Конечно, служивые плели чушь, скорее всего, под впечатлением россказней о графе– чернокнижнике. Народ тогда был очень суеверный. Но не это главное. Когда открыли подвалы замка, то увидели там горы черепов, разнообразные орудия для пыток и сосуды с человеческими органами. А все стены и пол подземелья были разрисованы каббалистическими знаками, и вместо краски использовалась кровь.
– Вон оно что… – Я вдруг вспомнил зрелище, представшее перед моими глазами в квартире Хамовича, и невольно содрогнулся. – Мужик баловался оккультизмом.
*Кнехт – в прямом переводе «батрак» (нем.); наемные солдаты-пехотинцы в средние века в Германии и Австрии.
– В хрониках написано, что он продал свою душу дьяволу. Замок по приказанию герцога разрушили до основания, всех подручных графа – кого поймали – сожгли на костре после «беседы» с инквизиторами, серебряный рудник и земли баснословно разбогатевшего лесоруба-счастливчика были присоединены к владениям герцога, а рудничные талеры (такие, как твой) собрали со всех немецких земель и переплавили. Конечно, какая-то часть монет осталась, ушла в зарубежье, но со временем и они вышли из обращения, чтобы исчезнуть с нумизматического горизонта навсегда; так казалось многим специалистам. Что касается описаний герба графа-чернокнижника, деяний бывшего лесоруба, а также различных записей, где упоминается его имя (в том числе и в церковных книгах), то они по указу святейшего папского престола были вымараны из всех списков. Сведения об этом таинственном графе, которыми значительно позже воспользовались исследователи, были почерпнуты из лютеранских источников. И то только потому, что лютеранские проповедники приводили эту историю, как пример греховности католиков, в частности, богатых нобилей.
– М-да… Историйка и впрямь не для слабонервных… Мне вот только непонятно, почему легенда на этих талерах читается как абракадабра?
Дед устало улыбнулся, что далось ему не без труда.
– Существует версия и на сей счет. Кстати, всю эту историю мне рассказали мои немецкие коллеги… когда я заполучил монету и начал с нею разбираться. Будто бы абракадабра, как ты говоришь, была отчеканена на монетах во время осады. Князь, видимо, знал, чем она закончится, а потому передал герцогу зашифрованное таким образом послание. Дело в том, что в замковых кладовых графа-чернокнижника якобы хранились несметные сокровища – слитки серебра и золота, драгоценные камни, старинные украшения и прочая. А когда офицеры герцога вошли туда, то увидели на полу лишь небольшую кучку вот таких монет, – дед указал на рудничный талер. – Все остальное куда-то исчезло. И как не искали люди герцога сокровища чернокнижника, все их усилия были напрасны. Потом кто-то сообразил, что в легенде есть ответ на этот вопрос и лучшие умы герцогства принялись разгадывать эту головоломку.
– Разгадали? – спросил я почему-то с трепетом.
– Говорят, что да, разгадали. (Сам понимаешь, шифры тогда были примитивные, не то, что сейчас). И принесли свои выкладки герцогу. А наутро его нашли убитым в собственной спальне, хотя покои герцога охранялись весьма тщательно. Поначалу смерть сюзерена не связали с шифрованным посланием графа-чернокнижника. Грешили на кого угодно, только не на него. Но когда приняли решение продолжить розыски пропавших сокровищ, то оказалось, что ученый, разгадавший ребус на монете, покончил жизнь самоубийством в ту же ночь, когда убивали герцога. Тогда обратились к другим математикам. Но они не стали заниматься разгадкой шифра даже под страхом заключения. Видимо, ученые уже кое-что знали или догадывались.
– М-да, дело темное… – Я умолк, колеблясь; но потом все-таки продолжил свою мысль: – Вот только я пока не понял, почему вы так ополчились на этот талер? Монета как монета. Мало того, чрезвычайно редкая, значит, очень ценная. А что касается всякой мистики… – Я скептически ухмыльнулся. – Мистика осталась в прошлом. На дворе двадцать первый век. Это все сказочки для слабонервных.
Конечно же, я так не думал. Но мне нужно было подбодрить себя, потому что от истории про лесоруба-счастливчика на меня вдруг повеяло жутью и мне стало немного не по себе. У меня создалось такое впечатление, что если я закрою глаза, то попаду прямиком в подземелья графа, где он проводил свои оргии.
