Давно ли знакомы, зачем вы потащились в тот вечер за город, хотя это как раз неважно? Кто она тебе?
«Мы были близки», — отбарабанила рука.
— «Были близки»! — мгновенно озверела я. — Скажите, как мило сказано! Были близки, а ты про нее ни черта не знаешь! Если трахались вы два раза в неделю, то ты так и скажи! А то — близки… тьфу! Давно вы были знакомы? Фамилия хотя бы есть у нее?
«Фамилия есть, но думаю, что она ненастоящая…»
— А имя настоящее? Ты уверен, что ее действительно зовут Лариса?
«Почти…»
Вот и разговаривай с ним после этого! Получается пойди туда, не знаю куда, приведи того, не знаю кого!..
Тут я заметила, что рука мумии беспокойно двигается. Он торопился что-то мне сообщить.
«Я тут все думал об этом… Мы познакомились случайно… Она красивая…»
— Работает она где-нибудь, что ты про это знаешь?
Рука не шелохнулась, очевидно, Андрею нечего было ответить на этот вопрос.
— Богатая или бедная? Деньги у нее были?
«По-видимому, да, были».
— Из чего ты сделал такой вывод, что она богатая? Одета была дорого, машина у нее хорошая, бриллианты?
«Пожалуй».
Нет, ну повеситься можно от такого общения! Мало того, что приходится расшифровывать код, так еще всю информацию из мумии нужно вытягивать клещами. Разговор называется, приятная беседа.
В глубине души я понимала, что несправедлива к Андрею, что он делает, что может, но ведь скоро придёт Оля, и меня выгонят. И снова я ничего не узнаю, и буду с тоской просыпаться ночью, и ходить, вздрагивая от малейшего шороха за спиной. Нет, этому нужно положить конец, и как можно скорее. Что я могу предпринять от себя лично, не надеясь на Андрея?
С милицией на такой стадии лучше не связываться — слишком много пришлось бы им объяснять. И то хорошо уже, что следователь Сабашников перестал меня подозревать в убийстве тети Ары. Могу ли я пойти в фирму Романа и официально заявить им, что вместо Романа лежит в больнице Андрей Удальцов, что подсунули его туда специально и что Роман, надо полагать, жив и слинял куда-то с их деньгами? Определенно, я могу это сделать, потому что в борьбе за собственную жизнь все средства хороши. Раз Роман собирался сбросить меня с обрыва в своей машине, а потом, когда у него это не получилось, вообще нанял киллера, то я сдам его бывшим коллегам без всяких угрызений совести.
Но что лично мне это даст? Я вспомнила, какое безумное лицо было у этого чокнутого Макса, вспомнила, как смотрел на меня Вахтанг и говорил нарочито спокойно, и поняла, что выслушать-то меня они, конечно, выслушают, но оттуда уже не выпустят. Логика у них очень проста: раз Роман жив, то я должна что-нибудь про него знать. Они замучают меня допросами, а потом убьют, потому что я для них не буду больше представлять никакого интереса. И Андрея они тоже похитят из больницы и будут мучить, потому что он единственный человек, кто, по их мнению, может хоть что-то знать. Нет, это не выход.
Мысли проносились в голове со скоростью курьерского поезда. Внезапно моей руки коснулся шершавый бинт, это Андрей с трудом дотянулся, чтобы привлечь мое внимание. Я представила, каких трудов и боли ему это стоило, и придвинулась ближе.
— Что ты еще хочешь мне сказать? — мягко спросила я. — Не мучайся, тебе нельзя волноваться и двигаться…
«Я был дураком… круглым дураком… — отстучала рука, — только сейчас я это понял…»
«Из уважения к вам не смею противоречить», — говорит в таких случаях моя мама, но сейчас я промолчала.
«Она сама меня нашла, она так…»
— Усиленно пыталась с тобой познакомиться? Ты это хочешь сказать?
Для скорости я решила не ждать, пока он достучит всю фразу.
— А сам-то ты кто? Кем работал?
