— Ага, — улыбнулась Миранда. — Я не только ее видела — я говорила с ней!
Для Робби это было уже слишком. Он так и остался сидеть с открытым ртом и смотрел во все глаза на Миранду, на свою Миранду, пытаясь представить, как девушка, которую он знал всю свою жизнь, говорила с королевой.
— Ты наелся, Робби? Нам надо идти в город — повидать остальных. — Миранда подняла мальчика со скамейки. — Дорогу помнишь?
— Конечно.
— Как вы туда доберетесь? — спросила Мод.
— Пойдем пешком, конечно.
— Пешком!
— Да. А что в этом такого?
— Но в город вам нельзя идти пешком, — сказала Мод терпеливым тоном, каким обычно говорят с маленькими детьми.
Миранда нахмурилась. Да, в этой одежде и в самом деле будет неудобно. И конечно, леди Мод д'Альбар не могла бродить где попало, а особенно по Сити.
— Вы можете отправиться туда в паланкине, — добавила Мод. — Я обычно путешествую таким образом.
— А почему бы вам не отправиться вместе с нами? — внезапно спросила Миранда. — Я познакомлю вас со своей семьей.
— Что? С комедиантами? — Мод удивленно подняла брови.
— Они такие же, как вы, не хуже, — заявила Миранда, и в глазах ее появился опасный блеск.
— Да… но… — Мод покачала головой.
— Поедемте, — принялась увещевать Миранда. — Вы ведь не видели настоящего мира. Я покажу вам улицы и то, как живут люди. Мы сможем есть пироги и имбирные пряники прямо с лотков. Мама Гертруда просто умрет от изумления, увидев нас вместе. — В глазах ее заплясали веселые искры. — Вы показали мне ваш мир, Мод, а теперь я покажу вам свой.
Взгляд Мод метался, останавливаясь то на Миранде, то на Робби, смотревшем на нее с интересом и внимательно слушавшем их разговор. Однако он не вполне понимал, о чем речь. Собственно, он ничего не понимал, потому что его совсем разморило от тепла и ощущения сытости, столь необычного для него.
— Поехать? — пробормотала Мод, бросив виноватый взгляд на пустой стул Берты. Потом громко сказала, дивясь собственной отваге: — Хорошо. Я поеду. Но давайте соберемся поскорее, пока не вернулась Берта.
Она заторопилась к шкафу, достала оттуда плаш и набросила его на плечи.
— Выйдем через боковую дверь и велим приготовить нам паланкин. Тогда никто об этом не узнает.
— Думаю, нам надо кому-то сказать о нашей отлучке, — возразила Миранда. — Они испугаются, если вы исчезнете, не сказав ни слова. Берта с ума сойдет от беспокойства.
Этот довод показался Мод убедительным. Она торопливо нацарапала записку для своей кормилицы.
— Скорее, — заторопила она Миранду, — пока нас никто не остановил.
— Пойдем, Робби, — позвала Миранда. Она снова взяла мальчика на руки, свистнула Чипу,
бродившему среди тарелок, оставшихся от завтрака, в поисках лакомств. Обезьянка с возбужденным криком спрыгнула со стола и последовала за хозяйкой.
Лакеи искоса оглядывали спутников леди Мод. Но Мод умела приказывать, когда было нужно, прикрикнула на них, и они подчинились ее указаниям беспрекословно. Робби с трудом удерживался от смеха. Он был слишком возбужден, потому что впервые в жизни ехал в паланкине, точно в таком, какой видел накануне. Он раздвинул занавески паланкина и теперь разглядывал прохожих в щель. Чип тотчас же принялся передразнивать его. Лакеи, одетые в черно-желтые цвета Харкор-тов, наверное, никак не могли понять, почему их движение по улицам сопровождается хохотом и улюлюканьем толпы.
— Садись, Робби, — пригласила его Миранда, подавляя смех. Она потянула его за штаны и заставила сесть.
Они вошли в Сити через городские ворота, и Миранда, выглянув из паланкина, приказала лакеям, несшим его, остановиться и опустить паланкин.
— Вы можете подождать здесь, пока мы вернемся.
Лакей, возглавлявший процессию, бросил взгляд на леди Мод, когда она вышла из паланкина.
— Это приказ, миледи? — спросил он. — Да! — И Мод надменно кивнула.
Она изумленно осматривалась. Никогда в жизни не видела она столько людей. Для нее все было в новинку. На миг она запаниковала и чуть не бросилась обратно в паланкин, но, взглянув на невозмутимую Миранду, тоже успокоилась. Это было первое приключение в ее жизни. Возможно, оно окажется и последним. Поэтому Мод старалась получить как можно больше впечатлений.
— Идемте, — сказала Миранда, беря Мод под руку. — Со мной вы будете в безопасности.
