Среди ночи Софи выскользнула из постели и босиком подошла к окну. Начинался четырнадцатый день октября. В степи завывал ветер, напоминая о том, что зима не за горами. Небо затянули облака, сквозь которые лишь изредка посверкивали редкие звездочки.
— Что с тобой? — сонно спросил Адам, озабоченно вглядываясь в белеющий силуэт у окна. — Не спится, милая?
— Не знаю, — слабо улыбнулась она, поворачиваясь к нему. — Что-то странное… словно что-то подталкивает меня встать и бежать на улицу, в степь. — Пожав плечами, она добавила: — Не обращай внимания. Спи.
— Может, позвать Таню? — Адам сел на постели.
— О Господи, это еще зачем? Я же говорю, ничего особенного. Просто несколько странное ощущение.
— Я все-таки схожу за ней. — Он спустил ноги с кровати, но Софи удержала:
— Не надо ее будить, Адам. Пока не время.
Он пристально всмотрелся в смутно белеющее лицо.
— Но уже скоро?
— Возможно. — Она снова пожала плечами и погладила раздавшийся живот, подходя ближе. — Ложись спать. Я немного посижу у окна на диванчике.
— Я все равно не усну, пока ты будешь сидеть как сторож, — возразил Адам, но тем не менее послушался, поняв, что так ей будет лучше.
И почти мгновенно заснул. Его равномерное глубокое дыхание вскоре стало единственным звуком, нарушающим тишину спальни. Софи, умиротворенная, сидела на диванчике, уперевшись лбом в холодный оконный переплет, и следила за плывущими облаками, в просветах между которыми изредка вспыхивали звезды.
На востоке уже начала заниматься бледная заря, когда проснувшийся Адам молча встал и подошел к окну. Он очень жалел, что не смог перебороть сон.
— Ты совсем замерзла, родная, — тихо произнес он. — Быстро в постель. Тебе надо согреться.
У него было такое чувство, что Софья в каком-то смысле выпала из действительности. Это испугало его и одновременно вызвало благоговейный трепет. С ней явно происходит нечто такое, к чему он не может иметь отношения. Тем не менее, она позволила поднять себя и отвести в кровать. Он прилег рядом, чтобы она быстрее согрелась. Почувствовав ее первый внезапный судорожный вздох, Адам моментально вскочил и натянул халат, прежде чем Софья успела что-либо сообразить.
— Куда ты собрался?
— Будить Таню. Роды начинаются.
— Ты слишком спешишь, мой милый, — рассмеялась она. — Еще несколько часов ничего не произойдет.
— Откуда ты знаешь? — недоверчиво переспросил он.
— Знаю.
— Но мне показалось, что…
— Небольшая схватка, — прервала Софья. — Если ты уже сейчас впадешь в такое состояние, то к концу просто развалишься на части. — Она снова негромко засмеялась.
Адам чувствовал себя так, словно оказался в незнакомой стране с неведомыми ему правилами и обычаями.
— Я все-таки схожу за ней, — упрямо повторил он, как бы утверждая свое право на независимость.
Через пять минут он вернулся с суетливо бормочущей Татьяной. На спутанные волосы она кое-как натянула ночной чепчик. Шаркая шлепанцами, нянька подошла к кровати.
— О Господи! — воскликнула она, увидев спокойное лицо Софьи. — Я уж подумала, что вы рожаете! Первенцы никогда не торопятся, барин, — обернулась она к Адаму. Склонившись над Софьей, она сдвинула простыню и приложила руку к животу своей госпожи. — Боли сильные?
— Нет, случайная схватка. Я говорила ему, что не надо никуда ходить.
— И-и-и, матушка… Я уже не спала. Мужчины всегда воспринимают это гораздо труднее, особенно в первый раз.
— Ну хорошо, — согласилась Софья. — Я хочу встать. Не вижу смысла валяться тут и считать схватки.
— Но ей же нельзя вставать! Татьяна, скажи ей, пожалуйста! — возопил Адам.
— Пусть она делает то, что считает необходимым, барин, — спокойно ответила служанка. — В этом она сама себе указ. А вам следует пойти к себе, одеться и перестать мучиться.
Софи не удержалась от смеха, увидев выражение возмущенного замешательства на его лице.
— Иди, дорогой. Ты заставляешь меня волноваться.
Это подействовало. Адам вышел из спальни. Софи встала и оказалась лицом к лицу с Татьяной. В следующее мгновение она пошатнулась и ухватилась за спинку кровати.
— Пожалуй, я пока не буду одеваться.
— Сейчас принесу вам позавтракать. Вам нужно набираться сил.
