Раздался звук ноги, выдёргиваемой из липкой грязи.
Хатч задержал дыхание. Теперь он услышал резкий скрип металла – дверь сарая с силой распахнули. И снова тишина.
Новые шаги – дальше, ближе. Тяжёлое размеренное дыхание, быть может, в десяти футах. Хатч услышал металлический щелчок – оружие поставлено на взвод. А ведь он наверняка не сумел обвести Стритера вокруг пальца.
Флэшет рявкнул, и дно могилы внезапно ожило. В воздух взметнулись небольшие клубы почвы, песка и осколков костей. Уголком глаза Хатч заметил, как рядом приподнялся и взбрыкнулся брезент, вознесённый в воздух ударом сотен крошечных игл – а кости под ним вогнало глубже в грязное месиво. След вгрызающихся в почву яростных, смертоносных иголок теперь надвигался прямо на него, и Хатч сообразил – у него секунда, максимум две, чтобы решить, что ему делать.
Орудие кашлянуло и смолкло; раздалось постукивание металла о металл. В отчаянии Хатч использовал крошечный шанс – поднялся и вслепую выпрыгнул из могилы на звук, широко раскинув перед собой брезент. Он врезался в Стритера, повалил его спиной в грязь. Флэшет упал на землю, рядом с ним – новый рожок. От удара фонарик улетел в траву, за несколько футов. Стритер под брезентом отчаянно сопротивлялся, наносил удары ногами и руками. Малин с силой приложился коленом туда, где должен был оказаться пах Стритера, и в награду услышал, как тот задохнулся от боли.
– Ублюдок! – выкрикнул Хатч, пытаясь задушить противника своим телом, нанося удары через брезент. – Сволочной карлик!
Внезапно он ощутил могучий удар в подбородок и услышал, как лязгнули зубы. Хатч отшатнулся. Голова закружилась; должно быть, Стритер ударил головой. Хатч тяжело повалился обратно на брезент, но враг оказался крепким и жилистым для человека такого роста; чувствовалось, он вот-вот выберется. Малин быстро дотянулся до рожка и закинул его во тьму. Затем потянулся к фонарику, и в тот же миг Стритер подскочил на ноги, окончательно высвобождаясь из-под грязного брезента. Рука моряка потянулась к поясу и вернулась с небольшим пистолетом. Мгновенно приняв решение, Малин с силой опустил на фонарик ногу.
Они очутились в кромешной тьме, и в то же мгновение раздался выстрел. Хатч понёсся слепо, выписывая по лугу зигзаги, направляясь к центральной возвышенности и лабиринту тропинок, что расходятся оттуда во все стороны. Вспышка молнии высветила Стритера сотней ярдов вниз по склону; тот увидел доктора, повернулся и понёсся наперерез. Малин свернул к месту главных работ – сначала по одной тропе, затем повернул на другую, целиком положившись на подсознание, чтобы удержаться в границах жёлтых лент. За спиной раздавались громкий топот и тяжёлое дыхание.
С вершины холма он увидел свет Ортанка, пробивающийся сквозь завесу тумана. На мгновение задержав взгляд в той стороне, Малин свернул в другую; понятно, что на свету он окажется для Стритера лёгкой добычей.
Хатч торопливо размышлял. Он может направиться к Главному лагерю и попытаться затеряться в рядах строений. Но оттуда, пожалуй, будет непросто выбраться; Стритер его не выпустит. К тому же от преследователя надо отделаться как можно скорее.
И тогда Малин понял, что на поверхности этого не достичь.
Дальше по тропинке должна была находиться штольня, Бостонская шахта, которая под небольшим углом уходила вниз. Если память ему не изменила, эта шахта на значительной глубине пересекается с Водяным Колодцем. Найдельман показал её однажды утром – лишь несколько недель назад, в голове не укладывается! – когда они выяснили расположение настоящего Колодца.
Времени больше не оставалось. Хатч бросил последний взгляд на мерцание, исходящее из Ортанка, сориентировался и понёсся по новой тропе. Вот и сама шахта: тёмная дыра, распахнутая пасть за лентой безопасности, по краям бахрома сорной травы.
Малин проскользнул под лентой и остановился на самом краю Бостонской шахты. Здесь было чертовски темно, ветер чуть ли не горизонтально хлестал по глазам дождём. Небольшой наклон? В темноте шахта показалась ему вертикальной пропастью. Он помедлил в нерешительности, вглядываясь вниз. Потом за спиной раздался грохот шагов по металлическому проходу. Хатч ухватился за тонкие корни черёмухи, перегнулся через край и заскользил по скользким стенам шахты, пытаясь нащупать опору ногой. Бесполезно; корни с шелестом выскочили из земли, и доктор свалился в пустоту.
