Возможно, ты думаешь, то, что я слышал, было всего лишь сексом и что я был слишком молод, чтобы знать, сколько шума производят женщины, даже когда им хорошо. Что ж, может, мне было всего лишь одиннадцать, но я вырос в Темном Городе, а не в Миллерс-Хилл, и стены в наших домах были не слишком толстыми. То, что происходило с этой леди, не имело никакого отношения к веселью. Самым странным было то, что Ди этого не понимал, он подумал то же, что и ты. Он хотел посмотреть, как ее трахают. Может, даже думал, что ему удастся пробраться внутрь и поучаствовать, я не знаю. Самое главное, Ди был уверен, что слышал звуки бешеного секса и хотел подойти насколько можно ближе и посмотреть. Что ж, подумал я, его отец — священник, может быть, священники делают это, только когда им нужны дети. И у Ди не было старшего брата, как у меня, который бы таскал домой девчонок при любой возможности, когда не было родителей.
Ди начал скользить между деревьев в сторону хижины, и мне пришлось идти за ним. Я уже достаточно насмотрелся на Задворках, но я не мог убежать и оставить Ди одного. А он шагал вперед и все делал правильно, обходил хижины стороной и не шел напрямик. Я пошел за ним следом. С тех пор как я разорвал дырку шире, я видел гораздо лучше, но мне все равно приходилось поддерживать чертов костюм под подбородком, и если я неправильно двигал рукой или головой, дырка съезжала с глаз, и я снова ничего не видел.
Естественно, через несколько минут я потерял Ди Спаркса из виду. Моя нога попала в ямку, я споткнулся, капюшон сполз на глаза, и через несколько шагов я врезался лбом в дерево. Когда я наконец остановился, то был совершенно уверен, что Эдди Граймс и другие убийцы вот-вот на меня набросятся. Несколько секунд я стоял неподвижно, как деревянный истукан, я был слишком напуган, чтобы пошевелиться. Убедившись в полной тишине, я подтянул костюм так, чтобы хоть немножко видеть. Никакие убийцы не бежали ко мне со стороны хижин. Эдди Граймс снова и снова повторял: «Ты не понимаешь», как будто он был так пьян, что это фраза застряла у него в голове, и он больше ничего не мог сказать. Женщина тявкнула. Как животное, а не человек, — будто лиса залаяла. Я задом попятился к дереву, о которое стукнулся лбом, и оглянулся вокруг в поисках Ди. Но видел только темные деревья и то самое желтое окно. Да ну его к черту, этого Ди Спаркса, сказал я себе и снял костюм. Видеть я стал гораздо лучше, но белая простыня Ди нигде не появлялась. Он ушел так далеко вперед, что я даже не различал его в темноте.
Мне нужно было его догнать, ведь так? Я знал, куда он направлялся — женские крики доносились из хижины там, впереди, — и я знал, что Ди обходит дома стороной. Через пару секунд он заметит, что меня нет позади, и остановится, чтобы подождать. Разумно, не так ли? Мне нужно было всего лишь идти к той хижине среди деревьев до тех пор, пока не натолкнусь на него. Я запихнул костюм под рубашку, а потом сделал еще кое-что — оставил сумку с леденцами под деревом. Я совсем позабыл о ней с тех пор, как увидел лицо Эдди Граймса. Если придется бежать, я смогу двигаться быстрее без сумки с яблоками и ирисками.
Примерно через минуту я вышел на открытое пространство между двумя старыми кустами персидской сирени. Между мной и следующим рядом деревьев лежал участок травы. Женщина издала булькающий звук, который закончился лисьим тявканьем, я посмотрел в ту сторону и увидел, что открытое пространство простирается в обе стороны, как широкая тропа. А надо мной на лоскуте неба между деревьями ярко сияли звезды. Когда я начал пересекать открытое пространство, то почувствовал под ногами две дорожные колеи. Тропа от Южной дороги до Задворок делала поворот где-то впереди и шла вдоль хижин до тех пор, пока не оканчивалась вообще. Она должна была закончиться где-то чуть-чуть дальше, потому что наверняка возвращалась к Южной дороге.
Вот так я потерял Ди Спаркса из виду. Вместо того чтобы избегать дороги и пробираться через лес на север, он выбрал самый легкий путь к хижине, в которой кричала женщина. Черт возьми, мне теперь в первую очередь надо было убрать Ди с тропы! Пока я выбирался из своей простыни, он уже наверняка добрался до тропы и вышел на открытое пространство, прямо на самый вид, причем Ди был настолько возбужден, что даже не заметил моего отсутствия.
