Недаром в зоологии он называется ovibos moschatus. Ovibos значит овцебык.
— А вот moschatus, мускусный, это не точно. Мускусом от него мало пахнет.
— Вот отведайте, тогда увидите, пахнет или не пахнет. Особенно острым бывает этот запах весной, а у старых самцов он просто невыносим. Выглядят взрослые особи как-то нелепо: лохматые, неуклюжие. Только величиной напоминают быка, а в остальном больше похожи на овцу.
Скоро матросы закончили разделку туш. Собаки с раздутыми животами улеглись на снегу. Ужиук тоже объелся и еле дышал. Соус из почек оказался вкусным, но запах мускуса повар не смог отбить даже большим количеством чеснока. Впрочем, наши охотники не очень-то привередничали и съели все без остатка, после чего пустились в обратный путь и благополучно вернулись на место.
ГЛАВА 4
Пленники льда. — Наступление полярной зимы. — Мирная перестрелка. -Ледяная скала. — Внутреннее устройство. — Программа жизни. — Питание матросов. — Объяснение доктора.
Свершилось!
Полярный день сменился сумерками. Солнце больше не светило. Стало серо и тоскливо. Мороз сопровождался высокой влажностью воздуха. Тяжелые снежные тучи низко нависли над равниной, все чаще бушевали метели. Издалека доносился оглушительный треск: это мороз сковывал льдины. С тридцатого сентября ртутный столбик ни разу не поднялся выше семнадцати градусов.
Началась зима.
«Галлия» очутилась в ледяном плену, потерпев поражение в неравной борьбе со стихией.
Тщетно силился капитан выиграть сражение. Неразумная сила одержала верх над разумной.
Возможности человека не безграничны. Пришлось сложить оружие.
Но люди не пали духом, готовые к суровым испытаниям полярной зимы.
Все обледенело на «Галлии» — мачты, реи note 66, веревки. Если бы не дым из трубы калорифера, ее можно было бы принять за призрак корабля, долгие годы простоявшего намели.
Из-за высокой плотности воздуха уже на сто метров ничего не было видно. Даже «Германию». Ранняя зима поставила соперников в одинаковое положение.
Не было ни победителя, ни побежденного, разве что господин Прегель проехал в санях дальше капитана де Амбрие. Но вернулся он с пустыми руками. Вид у Прегеля был изнуренный, не говоря уже о его людях и собаках.
С тех пор, к радости де Амбрие, немцы не показывались. Всякие отношения с ними претили капитану.
Было девять часов утра. Подготовка к зиме продолжалась. Снега навалило много, и капитан распорядился сгрести его поближе к кораблю для защиты судна от ветра.
Плотно позавтракав, матросы в прекрасном расположении духа приступили к работе.
Льдина огласилась веселыми голосами.
В минуты отдыха морские волки развлекались — играли в снежки. Стоило попасть товарищу в лоб или нос, как раздавался взрыв хохота.
За два дня гора снега достигла семи метров. Теперь можно было не бояться ни ветра, ни снежных заносов.
Затем капитан велел заняться устройством внутренних помещений.
На палубу положили просмоленное полотно, чтобы, покрыв его, снег удерживал тепло внутри корабля. Для этой цели снег утрамбовали, присыпали золой и полили из пожарной трубы. Теперь оставалось лишь счищать вновь выпавшие осадки.
В помещении решено было поддерживать температуру плюс двенадцать градусов по Цельсию, а мороз порой доходит до сорока пяти — пятидесяти градусов. Такая резкая смена температуры вредна для здоровья.
Поэтому капитан предложил поставить над выходным люком палатку, чтобы люди, выходя из кают, оставались в ней некоторое время, прежде чем выйти наружу.
Для собак выстроили специальное помещение из сосновых досок, и держали его на замке, чтобы туда не могли проникнуть медведи или волки.
Теперь оставалось установить режим дня.