Короткое жуткое падение завершилось оглушительным шлепком в грязь на дне. Хатч, дрожа, поднялся на ноги. Цел. Единственный свет здесь исходил из еле различимого отверстия над головой – смутного пятна, лишь чуточку светлее, чем всё остальное. В эту секунду он увидел – или подумал, что видит – какую-то тень, движущуюся с края…
Яркая вспышка, с ней пришёл оглушительный грохот. Второй выстрел прозвучал чуть ли не в ту же секунду, и что-то ударилось о грязную стенку шахты в дюймах от головы.
Хатч развернулся и побежал по туннелю. Он понял, какова тактика Стритера: использовать вспышку от первого выстрела для точного попадания вторым.
Туннель круто ушёл вниз, и Малин понял, что скользит. В чернильной пустоте на бегу он начал терять равновесие, и отчаянно попытался избежать падения. Несколько жутких секунд – и наклон выровнялся в достаточной мере, чтобы доктор сумел нащупать опору и остановиться.
Здесь Хатч вслушался в сырую прохладу туннеля, пытаясь обрести контроль над жадными вдохами. Слепо бежать вперёд – самоубийство. Туннель, должно быть, сплошь изрыт ямами или колодцами…
Позади раздался влажный всплеск, за которым послышались торопливые хлюпающие шаги.
Хатч потянулся к стенке туннеля. Рука сомкнулась на склизском дереве, и он продолжил спуск как можно быстрее, пытаясь мыслить рационально. Стритер, конечно, выстрелит ещё раз. Вероятно, выпалит очередную пару зарядов. Но замысел Стритера способен помочь и ему самому: вспышка от первого выстрела даст понять, что впереди.
Лишь вторая пуля принесёт смерть.
Словно отвечая на эти размышления, прогремел первый выстрел, отдаваясь в узком туннеле оглушительным эхом. Хатч метнулся в сторону, в грязь – и пуля от второго с треском вонзилась в деревянный брус прямо за его спиной.
В неясном свете вспышки он увидел, что туннель ровно спускается и дальше.
Рывком вскакивая на ноги, Хатч слепо бросился вперёд с вытянутыми перед собой руками. Запинаясь, скользя, он убежал вперёд насколько хватило смелости, и даже дальше. В конце концов остановившись, доктор снова нащупал стену и вслушался. Стритер наверняка идёт следом, продвигается осторожнее. Если бы только можно было как-нибудь оторваться от него в туннеле, может быть, он сумел бы добраться до того места глубоко под землёй, где Бостонская шахта пересекается с Водяным Колодцем. Там наверняка будет Найдельман. Он не может иметь отношения к действиям Стритера; последний наверняка испытал нервный срыв – по-иному и объяснить невозможно. Только бы добраться до главной штольни…
Новый выстрел, намного ближе, чем он ожидал. Хатч отчаянно метнулся в сторону, и чудом избежал второй пули. Прямо перед собой успел заметить разветвление туннеля – левый оканчивался чем-то похожим на зияющую пропасть. Третий выстрел, четвёртый – и что-то прошило ухо жуткой иглой.
Ранен! Хатч на бегу схватился за лицо, чувствуя струйку крови из разорванного уха. Он нырнул в узкий коридор и, насколько смел, приблизился к яме. Затем вжался в стену и принялся напряжённо выжидать в непрогрядной мгле. С очередным выстрелом он прыгнет на Стритера, схватит обеими руками и швырнёт вниз. А может, Стритер разбежится, не успеет остановится и сам туда свалится.
В напряжённой тишине абсолютно чёрного коридора он услышал тихую поступь, едва ли громче, чем стук собственного сердца. Стритер наощупь брёл вдоль стены. Хатч продолжил выжидать. Теперь послышалось негромкое хриплое дыхание. Стритер бережёт патроны – наверняка у него ограничен запас. Быть может, придётся…
Внезапная вспышка – и грохот. Хатч прыгнул вперёд, отчаянно пытаясь предвосхитить второй выстрел, и когда он почти сомкнул руки на Стритере, в голове взорвалось. Глаза заполнило ослепительное сияние, стирая мысли, стирая всё на свете…
50
Стараясь держаться под прикрытием скал, Бонтьер по узкой тропинке прошла от Главного лагеря в глубь острова, до тропинки, ведущей вверх по склону. Оттуда направилась выше, пробираясь украдкой, постоянно замирая и вслушиваясь во мглу. Вдали от света лагеря тьма оказалась настолько кромешной, что время от времени приходилось протягивать руку к жёлтой ленте, которую разорвал ветер. Лента дико раскачивалась под порывами шторма. Тропа грязи вела вверх, затем ненадолго спускалась, в точности повторяя контуры острова. Бонтьер промокла до костей, струйки дождя стекали по подбородку, локтям и запястьям.
