А там написал под псевдонимом несколько дурацких сценариев. Древняя история. Странно, что вы помните. – Теперь повадка Вильямса показалась Ричарду не такой дружелюбной, глаза у него блестели из-под козырька кепки.
– Я читал вашу книгу про алкоголизм. По-моему, здорово.
– Похоже, я потрясен. В самом деле читали? Порождение иной эры, вот что такое эта книжка. Нам тогда казалось, что нужно спиться, чтобы доказать всем, что у нас есть душа и чувства. Что-то в этом роде. Куча криминальной ерунды.
– Вроде Хэма, – сказал Ричард. Он все еще хотел, чтобы старик ушел, но в то же время рассчитывал показать Вильямсу, что поддерживает его.
– Думаю, владельцы баров не согласились бы с моей теорией, – Вильямс кивнул в сторону задней двери. – Похоже, там с вашей дверью борется беременная женщина.
– О, там закрыто. – Ричард повернулся и поднялся по ступенькам. Лаура дергала изнутри ручку и в раздражении колотила о дверь коленом. Верхняя часть двери была забрана стеклом, и черты лица Лауры за ним казались смутными и расплывчатыми.
Он отодвинул засов и крикнул ей:
– Поверни ручку.
Когда она наконец выбралась на заднее крыльцо, он сказал ей:
– Я видал твоего кота. А это наш новый сосед, мистер Вильямс. Он живет через улицу.
– Я подумал, что нужно пригласить вас обоих что-нибудь выпить на неделе, – сказал Вильямс. – Рад познакомиться, миссис Альби.
– И я тоже, мистер Вильямс, – сказала Лаура. – Ты видел его, Ричард? Кота?
– Котов тут больше не осталось, – сказал Вильямс. – Их отловили с месяц назад.
– Но мы оба их видели, – сказала Лаура. – У миссис Сэйр был большой серый кот?
– Двадцать больших серых котов. Я никогда не мог их различить. Понимаете, я знал Сэйров почти всю жизнь. Вообще-то, я был приглашен в клуб, когда Джон Сэйр застрелился.
Лаура положила руку на выступающий живот.
– Я совсем не хотел расстроить вас, миссис Альби, – сказал старик. – Все это случилось почти тридцать лет назад – в пятьдесят втором. Даже когда Бонни Сэйр превратила этот дом в кошачью гостиницу, все равно было понятно, до чего он красив. Кошек давно уже нет, но запах остался, я полагаю.
– А эта кошка – призрак, – сказала Лаура, и Ричард понял, что она мстит Вильямсу за рассказ о самоубийстве Джона Сэйра.
– Призраки, разговоры с самим собой, – сказал Вильямс, – и куда мы так придем? – Это было сказано небрежно, но Ричард видел, что на старика замечание Лауры произвело впечатление. Глаза у него были растерянные, и он поплотнее укутал горло белым шарфом. – Я думаю, в субботу вечером. Мы поговорим и о призраках, если хотите. Я подумал, что ваш муж может интересоваться историей этих мест, миссис Альби.
– Вы хотите сказать, из-за его матери? Из-за семейства Гринов?
– Да. Я рад, что вы уже об этом знаете. Я тоже из семьи основателей. И, разумеется, Пэтси Макклауд тоже. Интересно, что наши семьи вернулись сюда, ведь сколько лет прошло.
– Да, – сказала Лаура, – интересно.
– Ну, в нашей истории есть кое-какие интересные главы, – сказал Вильямс. – Приходите после обеда, если хотите. – Он пожал руку Лауре, потом Ричарду. – Наверное, вы хотите получить кое-какие.., объяснения? Я не знаю, может, это звучит слишком загадочно?
– Я принимаю все возможные объяснения, – сказал Ричард. – Вы знали моих родителей, мистер Вильямс?
– Я знал большую часть людей в Хэмпстеде в сороковые годы, – ответил Вильямс. Он вопросительно посмотрел на Ричарда. – Я немного знал Мэри Грин – она была милым маленьким созданием. У нее действительно было чувство долга. Отца вашего тоже я часто видел. У него были золотые руки, Майкл работал в домах по всему Хэмпстеду. Так он и Мэри встретил. Приятный был парень. Улыбчивый.