В дневной распорядок входила работа, соблюдение правил гигиены и особый рацион, чтобы не заболеть скорбутом. Морозы располагают к сонливости, и лишь усилием воли с ней можно справиться. Койка — враг зимовщиков.
Поэтому первым делом были строго установлены часы сна. Разумеется, с одобрения доктора. С десяти вечера до пяти утра. Это не касалось больных и тех, кто переутомился.
Каждый матрос обязан был убрать постель и вынести ее проветрить на палубу, после чего совершить туалет: вымыться холодной водой в каучуковой ванне, стоявшей на кухне. На завтрак полагалось какао, хлеб или сухари, ветчина, масло, чай и по желанию сахар. В девять часов — две лимонные лепешки. В полдень — капуста с уксусом или хрен, редька, рисовый суп, ветчина, мясные консервы, вино, черный кофе с коньяком, водкой или ромом.
Вечером — говядина или пеммикан (сушеное мясо в порошке), сушеные овощи, стакан вина, чай.
Со стороны такое питание могло показаться слишком обильным, особенно для людей непривычных. Матросы с удивлением говорили, что им ни за что всего этого не переварить.
— Не волнуйтесь, — успокоил их доктор. — Через месяц попросите прибавки и получите ее.
— Не может быть! — возразил Плюмован, слывший на «Галлии» присяжным оратором. — Неужели у нас кишки вытянутся, как у эскимосов?
— Кишки останутся прежними, но из-за холода организму потребуется еды вдвое больше.
— Извините, доктор, я не понимаю… И товарищи тоже.
— Сейчас объясню. Вы, Плюмован, кажется, кочегар?
— Так точно.
Скажите, чем вы питаете паровую машину, чтобы давала тепло и энергию?
— Углем.
— Прекрасно. Углем… А где, по-вашему, угля уходит больше: на экваторе или у полюса?
— Конечно, у полюса. Тут холодно, значит, топлива расходуется больше.
— Совершенно верно! Человек — тоже машина, и углем для нее служит пища. Она поддерживает жизнь и тепло организме. Когда холодно, энергии потребляется больше, значит…
— Понял, доктор, понял! .. Когда холодно, надо больше есть… Иначе машина перестанет работать.
— Замечательно! Вот почему, мои храбрые матросы, вас заставляют поглощать такое количество пищи, богатой углеродом. Как вы теперь понимаете, это нужно для того, чтобы поддерживать в организме постоянный источник тепла. Человеческий организм теряет при такой низкой температуре огромное количество энергии, и, чтобы ее сохранить, в ваш рацион включены такие продукты, как какао, сахар, масло, сало, сухие овощи и вино. О необходимости «заряжать» организм прекрасно знают эскимосы. Вы, вероятно, не раз видели, как они до отвала наедаются салом или жиром.
— Да, господин доктор, но, честно говоря, я предпочитаю ваши методы методам Ужиука.
— Э, мой мальчик, никто не знает, в каких условиях нам предстоит оказаться, но я надеюсь, что все будет нормально. К тому же маринованная капуста, хрен, редька и лимонный сок должны спасти вас от скорбута, но поговорим об этом позже, если будет необходимость. И вот еще что. Наблюдая за вами, я заметил опасную привычку — утолять жажду снегом. Конечно, я не отрицаю, что в сильный холод жажда бывает просто непереносимой, но пейте только горячее, и чем горячее, тем лучше. Чай
— отличный напиток, и у вас его вдоволь. Что же касается снега, то это довольно жалкое средство, им не напьешься, притом употребление снега приводит к изъязвлению языка, портит зубы и желудок, так что, сами видите, лекарство хуже некуда. На тридцати пяти или сорокаградусном морозе снег обжигает слизистую оболочку так же, как раскаленный металл. Он разогревает слизистую сверх меры, и немного спустя мучительная жажда возобновляется с новой силой. Вы ведь знаете, чтобы согреть руки, их растирают снегом.