Я вспомнила жуткую лестницу на Загородном проспекте, настырную бабку-соседку.
«Я программист».
Еще один ненормальный программер на мою голову! Мало мне любимого племянничка!
— Кстати, — вспомнила я, — а почему тебя никто не хватился? Ну, положим, соседям ты не докладываешь, бабка та думает, что ты в командировке или в отпуске, но неужели нет никаких родственников?
Рука мумии не шелохнулась. Кстати, очень удобная позиция, если нечего ответить, просто лежать, как бревно. Опять в глубине души шевельнулись легкие угрызения совести, что в моем положении было, разумеется, очень глупо. Просто я представила, что я неожиданно исчезла бы. Если б это произошло сейчас, то Лешка поднял бы тревогу. А тогда, когда я жила у Романа, никто бы меня не хватился. Потому что, как я уже говорила, с семьей брата я виделась очень редко, только когда мама приезжала из Москвы. Очевидно, у Андрея с родственниками такие же отношения.
— И почему тебя не хватились на работе? Это странно…
«Я уволился, — простучала рука, — она обещала устроить меня в коммерческий банк…»
Здорово! Красивая, богатая молодая женщина познакомилась с ним, влезла к нему в постель и забрала понемногу над ним такую власть, что он сделал все, что она велит, даже с работы уволился. И этому идиоту даже не пришло в голову задуматься, что такая женщина могла в нем найти. Впрочем, не мне бы говорить, я сама за год человека не разглядела.
Но все же, что такого эта Лариса могла найти в Андрее? Для чего он был ей нужен?
— Ты делал что-нибудь по ее просьбе? Может быть, какие-то вопросы с компьютером? Может, ты классный хакер?
«Нет».
«Нет» на все мои вопросы. И тогда я неожиданно поняла, для чего он был нужен этой Ларисе. Очевидно, Андрей просто был очень похож на Романа. Действительно, хоть они и планировали серьезную аварию, и тела наши должны были обгореть до неузнаваемости, но все же, если Роман был высоким стройным мужчиной с накачанными мускулами, а в машине нашли бы толстенького коротышку, у милиции могли возникнуть подозрения.
— Ты вообще-то брюнет, блондин? Глаза какие — карие?
Выяснилось, что Андрей шатен, глаза карие, кожа довольно смуглая, размер ноги сорок второй, как у Романа, рост такой же, так что одежда и обувь Романа были ему впору.
— Все ясно, — пробормотала я, — очень тщательно они подготовились к операции. Сколько же там было денег? Зная Романа, я думаю, что очень, очень много…
«Думаешь, приятно чувствовать себя полным идиотом? Думаешь, я совсем ничего не понимаю?» — как бы в ответ моим мыслям спросил Андрей.
Настал мой черед молча пожать плечами.
«Я начал сомневаться… хотел узнать про нее побольше… но она говорила, что…»
— Она наверняка говорила, что замужем и боится огласки, что муж ее очень ревнив и если узнает, что она ему изменяет, то сразу же ее бросит или вообще убьет.
«Да…»
— А тебя она полюбила, и ей от тебя ничего не надо…
«Да. Она очень тщательно следила, чтобы я ничего не узнал. Но как-то раз я случайно нашел в той квартире один счет…»
— Из магазина? — нетерпеливо спрашивала я, — из ресторана?
«Ювелирный салон…»
Рука стала двигаться неуверенно, с перебоями, я поняла, что Андрей устал, и заторопилась.
— Какой салон, где он находится? Как называется?
«Бананов».
Драгоценностей мне никто и никогда не дарил, только мама на двенадцать лет подарила простенькие золотые сережки без камней. Но салон Бананова на Невском знают все.
— Что это была за бумажка — товарный чек?
«Кольцо с бриллиантом, оправа платина».
— Не слабо! — присвистнула я. — Стоит колечко сколько, не помнишь?
«Не помню, но очень много».
— И что ты сделал с этим товарным чеком, прямо так и пошел в салон Бананова? Ты извини, конечно, но я не верю, чтотебя пустили туда дальше порога.
