахивал с волос и футболки бумажную перхоть. – Здравствуйте, профессор Гу. Я Карлос Ривера, работник библиотеки.
Его футболка поменяла цвет на белый, отчего бумажный мусор стал хотя бы менее заметен.
– Вы участвуете в этом разрушении?
Только теперь он вспомнил половину страницы, которую спас от измельчителя. Аккуратно положил ее на стол. На странице были слова; может быть, удастся понять, откуда они.
– Нет-нет, – успокоил его Паркер. – Карлос помогает нам. На самом деле все библиотекари возражают против уничтожения – кроме администраторов. Но теперь, когда я видeл, как ты миновал охрану, я думаю, что у нас даже там есть союзники. Ты человек знаменитый. Роберт. И мы можем использовать видео, которое ты снял.
– Но я… – Роберт хотел было сказать, что у него нет видеокамеры, но вспомнил о своей одежде. – О'кей, только вам придется мне показать, как его передать.
– Нет проблем… – начал Ривера.
– У тебя это дерьмо стоит, «Эпифания»? – перебил Паркер. – Ага, тогда надо будет, чтобы тебе помог кто-то из тех, кто носит. Считается, что носимые – потрясающе удобно, а на самом деле это только предлог, чтобы твоей жизнью управляли другие. Я лично держусь проверенных решений.
Он похлопал по своему лэптопу. Мелькнуло случайное воспоминание, и Роберт узнал модель. Двадцать с лишним лет назад эта машина была последним словом мощности и миниатюризации – всего восемь дюймов на десять, яркий экран миллиметровой толщины и навороченная видеокамера. А теперь… даже Роберту она казалась важничающим бегемотом. Как эта штука вообще может общаться с современной магией?
Паркер глянул на библиотекаря:
– Карлос, как он проник в здание?
– Wo bu zhidao, – ответил Ривера.
– Карлос, ты говоришь по-китайски! – застонал Паркер.
– Ох, виноват. – Он посмотрел на Роберта. – Я во время войны был переводчиком, – сказал он, будто это все объясняло. – Профессор Паркер, я не знаю, как он вошел. Я увидел, как он спускается из Варшавски-Холла. Я использовал те же вьюпойнты, что и система охраны. Но вы сами видели: даже когда он дошел до шреддеров, никто его не остановил. – Он обернулся, с надеждой заглянув куда-то в глубь стеллажей. – Может быть, у декана есть еще люди, работающие на нас.
Из-за полок вышел старик.
– Вы же знаете, что нет никого, Карлос. – Он приблизился к окну, не глядя на Роберта. Ага, подумал Роберт, вот где Уинни пропадал последние две недели. Несколько секунд Блаунт глядел на площадь. Наконец он сказал: – Пение прекратилось. Там знают о приходе Гу?
– Да, сэр. Мы это не публиковали на нашем видео, но вокруг полно журналистов. Его опознали не менее трех популярных изданий.
Толпа на улице издавала радостные выкрики.
Роберт попытался слегка пожать плечами, как учил Хуан, чтобы вызвать местные новости, но получил только рекламу.
А Шариф по-прежнему молчал.
Постояв с минуту, Блаунт подошел и сел во главе стола, дыша с присвистом. Он старался не смотреть на Роберта прямо, и вообще Уинни держался далеко не столь уверенно, как на уроках Чамлиг. Сколько же времени прошло с тех пор, как мы последний раз играли в наши мелкие политические игры? Роберт посмотрел на Блаунта, не отводя глаз. Это должно было дать «Эпифании» знак провести по нему поиск. А в прежние дни такой взгляд еще заставлял Блаунта нервничать.
– О'кей. – Блаунт кивнул Тому Паркеру. – Скажите нашим демонстрантам, чтобы заканчивали. Переходили там к интервью и высказыванию мнений.
– А что нам делать с этим Новым Поворотом Событий? – Томми ткнул пальцем в сторону Роберта.
Блаунт наконец-то обратил на него взгляд. А «Эпифания» пошла гнать информацию на его фоне: Google BioSource: Уинстон К. Блаунт, магистр искусств, университет Сан-Диего, 1971, докторская степень по английской литературе, университет Лос-Анджелеса, 1973, доцент английской литературы, Стэнфорд, 1973–1980, профессор литературы, позднее декан факультета литературы и искусств, Сан-Диего, 1980–2012. (Библиография, речи, избранное…]
– Ну что, Уинни? – спросил Роберт. – По-прежнему плетешь интриги и обделываешь делишки?