Эскимосы, прекрасно приспособленные к жизни за Полярным кругом, предпочитают воздерживаться от снега, избегая тем самым страданий от мучительной жажды.
ГЛАВА 5
Первая звезда. — Какой будет зима? — Предвестники бури. — Буря. — Опасность. — Пассивное ожидание.
Морозы стояли сильные, но пока терпимые. Шла усиленная подготовка к зиме. Матросам приходилось подолгу бывать на воздухе, и в прогулках особой необходимости не было.
Двадцать третьего сентября, в половине первого дня, в небе появилась первая звезда, а солнце между тем догорало над еще свободными водами.
Однажды матросы заметили, что на северной оконечности льдины образуется новый лед, и стали с любопытством следить за этим интересным явлением.
Тонкие кружевные льдинки жались друг к другу, но еще не смерзались. Постепенно они превращались в пластинку, которая, как ни странно, не ломалась от волн, а двигалась вместе с ними.
Пластинка становилась все шире, а волны стихали. Еще немного, и море будет сковано льдом.
Дни становились все короче. Наступил сентябрь, морозный, со студеными ветрами. На небе стали появляться огромные ложные солнца — предвестники бурь.
Атмосферное давление падало. В это время года ураганы в полярных странах — явление обычное.
Вот бы освободили они «Галлию» из ледяного плена, чтобы она могла двигаться дальше! Быть может, воды Крайнего Севера не замерзли?
Предположение на первый взгляд совершенно нелепое, но кто знает, какие сюрпризы ждут исследователя в этом зловещем краю?
Бывает, что круглый год океан на Севере остается подо льдом и сохраняет каменную неподвижность. Доказательством тому экспедиция сэра Нерса. Зато лейтенант Грили обнаружил бурное таяние льдов.
Какой же выдастся зима 1887 года? Спокойной? Ураганной?
На всякий случай де Амбрие велел оставить на месте и винт и руль. Машина тоже была приведена в полную готовность.
Ветер крепчал. Мгла рассеялась, словно по волшебству. На синем бархатном небе засверкали звезды.
Послышался глухой треск. Льдина дрогнула и закачалась, будто под ударами волн. Пошла рытвинами и горбами. Затишье сменялось все усиливающимся гулом.
Отлетевшие глыбы, сталкиваясь, вдребезги разбивались. В огромных трещинах клокотала серо-зеленая вода.
Самые невероятные звуки слились в один адский шум дьявольский оркестр. В нем слышались раскаты грома, свистки паровой машины, рев диких зверей, треск картечи, рокот водопада, стук машин, гул толпы, вой бури.
Громадные ледяные глыбы катились с неимоверной быстротой, почти достигая корабля, грозя раздавить его, уничтожить. «Галлия» трещала, несмотря на всю свою прочность.
Что делать, если разразится катастрофа? Ведь на судне все самое необходимое, в том числе и съестные припасы!
Де Амбрие задумался.
Не лучше ли выгрузить на лед провизию, оружие, лодки, инструменты, лагерные принадлежности? Тогда все же останется какая-то надежда на спасение.
Но где найти безопасное место, чтобы сложить все эти поистине драгоценные вещи? Ведь лед еще недостаточно крепкий. Мало ли что может случиться.
Где только сейчас высился холм, образуется впадина. Рядом — другая. Потом появляется горб и тут же с оглушительным грохотом рушится. По склону с бешеной скоростью скользит льдина и вдруг куда-то проваливается.
Целые сутки на земле, так метко прозванной Гейсом «Землей Отчаяния», царил хаос.
Все попытки что-то придумать были тщетны.
Оставалось лишь бесстрашно смотреть в глаза разбушевавшейся стихии и ждать гибели либо спасения…
ГЛАВА 6
После бури. — Тайна. — Льдина плывет. — Тревога. — Немножко метеорологии. — О радуге. — Ученые собаки.
Наконец ураган утих. Однако льдина все еще содрогалась и слышался треск. В чем же дело?