Горничная торопливо ушла, оставив Софью у кровати. Несмотря на весь свой опыт, Татьяна не на шутку испугалась. Она хорошо помнила, что мать ее умерла при родах; в деревнях бывали случаи, когда младенцев приходилось доставать из чрева матери буквально по кускам. Бывало… Нет!.. Она заставила себя перестать об этом думать. Тысячи женщин ежегодно рожают без всяких осложнений, многие из них даже без заботливого внимания и помощи опытных людей, которыми окружена Софья Алексеевна.
— Я тебе могу чем-нибудь помочь? — Из двери своей гардеробной появился Адам. Он был полностью одет, но лицо оставалось страдальческим.
— Милый мой, сейчас мне никто ничем не может помочь. — Софи подошла и положила руки ему на плечи. — Мне достаточно знать, что ты рядом.
— Вам следует спуститься вниз к князю, — приказным тоном сообщила появившаяся с подносом Татьяна. — Я позову вас, если потребуется. Хорошо покушайте и набирайтесь сил.
— Это главное Танино средство от всех болезней, — рассмеялась Софья, но тут же умолкла. Схватки снова исказили ее лицо.
Татьяна подтолкнула Адама к двери:
— Идите-ка вы вниз завтракать с князем, барин!
Адам не без колебания подчинился, понимая, что иного выхода все равно нет. Его присутствие здесь нежелательно. Князя он нашел в столовой. Голицын обычно вставал очень рано.
— Стало быть, началось, — вместо приветствия произнес он, увидев Адама. — Анна в таком волнении, что переварила яйца. А молоко для кофе сбежало. Но, думаю, мы как-нибудь это переживем. Если я попрошу ее приготовить завтрак еще раз, будет то же самое. Так что присаживайся, присаживайся… Ты не первый, у кого родится ребенок.
— Лишь бы все кончилось благополучно, — расстроенно вздохнул Адам. — Они просто выгнали меня как глупого школяра, вмешивающегося в дела взрослых.
Голицын рассмеялся.
— После завтрака поедем кататься верхом.
— Наверное, я не смогу уехать из дома, — ужаснувшись предложению, выговорил Адам.
— Как тебе будет угодно, — пожал плечами князь. — Хорошо, если все закончится к обеду. Иначе, боюсь, нам грозит остаться на голодном пайке. Сегодня никто ничем заниматься не будет.
Интересно, подумал Адам, что скрывается за этим показным равнодушием князя — собственный страх или желание как-то отвлечь его. Он внимательно посмотрел через стол на своего собеседника. Князь вскинул голову.
— К черту, Адам! Я больше не могу думать о том, как она это вынесет.
— Ее мать… — начал было граф, выговаривая подсознательно мучающую его мысль.
— Софья Ивановна была женщиной совсем иного склада, — уверенным тоном прервал его Голицын. — Эфирное создание, сотворенное скорее из духа, нежели из плоти. Нет, это тебя не должно беспокоить.
— Пожалуй, мне лучше пойти наверх. — Адам бросил скомканную салфетку на стол рядом с нетронутой едой.
Спальня была полна женской прислуги. Они перестилали постель, раздвигали портьеры, ставили чаны с водой на жарко полыхающий огонь печи. Одна занималась тем, что привязывала скрученные в жгуты простыни к изножью кровати. Адам почувствовал, как по спине пробежала струйка холодного пота. Софи ходила взад-вперед по комнате. Лицо ее было бледно, но спокойно.
— Софи, тебе лучше лечь, — посоветовал он, беря ее за руку.
— Нет, лучше ходить. Ты не мог бы мне почитать вслух?
— О, удовольствием, милая! — Он ощутил огромное чувство облегчения, что может быть хоть чем-нибудь полезен. — Что ты хочешь?
— Монтеня. Он всегда на меня действовал успокаивающе. В течение двух часов Адам читал «Опыты» Монтеня; Софи, слушая, неторопливо и безостановочно ходила по комнате. Он не прекращал своего занятия и старался, чтобы не дрогнул голос даже тогда, когда она время от времени останавливалась и крепко хваталась за любой предмет, подвернувшийся под руку; но потом наступил момент, когда она не смогла сдержать стона, и Адам замер на полуслове.
Таня, которая все это время сидела в углу и тихонько что-то шила, быстро поднялась и подошла к ней.
— Держись прямо, — подхватила она Софью, которая согнулась вперед.
— Кажется, началось, — откликнулась та выпрямляясь. — Адам, продолжай.
Он повиновался, но через несколько строчек почувствовал, что она его не слушает. Лицо ее напряглось, тело вдруг ослабло, глаза потемнели от боли.
— Теперь вам лучше уйти, барин, — заметила Таня, беря Софи за руку. — Пойдем-ка в постель, барыня.