– Он работал в этом доме? – Ричард затаил дыхание.
– Не думаю. Но в большинстве домов по Хэмпстеду – да. Приходите в субботу, и мы поговорим об этом.
– Я постараюсь.
После того как Грем Вильямс медленно пошел обратно через улицу, Лаура сказала:
– Он не нравится мне, Ричард. У меня от него мурашки по коже. Я не хочу идти к нему в субботу.
– Я должен кое-что узнать от него, – сказал Ричард. – Знаешь, я и в самом деле увидел серого кота. – Он хотел перевести разговор и внимание Лауры с их нового соседа.
Вильямс, казалось, подвел черту под появлениями Билли Бентли и серого кота, и Ричарду все время казалось, что он тоже вот-вот растворится в воздухе, – Я тоже видел, как кот исчез.
– Так что больше не шути насчет психиатров.
Ричард сказал «нет» и покачал головой. Он знал, что Лаура, как и он, вспомнила про Пэтси Макклауд.
– Ты почувствовал, что кот приветствует нас? – спросила Лаура.
– Не уверен, – ответил Ричард. – Может, мне он и не так уж рад.
11
Этой ночью Ричарду Альби приснилось, что он несет по дому Сэйров старый тяжелый меч. Была ночь, и дождь барабанил по крыше. Меч слабо мерцал в сумерках. Ричард вышел из кухни и прошел через пустую столовую. Стены казались ему ободранными, а под ногами было что-то мягкое и прогнившее. Большой кот с интересом наблюдал, как Ричард тащит меч через пустую гостиную. По оштукатуренным стенам змеились трещины. В полу чернели дыры. Ричард открыл переднюю дверь и вышел на крыльцо. Окрестности были зелеными и влажными. Ричард шагнул с крыльца и под дождем прошел на середину лужайки. Меч, казалось, весил, как взрослый мужчина. Ричард с трудом поднял его над головой и с силой опустил. Меч врезался в мокрую землю. Из-под лезвия потекла кровь, она залила Ричарду ботинки и манжеты брюк. Ручей крови сбежал с холма и достиг дерева на границе участка. Ричард вогнал меч еще глубже в землю, и ярко-алая кровь, артериальная кровь, забила из-под нее с такой силой, что забрызгала крышу.
12
Годы назад полицейский Ройс Гриффен получил работу, которую он возненавидел, но во время дополнительных дежурств из-за эпидемии гриппа он работал, как, по его мнению, и должен был работать полицейский, управляя патрульной машиной. Он с удовольствием сидел за баранкой во время восьмичасовых дежурств, понимая, что, когда все закончится, он вернется к своей обычной, рутинной работе.
Хуже было, когда он возвращался в дежурку. Если он при этом натыкался на Турка, тот издевался над ним, пытаясь развеселить остальных полицейских. «Эй, Ройси-Войси, – хихикал Турок, завидев его, – а сегодня ты разве не ездишь по домам? А что ты сделаешь, если тебе отворит бабенка в ночной сорочке? „Офицер Ройси-Войси к вашим услугам, мадам“, – вот что ты ей скажешь? А личную пушку ты ей не покажешь?»
При этом Турок многозначительно закатывал глаза: «Эй, мэм, я покажу вам, что надо сделать, чтобы плохой дядя не пришел сюда, если он вам не нужен».
К сожалению, Ройс Гриффен едва дорос до официального минимума роста офицера полиции – пять футов шесть дюймов – и весил лишь сто сорок фунтов, иначе он набросился бы на Турка прямо в дежурке. Но остальные полицейские знали, что Ройс изничтожит любого, кто посмеет засмеяться. Лицо его стало почти таким же красным, как и его волосы.
– Кончай, – сказал он.
– Да, Ройси, – ответил Турк и удалился.