Понять никто не мог. Но моряки — народ беззаботный. Опасность пока миновала, а там видно будет.
Одно удивляло: после бури солнце стало клониться к востоку. Но солнце ведь не комета и не меняет своей орбиты.
Никому в голову не пришла самая простая мысль, что льдина плывет.
Неужели ее ураганом оторвало от берега? Как бы то ни было, та часть льдины, где стояли корабли, двигалась с северо-востока на юго-запад со скоростью пятнадцать миль note 67 в сутки.
Капитаны сообщили об этом матросам. И те стали оживленно обсуждать этот факт.
Последствия могли оказаться самыми печальными. Плыви льдина на север, это приближало бы экспедицию к цели.
Но увы! Она увлекала французов в противоположном направлении.
За два дня льдина продвинулась к юго-западу и повернула прямо на юг, пройдя за последующие десять дней около трехсот километров.
Матросы, поначалу немного расстроившись, теперь живо комментировали сложившуюся ситуацию. Плюмован же старался использовать малейшую возможность, чтобы отточить свое остроумие.
— Одно совершенно ясно — мы никак не можем добраться до так называемого полюса. А я-то мечтал учредить общество по эксплуатации трамвайных линий, турецких бань и построить оперный театр.
— А, еще одна пропащая идея!
— Да что ты понимаешь, Гиньяр!
— Ну это уж точно.
— Если бы господин Полюс захлопнул свои двери перед носом англичан, немцев, американцев или граждан любой другой страны, я бы и глазом не моргнул, но сыграть такую глупую шутку с французскими моряками! .. О-ля-ля, да он просто дурно воспитан!
— А я вот, — продолжал Гиньяр задумчиво, — размышляю о вычете процентов.
— Да ты совсем извелся, думая о своем жалованье, о самый экономный из нормандцев!
— Слушай, парижанин, деньги — всегда деньги.
— А я лично боюсь, что если мы здесь застрянем, то не видать мне ни моего трамвая, ни турецких бань, ни оперы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— А вот moschatus, мускусный, это не точно. Мускусом от него мало пахнет.
— Вот отведайте, тогда увидите, пахнет или не пахнет. Особенно острым бывает этот запах весной, а у старых самцов он просто невыносим. Выглядят взрослые особи как-то нелепо: лохматые, неуклюжие. Только величиной напоминают быка, а в остальном больше похожи на овцу.
Скоро матросы закончили разделку туш. Собаки с раздутыми животами улеглись на снегу. Ужиук тоже объелся и еле дышал. Соус из почек оказался вкусным, но запах мускуса повар не смог отбить даже большим количеством чеснока. Впрочем, наши охотники не очень-то привередничали и съели все без остатка, после чего пустились в обратный путь и благополучно вернулись на место.
ГЛАВА 4
Пленники льда. — Наступление полярной зимы. — Мирная перестрелка. -Ледяная скала. — Внутреннее устройство. — Программа жизни. — Питание матросов. — Объяснение доктора.
Свершилось!
Полярный день сменился сумерками. Солнце больше не светило. Стало серо и тоскливо. Мороз сопровождался высокой влажностью воздуха. Тяжелые снежные тучи низко нависли над равниной, все чаще бушевали метели. Издалека доносился оглушительный треск: это мороз сковывал льдины. С тридцатого сентября ртутный столбик ни разу не поднялся выше семнадцати градусов.
Началась зима.
«Галлия» очутилась в ледяном плену, потерпев поражение в неравной борьбе со стихией.
Тщетно силился капитан выиграть сражение. Неразумная сила одержала верх над разумной.
Возможности человека не безграничны. Пришлось сложить оружие.
Но люди не пали духом, готовые к суровым испытаниям полярной зимы.
Все обледенело на «Галлии» — мачты, реи note 66, веревки. Если бы не дым из трубы калорифера, ее можно было бы принять за призрак корабля, долгие годы простоявшего намели.