Тропа в очередной раз пошла вверх, и Изобель оказалась на вершине. В нескольких сотнях ярдов впереди возвышался скелет Ортанка; трио огней перемигивалось на верхушке башни, а окна – яркие квадратики огней, вырезанные на фоне ночи. Трактор стоял рядом, громадные шины лоснились от дождя. На платформе возвышались два больших металлических контейнера. Прямо под башней темнело отверстие Колодца. Но не совсем тёмное – призрачный свет струился изнутри, с неимоверной глубины. Поверх завывания шторма было слышно перестукивание механизмов и гудение воздухоочистителей.
Сквозь стеклянные окна Ортанка Бонтьер увидела тёмную фигуру. Человек медленно прошёлся внутри.
Она подползла поближе, пользуясь высокой травой как прикрытием, стараясь держаться как можно ниже. На расстоянии ста футов снова остановилась, спрятавшись за кустами шиповника. Вид отсюда оказался намного лучше. Человек стоял к ней спиной; археолог продолжила выжидать. Как только он передвинулся на свет, Бонтьер разглядела широкие плечи и длинные грязно-светлые волосы Рэнкина, геолога. Кажется, он один.
Бонтьер помедлила в нерешительности, как можно старательней прикрывая дозиметр от дождя. Быть может, Рэнкин знает, как им пользоваться – или, как минимум, сможет сообразить. Но это означает, что придётся ему довериться.
Стритер намеренно пытался их убить. Почему? Да, это правда – он с самого начала терпеть не мог Малина. Но невозможно поверить, что это – достаточный повод. Стритер не очень-то похож на того, кто действует, повинуясь внезапным порывам.
И, однако – Хатч попытался остановить работы.
Замешаны ли в этом остальные?
Как бы то ни было, Бонтьер не могла представить, чтобы открытый, добродушный Рэнкин оказался хладнокровным убийцей. А что касается Найдельмана… нет, об этом и думать не стоило.
Над головой возник сияющий столб молнии, и Бонтьер содрогнулась от гулкого раската грома. Из Главного лагеря донёсся резкий треск – выбило второй генератор. Огни над Ортанком в последний раз мигнули – и затем контрольную башню окутал оранжевый свет: заработали аварийные батареи.
Бонтьер плотнее прижала к себе дозиметр. Больше ждать невозможно. Права она или нет – выбор нужно сделать сейчас.
51
К реальности туннеля Малина вернула грязь, облепившая лицо. Голова ныла от мощного удара Стритера, и что-то безжалостно упиралось в спину. Холодная сталь пистолетного дула впилась в разорванное ухо. Его не застрелили, смутно осознал он; просто от души врезали по голове.
– Слушай сюда, Хатч, – зашептал Стритер и ещё сильнее вдавил ствол в ухо. – Мы мило побегали, но теперь – всё. Понял?
Малин попытался кивнуть, но Стритер жёстоко дёрнул за волосы.
– Да или нет?
– Да, – хрипло откликнулся Хатч, выкашливая грязь.
– Не увёртывайся, не прыгай, даже не вздумай чихнуть, если я тебе не скажу – не то вышибу тебе мозги.
– Да, – повторил Хатч, пытаясь собраться с силами.
Он почувствовал себя отупевшим, продрогшим, еле живым.
– Теперь мы поднимаемся – медленно и спокойно. Только попробуй поскользнуться – это будет последнее, что ты сделаешь.
Давление на спину ослабло. Хатч поднялся на колени, затем на ноги – медленно, осторожно, пытаясь утихомирить биение пульса в висках.
– Сейчас мы сделаем вот что, – продолжал голос Стритера. – Вернёмся к развилке. А потом направимся прямо вниз по Бостонской шахте. Ну – пошёл! Медленно.
Хатч как можно осторожнее переставил одну ногу, затем вторую, пытаясь не оступиться во тьме. Вскоре они добрались до развилки и продолжили спуск по главной штольне, держась за стену.
Малину казалось, что у него есть шанс оторваться. Было темно, как в угольных копях, и всё, что требовалось – просто как-нибудь вырваться из хватки Стритера. Но комбинация пистолетного ствола, вгрызающегося в раненое ухо, и заторможенности сознания не давала возможности думать рационально. Мимолётно он задался вопросом, почему Стритер просто его не застрелил.
По мере того, как они уходили всё дальше, Малин задумался, насколько хорошо Стритер знает Бостонскую шахту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58