О Боже, до чего же он ненавидел эту работу! Если бы он все еще был женат, он, вернувшись домой, пожаловался бы, как его раздражают эти провонявшие мылом домохозяйки, как над ним издеваются, потому что он меньше всех ростом, и почему он делает работу, которую в других участках обычно выполняют женщины. Но жена оставила его после трех лет совместной жизни, безуспешно пытаясь прожить на зарплату полицейского. Ройс не обвинял ее, он и сам с собой развелся бы, если б мог.
Он получил эту работу из-за увеличения количества грабежей в последние три года, а убийства Стоуни Фрайдгуд и Эстер Гудолл показали, что работал он понапрасну. Два года он стучался в двери, представлялся и консультировал домовладельцев, как предотвратить ограбления. Он исследовал дверные замки, запоры на окнах, проверял сигнализацию, давал советы – все это доводило его до безумия. Дело в том, что, если вор захочет проникнуть в дом, он все равно туда проникнет. Не помогут ни мудреные дверные запоры, ни свирепый мастифф, ни ультразвуковые лучи, которые через регулярные интервалы времени пронизывают комнату. Сигнализация внезапно выходит из строя, собака крепко спит, а люди забывают запереть двери. Вся его жизнь была напрасной тратой сил. В любой из проверенных им домов с легкостью проникла бы даже девчонка из скаутского отряда.
За два года до этого он разделил город на квадраты, а потом каждый квадрат – еще на квадраты. Сейчас он находился в секции 3 третьего квадрата, которая располагалась в нижней части Гринбанка и включала Маунт-авеню и весь участок до Хиллхэвена. Обычно Ройс Гриффен был рад оказаться внутри шикарных домов, но сейчас, выполняя свою ненавистную работу, он чувствовал себя точно слуга – эти огромные дома с их изысканным убранством напоминали ему обо всем, чего он лишился, став офицером полиции. Со времени развода Ройс делил верхний этаж жилого дома неподалеку от стоянки трейлеров с еще одним разведенным полицейским.
Его вторым визитом этим утром был большой белый дом, выходящий на Грейвсенд-бич, который он видел уже несколько лет, не зная, кто там живет. Почтовый ящик тоже не давал ответа на этот вопрос – на нем была одна лишь цифра 5. Ройс въехал в ворота. Он даже и не представлял себе, какой большой участок окружал дом: он ехал словно по парку. Дорога петляла меж деревьев, потом свернула к дому над крутым обрывом.
Лужайка была заросшей, что для такого места выглядело нетипично. Должно быть, Бобби Фрица свалил грипп, подумал Ройс. Там и сям на фоне зелени сверкали желтые пятна одуванчиков.
Ройс подъехал к парадной двери, выбрался из своего патрульного автомобиля и позвонил. Он поправил кобуру, сдвинул фуражку на затылок и расправил плечи, чтобы казаться как можно выше. Начнем все снова, уныло подумал он.
Дверь открыла пожилая женщина в белой униформе. Она выглядела одновременно сердитой и расстроенной, и когда он внимательно поглядел на нее, то понял, что она плачет.
– Доброе утро, – сказал он. – Я – офицер Гриффен из хэмпстедской полиции. Хозяйка здесь?
– Пуфф! – сказала она. – Никакой хозяйки тут нет.
– Ну ладно. Моим особым поручением является предотвращение ограблений. Могу ли я отнять немного вашего времени и проверить замки, системы сигнализации и так далее, чтобы дать рекомендации по их улучшению? Здесь, в Хэмпстеде, как вы знаете, у нас в среднем происходит два ограбления в час. – Все это Ройс помнил наизусть и произносил не задумываясь. Он глядел не на экономку, или горничную, или кем там она была, но на дверной замок. Обычный йельский замок.
– Доктор, – сказала женщина, отворачиваясь от него, – это офицер полиции.
В глубине холла в дверях появился стройный человек в белом костюме. Он улыбался и был завораживающе красив.
Ройс постарался еще чуть-чуть выпрямиться.
– Да-да, Мюриэл, – сказал мужчина, подходя ближе, – мы должны провести офицера в дом. Дайте ему чашку кофе, пожалуйста.