Из-за высокой плотности воздуха уже на сто метров ничего не было видно. Даже «Германию». Ранняя зима поставила соперников в одинаковое положение.
Не было ни победителя, ни побежденного, разве что господин Прегель проехал в санях дальше капитана де Амбрие. Но вернулся он с пустыми руками. Вид у Прегеля был изнуренный, не говоря уже о его людях и собаках.
С тех пор, к радости де Амбрие, немцы не показывались. Всякие отношения с ними претили капитану.
Было девять часов утра. Подготовка к зиме продолжалась. Снега навалило много, и капитан распорядился сгрести его поближе к кораблю для защиты судна от ветра.
Плотно позавтракав, матросы в прекрасном расположении духа приступили к работе.
Льдина огласилась веселыми голосами.
В минуты отдыха морские волки развлекались — играли в снежки. Стоило попасть товарищу в лоб или нос, как раздавался взрыв хохота.
За два дня гора снега достигла семи метров. Теперь можно было не бояться ни ветра, ни снежных заносов.
Затем капитан велел заняться устройством внутренних помещений.
На палубу положили просмоленное полотно, чтобы, покрыв его, снег удерживал тепло внутри корабля. Для этой цели снег утрамбовали, присыпали золой и полили из пожарной трубы. Теперь оставалось лишь счищать вновь выпавшие осадки.
В помещении решено было поддерживать температуру плюс двенадцать градусов по Цельсию, а мороз порой доходит до сорока пяти — пятидесяти градусов. Такая резкая смена температуры вредна для здоровья.
Поэтому капитан предложил поставить над выходным люком палатку, чтобы люди, выходя из кают, оставались в ней некоторое время, прежде чем выйти наружу.
Для собак выстроили специальное помещение из сосновых досок, и держали его на замке, чтобы туда не могли проникнуть медведи или волки.
Теперь оставалось установить режим дня.
В дневной распорядок входила работа, соблюдение правил гигиены и особый рацион, чтобы не заболеть скорбутом. Морозы располагают к сонливости, и лишь усилием воли с ней можно справиться. Койка — враг зимовщиков.
Поэтому первым делом были строго установлены часы сна. Разумеется, с одобрения доктора. С десяти вечера до пяти утра. Это не касалось больных и тех, кто переутомился.
Каждый матрос обязан был убрать постель и вынести ее проветрить на палубу, после чего совершить туалет: вымыться холодной водой в каучуковой ванне, стоявшей на кухне. На завтрак полагалось какао, хлеб или сухари, ветчина, масло, чай и по желанию сахар. В девять часов — две лимонные лепешки. В полдень — капуста с уксусом или хрен, редька, рисовый суп, ветчина, мясные консервы, вино, черный кофе с коньяком, водкой или ромом.
Вечером — говядина или пеммикан (сушеное мясо в порошке), сушеные овощи, стакан вина, чай.
Со стороны такое питание могло показаться слишком обильным, особенно для людей непривычных. Матросы с удивлением говорили, что им ни за что всего этого не переварить.
— Не волнуйтесь, — успокоил их доктор. — Через месяц попросите прибавки и получите ее.
— Не может быть! — возразил Плюмован, слывший на «Галлии» присяжным оратором. — Неужели у нас кишки вытянутся, как у эскимосов?
— Кишки останутся прежними, но из-за холода организму потребуется еды вдвое больше.
— Извините, доктор, я не понимаю… И товарищи тоже.
— Сейчас объясню. Вы, Плюмован, кажется, кочегар?
— Так точно.
Скажите, чем вы питаете паровую машину, чтобы давала тепло и энергию?
— Углем.
— Прекрасно. Углем… А где, по-вашему, угля уходит больше: на экваторе или у полюса?
— Конечно, у полюса. Тут холодно, значит, топлива расходуется больше.
