Протянув руку, Нора коснулась телефонной трубки. Пластмасса показалась теплой и живой. Нора отдернула руку, затем снова взялась за трубку. И тут телефон пронзительно зазвенел. Нора подскочила, как ошпаренная. Дэйви!
Нора сняла трубку и поздоровалась.
— Нора, это вы? — мужской голос на другом конце провода принадлежал вовсе не Дэйви.
— Я, — сказала Нора.
— Это Эверетт Тайди. Пытался пробиться к вам раньше, но телефон был занят. Сейчас еще не поздно поговорить?
— Нет.
— Я подумал, вам надо бы знать кое о чем. Не хочу пугать вас, но это несколько обеспокоило меня.
Нора спросила, что случилось.
— Мне было два странных звонка. Первым позвонил адвокат по имени Лиланд Дарт. Он ведь отец Дика, не так ли?
Нора спросила, чего хотел Лиланд Дарт.
— Извинился за то, что отнимает у меня время, и прочие любезности. Объяснил, что является адвокатом «Ченсел-Хауса», и спросил, известно ли мне о недавнем обсуждении вопроса об авторских правах одного из произведений, являющихся собственностью издательства Я сказал, что ничего об этом не знаю. Тогда он сообщил мне, что это произведение — «Ночное путешествие» и что, как мне несомненно известно, мой отец был знаком когда-то с автором, Хьюго Драйвером. Он хотел знать, не имеется ли в моем распоряжении каких-либо документов отца, могущих послужить доказательством авторства Хьюго Драйвера. Если у меня нет времени, он мог бы прислать в Амхерст одного из своих сотрудников, чтобы тот вместе со мной перебрал бумаги.
— И что вы ему сказали?
— Сказал, что ничего из написанного моим отцом никоим образом не может доказать или опровергнуть какие-либо факты относительно «Ночного путешествия». Дарт спросил, все ли бумаги я изучил. Да, сказал я, и ему придется поверить мне на слово, там нет ничего, что могло бы быть ему полезно. Потом он спросил, сколько дневников оставил мой отец и где я держу их. Находятся ли они на хранении в библиотеке или у меня в доме? Я сказал, что дневники в библиотеке колледжа в Амхерсте. Если он пошлет молодого человека в Амхерст, соглашусь ли я дать ему просмотреть бумаги? Ни за что на свете, сказал я. Тогда он заявил, что, возможно, захочет мне написать, и попросил уточнить куда. Он нашел адрес моего прежнего дома и спросил, верный ли он. Тогда я сказал, что, по моему мнению, нам с ним не о чем больше разговаривать.
— Правильно, — сказала Нора.
— Потом он спросил, обсуждал ли я в недавнее время этот вопрос с кем-либо еще. Я ответил, что это также не его дело. Не слышал ли я о женщине по имени Нора Ченсел? Не приезжала ли ко мне эта самая Нора Ченсел с вопросами о Хьюго Драйвере?
— Он спрашивал обо мне ?!
— Вот именно. Я сказал нет, я никогда не вступал с вами ни в какие контакты, и если он хочет вести разумный деловой разговор, почему бы ему не позвонить в какое-нибудь более разумное время. Ну, тут он не нашел ничего умнее, как обозвать меня лжецом, и добавил, что вы скрываетесь от правосудия, что мне не следует иметь с вами дел и если я не воспользуюсь его советом, это приведет к самым серьезным последствиям.
— Но зачем Лиланду Дарту...
— Затем он сказал, что один из его молодых адвокатов уже находится неподалеку от Амхерста и не соглашусь ли я, по крайней мере, встретиться с этим человеком? Нет, не соглашусь. Он поспорил со мной еще немного, и тогда я услышал это.
— Это?
— Фон. Там, откуда звонил этот человек, разговаривали люди. Слышались голоса и какие-то странные звоночки. Потом я понял, что это за звуки — так звякает кассовый аппарат, когда выдает итоговую сумму.
— Кассовый аппарат?
— Тогда я спросил: «Вы звоните мне из бара?» — и он повесил трубку.
— О нет!
— Вы подумали о том же, о ком и я?
— Что это был Дик, выдававший себя за своего отца?
— Нет, я подумал о том, какой стресс пришлось пережить этому человеку. Если твой сын — Дик Дарт, то можно разрешить себе вести деловые переговоры из баров. Но после следующего звонка мне пришло в голову, что это вполне мог быть и Дик.
Не позже чем через двадцать минут после того, как повесил трубку человек, назвавшийся Лиландом Дартом, Тайди позвонил некто капитан Лайэм Моноган из полиции штата Массачусетс. Эверетту Тайди грозил допрос в полицейском участке и, возможно, даже обвинение в различных преступлениях, и капитан Моноган был для него единственной надеждой избежать позора. Капитан заявил: «Я думаю, вы были не в курсе, что эта женщина скрывается от ФБР» и «У нас есть информация, что миссис Ченсел изменила внешность. Мы также располагаем сведениями, что она находится в районе Нортхэмптона. Это правда?»