– Напрасно ты так говоришь, Никиша. Впрочем… – Дед сокрушенно покачал головой. – И я когда-то так думал. Если бы я только знал, чем мне придется расплатиться за свою глупость и самонадеянность…
– Вы все время говорите загадками.
– В моей жизни нет никаких загадок. Из-за этой проклятой монеты… – Он поднял взгляд, полный муки, на портрет жены. – Из-за это монеты я потерял свою Марьюшку…
– То есть?…
– Этот талер мне принес один черный гробокопатель. И в прежние времена осквернителей древних могил и захоронений хватало. Я схватился за монету, как черт за грешную душу. Мне сразу стало ясно, что это раритет. А когда я проконсультировался с немецкими коллегами, то вообще сошел с ума. Оказалось, в мире существуют всего два таких талера! Не считая того, что был у меня.
Дед сокрушенно покачал головой.
– Ах, как я был глуп! Я начал часами сидеть над монетой, пытаясь разгадать зашифрованную легенду. Я словно сошел с ума. Жена не могла вытащить меня из-за рабочего стола, чтобы я мог поесть. Однажды она разозлилась, схватила талер и хотела его выбросить. Я поймал ее руку, толкнул… мы сильно повздорили, чего прежде не было никогда. И она… она в расстроенных чувствах выскочила на улицу. Я был сильно зол и даже не попытался ее остановить. Но тут меня словно что-то подтолкнуло… я вышел на балкон…
Дед закрыл лицо руками.
– Все случилось на моих глазах, – сказал он глухими голосом. – Она перебегала улицу и попала под колеса грузовика. Откуда он появился, я до сих пор не могу понять. Ведь его не было, не было! Я же смотрел…
Быстрым движением он схватил свою рюмку и допил ликер одним глотком.
– Она ушла из жизни сразу… – Голос Князя стал совсем безжизненным. – А водитель грузовика скончался в больнице, не приходя в сознание. Почему он умер, врачи так толком и не сказали. Травмы у него были, но не такие уж и тяжелые…
Он умолк. Я тоже молчал. А что тут скажешь? Мои самые искренние соболезнования будут для деда не более, чем сотрясения воздуха.
Теперь я понимал, почему он не хочет никуда уезжать и почти каждый день (а может, и каждый) ходит к ее могиле. Князь уже много лет просит прощения у своей усопшей жены, но она, увы, ответить ему не может.
– Извините… – Я нервно прокашлялся. – А куда вы… потом дели этот талер?
– Поначалу мне было не до коллекции. Но потом я увидел кошмарный сон, и проснулся с уверенностью, что в смерти Марьюшки виноват именно этот талер. Не знаю, откуда появилась такая уверенность, но она была сродни наваждению. Сгоряча я намеревался даже не продать, а выбросить монету куда подальше. И очень сожалею, что тогда не сделал этого.
– Почему?
– Душа противилась. Вернее, та ее часть, в которой засела любовь к собирательству монет. Талер ведь уникальный. Я как будто раздвоился: одна рука тянется к талеру, чтобы избавиться от него, а другая держит ее за рукав.
– Я понимаю вас…
– Потом однажды ко мне зашел Иван Сергеевич, в моих мозгах наступило просветление, и я решился – предложил ему эту монету за чисто символическую цену. Он сильно обрадовался – ты ведь знаешь, талеры его конек…
«Еще бы не обрадоваться! – подумал я. – Он за копейку удавится, а тут ему в руки сам приплыл настоящий клад, притом почти даром». Иваном Сергеевичем звали Паташона. Но по имени-отчеству его кликали только самые старые члены нашего общества нумизматов.
Молодежь называла старика или Паташоном, или дядюшкой Скруджем – по имени мультяшного персонажа. Естественно, в разговорах между собой.
– Но я объяснил ему, – продолжал Князь, – что монета, скорее всего, заколдованная. Я никогда не был суеверным, поэтому мое заявление очень удивило Ивана и, конечно же, он не поверил мне. Тогда я сказал: «Хочешь – покупай, опасаешься – сегодня же выкину монету на помойку». Он купил… Почему взял с него деньги? Я где-то вычитал, что в таком случае зло не передается.
– И что? У него тоже были проблемы?
– Не знаю. Похоже, у него все прошло нормально. Не интересовался. Мне думается, он сразу же кому-то перепродал этот талер.