— Совершенно верно! Человек — тоже машина, и углем для нее служит пища. Она поддерживает жизнь и тепло организме. Когда холодно, энергии потребляется больше, значит…
— Понял, доктор, понял! .. Когда холодно, надо больше есть… Иначе машина перестанет работать.
— Замечательно! Вот почему, мои храбрые матросы, вас заставляют поглощать такое количество пищи, богатой углеродом. Как вы теперь понимаете, это нужно для того, чтобы поддерживать в организме постоянный источник тепла. Человеческий организм теряет при такой низкой температуре огромное количество энергии, и, чтобы ее сохранить, в ваш рацион включены такие продукты, как какао, сахар, масло, сало, сухие овощи и вино. О необходимости «заряжать» организм прекрасно знают эскимосы. Вы, вероятно, не раз видели, как они до отвала наедаются салом или жиром.
— Да, господин доктор, но, честно говоря, я предпочитаю ваши методы методам Ужиука.
— Э, мой мальчик, никто не знает, в каких условиях нам предстоит оказаться, но я надеюсь, что все будет нормально. К тому же маринованная капуста, хрен, редька и лимонный сок должны спасти вас от скорбута, но поговорим об этом позже, если будет необходимость. И вот еще что. Наблюдая за вами, я заметил опасную привычку — утолять жажду снегом. Конечно, я не отрицаю, что в сильный холод жажда бывает просто непереносимой, но пейте только горячее, и чем горячее, тем лучше. Чай
— отличный напиток, и у вас его вдоволь. Что же касается снега, то это довольно жалкое средство, им не напьешься, притом употребление снега приводит к изъязвлению языка, портит зубы и желудок, так что, сами видите, лекарство хуже некуда. На тридцати пяти или сорокаградусном морозе снег обжигает слизистую оболочку так же, как раскаленный металл. Он разогревает слизистую сверх меры, и немного спустя мучительная жажда возобновляется с новой силой. Вы ведь знаете, чтобы согреть руки, их растирают снегом.
Эскимосы, прекрасно приспособленные к жизни за Полярным кругом, предпочитают воздерживаться от снега, избегая тем самым страданий от мучительной жажды.
ГЛАВА 5
Первая звезда. — Какой будет зима? — Предвестники бури. — Буря. — Опасность. — Пассивное ожидание.
Морозы стояли сильные, но пока терпимые. Шла усиленная подготовка к зиме. Матросам приходилось подолгу бывать на воздухе, и в прогулках особой необходимости не было.
Двадцать третьего сентября, в половине первого дня, в небе появилась первая звезда, а солнце между тем догорало над еще свободными водами.
Однажды матросы заметили, что на северной оконечности льдины образуется новый лед, и стали с любопытством следить за этим интересным явлением.
Тонкие кружевные льдинки жались друг к другу, но еще не смерзались. Постепенно они превращались в пластинку, которая, как ни странно, не ломалась от волн, а двигалась вместе с ними.
Пластинка становилась все шире, а волны стихали. Еще немного, и море будет сковано льдом.
Дни становились все короче. Наступил сентябрь, морозный, со студеными ветрами. На небе стали появляться огромные ложные солнца — предвестники бурь.
Атмосферное давление падало. В это время года ураганы в полярных странах — явление обычное.
Вот бы освободили они «Галлию» из ледяного плена, чтобы она могла двигаться дальше! Быть может, воды Крайнего Севера не замерзли?
Предположение на первый взгляд совершенно нелепое, но кто знает, какие сюрпризы ждут исследователя в этом зловещем краю?
Бывает, что круглый год океан на Севере остается подо льдом и сохраняет каменную неподвижность. Доказательством тому экспедиция сэра Нерса. Зато лейтенант Грили обнаружил бурное таяние льдов.
Какой же выдастся зима 1887 года? Спокойной? Ураганной?
На всякий случай де Амбрие велел оставить на месте и винт и руль. Машина тоже была приведена в полную готовность.
Ветер крепчал. Мгла рассеялась, словно по волшебству. На синем бархатном небе засверкали звезды.