— Назови он любой другой город, я бы вообще ничего не сказал, Нора. Подумал бы, что он блефует. Но вы должны отдать должное моей позиции. Я хочу помочь вам, чем могу, но за решетку отправляться желанием не горю. Этот человек твердо пообещал, что я проведу в тюрьме как минимум ночь, если не явлюсь к нему, а если это случится, боюсь, придется впутать в эту историю Джеффри и его мать.
— Профессор Тайди, Дик Дарт собственноручно постриг и выкрасил мои волосы, но полиция не знает об этом. Они могли узнать об этом только в том случае, если им сказал сам Дик.
На другом конце провода повисла пауза, сделавшая бы честь Хелен Дэй.
— Я и сам не думаю, что человек, который разговаривал со мной, — полицейский, — произнес наконец Тайди.
— Что вы сказали ему?
— Он заявил, что готов признать, что я помог вам из добрых побуждений, лишь в том случае, если я подтвержу или опровергну информацию о вашем местонахождении.
Но если я буду продолжать чинить препятствия полиции, среди ее служащих найдутся люди, которые будут не прочь продержать меня ночь в камере. И единственный способ не усугубить и без того трудное положение — рассказать о том, что им и так уже известно. Я сказал, что у меня возникло впечатление, будто вы действительно собирались в Нортхэмптон, но больше я ничего не знаю. Человек на другом конце провода поблагодарил меня за сотрудничество и сказал, что скоро ко мне подъедет офицер, чтобы снять показания. Как только он положил трубку, я перезвонил вам.
— И никакой офицер не приехал.
— Нет. Но думаю, он еще может появиться. Что вы на все это скажете?
— Оба раза вам звонил Дик Дарт. Назвавшись собственным отцом, он выяснил достаточно, чтобы убедиться, что я была у вас, поэтому он позвонил второй раз и попытался выудить у вас еще информацию.
— Господи, Нора, простите меня, — простонал Тайди. — Мне очень жаль, я понятия не имел, что подвергаю вас опасности. Но как он вычислил, где вы находитесь?
— Он не вычислял, — сказала Нора. — Нортхэмптон был одним из вариантов. Если бы он не прошел, Дик продолжал бы называть города, пока не попал бы в точку.
— Как вы думаете, стоит мне звонить в полицию — в настоящую полицию?
— Нет, не делайте этого.
— Уезжайте оттуда, — сказал Тайди. — Отправляйтесь в Бостон и прячьтесь, пока не убедитесь, что вы в безопасности. Если сумеете добраться туда сегодня — позвоните, я переведу вам достаточно денег, чтобы продержаться. Попросите Джеффри отвезти вас.
— Я хочу выяснить, действительно ли я в беде, но если это так — придется поймать вас на слове.
— У меня есть маленький домик в Вермонте, и он в отличном состоянии. Вы думаете, Дарт продолжит искать мой адрес? Страшно подумать, что этот человек в Нортхэмптоне, но еще страшнее — если он в Амхерсте.
На другом конце провода снова повисла пауза, которую Нора предпочла не прерывать.
— За последний час я открыл для себя одну суровую истину, — сообщил Тайди.
— Какую?
— Оказывается, очень неприятно испытывать страх.
78
— Дэйви?
Полная изумления тишина, повисшая над волной звуков рожков и скрипок, длилась до тех пор, пока ее не нарушила сама Нора.
— Дэйви, это я.
— Нора?!
— Ты можешь говорить со мной?
— Где ты? — Дэйви говорил немного медленнее, чем обычно.
— Нас никто не слышит?
— Как ты узнала, что я здесь?
— Это не важно. Линия прослушивается?
— Откуда мне знать? Нет, не думаю. Мой отец избавился от Джеффри и от итальянки, поэтому я живу в квартире Джеффри. — Новая волна музыки смыла последние несколько слов.
— Дэйви, пожалуйста, сделай музыку потише. Я не слышу тебя.
Дэйви, видимо, взмахнул пультом дистанционного управления, потому что музыка моментально стихла.
— Ну, как ты? С тобой все в порядке? Судя по голосу, да.
— В двух словах не скажешь. А как у тебя?
— Паршиво, — сказал Дэйви. — Я весь извелся с тех пор, как Дарт утащил тебя из участка. Думал, он тебя убьет. Знаешь, как я узнал? Дежурная в перерыве включила телевизор, а там — репортаж. Она позвонила мне, я побежал вниз. Вокруг ее стола собралось человек двадцать. С полчаса они передавали только про тебя и Дарта, а потом папа увез меня в Вестерхолм. С тех пор мы только и делаем, что смотрим канал новостей и общаемся с копами. А мистер Хашим и мистер Шалл... боже, сколько раз мы говорили с ними. Этот мистер Шалл — ну, тупой... Оба они просто ненавидят Холли Фенна. С удовольствием содрали бы с него кожу живьем.