«Да, на Паташона это похоже… Ему до лампочки разные мистические истории. Старый лис… Конечно же, он не упустил момент хорошо наварить на перепродаже талера, который свалился ему в руки как манна небесная. И еще, наверное, смеялся над Князем втихомолку, считая его лохом».
Пора было прощаться. Это я сразу почувствовал. Дед как-то потускнел, даже съежился; похоже, воспоминания завладели его мыслями всецело. И он все чаще и чаще посматривал на часы.
Похоже, Князь и впрямь кого-то ждал.
– Пойду… – Я встал. – Спасибо за консультацию, берегите себя. До свидания.
– Будь здоров, Никиша. И послушайся старика – избавься от этого талера. Если хочешь, продай, или подари, но не держи его у себя. В твоей жизни будет еще много разных открытий. Да и коллекция у тебя вполне приличная, так что одной монетой меньше, одной больше…
– Подумаю. А за совет спасибо. Но, скажу честно, я пока не готов расстаться с этим талером. Вы своим рассказом застали меня врасплох.
Князь больше ничего не стал говорить, лишь посмотрел на меня долгим взглядом, сокрушенно покачав головой, и я покинул квартиру старого нумизмата.
На душе было неспокойно.
Глава 12
Перекусив на скорую руку в каком-то затрапезном кафе – нужно отметить, что готовили в нем неплохо, я посмотрел на часы. Времени было больше, чем достаточно. Конечно, меня сильно тревожило исчезновение Лизаветы, но чем я мог помочь в ее розысках? Тем более, будучи безлошадным.
У меня был «фольксваген», но я продал его, а вырученные деньги вложил в покупку коллекции монет вскладчину с Князем. Потом, конечно, я вернул их, притом с хорошей прибылью, и еще кое-что накопытил, так что мой счет в банке был вполне солидным, и я мог приобрести даже не подержанную, а новую машину.
Но я не был большим любителем днями торчать за рулем, да и колеса в моей деятельности не очень были нужны. Нумизматы в основном люди кабинетного плана.
Поэтому покупку нового авто я все время откладывал на неопределенное время. Если мне нужно было куда-то смотаться, я вызывал такси. Так дешевле обходилось.
Однако сегодня я пожалел, что не имею колес. Хотя бы потому, что хотел проехать еще и к Паташону – чтобы не откладывать дело в длинный ящик.
Проблема заключалась в том, что старик жил, в отличие от Князя, у черта на куличках – в так называемых Подлипках, на самой, что ни есть, окраине города. Там, конечно, хорошо, – природа, речка, воздух, и все такое – но мало кто из таксистов соглашался туда ехать. Ну разве что молодой и неопытный. Но такого еще надо было найти.
Таксисты не хотели ехать в Подлипки не потому, что там водилось много бандитов или отморозков. Они, конечны, были, – как же без них при развитой демократии. Но в своем микрорайоне вели себя тихо, а если кого-то и метелили, а то и валили, то больше в центральной части города, где попросторней и где есть благодарные зрители – любит русская душа анархическую вольницу и показушную широту. Наверное, эта любовь произошла от наших предков-ушкуйников*, которые разбойничали на широких волжских плесах.
*Ушкуйник – вольный человек, член вооруженной дружины, которая снаряжалась новгородскими боярами и купцами (14-15 вв.) для набегов и торгового промысла на Волге и Каме.
Все дело заключалось в дороге. Улицы в Подлипках напоминали шоссе после бомбежки фрицами в сорок первом году. А возможно, так оно и было – что улицы и переулки Подлипок не ремонтировались со времен нашей победы над Германией.
Для обычного таксиста отвезти клиента в Подлипки значило угробить машину. Там могли ездить лишь опытные профессионалы или виртуозы своего дела.
К сожалению, за руль таски нынче сажают безусых пацанов, которые в большинстве своем безбашенные. Им бы только погонять, притом неважно где – по хорошей дороге или по колдобинам. Молодая кровь горячая, бьет в голову, и напрочь лишает их здравого рассудка.
Мне такой фраер как раз и попался. Я почему-то был уверен, что его зовут Федя, хотя у меня не было ни малейшего желания познакомиться с ним поближе. Лихой малый. И огненно-рыжий. Он так рулил, что временами мне хотелось взмолиться и попросить, чтобы он остановился неважно где, и отпустил мою грешную душу на покаяние.
Несколько раз мы едва не въехали в бампер идущей впереди машины, затем проскочили на красный свет, подрезали «волжанку» и наконец только чудо спасло какую-то толстую тетку, которая немного зазевалась и решила проскочить перед носом Феди.