Блаунт побледнел, но слова для ответа выбрал очень тщательно:
– Называйте меня Уинстон или декан Блаунт. Если не трудно.
Были времена, когда он вполне пропустил бы мимо ушей «Уинни». Именно Роберт его от этого вылечил.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Наконец Блаунт спросил:
– У вас есть объяснение, как вы проникли через служебный вход?
Роберт засмеялся:
– Просто вошел. Скорее всего по чистому невежеству. Что случилось с Зульфи Шарифом?
Томми Паркер оторвался от лэптопа.
– А вот последняя открытая информация по Роберту Гу. Он серьезно страдал болезнью Альцгеймера почти четыре года. Один из недавно вылеченных. – Томми поднял глаза на Роберта. – Послушай, старик, да ты же чуть не помер от старости, когда тебя стали лечить. С другой стороны, похоже, тебе крепко повезло с медицинской точки зрения. Так почему ты именно сегодня надумал заявиться в университет Сан-Диего?
Роберт пожал плечами. Ему самому стало странно, насколько ему не хочется обсуждать свои проблемы касательно Боба и Мири.
– Случайное совпадение. Пришел, потому что… потому что книги хотел посмотреть.
Блаунт улыбнулся – не слишком дружелюбно.
– Как это на тебя похоже – явиться в тот день, когда мы их начали жечь.
– Мы не жжем – измельчаем, декан Блаунт, – возразил Ривера. – И сохраняется все, кроме бумажной пыли.
Роберт посмотрел на оторванную страницу, принесенную снизу: обрывок, избежавший места последнего упокоения? Он поднял несчастную бумажку.
– Честно говоря, я не понимаю, что здесь происходит. Это вот – что? Каким безумием объяснить уничтожение книги, откуда это выдрали?
Уинни ответил не сразу – сперва жестом велел Ривере передать ему обрывок. Положив страницу на стол, он несколько секунд ее рассматривал. Едкая улыбка стала шире.
– Какая приятная ирония судьбы! Начали они с PZ, правда, Карлос?
– Dui, – неуверенно ответил Ривера.
– Вот это, – Уинни помахал страницей в воздухе, – из научно-фантастической книги! – Мрачный смешок. – Эти сукины дети фантасты получают именно то, что заслужили. Тридцать лет они держали литературное образование – и вот все, что дал им их редукционизм. Скатертью дорога!
Он смял страницу и бросил ее обратно Роберту. Томми перехватил бумажный шарик и попытался его расправить.
– Декан, это всего лишь случайность, что первой пошла научная фантастика.
– Вообще-то, – сказал Ривера, – ходят слухи, что шреддеры начали с научной фантастики лишь потому, что меньше будет жалоб от чокнутых.
– Не важно, – ответил Томми. – По графику у них к концу дня было запланировано как следует углубиться и в другое.
Уинни подался вперед:
– Что значит «было запланировано»?
– А вы не знаете? – Паркер снова погладил лэптоп. Влюблен он, что ли, в этот старинный прибор? – У шреддеров возникли мелкие технические трудности, и они прекратили работу до конца дня. – Он осклабился. – Пресса утверждает, что «мелкие технические трудности» – это внезапное появление Роберта в разгаре работы.
Ривера задумался, в глубине толстых очков мелькнули отблески.
– Да, – сказал он. – Так что той толпе все-таки есть что праздновать.
Уинни встал, подошел к окну, вернулся, снова сел.
– Очень хорошо. Мы заслужили свою первую победу! Передайте войскам наши поздравления, Томми.
Роберт поднял руки.
– Может ли мне кто-нибудь объяснить, что это за безумие? Может, ничего и не горит, но все это мне очень напоминает «451° по Фаренгейту». Это такой научно-фантастический роман, Уинстон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Бррап! Вопреки логике, узнавание порой приходит тяжело. Наконец Роберт вспомнил, что это за короткий рев. Он слыхал его несколько раз, но всегда машина была на открытом воздухе.
Брррап!
Шреддер! Измельчитель древесины!