Нужно было делать то же, что я делал до сих пор: спасать его задницу.
Когда я стал пробираться вдоль тропы как можно незаметнее, то понял, что спасение задницы Ди может оказаться гораздо более трудным заданием, чем я предполагал, — пожалуй, мне бы спасти свою собственную. Когда я снимал костюм в первый раз, то видел огни трех или четырех хижин. Я подумал, что Задворки из них только и состояли — из трех-четырех хижин. Но когда я пошел вдоль тропы, то заметил квадратную тень, стоящую между двумя деревьями на краю леса, и понял, что это еще одна лачуга. Кто бы ни был там внутри, он либо погасил керосиновую лампу, либо его не было дома. Через двадцать или тридцать шагов показалась еще одна хижина, вся в темноте, и единственной причиной, по которой я заметил ее, были голоса мужчины и женщины, раздававшиеся изнутри, оба были пьяны и разговаривали, растягивая слова. Глубже в лес, за этой хижиной, еще одно заляпанное окно светилось между деревьями, будто светлячок. Хижины были разбросаны по всему лесу. Когда я наконец понял, что мы с Ди можем оказаться не единственными людьми, шляющимися по Задворкам ночью в Хэллоуин, я пригнулся к земле как можно ниже и почти перестал двигаться.
Ди могло спасти только одно, думал я, хорошая видимость ночью, по крайней мере он мог заметить кого-нибудь еще до того, как заметят его.
В одной из хижин раздался шум, и я остановился, похолодев от страха, сердце мое бешено колотилось в груди. А потом раздался громкий голос. Кто это? И я лег прямо на землю и постарался исчезнуть. Кто там? Я назвал Ди дураком, а делал больше шума, чем он. Я слышал, как мужчина вышел на улицу, и мое сердце чуть не разорвалось. Потом впереди застонала женщина, и человек, который услышал меня, негромко выругался и опять ушел внутрь. Я просто лежал какое-то время в грязи. Женщина застонала снова, но на этот раз это звучало еще более жутко, чем раньше, потому что стон был с хихиканьем. Она была сумасшедшая. Или ведьма, и если она занималась сексом, то уж точно с дьяволом. Этого было достаточно, чтобы заставить меня ползти дальше, и я полз до тех пор, пока хижина, из которой меня услышали, не осталась позади. Наконец я снова встал на ноги, думая, что если в ближайшее время не увижу Ди Спаркса, то стану потихоньку пробираться в сторону Южной дороги один. Если Ди Спарксу очень хочется увидеть ведьму в одной постели с дьяволом, пусть делает это без меня.
А потом я подумал, что я полный дурак, что не бросаю Ди, потому что ведь он-то меня бросил. Сколько времени уже прошло, уж наверняка Ди заметил, что меня нет сзади. И что, он вернулся, чтобы найти меня? Черта с два.
Я уже собрался поворачивать назад, но не сделал этого по двум причинам. Во-первых, я услышал звук, который издала женщина, звук, который нельзя было назвать человеческим, и вряд ли какое-нибудь животное смогло бы так крикнуть. Он даже не был громким. И уж конечно, не было там никакой ведьмы в постели с дьяволом. Меня чуть не стошнило. Женщине делали больно. Ее не просто били — я знал, как это звучит, — ей делали настолько больно, чтобы свести с ума, чтобы убить ее. Потому что пережить боль, от которой издают такие звуки, было невозможно. Я был на Задворках, это точно, и место оказалось гораздо хуже, чем я мог предположить. Кто-то убивал женщину, все это слышали, и единственное, что произошло, так это Эдди Граймс принес еще один кувшин браги из сарая.
Внутри у меня все похолодело. Когда я смог двигаться, то достал свой балахон из-под рубашки, потому что Ди был прав: я, конечно же, не хотел, чтобы кто-нибудь здесь видел мое лицо, причем в такую ночь. А потом произошла вторая вещь. Пока я натягивал простыню через голову, я увидел что-то, бледнеющее в траве в нескольких футах от леса, из которого я вышел, и когда я присмотрелся повнимательнее, оказалось, что это сумка Ди Спаркса.
Я подошел к сумке и потрогал ее, чтобы убедиться, что не ошибся. Я нашел сумку Ди, хорошо. Но она была пустая. Плоская. Ди распихал содержимое по карманам и оставил сумку тут. Это означало, что я не мог повернуть назад и оставить его одного, потому что он меня все-таки не оставил. Ди подождал меня, сколько смог, а потом опустошил свою сумку и оставил ее здесь как знак. Он рассчитывал, что я в темноте вижу не хуже его. Но я бы ни за что ее не заметил, если бы не застыл на месте от ужасных криков той женщины.