Послышался глухой треск. Льдина дрогнула и закачалась, будто под ударами волн. Пошла рытвинами и горбами. Затишье сменялось все усиливающимся гулом.
Отлетевшие глыбы, сталкиваясь, вдребезги разбивались. В огромных трещинах клокотала серо-зеленая вода.
Самые невероятные звуки слились в один адский шум дьявольский оркестр. В нем слышались раскаты грома, свистки паровой машины, рев диких зверей, треск картечи, рокот водопада, стук машин, гул толпы, вой бури.
Громадные ледяные глыбы катились с неимоверной быстротой, почти достигая корабля, грозя раздавить его, уничтожить. «Галлия» трещала, несмотря на всю свою прочность.
Что делать, если разразится катастрофа? Ведь на судне все самое необходимое, в том числе и съестные припасы!
Де Амбрие задумался.
Не лучше ли выгрузить на лед провизию, оружие, лодки, инструменты, лагерные принадлежности? Тогда все же останется какая-то надежда на спасение.
Но где найти безопасное место, чтобы сложить все эти поистине драгоценные вещи? Ведь лед еще недостаточно крепкий. Мало ли что может случиться.
Где только сейчас высился холм, образуется впадина. Рядом — другая. Потом появляется горб и тут же с оглушительным грохотом рушится. По склону с бешеной скоростью скользит льдина и вдруг куда-то проваливается.
Целые сутки на земле, так метко прозванной Гейсом «Землей Отчаяния», царил хаос.
Все попытки что-то придумать были тщетны.
Оставалось лишь бесстрашно смотреть в глаза разбушевавшейся стихии и ждать гибели либо спасения…
ГЛАВА 6
После бури. — Тайна. — Льдина плывет. — Тревога. — Немножко метеорологии. — О радуге. — Ученые собаки.
Наконец ураган утих. Однако льдина все еще содрогалась и слышался треск. В чем же дело?
Понять никто не мог. Но моряки — народ беззаботный. Опасность пока миновала, а там видно будет.
Одно удивляло: после бури солнце стало клониться к востоку. Но солнце ведь не комета и не меняет своей орбиты.
Никому в голову не пришла самая простая мысль, что льдина плывет.
Неужели ее ураганом оторвало от берега? Как бы то ни было, та часть льдины, где стояли корабли, двигалась с северо-востока на юго-запад со скоростью пятнадцать миль note 67 в сутки.
Капитаны сообщили об этом матросам. И те стали оживленно обсуждать этот факт.
Последствия могли оказаться самыми печальными. Плыви льдина на север, это приближало бы экспедицию к цели.
Но увы! Она увлекала французов в противоположном направлении.
За два дня льдина продвинулась к юго-западу и повернула прямо на юг, пройдя за последующие десять дней около трехсот километров.
Матросы, поначалу немного расстроившись, теперь живо комментировали сложившуюся ситуацию. Плюмован же старался использовать малейшую возможность, чтобы отточить свое остроумие.
— Одно совершенно ясно — мы никак не можем добраться до так называемого полюса. А я-то мечтал учредить общество по эксплуатации трамвайных линий, турецких бань и построить оперный театр.
— А, еще одна пропащая идея!
— Да что ты понимаешь, Гиньяр!
— Ну это уж точно.
— Если бы господин Полюс захлопнул свои двери перед носом англичан, немцев, американцев или граждан любой другой страны, я бы и глазом не моргнул, но сыграть такую глупую шутку с французскими моряками! .. О-ля-ля, да он просто дурно воспитан!
— А я вот, — продолжал Гиньяр задумчиво, — размышляю о вычете процентов.
— Да ты совсем извелся, думая о своем жалованье, о самый экономный из нормандцев!
— Слушай, парижанин, деньги — всегда деньги.
— А я лично боюсь, что если мы здесь застрянем, то не видать мне ни моего трамвая, ни турецких бань, ни оперы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28