Адам беспомощно наблюдал, как она взгромоздилась на кровать. Стоны сменились криками. Таня сунула ей в руки связанную узлами простыню. Адам удалился, не в силах наблюдать за ее мучениями.
Это продолжалось весь день. Женщины бегали вниз и вверх по лестнице в застывшем от напряженного ожидания доме. Мужчины, продолжая свои дела, старались разговаривать шепотом. Каждый раз, когда очередной вопль прорезал тревожную тишину, все вздрагивали затаив дыхание. Адам с князем сидели в библиотеке и пили водку, которая не приносила ни малейшего облегчения.
— Что-то там, видимо, не так, — проговорил Адам уже во второй половине дня. — Это не может продолжаться так долго!
Выскочив из библиотеки, он взбежал по ступеням и ворвался в спальню.
— Что происходит?
Татьяна разогнулась над постелью, держа в одной руке полотняную салфетку, смоченную лавандой, и спокойно взглянула в его сторону.
— Ничего особенного, барии. Почему вы решили, что у нас что-нибудь не так?
Он с ужасом приблизился к кровати. Глаза ее были закрыты. На какое-то страшное мгновение ему почудилось, что она уже не жива, настолько мертвенно-бледным было ее покрытое крупными каплями пота лицо; влажные волосы спутанными прядями разметались по подушке. Софи приоткрыла глаза. К его огромному изумлению, она улыбнулась.
— Такое ощущение, что это длится, уже вечность.
— Никогда себе не прощу, — прошептал он, опускаясь рядом с ней на колени и забирая в руки ее ладонь. — Причинить тебе такие страдания!
— Чушь несусветная! — откликнулась она, сжав его кисть с такой силой, которую он даже не мог себе представить в ее руке. Таким образом она пережидала очередной приступ боли. Но не проронила ни звука. Когда боль отступила, она просто упала головой в подушки, полностью обессилев.
— Долго ей еще мучиться? — спросил Адам Татьяну, которая обтирала лоб Софьи салфеткой, смоченной в лавандовой воде.
— Недолго, — спокойно заверила его та. — Все идет прекрасно, барин. Ребеночек выходит головкой вперед. Может, головка немного крупновата.
Так спокойно и обыденно! В сознании Адама возник образ крупной головы младенца, слишком большой для того, чтобы свободно покинуть свою тесную обитель. Он содрогнулся. Он виноват в том, что голова слишком большая. Его собственная мать не раз рассказывала, что у него тоже была очень крупная голова.
— Адам! — еле слышно позвала Софья. Тем не менее, в голосе явственно прозвучало нетерпение. — Дай руку.
Она сжала его ладонь с прежним нечеловеческим усилием, но на сей раз происходила нечто иное. Адам смотрел на нее с удивлением. Она закрыла глаза, но лицо оставалось напряженным — от какого-то внутреннего усилия, а не от боли; на шее сквозь чуть смугловатую кожу проступили крупные синие вены. Таня подошла к изножью кровати и сдернула простыни. Одна из женщин сняла с огня кипящий чан с водой и поставила новый.
— Теперь надо тужиться, Софья Алексеевна, — поступило спокойное указание Татьяны. Рука Софьи по-прежнему сжимала ладонь Адама, по казалось, она уже не осознает этого. Он был поражен внезапно проявившейся неземной красотой ее лица, на котором отражалась невероятно трудная работа, происходящая сейчас в ее теле. Сердце Адама переполняла радость от того, что рука его каким-то, пусть и бесконечно малым образом помогает ей в этом труде.
И, наконец, наступил момент, когда между раскинутыми ногами показалась мокрая темная головка. Адам затаил дыхание, зачарованный чудом, происходящим на его глазах. Затем в комнате раздался тоненький, жалобный, но отчетливый крик, и рука Софьи безвольно обмякла.
— Какой крепкий парнишка! — с восхищением воскликнула Татьяна через несколько мгновений. — Еще на свет толком не выбрался, а уже вопит!
— Мальчик? — прошептала Софи.
— Отличный мальчик! — Исполнив все необходимое, Таня протянула ей маленькое, еще в кровавой слизи, новое человеческое существо.
Адам молча смотрел на своего сына, понимая, что большего счастья в жизни просто не может быть. Он прикоснулся к маленькой, сморщенной, как у старичка, ручке.
— Саша, — прошептала Софи. — Тебе нравится это имя, Адам?
Саша. Александр. Сашенька.
— Да, мне кажется, оно очень ему подходит, — торжественно проговорил Адам.
— Ну а теперь, барин, ступайте вниз и скажите князю, что у него появился прекрасный здоровенький правнук, — распорядилась Татьяна, забирая младенца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55