— Ты не будешь такой светлой, как на этой картинке, но блондинкой все-таки станешь. — Дик натянул прозрачные резиновые перчатки, входившие в комплект с инструкцией. Затем он влил в бутылочку янтарную жидкость и встряхнул ее.
— Наклоняйся вперед.
Нора нагнулась над раковиной, и Дарт стал лить на ее волосы золотистую жидкость, втирая ее пальцами.
— Ждем двадцать пять минут, — сказал он, бросив взгляд на часы. — Сядь здесь, а то к зеркалу не подойти. — Нора отодвинула стул к унитазу.
Дарт подался телом вперед к зеркалу и начал стричь собственные волосы. Ему удалось постричь себя сзади куда лучше, чем ожидала Нора. Он пропустил только две пряди, которые остались длиннее остальных.
— Ну, и как это выглядит?
— Замечательно.
— А сзади?
— Тоже.
Дарт фыркнул.
— Можно себе представить. — Дик открыл коробку с черной краской и смешал ингредиенты. — Мне придется закрыть глаза, поэтому ты должна положить на меня руки. Если посмеешь убрать их, я размозжу твою голову о край ванны.
— Куда положить руки?
— Куда хочешь.
Нора подалась вперед и, содрогаясь от отвращения, положила руку на бедро Дарта.
Он вылил жидкость себе на волосы.
— Жаль, что я не женщина и не могу часто себя перекрашивать.
— Ты вообще хочешь быть женщиной, — сказала Нора.
Дик перестал втирать в волосы краску.
— Я этого не говорил.
Мурашки побежали по ее рукам.
— Я не говорил, что хочу быть женщиной. Я имел в виду совсем другое.
— Да.
Нора почувствовала, как от жестокости и внутреннего неистовства тело Дарта все напряглось. Он опустил руки и обернулся к ней.
— Я о том, что мне хотелось бы самому делать все это для себя же самого. То есть ухаживать за самим собой. Женщинам, которым я все это делаю, просто невероятно повезло. И было б очень приятно, если бы со мной кто-то цацкался так же, как я цацкаюсь с тобой. В этом есть что-тостранное?
— Нет, — сказала Нора.
Дарт снова повернулся к раковине и бросил Норе полный еле сдерживаемого бешенства взгляд. Она опять положила руку ему на бедро.
— Ты вся пронизана мелкими паршивыми условностями, которыми набиты головы всяких недоумков вроде твоего Дэйви. А правда в том, что люди делятся на две категории — на волков и овец. И если кто-то способен это понять, то именно ты.
Дик стянул с рук испачканные краской перчатки.
— Вот и все. — Опустив руку, Нора взглянула на дверь. — Не-а, мы остаемся здесь. Пересядь на край ванны.
Нора повиновалась. Дарт, нахмурившись, бросил перчатки в мусорный бак, взглянул на себя в зеркало и устроился на унитазе.
— Надо убить время. Спроси меня о чем-нибудь и постарайся, чтобы это был не очень глупый вопрос.
Нора изо всех сил старалась придумать вопрос, который не разозлил бы его.
— Мне всегда было интересно, почему ты живешь в Харбор-Армз.
Дарт поднял указательный палец, как восклицательный знак.
— Отлично! Прежде всего — туда никогда ни за что не приедут мои родители: при одном упоминании этого района их начинает колотить. Во-вторых, там всем плевать на то, что ты делаешь. — В течение следующих пятнадцати минут Дик объяснял преимущества проживания в доме, где твои соседи охотно снабжают тебя наркотиками, сексом и сплетнями. Все члены яхт-клуба предпочитали считать, что официанты и прислуга, с которыми так любил общаться Дарт, не подслушивают их разговоров.
Если бы она была жива, подумала Нора, единственное чувство, которое она могла бы испытывать к этому порочному, самодовольному мужчине, — глубокое презрение. Тут она вдруг осознала, что именно это чувство и владеет ею в данный момент. В конце концов, может быть, она еще не совсем мертва.
— Ну, что ж, — сказал Дарт, — пора убрать с твоих волос эту дрянь и промыть их кондиционером.
— Может, я сама...
Дик поднял руки.
— Давай. Немного теплой воды, намыль их и смой. Потом бери вон тот тюбик, выжми весь кондиционер и вотри его в волосы. Через две минуты снова смой.
Нора терла волосы, пока не появилась шапка белой пены. Потом она наклонилась ниже и подставила голову под струю.
— Потрясающе, — сказал Дарт.
Нора подняла голову.
Из зеркала на нее смотрела шестнадцатилетняя блондинка-утопленница. Короткие мокрые волосы, чуть темнее, чем у Натали Вейл, облепляли голову.
— Я и не думал, что будет так хорошо, — произнес Дарт. — Не забудь про гель.