– Нет, спасибо, сэр, – начал было Ройс, но домоправительница прервала его:
– Я всегда подавала кофе вашим гостям, доктор.
– Разумеется, Мюриэл, – сказал доктор. Он, улыбаясь, протянул Ройсу руку. – Приятно познакомиться, офицер.
Мюриэл исчезла в холле.
– Мне пришлось сказать ей, что я увольняю ее, – доверительно сообщил доктор. – Я скоро перестану заниматься своей практикой, так что мне необходимо будет сократить расходы. Я рассчитал даже садовника. – Он притронулся к локтю Ройса. – Но не забивайте себе этим голову, юноша.
Вы ведь пришли мне рассказать, как отпугнуть грабителей?
– Да, сэр. – Ройс показал на йельский замок и выдал свою заученную речь насчет дверных запоров и пружинных замков.
– Хороший замок – вот лучшая защита, – сказал он. – Мы можем осмотреть ваши окна и остальные двери, сэр?
– Прошу, – сказал доктор. Он проводил Ройса в гостиную, где были два окна с навесными крючками, и в кухню.
Дверь, выходящая во внутренний дворик, тоже запиралась на один простой замок. – Судя по тому, что я уже видел, – сказал Ройс, – в доме довольно много ценных вещей. Вы никогда не думали поменять дверные замки, сэр?
– Я живу здесь всю жизнь, – сказал доктор, – и знаю всех в городе. Никто не попытается проникнуть сюда, верно ведь?
Теперь он вел Ройса назад через столовую.
– О, здесь прекрасно, – сказал Ройс. Комната огромными окнами выходила на море, по воде скользили парусные яхты, а вдали в туманной дымке виднелся Лонг-Айленд. В самой комнате было футов сорок длины. Самый большой восточный ковер из всех, которые он видел, застилал пол, уставленный мебелью, роялем, растениями в кадках и скульптурами. Большая часть скульптур изображала женщин. Ройс склонился над маленькой статуей танцовщицы: «Дега». Звучало это очень дорого и очень по-французски. На противоположной стене висели картины и зеркало в причудливой раме, – Думаю, что многие грабители хотели бы попасть сюда, У вас есть сигнализация?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Я читал вашу книгу про алкоголизм. По-моему, здорово.
– Похоже, я потрясен. В самом деле читали? Порождение иной эры, вот что такое эта книжка. Нам тогда казалось, что нужно спиться, чтобы доказать всем, что у нас есть душа и чувства. Что-то в этом роде. Куча криминальной ерунды.
– Вроде Хэма, – сказал Ричард. Он все еще хотел, чтобы старик ушел, но в то же время рассчитывал показать Вильямсу, что поддерживает его.
– Думаю, владельцы баров не согласились бы с моей теорией, – Вильямс кивнул в сторону задней двери. – Похоже, там с вашей дверью борется беременная женщина.
– О, там закрыто. – Ричард повернулся и поднялся по ступенькам. Лаура дергала изнутри ручку и в раздражении колотила о дверь коленом. Верхняя часть двери была забрана стеклом, и черты лица Лауры за ним казались смутными и расплывчатыми.
Он отодвинул засов и крикнул ей:
– Поверни ручку.
Когда она наконец выбралась на заднее крыльцо, он сказал ей:
– Я видал твоего кота. А это наш новый сосед, мистер Вильямс. Он живет через улицу.
– Я подумал, что нужно пригласить вас обоих что-нибудь выпить на неделе, – сказал Вильямс. – Рад познакомиться, миссис Альби.
– И я тоже, мистер Вильямс, – сказала Лаура. – Ты видел его, Ричард? Кота?
– Котов тут больше не осталось, – сказал Вильямс. – Их отловили с месяц назад.
– Но мы оба их видели, – сказала Лаура. – У миссис Сэйр был большой серый кот?
– Двадцать больших серых котов. Я никогда не мог их различить. Понимаете, я знал Сэйров почти всю жизнь. Вообще-то, я был приглашен в клуб, когда Джон Сэйр застрелился.
Лаура положила руку на выступающий живот.