Как он не размазал ее по асфальту, ума не приложу. Наверное, у этой тетки хороший ангел-хранитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Вон оно что… – Я вдруг вспомнил зрелище, представшее перед моими глазами в квартире Хамовича, и невольно содрогнулся. – Мужик баловался оккультизмом.
*Кнехт – в прямом переводе «батрак» (нем.); наемные солдаты-пехотинцы в средние века в Германии и Австрии.
– В хрониках написано, что он продал свою душу дьяволу. Замок по приказанию герцога разрушили до основания, всех подручных графа – кого поймали – сожгли на костре после «беседы» с инквизиторами, серебряный рудник и земли баснословно разбогатевшего лесоруба-счастливчика были присоединены к владениям герцога, а рудничные талеры (такие, как твой) собрали со всех немецких земель и переплавили. Конечно, какая-то часть монет осталась, ушла в зарубежье, но со временем и они вышли из обращения, чтобы исчезнуть с нумизматического горизонта навсегда; так казалось многим специалистам. Что касается описаний герба графа-чернокнижника, деяний бывшего лесоруба, а также различных записей, где упоминается его имя (в том числе и в церковных книгах), то они по указу святейшего папского престола были вымараны из всех списков. Сведения об этом таинственном графе, которыми значительно позже воспользовались исследователи, были почерпнуты из лютеранских источников. И то только потому, что лютеранские проповедники приводили эту историю, как пример греховности католиков, в частности, богатых нобилей.
– М-да… Историйка и впрямь не для слабонервных… Мне вот только непонятно, почему легенда на этих талерах читается как абракадабра?
Дед устало улыбнулся, что далось ему не без труда.
– Существует версия и на сей счет. Кстати, всю эту историю мне рассказали мои немецкие коллеги… когда я заполучил монету и начал с нею разбираться. Будто бы абракадабра, как ты говоришь, была отчеканена на монетах во время осады. Князь, видимо, знал, чем она закончится, а потому передал герцогу зашифрованное таким образом послание. Дело в том, что в замковых кладовых графа-чернокнижника якобы хранились несметные сокровища – слитки серебра и золота, драгоценные камни, старинные украшения и прочая. А когда офицеры герцога вошли туда, то увидели на полу лишь небольшую кучку вот таких монет, – дед указал на рудничный талер. – Все остальное куда-то исчезло. И как не искали люди герцога сокровища чернокнижника, все их усилия были напрасны. Потом кто-то сообразил, что в легенде есть ответ на этот вопрос и лучшие умы герцогства принялись разгадывать эту головоломку.
– Разгадали? – спросил я почему-то с трепетом.
– Говорят, что да, разгадали. (Сам понимаешь, шифры тогда были примитивные, не то, что сейчас). И принесли свои выкладки герцогу. А наутро его нашли убитым в собственной спальне, хотя покои герцога охранялись весьма тщательно. Поначалу смерть сюзерена не связали с шифрованным посланием графа-чернокнижника. Грешили на кого угодно, только не на него. Но когда приняли решение продолжить розыски пропавших сокровищ, то оказалось, что ученый, разгадавший ребус на монете, покончил жизнь самоубийством в ту же ночь, когда убивали герцога. Тогда обратились к другим математикам. Но они не стали заниматься разгадкой шифра даже под страхом заключения. Видимо, ученые уже кое-что знали или догадывались.
– М-да, дело темное… – Я умолк, колеблясь; но потом все-таки продолжил свою мысль: – Вот только я пока не понял, почему вы так ополчились на этот талер? Монета как монета. Мало того, чрезвычайно редкая, значит, очень ценная. А что касается всякой мистики… – Я скептически ухмыльнулся. – Мистика осталась в прошлом. На дворе двадцать первый век. Это все сказочки для слабонервных.
Конечно же, я так не думал. Но мне нужно было подбодрить себя, потому что от истории про лесоруба-счастливчика на меня вдруг повеяло жутью и мне стало немного не по себе. У меня создалось такое впечатление, что если я закрою глаза, то попаду прямиком в подземелья графа, где он проводил свои оргии.
– Напрасно ты так говоришь, Никиша. Впрочем… – Дед сокрушенно покачал головой. – И я когда-то так думал. Если бы я только знал, чем мне придется расплатиться за свою глупость и самонадеянность…
– Вы все время говорите загадками.