Робби теперь ковылял рядом, безошибочно выбирая дорогу, и вел их по узким, вымощенным булыжником улочкам, тесным, как кроличьи садки.
Мод чувствовала себя очень неловко и удивлялась, насколько Миранда равнодушна к любопытным взглядам возчиков, разносчиков, сельского люда, направлявшегося на городские рынки с корзинами своих товаров на головах. Мод никогда не ходила по Сити пешком. До сих пор она появлялась здесь только в карете или на носилках. При этом герольды Харкортов бежали впереди, расчищая путь. Теперь же ей казалось, что толпы пешеходов засасывают ее. поглощают, влекут за собой, и она словно опьянела от красок, звуков и запахов.
Она оглядывала неровные камни мостовой, запачканные глиной и грязью, по которым ступали ее ножки в легких туфельках с тонкой подошвой. Она так редко ходила куда-либо пешком, даже в сад, что теперь ее ножки скоро устали и заболели. Вокруг нее босоногий народ уверенно шлепал по камням мостовой, и столь же твердо ступали ноги, обутые в деревянные патены или грубые башмаки на толстой подошве. Поэтому она чувствовала себя здесь неловко и неуверенно. Это был совсем незнакомый мир, в котором ей было неуютно. Чип же, напротив, казалось, был на седьмом небе от счастья. Сидя на плече у Миранды и весело болтая, он раскланивался, поднимая шляпу и приветствуя всех без исключения. Когда они наконец добрались до перекрестка, где под радостный хохот зрителей плясал медведь, Чип, полный радостного ожидания, спрыгнул на землю и кинулся вперед.
— О нет, я не люблю работать с ручными медведями, — сказала Миранда. — Обычно с ними плохо обращаются, и они очень грустные.
— Кроме того, вы не так одеты, — откликнулась Мод довольно кислым тоном.
Ей не хотелось, чтобы ее оставили здесь одну. Она боялась потеряться в этом людском море.
— Я вас не брошу, — успокоила ее Миранда, мгновенно поняв опасения своей спутницы. — Не волнуйтесь, старайтесь получить как можно больше удовольствия от нашей прогулки. Здесь столько всего интересного.
И это было, несомненно, правдой. Успокоенная Мод позволила своему любопытству взять верх над осмотрительностью. Они уже взбирались на холм, к собору Святого Павла, чтобы посмотреть на товары в маленьких лавчонках, теснившихся на этой улице, и купить яблок и имбирных пряников. Откуда-то с улочки позади собора послышалась музыка, и Миранда тут же повернула туда. У стены дома расположились три музыканта, а игравший на лютне пел красивым тенором балладу. У его ног лежала шапка для сбора денег.
— Давайте послушаем, — сказала Миранда, и они остановились возле музыкантов.
Чип тотчас же спрыгнул с ее плеча и принялся прохаживаться перед ними. Мордочка у него горестно вытянулась, будто его охватила та печаль, которой была проникнута музыка.
Музыкант, игравший на виоле, ухмыльнулся:
— Давай-ка посмотрим, Эл, умеет ли он танцевать.
Он ударил по струнам, и трое мужчин принялись наигрывать ирландскую джигу.
Чип остановился, послушал и стал танцевать. Собралась толпа, Миранда смотрела на танцующих, вздыхая и улыбаясь.
— Теперь я его от них не оторву, — сказала она.
— Мы уже почти пришли, — успокоил ее Робби, опускаясь на землю и потирая больную ногу.
Толпа аплодировала обезьянке, а музыканты ухмылялись. Наконец они перестали играть, и Чип со шляпой принялся обходить толпу.
— Эй! — крикнул музыкант, игравший на лютне. — Мы тоже имеем право на долю от сбора!
Глаза его широко раскрылись, когда он увидел, сколь богатый «урожай» собрала обезьянка. Он ринулся за Чипом, а тот со всех ног бросился к Миранде и гордо протянул ей полную монет шляпу.
— Это наши деньги! — закричал музыкант, но глаза его изумленно округлились, когда он разглядел платье Миранды. Мод, стоявшая с ней рядом, спряталась за нее. Она была до смерти напугана и уверена, что этот человек способен перерезать им глотки из-за денег в шляпе Чипа.
Но Миранда только улыбнулась.
— Можете их взять, — сказала она, указывая на монеты. — Забирайте все. — Она взяла у Чипа шляпу и высыпала ее содержимое в шапку музыканта, лежавшую на земле. — Он просто повеселился.
Музыкант, игравший на лютне, поскреб в затылке. Вид у него был смущенный, когда он обратился к Миранде и сказал:
— Я не хотел вас обидеть, миледи.
Миранда улыбнулась:
— Все в порядке, я не обиделась. — Она снова взяла Мод под руку. — Веди нас, Робби.
Они уже почти миновали широкий проезд, когда послышался голос откуда-то сбоку:
— Миранда!.. Миранда!