– Я совсем не хотел расстроить вас, миссис Альби, – сказал старик. – Все это случилось почти тридцать лет назад – в пятьдесят втором. Даже когда Бонни Сэйр превратила этот дом в кошачью гостиницу, все равно было понятно, до чего он красив. Кошек давно уже нет, но запах остался, я полагаю.
– А эта кошка – призрак, – сказала Лаура, и Ричард понял, что она мстит Вильямсу за рассказ о самоубийстве Джона Сэйра.
– Призраки, разговоры с самим собой, – сказал Вильямс, – и куда мы так придем? – Это было сказано небрежно, но Ричард видел, что на старика замечание Лауры произвело впечатление. Глаза у него были растерянные, и он поплотнее укутал горло белым шарфом. – Я думаю, в субботу вечером. Мы поговорим и о призраках, если хотите. Я подумал, что ваш муж может интересоваться историей этих мест, миссис Альби.
– Вы хотите сказать, из-за его матери? Из-за семейства Гринов?
– Да. Я рад, что вы уже об этом знаете. Я тоже из семьи основателей. И, разумеется, Пэтси Макклауд тоже. Интересно, что наши семьи вернулись сюда, ведь сколько лет прошло.
– Да, – сказала Лаура, – интересно.
– Ну, в нашей истории есть кое-какие интересные главы, – сказал Вильямс. – Приходите после обеда, если хотите. – Он пожал руку Лауре, потом Ричарду. – Наверное, вы хотите получить кое-какие.., объяснения? Я не знаю, может, это звучит слишком загадочно?
– Я принимаю все возможные объяснения, – сказал Ричард. – Вы знали моих родителей, мистер Вильямс?
– Я знал большую часть людей в Хэмпстеде в сороковые годы, – ответил Вильямс. Он вопросительно посмотрел на Ричарда. – Я немного знал Мэри Грин – она была милым маленьким созданием. У нее действительно было чувство долга. Отца вашего тоже я часто видел. У него были золотые руки, Майкл работал в домах по всему Хэмпстеду. Так он и Мэри встретил. Приятный был парень. Улыбчивый.
– Он работал в этом доме? – Ричард затаил дыхание.
– Не думаю. Но в большинстве домов по Хэмпстеду – да. Приходите в субботу, и мы поговорим об этом.
– Я постараюсь.
После того как Грем Вильямс медленно пошел обратно через улицу, Лаура сказала:
– Он не нравится мне, Ричард. У меня от него мурашки по коже. Я не хочу идти к нему в субботу.
– Я должен кое-что узнать от него, – сказал Ричард. – Знаешь, я и в самом деле увидел серого кота. – Он хотел перевести разговор и внимание Лауры с их нового соседа.
Вильямс, казалось, подвел черту под появлениями Билли Бентли и серого кота, и Ричарду все время казалось, что он тоже вот-вот растворится в воздухе, – Я тоже видел, как кот исчез.
– Так что больше не шути насчет психиатров.
Ричард сказал «нет» и покачал головой. Он знал, что Лаура, как и он, вспомнила про Пэтси Макклауд.
– Ты почувствовал, что кот приветствует нас? – спросила Лаура.
– Не уверен, – ответил Ричард. – Может, мне он и не так уж рад.
11
Этой ночью Ричарду Альби приснилось, что он несет по дому Сэйров старый тяжелый меч. Была ночь, и дождь барабанил по крыше. Меч слабо мерцал в сумерках. Ричард вышел из кухни и прошел через пустую столовую. Стены казались ему ободранными, а под ногами было что-то мягкое и прогнившее. Большой кот с интересом наблюдал, как Ричард тащит меч через пустую гостиную. По оштукатуренным стенам змеились трещины. В полу чернели дыры. Ричард открыл переднюю дверь и вышел на крыльцо. Окрестности были зелеными и влажными. Ричард шагнул с крыльца и под дождем прошел на середину лужайки. Меч, казалось, весил, как взрослый мужчина. Ричард с трудом поднял его над головой и с силой опустил. Меч врезался в мокрую землю. Из-под лезвия потекла кровь, она залила Ричарду ботинки и манжеты брюк. Ручей крови сбежал с холма и достиг дерева на границе участка. Ричард вогнал меч еще глубже в землю, и ярко-алая кровь, артериальная кровь, забила из-под нее с такой силой, что забрызгала крышу.