Нора отвела глаза от девушки-утопленницы в зеркале, открутила крышку тюбика, потом снова посмотрела на странную девушку и выжала на макушку длинную петляющую колбаску кондиционера. Вместе с девушкой они стали втирать в голову душистую массу.
— Теперь моя очередь, — и вскоре черноволосый Дик Дарт ухмылялся собственному отражению в зеркале. — Мне надо было сделать это несколько лет назад. Тебе не кажется, что я выгляжу потрясающе?
Его голову будто накрыло черным блестящим вороньим крылом, несколько отстриженных волосков прилипли к вискам и лбу.
— Потрясающе, — сказала Нора.
Дик указал ей на раковину, и Нора пошла к ней, чтобы смыть кондиционер.
— О'кей, теперь следующая процедура. — Он отвел Нору в спальню и усадил на стол. — Смотри, что я делаю, чтобы потом ты могла делать это сама. — Он открыл футлярчик с зеркалом и дал его Норе. Потом нанес на ее лицо косметику, на ресницы — тушь, провел помадой по губам. — Когда закончим, я хочу, чтобы ты привела в порядок ногти и покрыла их этим лаком. Надеюсь, тебе уже приходилось делать это раньше?
— Конечно. — Нора никак не могла вспомнить, когда в последний раз красила ногти.
— Последний штрих. — Дарт встряхнул баллончик с пеной для укладки волос, выдавил немного на ладонь и стал втирать в кожу Норы у корней волос. Он расчесывал ее волосы, взбивал их, снова расчесывал, опять взбивал. — Впечатляюще. Иди в ванную, посмотри на себя. — Нора надела синюю блузку. — Ты не поверишь своим глазам.
Оказавшись перед зеркалом, Нора подняла глаза. На нее смотрела женщина, только вступившая в пору своего второго расцвета; женщина, которой самое место было рекламировать с телеэкрана дорогой шампунь. Блестящие и короткие, как у девчонки-сорванца, волосы ее были искусно уложены. У нее была превосходная кожа, красивый рот и поразительные миндалевидные глаза. Она была идеалом, она была той, кем хотели бы стать лакированные двадцатилетние девицы, пьющие воду только из «Уолдбаума». И почему-то на этой женщине была любимая синяя блузка Норы.
Она приблизила лицо к зеркалу почти вплотную. И под маской красавицы-блондинки разглядела наконец себя. Она отпрянула от зеркала, и Нора исчезла — осталась лишь маска блондинки. Из спальни донесся полный ярости рев.
Дик Дарт сидел за столом, разложив на нем газету, которую прихватил из фойе. Закрыв нижнюю часть передовицы, на газете стояла баночка с кремом, и Дик остервенело тыкал кисточкой в одну из статей, пачкая бумагу пятнами цвета здорового загара.
— Знаешь, что пишут эти идиоты? — Он повернул к Норе перекошенное лицо, одна сторона которого (с нанесенной косметикой) напоминала помолодевшую копию другой. — Да я засужу этих ублюдков!
Нора прошла мимо пакетов, стоявших рядком у гардероба.
— Что случилось?
— "Тайме", вот что! Они все поняли неправильно, все извратили!
Нора присела на край кровати.
— Знаешь, кто ты, если верить этой фальшивке? Дама из высшего общества. Если ты дама из высшего общества, то я — царица Савская. «Чтобы прикрыть свое отступление, Дарт захватил заложницу, известную вестерхолмскому обществу Нору Ченсел сорока девяти лет, жену Дэвида Ченсела, исполнительного редактора издательства „Ченсел-Хаус“, сына президента издательской компании Элдена Ченсела Дэйви и Элден Ченселы отказались давать какие-либо комментарии», — Дик прочитал это таким тоном, словно все было нелепой ложью.
Нора промолчала.
— Если верить статье, единственный преступник в Вестерхолме — это я. И знаешь, что они говорят обо мне, как меня называют? Ну, скажи, скажи.
— Убийцей?
— Серийным убийцей! У них — что, настолько куриные мозги, что они не видят разницы между мной и каким-нибудь психопатом, который убивает кого ни попадя? — От негодования та часть лица Дика, на которую он не успел наложить косметику, сделалась багровой. — Они публично оскорбляют меня в печати!
— Я не...
Дарт нацелился на нее кисточкой, как ножом.
— Серийные убийцы — подонки, мразь. Даже Тед Банди был самым последним нулем из самого ничтожного семейства во вшивом предместье паршивого Сиэтла.
Он тяжело дышал.
— Понимаю, — сказала Нора.
— Зачем делать все это, если тебя воспринимают так неправильно? Как насчет доверия там, где доверия нет?
Нора кивнула.