Впереди тянулись лишь пустые полки, скелеты. Роберт дошел до конца пролета и пошел на звук. В воздухе висела дымка плавающей бумажной пыли. В четвертом пролете пространство между полками заполняла пульсирующая тканая труба. Чудовищный червь был ярко освещен изнутри. На другом его конце, почти в двадцати футах, находилась пасть – источник шума. Сквозь клубящийся туман виднелись две фигуры в белом, куртки с надписью «Гуэртас. Сохранение данных». Эти двое были в респираторах и в касках. Как строители. Хотя занимались они явным и бесповоротным разрушением: попеременно хватали с полок книги и бросали их в пасть измельчителя. Сопровождающие метки составились в спокойные фразы ужаса: рычащая пасть – «индивидуальный расплетчик NaviCloud». Матерчатый туннель за ней – «фототуннель». От этого зрелища Роберт моргнул – и «Эпифания» вознаградила его за случайный жест изображением внутренности чудовища: измельченные куски книг и журналов летели по туннелю, как листья в смерче, мотаясь и вертясь. Изнутри ткань усеивали тысячи крохотных фотокамер. Обрывки фотографировались снова и снова, под всеми углами со всех ракурсов, пока разорванные листья не влетали в ящик, стоящий прямо перед Робертом. Сохраненные данные.
БРРРРАП!
Чудовище продвинулось на фут вперед, оставив за собой еще фут пустых полок. Почти пустых. Роберт шагнул в пролет, и его рука наткнулась на что-то на полке. Это не была пыль – это была половинка страницы, остаток из всех тысяч книг, уже засосанных в аппаратуру «сохранения данных». Он махнул обрывком в сторону рабочих в белом и закричал, но слова потерялись в шуме измельчителя и реве вентиляторов туннеля.
Рабочие обернулись и что-то крикнули в ответ.
Если бы его не отделяло от людей в белом тело пылающего червя, Роберт мог бы на них броситься. А сейчас он только беспомощно размахивал руками.
Тут за спиной у Роберта появился третий – толстый мужик лет тридцати с чем-то, в «бермудах» и просторной черной футболке. Он что-то кричал Роберту… по-китайски? И махал рукой, настойчиво приглашая обратно, к лестнице, подальше от этого кошмара.
На шестом этаже кошмара не было. Здесь все было очень похоже на то, что помнил Роберт по началу семидесятых. Человек в длинной футболке провел его через ряды полок в южное крыло здания, в читальный зал. Там под самыми окнами сидел какой-то коротышка с древним лэптопом. Он встал, всмотрелся и вдруг засмеялся, протягивая руку.
– Черт меня побери, вы же и вправду Роберт Гу!
Роберт принял протянутую руку и с минуту постоял в растерянности. Уничтожение книг внизу, загадочный человек. И сумасшедший хор. Теперь уже видны были поющие на площади.
– Ха! Ты меня не узнаешь, Роберт?
Не узнаю. У этого человека густые светлые волосы, но лицо древнее, как эти холмы. Только смех его был знаком. Незнакомец пожал плечами и предложил Роберту сесть.
– Ну, я тебя не виню, – продолжал он болтать. – А вот тебя узнать просто. Ты везунчик, Роберт, правда ведь? Кажется, лечение Венна-Куросавы на тебя подействовало стопроцентно, и кожа у тебя лучше, чем была в двадцать пять. – Старик провел рукой в пигментных пятнах по собственному лицу и печально улыбнулся. – А все остальное как? Ты малость дерганый.
– Я… остался без мозгов. Альцгеймер. Но…
– Ага, могу себе представить.
Вот эта небрежная откровенность – ее Роберт внезапно узнал. В лице незнакомца он вдруг увидел лицо первокурсника, сильно оживившего когда-то годы учебы в университете.
– Томми Паркер!
Молодой нахал, которого совершенно невозможно было осадить, фанатик информационных технологий еще до того, как школу окончил, еще до того, как появилась такая специальность. Коротышка, нетерпеливо опережавший будущее.
Томми кивнул, посмеиваясь:
– Ага, ага. Только я долго был «профессором Томасом Паркером». Знаешь, я же защищал докторскую в Массачусетском Технологическом? А потом приехал сюда и почти сорок лет преподавал. Перед тобой – Человек из Истеблишмента.
Да, что натворило время… Роберт не сразу нашел слова. На меня это не должно действовать. Он выглянул в окно, посмотрел на собравшуюся толпу – чтобы не смотреть на Паркера.
– Так что здесь происходит, Томми? Ты тут встал лагерем, как какой-то большой военачальник.