Верхушка сумки указывала на север, значит, Ди все еще шел в сторону хижины с женщиной. Я посмотрел в ту сторону и смог увидеть только плотную стену темноты под более светлым куском, усыпанным звездами. На какое-то время я ощутил облегчение. Ди кинул меня, поэтому и я мог кинуть его и отправиться домой. Но теперь я натолкнулся на следы Ди.
Впереди, футов через двадцать, в темноте меня поджидал еще один сюрприз. Это было что-то, похожее на очень маленькую лачугу. Постепенно оно обретало очертания. Я опустился на руки и колени, чтобы ползти дальше по тропе, когда увидел длинную полоску серебряного цвета вдоль крыши. Как только я понял, что штука передо мной металлическая, я сопоставил ее очертания и понял, что это — машина. Тебе никогда бы и в голову не пришло, что можно напороться на машину в крысиной дыре, где все безработные, так ведь? У таких людей часто даже лишней рубашки нет, не то что машины. Потом я вспомнил доктора Гарланда, мчащегося по Южной дороге, и подумал, что совсем не обязательно жить на Задворках, можно просто взять и приехать. Кто-нибудь мог свернуть на дорожку, проехать по петле, спрятать машину в лесу, и никто не увидит и не узнает, что он там был.
От этой мысли я развеселился. Вероятно, машина принадлежала кому-то знакомому. Наш оркестр играл на танцах и вечеринках по всему округу и в самом Вудленде, и наглядно я знал почти всех, и меня тоже все знали и называли по имени. Я подошел поближе к машине, чтобы рассмотреть ее, но это оказалась всего лишь старая черная модель "Т". В Вудленде таких «фордов» было не меньше двадцати. На них ездили и белые, и цветные, причем у обоих темнокожих, которые могли себе позволить автомобиль, была именно модель "Т". А когда я подошел к ней достаточно близко, я увидел, что Ди оставил для меня прямо на капоте — яблоко.
Через несколько футов я нашел еще одно яблоко на большом старом камне. Ди оставлял яблоки там, где я не мог их не заметить. Третье лежало на маленьком столбике на опушке леса, оно было настолько бледным, что казалось почти белым. У столба одна из множества тропинок поворачивала и уводила в лес. Если бы не яблоко, я бы никогда ее не заметил и прошел мимо.
В лесу мне уже не приходилось так сильно заботиться о том, чтобы не нашуметь. Под ногами был ковер из сосновых иголок и опавших листьев толщиной футов в шесть, и я шел так тихо, что, можно сказать, парил — с тех пор я ношу туфли на резиновой подошве, причем по той же причине. Ты ходишь мягко. Но, повернув в лес, я был все еще сильно напуган — там было гораздо меньше света, и, чтобы увидеть следующее яблоко, мне надо было наступить на него. Моим единственным желанием было найти Ди и уговорить его вернуться домой.
Какое-то время я продолжал двигаться вперед, пробираясь между деревьями и стараясь не нарваться на какую-нибудь хижину. То и дело откуда-то из леса раздавался слабый, тающий голос, но я не позволял себе бояться. А потом немного впереди я увидел Ди Спаркса. Тропинка не была совершенно прямой, она уходила то в одну сторону, то в другую, поэтому я не мог видеть его очень отчетливо, но заметил серебристое пятно простыни, мелькнувшее среди деревьев. Если потороплюсь, я смогу догнать его и остановить, прежде чем Ди наделает глупостей. Я подобрал складки балахона под подбородком, сжал их в руке и припустил бегом.
Тропа начала спускаться вниз с холма. Я этого совсем не заметил. Ди был прямо впереди меня, и после того как я пробежал по тропе еще немного, я потерял его из виду. Еще через несколько шагов я остановился. Тропинка стала гораздо круче. Если бы я продолжал бежать дальше, то отбил бы себе задницу. Женщина издала еще один ужасный звук, и казалось, что он исходит отовсюду одновременно. Все вокруг меня изнывало от боли. Душа моя чуть не рассталась с телом. Казалось, все вокруг умирает. Все эти россказни про ужасные создания вовсе не были выдумкой, на Хэллоуин все именно так и обстояло — ты ничего не знаешь, ты ничему не веришь, тебя окружает смерть. Я чуть не упал и не расплакался, как маленький мальчик. Я потерялся. И уже не надеялся когда-нибудь вернуться домой.
Потом случилось самое страшное.
Я услышал, как она умерла. Звук был негромкий, больше похожий на вздох, чем на что-нибудь еще, но звук этот шел отовсюду и проникал мне прямо в уши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58