Нора услышала звон кубиков льда в стакане.
— А Холли Фенн аж с лица спал... Эй, Нора, а с тобой действительно все в порядке?
— В некотором роде, Дэйви.
— Когда мистер Шалл сказал нам, что ты убежала, я так обрадовался...
— Обрадовался.
— Я испытал колоссальное облегчение. Веришь?
— Дэйви, я могу вернуться домой?
— В смысле?
Сердце Норы упало, как только она расслышала в голосе Дэйви опасение.
— Натали по-прежнему обвиняет меня в том, что я ее похитила?
— Насколько я знаю, Натали по-прежнему не говорит ничего вразумительного. Мистер Хашим и мистер Шалл по-прежнему считают тебя виновной. — Дэйви замялся. — Натали принимала очень много таблеток. Ты знала об этом?
— Нет.
— Один из копов обнаружил пакетик с кокаином, прилепленный ко дну ящика шкафа у нее в спальне. Помнишь ее магниты на холодильнике? Думаю, они сразу должны были нас насторожить. — И снова звон кубиков льда — Ты была в Холиоке?
— Была, — сказала Нора.
— Ты приехала в Холиок и бросила там машину покойника?
— Так получилось. Просто зашла в ресторан перекусить, а когда вернулась, вокруг была полиция.
— Ты зашла в ресторан?! Перекусить?! Ты что — на производственной практике?
— Без еды-то никак, — сказала Нора.
— Лучше б ты вернулась домой. Потому тебя и подозревают, что ты вот так прячешься.
— Домой — куда? В «Тополя»? И Элден встретил бы меня криками радости.
— Я хотел сказать, что ты должна вернуться домой и, так сказать, держать ответ. А мой отец здесь совершенно ни при чем. Он не сделал ничего плохого.
— Я тоже, — сказала Нора. — Но готова держать пари, твой отец лезет из кожи вон, чтобы заставить тебя думать иначе. — Снова звон льдинок. — Что ты там пьешь, Дэйви?
— Водку. А тебе известно, что Джеффри, похоже, писал пьесы, которые ставили в Народном театре? Я спросил его об афишах у него в комнате, и он заявил, что сам написал эти пьесы под псевдонимом Джеффри Маннхейм. Но я сильно сомневаюсь, а ты? На эти пьесы очень хорошие отзывы.
— Джеффри много что скрывал, — сказала Нора.
— Я тебя умоляю, он ведь просто племянник итальянки — да что он мог скрывать! — Дэйви снова хлебнул из бокала. — Да, забыл, мы говорили о папе. Конечно, он ругает тебя на чем свет стоит. А мама еще хуже: твердит, что ты сама подстроила, чтобы тебя похитил Дик Дарт. Жалеет, что не додумалась до этого раньше. Думаю, мистер Хашим почти верит ей.
— Замечательно.
— Говорю же, Нора, я по-настоящему беспокоился о тебе. Но я понятия не имею, что у тебя на уме.
Голос Дэйви звучал почти обвиняюще.
— В основном, Дэйви, я пытаюсь держаться подальше от Дика Дарта и от полиции, а на уме у меня — продолжать делать это до тех пор, пока не смогу вернуться спокойно домой.
— В той машине копы нашли кучу модной мужской одежды, и, когда они пошли в магазин, где все это было куплено, продавец вспомнил вас обоих. Дик Дарт примерял новые костюмы, а ты спокойно себе сидела и любовалась им. Полицейские прошлись по той улице и узнали, что вы успели объездить половину магазинов города. У всех в памяти милая влюбленная парочка.
— Дик Дарт сумасшедший, Дэйви. Ты что, думаешь, я подыгрывала ему, потому что он мне нравится? Я его ненавижу. При одной мысли о нем меня трясет. Если бы я сделала что-то, чтобы привлечь к себе внимание, он бы тут же меня убил.
— Он не смог бы сделать это, не видя тебя. Например, когда он был в примерочной.
— Я вовсе не была в этом уверена, Дэйви. Прежде чем мы отправились по магазинам, он изнасиловал меня. У меня мысли путались. Я чувствовала себя так, словно меня разорвали надвое, и не готова была к подвигам.
— О боже, о нет... Мне очень жаль, Нора.
— Я не участвовала в процессе, если тебя это волнует. Я старалась изо всех сил не лишиться чувств. К тому же мои руки были связаны за спиной, а рот заклеен липкой лентой.
— Ты, должно быть, перепугалась до смерти.
— Все было гораздо хуже, Дэйви, но я пощажу твои чувства.
— Почему ты не сказала мне об этом раньше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86