– В моей жизни нет никаких загадок. Из-за этой проклятой монеты… – Он поднял взгляд, полный муки, на портрет жены. – Из-за это монеты я потерял свою Марьюшку…
– То есть?…
– Этот талер мне принес один черный гробокопатель. И в прежние времена осквернителей древних могил и захоронений хватало. Я схватился за монету, как черт за грешную душу. Мне сразу стало ясно, что это раритет. А когда я проконсультировался с немецкими коллегами, то вообще сошел с ума. Оказалось, в мире существуют всего два таких талера! Не считая того, что был у меня.
Дед сокрушенно покачал головой.
– Ах, как я был глуп! Я начал часами сидеть над монетой, пытаясь разгадать зашифрованную легенду. Я словно сошел с ума. Жена не могла вытащить меня из-за рабочего стола, чтобы я мог поесть. Однажды она разозлилась, схватила талер и хотела его выбросить. Я поймал ее руку, толкнул… мы сильно повздорили, чего прежде не было никогда. И она… она в расстроенных чувствах выскочила на улицу. Я был сильно зол и даже не попытался ее остановить. Но тут меня словно что-то подтолкнуло… я вышел на балкон…
Дед закрыл лицо руками.
– Все случилось на моих глазах, – сказал он глухими голосом. – Она перебегала улицу и попала под колеса грузовика. Откуда он появился, я до сих пор не могу понять. Ведь его не было, не было! Я же смотрел…
Быстрым движением он схватил свою рюмку и допил ликер одним глотком.
– Она ушла из жизни сразу… – Голос Князя стал совсем безжизненным. – А водитель грузовика скончался в больнице, не приходя в сознание. Почему он умер, врачи так толком и не сказали. Травмы у него были, но не такие уж и тяжелые…
Он умолк. Я тоже молчал. А что тут скажешь? Мои самые искренние соболезнования будут для деда не более, чем сотрясения воздуха.
Теперь я понимал, почему он не хочет никуда уезжать и почти каждый день (а может, и каждый) ходит к ее могиле. Князь уже много лет просит прощения у своей усопшей жены, но она, увы, ответить ему не может.
– Извините… – Я нервно прокашлялся. – А куда вы… потом дели этот талер?
– Поначалу мне было не до коллекции. Но потом я увидел кошмарный сон, и проснулся с уверенностью, что в смерти Марьюшки виноват именно этот талер. Не знаю, откуда появилась такая уверенность, но она была сродни наваждению. Сгоряча я намеревался даже не продать, а выбросить монету куда подальше. И очень сожалею, что тогда не сделал этого.
– Почему?
– Душа противилась. Вернее, та ее часть, в которой засела любовь к собирательству монет. Талер ведь уникальный. Я как будто раздвоился: одна рука тянется к талеру, чтобы избавиться от него, а другая держит ее за рукав.
– Я понимаю вас…
– Потом однажды ко мне зашел Иван Сергеевич, в моих мозгах наступило просветление, и я решился – предложил ему эту монету за чисто символическую цену. Он сильно обрадовался – ты ведь знаешь, талеры его конек…
«Еще бы не обрадоваться! – подумал я. – Он за копейку удавится, а тут ему в руки сам приплыл настоящий клад, притом почти даром». Иваном Сергеевичем звали Паташона. Но по имени-отчеству его кликали только самые старые члены нашего общества нумизматов.
Молодежь называла старика или Паташоном, или дядюшкой Скруджем – по имени мультяшного персонажа. Естественно, в разговорах между собой.
– Но я объяснил ему, – продолжал Князь, – что монета, скорее всего, заколдованная. Я никогда не был суеверным, поэтому мое заявление очень удивило Ивана и, конечно же, он не поверил мне. Тогда я сказал: «Хочешь – покупай, опасаешься – сегодня же выкину монету на помойку». Он купил… Почему взял с него деньги? Я где-то вычитал, что в таком случае зло не передается.
– И что? У него тоже были проблемы?
– Не знаю. Похоже, у него все прошло нормально. Не интересовался. Мне думается, он сразу же кому-то перепродал этот талер.
«Да, на Паташона это похоже… Ему до лампочки разные мистические истории. Старый лис… Конечно же, он не упустил момент хорошо наварить на перепродаже талера, который свалился ему в руки как манна небесная. И еще, наверное, смеялся над Князем втихомолку, считая его лохом».