— А вот еще одна ложь. Они пишут, что я серийный убийца, которому уже предъявлены обвинения. Но простите, когда это мне предъявляли обвинения? Меня привезли в участок по навету пьяной шлюхи, я провел почти двенадцать часов в обществе Лео Морриса, но когда мне успели предъявить обвинения? Это клевета.
Нора встретилась с Дартом глазами.
— Работаешь как проклятый, подвергаешь себя постоянному риску, делаешь вещи, которые не под силу даже придумать простому сопляку, а эти подонки берут и запросто торгуют вразнос враньем! Я просто в бешенстве!
— У них есть какие-нибудь предположения о том, где мы? О машине что-нибудь написано?
— Пишут, что беглец и его заложница — заложница, вот это уже неплохо — бежали в машине Норы Ченсел, которая была обнаружена позже на стоянке около ресторана на шоссе I-95. Возможно, они знают и о «линкольне» того старого осла. В любом случае я собирался сегодня вечером раздобыть новую машину. — Подняв пузырек, он скомкал газету и швырнул ее в Нору. — «Серийный убийца»!
Нора присела на корточки.
— Что вы собираетесь делать?
Снова погрузив кисточку в пузырек, Дарт установил перед собой зеркало и стал работать над правой половиной лица.
— Надо будет переодеться и собрать вещи. Завтра рано утром дождемся прибытия усталого путешественника, убьем его и заберем машину. Переедем в другой мотель. Ближе к полудню разыщем доктора Фойла. А потом отправимся в Норхэмптон и навестим Эверетта Тайди, сына бедного Билла. Как тебе нравится? — закрыв пузырек с кремом, он повернулся к ней.
Перед Норой было лицо совсем другого — молодого человека, внешностью напоминавшего доктора; медсестры наверняка флиртовали бы с ним и сплетничали о нем друг с другом.
— Замечательно, — сказала она.
Дарт потянулся через стол за веревкой и рулоном клейкой ленты.
51
Нора вернулась в собственное тело. Или тело вернулось к ней. Она не успела этого понять. Из какого-то призрачного царства она вдруг просто упала на влажную кровать, на которой уже лежало крупное мужское тело, потеющее парами алкоголя. Нора тоже обливалась потом. Она подняла затекшую руку, чтобы вытереть лоб, но рука не дошла до лица и застыла в воздухе — какая-то сила удержала ее запястье. При ближайшем рассмотрении это оказалась веревка. Конец веревки уходил под неподвижное тело мужчины. Нора смутно припомнила, как он связывал ей запястья до того, как она покинула этот мир. Она вернулась к Дику Дарту и переживала сейчас второй в жизни приступ климактерического жара. Милая стайка демонов расселась на корточках вокруг кровати — они были в прекрасном настроении, хихикали и что-то быстро и невнятно бормотали тоненькими голосами.
На стуле у окна сидел, положив ногу на ногу, едва видимый в темноте мужчина. Приглядевшись к силуэту, Нора поняла, что ее отец отыскал способ прийти к ней в эту преисподнюю.
— Папочка, — позвала она.
— Ну и в переделку ты попала, — сказал отец. — Похоже, тебе сейчас не повредит добрый совет твоего старика.
— Не разбуди его. Ты говоришь слишком громко.
— Хей, этот клоун не может меня слышать. Он ведь выдул почти бутылку водки, помнишь? Этот парень сейчас труп. Но будь он даже трезвым, как камень, он не смог бы услышать наш разговор.
— Я скучаю по тебе.
— Поэтому я здесь.
Нора начала плакать.
— Ты так нужен мне...
— Доченька, кто тебе действительно нужен, так это Нора. Ты потерялась, и теперь тебе предстоит снова найти себя.
— У меня нет больше себя. Я мертва.
— Послушай меня, солнышко. Эта куча конского навоза — он сделал с тобой самое худшее, что мог придумать, потому что хотел тебя сломать. Но до конца не получилось. Забудь этот бред о том, что ты будто бы умерла. Если бы ты была мертва, ты не могла бы разговаривать со мной.
— Почему нет? Ведь тебя тоже нет в живых.
— Тебя не так просто убить, как думает Дик Дарт. Все кончится, но тебе придется через это пройти. Это тяжело, и мне хотелось бы, чтоб было по-другому, но иногда приходится получать от жизни горькие пилюли.
Силуэт сидящего в кресле мужчины все четче проступал из темноты. Теперь Нора видела белый треугольник футболки в вырезе клетчатой рубашки, красные полоски подтяжек, грубые рабочие ботинки. Коротко стриженные седые волосы тускло поблескивали. Нора с жадностью вглядывалась в родное, любимое лицо, в глубокие морщинки, веером рассыпавшиеся в уголках умных ясных глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86