Паркер засмеялся и что-то набрал у себя на клавиатуре. Судя по тому, что Роберт видел на дисплее, это была какая-то древняя система, даже хуже, чем его обзорная страница – ничего похожего на то, что он мог получить от «Эпифании». Но в голосе Тома Паркера звучал энтузиазм:
– Это демонстрация протеста, которую мы организовали. Против злодейства «Либрареома». Мы не смогли остановить уничтожение, но… нет, ты посмотри! Видеокамеры показали, как ты входил. – На дисплее у Томми возникло что-то вроде телефотографии северной части кампуса. Человечек, который вполне мог быть Робертом Гу, входил через грузовой вход библиотеки. – Не знаю, как ты миновал систему безопасности, Роберт.
– Руководство тоже этим интересуется, – вставил молодой, который спас Роберта. Он сидел за передним столом и смахивал с волос и футболки бумажную перхоть. – Здравствуйте, профессор Гу. Я Карлос Ривера, работник библиотеки.
Его футболка поменяла цвет на белый, отчего бумажный мусор стал хотя бы менее заметен.
– Вы участвуете в этом разрушении?
Только теперь он вспомнил половину страницы, которую спас от измельчителя. Аккуратно положил ее на стол. На странице были слова; может быть, удастся понять, откуда они.
– Нет-нет, – успокоил его Паркер. – Карлос помогает нам. На самом деле все библиотекари возражают против уничтожения – кроме администраторов. Но теперь, когда я видeл, как ты миновал охрану, я думаю, что у нас даже там есть союзники. Ты человек знаменитый. Роберт. И мы можем использовать видео, которое ты снял.
– Но я… – Роберт хотел было сказать, что у него нет видеокамеры, но вспомнил о своей одежде. – О'кей, только вам придется мне показать, как его передать.
– Нет проблем… – начал Ривера.
– У тебя это дерьмо стоит, «Эпифания»? – перебил Паркер. – Ага, тогда надо будет, чтобы тебе помог кто-то из тех, кто носит. Считается, что носимые – потрясающе удобно, а на самом деле это только предлог, чтобы твоей жизнью управляли другие. Я лично держусь проверенных решений.
Он похлопал по своему лэптопу. Мелькнуло случайное воспоминание, и Роберт узнал модель. Двадцать с лишним лет назад эта машина была последним словом мощности и миниатюризации – всего восемь дюймов на десять, яркий экран миллиметровой толщины и навороченная видеокамера. А теперь… даже Роберту она казалась важничающим бегемотом. Как эта штука вообще может общаться с современной магией?
Паркер глянул на библиотекаря:
– Карлос, как он проник в здание?
– Wo bu zhidao, – ответил Ривера.
– Карлос, ты говоришь по-китайски! – застонал Паркер.
– Ох, виноват. – Он посмотрел на Роберта. – Я во время войны был переводчиком, – сказал он, будто это все объясняло. – Профессор Паркер, я не знаю, как он вошел. Я увидел, как он спускается из Варшавски-Холла. Я использовал те же вьюпойнты, что и система охраны. Но вы сами видели: даже когда он дошел до шреддеров, никто его не остановил. – Он обернулся, с надеждой заглянув куда-то в глубь стеллажей. – Может быть, у декана есть еще люди, работающие на нас.
Из-за полок вышел старик.
– Вы же знаете, что нет никого, Карлос. – Он приблизился к окну, не глядя на Роберта. Ага, подумал Роберт, вот где Уинни пропадал последние две недели. Несколько секунд Блаунт глядел на площадь. Наконец он сказал: – Пение прекратилось. Там знают о приходе Гу?
– Да, сэр. Мы это не публиковали на нашем видео, но вокруг полно журналистов. Его опознали не менее трех популярных изданий.
Толпа на улице издавала радостные выкрики.
Роберт попытался слегка пожать плечами, как учил Хуан, чтобы вызвать местные новости, но получил только рекламу.
А Шариф по-прежнему молчал.
Постояв с минуту, Блаунт подошел и сел во главе стола, дыша с присвистом. Он старался не смотреть на Роберта прямо, и вообще Уинни держался далеко не столь уверенно, как на уроках Чамлиг. Сколько же времени прошло с тех пор, как мы последний раз играли в наши мелкие политические игры? Роберт посмотрел на Блаунта, не отводя глаз. Это должно было дать «Эпифании» знак провести по нему поиск. А в прежние дни такой взгляд еще заставлял Блаунта нервничать.
– О'кей. – Блаунт кивнул Тому Паркеру. – Скажите нашим демонстрантам, чтобы заканчивали. Переходили там к интервью и высказыванию мнений.