К ним со всех ног бежал молодой человек, неуклюжий, как новорожденный жеребенок.
— Люк! О Люк!
Выпустив руку Мод, она бросилась к юноше.
— Мы так за тебя волновались! — крикнул он, одной рукой обнимая ее, а другой прижимая прыгнувшего ему на шею Чипа. — Я никогда не узнал бы тебя в этой одежде, если бы не Чип и Робби.
Он с изумлением разглядывал ее и, похоже, не замечал Мод, осторожно приблизившуюся и теперь стоявшую чуть в стороне.
— Сначала я увидел Чипа. Я глядел в окно на улицу и вдруг увидел его и понял, что это он, потому что на нем были камзол и шляпа Чипа. Потом я заметил Робби и бросился вниз. Хотел открыть дверь, но она была заперта на замок. Я сначала не мог найти ключ, но потом увидел его на крючке возле кухонной двери. Ну конечно, где ему еще быть, но я… — Он смутился и замолчал. — Да… И вот я здесь, и все будут рады тебе — и мама Гертруда, и Бертран, и все остальные.
— Это я ее нашел! — вмешался Робби. — Я пошел к тому дому, и нашел ее, и привел к нам. — Сияя, он гордо взглянул на Люка. — А ты, Люк, не нашел ее!..
— Нет… нет, знаю, что не нашел, — сказал Люк нетерпеливо, потом взгляд его случайно упал на Мод. Он застыл с раскрытым ртом.
— Ой, — опомнилась Миранда, — это леди Мод. — Она взяла Мод за руку. — Она воспитанница лорда Харкорта.
Люк только таращил глаза.
— Она пойдет с нами к остальным? — наконец выговорил он.
— Да, конечно. Пойдемте, Мод, не смущайтесь.
— Мы квартируем в доме с серыми ставнями, — сказал Люк, принимая Мод за еще одно из чудачеств Миранды, столь часто озадачивавших его. — Мы живем над лавкой сапожника. Там очень тесно, но зато дешево, и мы можем работать на улицах… Только здесь слишком много таких, как мы, так что платят мало, — добавил он со вздохом. — С тех пор как вы с Чипом исчезли, наши доходы резко сократились. И то, что нам пришлось провести ночь в тюрьме, тоже не пошло нам на пользу. Пришлось платить рыбаку за то, чтобы он приглядывал за нашими пожитками, и он содрал с нас за это целую гинею.
— Вы были в тюрьме?
— Нас упекли за бродяжничество из-за той истории с Чипом в Дувре.
— Какой ужас! А я думала, что вы уплыли во Францию, не дожидаясь меня.
— Не важно, все в порядке, раз ты вернулась, — бодро сказал Люк, показывая им дорогу.
Теперь они поднимались по узкой скрипучей лестнице.
Единственная комнатушка над лавкой сапожника была полна народа, и там стоял шум и гам, потому что вся труппа была в сборе. Для человека, не привыкшего к таким условиям, было трудно даже понять, как двенадцать человек могли втиснуться в эту маленькую комнату. Но для Миранды подобное жилище было привычным. Она остановилась на пороге. За ее спиной стоял Люк, улыбаясь во весь рот, как охотничий пес, вернувшийся с добычей к обеду.
Когда дверь отворилась, к ней обратились все взгляды. Артисты с недоумением молча смотрели, пока Чип не выпрыгнул на середину комнаты, весело и возбужденно что-то вереща. Только тогда раздался дружный вздох, и Миранда оказалась в объятиях мамы Гертруды, попеременно бранившей и целовавшей ее. Бертран громко жаловался и сетовал, припоминая все неприятности, доставленные артистам Мирандой, но и он сиял и похлопывал ее по плечу.
И Миранде теперь казалось, что она никогда и не расставалась с ними. Она находилась в своей семье, обрадованной ее возвращением, в шуме и гаме родных голосов, среди улыбавшихся ей родных лиц. Потом с чувством вины она вспомнила о Мод.
— Мод! — Она вырвалась из объятий друзей и обернулась к двери. Мод стояла там, всеми забытая и брошенная, но и она не могла противостоять улыбке Миранды и ее нежному голосу. — Ох, я совсем о вас забыла! Идемте, познакомьтесь с моей семьей.
— Пресвятая Матерь Божия! — воскликнула мама Гертруда, увидев спутницу Миранды. — Быть такого не может!
Мод не знала, что делать и как себя вести, что говорить. Она чувствовала себя ребенком, заблудившимся в незнакомом месте. Этот мир был совершенно чужд ей. Все эти люди были такими шумными, грубыми. Они что-то кричали, толкались, бранились. Мод никогда не видела ничего подобного.
— Кто вы, дитя мое? — спросила мама Гертруда, перекрывая своим зычным голосом оглушительный шум, вызванный появлением Мод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51