12
Годы назад полицейский Ройс Гриффен получил работу, которую он возненавидел, но во время дополнительных дежурств из-за эпидемии гриппа он работал, как, по его мнению, и должен был работать полицейский, управляя патрульной машиной. Он с удовольствием сидел за баранкой во время восьмичасовых дежурств, понимая, что, когда все закончится, он вернется к своей обычной, рутинной работе.
Хуже было, когда он возвращался в дежурку. Если он при этом натыкался на Турка, тот издевался над ним, пытаясь развеселить остальных полицейских. «Эй, Ройси-Войси, – хихикал Турок, завидев его, – а сегодня ты разве не ездишь по домам? А что ты сделаешь, если тебе отворит бабенка в ночной сорочке? „Офицер Ройси-Войси к вашим услугам, мадам“, – вот что ты ей скажешь? А личную пушку ты ей не покажешь?»
При этом Турок многозначительно закатывал глаза: «Эй, мэм, я покажу вам, что надо сделать, чтобы плохой дядя не пришел сюда, если он вам не нужен».
К сожалению, Ройс Гриффен едва дорос до официального минимума роста офицера полиции – пять футов шесть дюймов – и весил лишь сто сорок фунтов, иначе он набросился бы на Турка прямо в дежурке. Но остальные полицейские знали, что Ройс изничтожит любого, кто посмеет засмеяться. Лицо его стало почти таким же красным, как и его волосы.
– Кончай, – сказал он.
– Да, Ройси, – ответил Турк и удалился.
О Боже, до чего же он ненавидел эту работу! Если бы он все еще был женат, он, вернувшись домой, пожаловался бы, как его раздражают эти провонявшие мылом домохозяйки, как над ним издеваются, потому что он меньше всех ростом, и почему он делает работу, которую в других участках обычно выполняют женщины. Но жена оставила его после трех лет совместной жизни, безуспешно пытаясь прожить на зарплату полицейского. Ройс не обвинял ее, он и сам с собой развелся бы, если б мог.
Он получил эту работу из-за увеличения количества грабежей в последние три года, а убийства Стоуни Фрайдгуд и Эстер Гудолл показали, что работал он понапрасну. Два года он стучался в двери, представлялся и консультировал домовладельцев, как предотвратить ограбления. Он исследовал дверные замки, запоры на окнах, проверял сигнализацию, давал советы – все это доводило его до безумия. Дело в том, что, если вор захочет проникнуть в дом, он все равно туда проникнет. Не помогут ни мудреные дверные запоры, ни свирепый мастифф, ни ультразвуковые лучи, которые через регулярные интервалы времени пронизывают комнату. Сигнализация внезапно выходит из строя, собака крепко спит, а люди забывают запереть двери. Вся его жизнь была напрасной тратой сил. В любой из проверенных им домов с легкостью проникла бы даже девчонка из скаутского отряда.
За два года до этого он разделил город на квадраты, а потом каждый квадрат – еще на квадраты. Сейчас он находился в секции 3 третьего квадрата, которая располагалась в нижней части Гринбанка и включала Маунт-авеню и весь участок до Хиллхэвена. Обычно Ройс Гриффен был рад оказаться внутри шикарных домов, но сейчас, выполняя свою ненавистную работу, он чувствовал себя точно слуга – эти огромные дома с их изысканным убранством напоминали ему обо всем, чего он лишился, став офицером полиции. Со времени развода Ройс делил верхний этаж жилого дома неподалеку от стоянки трейлеров с еще одним разведенным полицейским.
Его вторым визитом этим утром был большой белый дом, выходящий на Грейвсенд-бич, который он видел уже несколько лет, не зная, кто там живет. Почтовый ящик тоже не давал ответа на этот вопрос – на нем была одна лишь цифра 5. Ройс въехал в ворота. Он даже и не представлял себе, какой большой участок окружал дом: он ехал словно по парку. Дорога петляла меж деревьев, потом свернула к дому над крутым обрывом.