Пора было прощаться. Это я сразу почувствовал. Дед как-то потускнел, даже съежился; похоже, воспоминания завладели его мыслями всецело. И он все чаще и чаще посматривал на часы.
Похоже, Князь и впрямь кого-то ждал.
– Пойду… – Я встал. – Спасибо за консультацию, берегите себя. До свидания.
– Будь здоров, Никиша. И послушайся старика – избавься от этого талера. Если хочешь, продай, или подари, но не держи его у себя. В твоей жизни будет еще много разных открытий. Да и коллекция у тебя вполне приличная, так что одной монетой меньше, одной больше…
– Подумаю. А за совет спасибо. Но, скажу честно, я пока не готов расстаться с этим талером. Вы своим рассказом застали меня врасплох.
Князь больше ничего не стал говорить, лишь посмотрел на меня долгим взглядом, сокрушенно покачав головой, и я покинул квартиру старого нумизмата.
На душе было неспокойно.
Глава 12
Перекусив на скорую руку в каком-то затрапезном кафе – нужно отметить, что готовили в нем неплохо, я посмотрел на часы. Времени было больше, чем достаточно. Конечно, меня сильно тревожило исчезновение Лизаветы, но чем я мог помочь в ее розысках? Тем более, будучи безлошадным.
У меня был «фольксваген», но я продал его, а вырученные деньги вложил в покупку коллекции монет вскладчину с Князем. Потом, конечно, я вернул их, притом с хорошей прибылью, и еще кое-что накопытил, так что мой счет в банке был вполне солидным, и я мог приобрести даже не подержанную, а новую машину.
Но я не был большим любителем днями торчать за рулем, да и колеса в моей деятельности не очень были нужны. Нумизматы в основном люди кабинетного плана.
Поэтому покупку нового авто я все время откладывал на неопределенное время. Если мне нужно было куда-то смотаться, я вызывал такси. Так дешевле обходилось.
Однако сегодня я пожалел, что не имею колес. Хотя бы потому, что хотел проехать еще и к Паташону – чтобы не откладывать дело в длинный ящик.
Проблема заключалась в том, что старик жил, в отличие от Князя, у черта на куличках – в так называемых Подлипках, на самой, что ни есть, окраине города. Там, конечно, хорошо, – природа, речка, воздух, и все такое – но мало кто из таксистов соглашался туда ехать. Ну разве что молодой и неопытный. Но такого еще надо было найти.
Таксисты не хотели ехать в Подлипки не потому, что там водилось много бандитов или отморозков. Они, конечны, были, – как же без них при развитой демократии. Но в своем микрорайоне вели себя тихо, а если кого-то и метелили, а то и валили, то больше в центральной части города, где попросторней и где есть благодарные зрители – любит русская душа анархическую вольницу и показушную широту. Наверное, эта любовь произошла от наших предков-ушкуйников*, которые разбойничали на широких волжских плесах.
*Ушкуйник – вольный человек, член вооруженной дружины, которая снаряжалась новгородскими боярами и купцами (14-15 вв.) для набегов и торгового промысла на Волге и Каме.
Все дело заключалось в дороге. Улицы в Подлипках напоминали шоссе после бомбежки фрицами в сорок первом году. А возможно, так оно и было – что улицы и переулки Подлипок не ремонтировались со времен нашей победы над Германией.
Для обычного таксиста отвезти клиента в Подлипки значило угробить машину. Там могли ездить лишь опытные профессионалы или виртуозы своего дела.
К сожалению, за руль таски нынче сажают безусых пацанов, которые в большинстве своем безбашенные. Им бы только погонять, притом неважно где – по хорошей дороге или по колдобинам. Молодая кровь горячая, бьет в голову, и напрочь лишает их здравого рассудка.
Мне такой фраер как раз и попался. Я почему-то был уверен, что его зовут Федя, хотя у меня не было ни малейшего желания познакомиться с ним поближе. Лихой малый. И огненно-рыжий. Он так рулил, что временами мне хотелось взмолиться и попросить, чтобы он остановился неважно где, и отпустил мою грешную душу на покаяние.
Несколько раз мы едва не въехали в бампер идущей впереди машины, затем проскочили на красный свет, подрезали «волжанку» и наконец только чудо спасло какую-то толстую тетку, которая немного зазевалась и решила проскочить перед носом Феди.
Как он не размазал ее по асфальту, ума не приложу. Наверное, у этой тетки хороший ангел-хранитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37