– А что нам делать с этим Новым Поворотом Событий? – Томми ткнул пальцем в сторону Роберта.
Блаунт наконец-то обратил на него взгляд. А «Эпифания» пошла гнать информацию на его фоне: Google BioSource: Уинстон К. Блаунт, магистр искусств, университет Сан-Диего, 1971, докторская степень по английской литературе, университет Лос-Анджелеса, 1973, доцент английской литературы, Стэнфорд, 1973–1980, профессор литературы, позднее декан факультета литературы и искусств, Сан-Диего, 1980–2012. (Библиография, речи, избранное…]
– Ну что, Уинни? – спросил Роберт. – По-прежнему плетешь интриги и обделываешь делишки?
Блаунт побледнел, но слова для ответа выбрал очень тщательно:
– Называйте меня Уинстон или декан Блаунт. Если не трудно.
Были времена, когда он вполне пропустил бы мимо ушей «Уинни». Именно Роберт его от этого вылечил.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Наконец Блаунт спросил:
– У вас есть объяснение, как вы проникли через служебный вход?
Роберт засмеялся:
– Просто вошел. Скорее всего по чистому невежеству. Что случилось с Зульфи Шарифом?
Томми Паркер оторвался от лэптопа.
– А вот последняя открытая информация по Роберту Гу. Он серьезно страдал болезнью Альцгеймера почти четыре года. Один из недавно вылеченных. – Томми поднял глаза на Роберта. – Послушай, старик, да ты же чуть не помер от старости, когда тебя стали лечить. С другой стороны, похоже, тебе крепко повезло с медицинской точки зрения. Так почему ты именно сегодня надумал заявиться в университет Сан-Диего?
Роберт пожал плечами. Ему самому стало странно, насколько ему не хочется обсуждать свои проблемы касательно Боба и Мири.
– Случайное совпадение. Пришел, потому что… потому что книги хотел посмотреть.
Блаунт улыбнулся – не слишком дружелюбно.
– Как это на тебя похоже – явиться в тот день, когда мы их начали жечь.
– Мы не жжем – измельчаем, декан Блаунт, – возразил Ривера. – И сохраняется все, кроме бумажной пыли.
Роберт посмотрел на оторванную страницу, принесенную снизу: обрывок, избежавший места последнего упокоения? Он поднял несчастную бумажку.
– Честно говоря, я не понимаю, что здесь происходит. Это вот – что? Каким безумием объяснить уничтожение книги, откуда это выдрали?
Уинни ответил не сразу – сперва жестом велел Ривере передать ему обрывок. Положив страницу на стол, он несколько секунд ее рассматривал. Едкая улыбка стала шире.
– Какая приятная ирония судьбы! Начали они с PZ, правда, Карлос?
– Dui, – неуверенно ответил Ривера.
– Вот это, – Уинни помахал страницей в воздухе, – из научно-фантастической книги! – Мрачный смешок. – Эти сукины дети фантасты получают именно то, что заслужили. Тридцать лет они держали литературное образование – и вот все, что дал им их редукционизм. Скатертью дорога!
Он смял страницу и бросил ее обратно Роберту. Томми перехватил бумажный шарик и попытался его расправить.
– Декан, это всего лишь случайность, что первой пошла научная фантастика.
– Вообще-то, – сказал Ривера, – ходят слухи, что шреддеры начали с научной фантастики лишь потому, что меньше будет жалоб от чокнутых.
– Не важно, – ответил Томми. – По графику у них к концу дня было запланировано как следует углубиться и в другое.
Уинни подался вперед:
– Что значит «было запланировано»?
– А вы не знаете? – Паркер снова погладил лэптоп. Влюблен он, что ли, в этот старинный прибор? – У шреддеров возникли мелкие технические трудности, и они прекратили работу до конца дня. – Он осклабился. – Пресса утверждает, что «мелкие технические трудности» – это внезапное появление Роберта в разгаре работы.
Ривера задумался, в глубине толстых очков мелькнули отблески.
– Да, – сказал он. – Так что той толпе все-таки есть что праздновать.
Уинни встал, подошел к окну, вернулся, снова сел.
– Очень хорошо. Мы заслужили свою первую победу! Передайте войскам наши поздравления, Томми.
Роберт поднял руки.
– Может ли мне кто-нибудь объяснить, что это за безумие? Может, ничего и не горит, но все это мне очень напоминает «451° по Фаренгейту». Это такой научно-фантастический роман, Уинстон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61