Лужайка была заросшей, что для такого места выглядело нетипично. Должно быть, Бобби Фрица свалил грипп, подумал Ройс. Там и сям на фоне зелени сверкали желтые пятна одуванчиков.
Ройс подъехал к парадной двери, выбрался из своего патрульного автомобиля и позвонил. Он поправил кобуру, сдвинул фуражку на затылок и расправил плечи, чтобы казаться как можно выше. Начнем все снова, уныло подумал он.
Дверь открыла пожилая женщина в белой униформе. Она выглядела одновременно сердитой и расстроенной, и когда он внимательно поглядел на нее, то понял, что она плачет.
– Доброе утро, – сказал он. – Я – офицер Гриффен из хэмпстедской полиции. Хозяйка здесь?
– Пуфф! – сказала она. – Никакой хозяйки тут нет.
– Ну ладно. Моим особым поручением является предотвращение ограблений. Могу ли я отнять немного вашего времени и проверить замки, системы сигнализации и так далее, чтобы дать рекомендации по их улучшению? Здесь, в Хэмпстеде, как вы знаете, у нас в среднем происходит два ограбления в час. – Все это Ройс помнил наизусть и произносил не задумываясь. Он глядел не на экономку, или горничную, или кем там она была, но на дверной замок. Обычный йельский замок.
– Доктор, – сказала женщина, отворачиваясь от него, – это офицер полиции.
В глубине холла в дверях появился стройный человек в белом костюме. Он улыбался и был завораживающе красив.
Ройс постарался еще чуть-чуть выпрямиться.
– Да-да, Мюриэл, – сказал мужчина, подходя ближе, – мы должны провести офицера в дом. Дайте ему чашку кофе, пожалуйста.
– Нет, спасибо, сэр, – начал было Ройс, но домоправительница прервала его:
– Я всегда подавала кофе вашим гостям, доктор.
– Разумеется, Мюриэл, – сказал доктор. Он, улыбаясь, протянул Ройсу руку. – Приятно познакомиться, офицер.
Мюриэл исчезла в холле.
– Мне пришлось сказать ей, что я увольняю ее, – доверительно сообщил доктор. – Я скоро перестану заниматься своей практикой, так что мне необходимо будет сократить расходы. Я рассчитал даже садовника. – Он притронулся к локтю Ройса. – Но не забивайте себе этим голову, юноша.
Вы ведь пришли мне рассказать, как отпугнуть грабителей?
– Да, сэр. – Ройс показал на йельский замок и выдал свою заученную речь насчет дверных запоров и пружинных замков.
– Хороший замок – вот лучшая защита, – сказал он. – Мы можем осмотреть ваши окна и остальные двери, сэр?
– Прошу, – сказал доктор. Он проводил Ройса в гостиную, где были два окна с навесными крючками, и в кухню.
Дверь, выходящая во внутренний дворик, тоже запиралась на один простой замок. – Судя по тому, что я уже видел, – сказал Ройс, – в доме довольно много ценных вещей. Вы никогда не думали поменять дверные замки, сэр?
– Я живу здесь всю жизнь, – сказал доктор, – и знаю всех в городе. Никто не попытается проникнуть сюда, верно ведь?
Теперь он вел Ройса назад через столовую.
– О, здесь прекрасно, – сказал Ройс. Комната огромными окнами выходила на море, по воде скользили парусные яхты, а вдали в туманной дымке виднелся Лонг-Айленд. В самой комнате было футов сорок длины. Самый большой восточный ковер из всех, которые он видел, застилал пол, уставленный мебелью, роялем, растениями в кадках и скульптурами. Большая часть скульптур изображала женщин. Ройс склонился над маленькой статуей танцовщицы: «Дега». Звучало это очень дорого и очень по-французски. На противоположной стене висели картины и зеркало в причудливой раме, – Думаю, что многие грабители хотели бы попасть сюда, У вас есть сигнализация?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56