Хоть Андрей никак не отреагировал на мои слова, я поняла, что он обиделся. Не спрашивайте, как я это поняла — поняла, и все. Но не стала извиняться, потому что вовсе не хотела его обижать, просто констатировала факт. Через некоторое время рука снова задвигалась.
«Я сказал, что я от нее, что она просила узнать насчет оправы…»
— Ты представился ее порученцем или шофером, предъявил чек и сказал, что она просила узнать, можно ли что-нибудь сделать с оправой, ей она не очень нравится, так?
Рука даже не стала отстукивать «да», Андрей просто поднял ее и резко опустил.
— Что ж, не лишено смысла. В крайнем случае они просто выгнали бы тебя, и все. Законов ты никаких не нарушал, кольца в наличии у тебя не было, так что никаких особенных подозрений ты не вызвал, так?
«Ты… все правильно…»
— Еще немного, и мы начнем общаться телепатически, — обнадежила я свою мумию, — прогресс у нас вскоре наступит, я так думаю. Так что тебе сказали там, в салоне Бананова?
«Угадай…»
Ого, а мы, оказывается, умеем шутить. Вот как раз самое время и место. Всю жизнь мечтала пофлиртовать с мумией.
— Слушай, время дорого! — взмолилась я. — Если ничего не выяснил, то так и скажи! Только быстро!
«Там… один продавец… он превысил… то есть он ушел, а потом я услышал, как он говорит за занавеской, что возникли вопросы с тем кольцом, которое оплатил Баранович…»
— Баранович? Это еще кто такой?
«Потом вышел администратор и сказал, чтобы хозяйка сама приехала, они решат все проблемы. Это все».
— Значит, ты узнал, что бриллиантовое кольцо, которое было у Ларисы, подарил ей некий Баранович? И даже тогда ты ничего не заподозрил? Кто может делать женщине такие дорогие подарки? Муж или любовник, так при чем же там был ты?
«Я хотел с ней расстаться, но она…»
Все ясно, она утроила усилия, ублажала его как могла, говорила, что жить без него не может. Какой мужчина не поддастся на самую грубую лесть? И чем грубее лесть, тем вернее она действует… Видно, не промах эта Лариса, ох не промах! Где уж мне с ней тягаться.
— Что мне теперь делать, ума не приложу, — пробормотала я, — совершенно никаких мыслей в голове.
«Будь осторожна», — простучала рука.
— Спасибо на добром слове, — буркнула я, услышав шаги в коридоре, — ладно, еще зайду. Не скучай тут, с сестричками не заигрывай…
Я вышла на проспект и огляделась. Улица была пустынна, ни одной машины не видно до самого перекрестка. Неторопливо двинувшись вперед, я раздумывала о том, что мне удалось сегодня узнать. Если Андрей Удальцов ничего не путает и не выдумывает, получается, что за всеми непонятными и трагическими событиями последнего времени стоит загадочная Лариса. Но след ее затерялся в туманной дали…
Из-за поворота показалась машина. Я хотела было проголосовать, но вдруг разглядела, что это — «девятка» цвета «баклажан»… Не эта ли машина преследовала меня накануне?
Почувствовав укол страха, я прибавила шаг и, дойдя до конца здания, свернула за угол. Теперь я шла по узкому, плохо освещенному переулку, на котором гораздо меньше шансов поймать машину. Подумала было вернуться на проспект, откуда только что ушла под влиянием нелепого испуга, но в это время за моей спиной послышались мужские шаги.
В этом не было ничего особенного — может быть, человек возвращается с ночной смены, вполне возможно, он врач из той самой больницы, в которой лежит Удальцов, или он так же, как я, навещал больного — но мое сердце забилось учащенно, и позвоночник пронзила новая волна страха.
Я прибавила ходу, но шаги у меня за спиной тоже ускорились и начали понемногу приближаться. В этих шагах была пугающая особенность, звук их казался неровным, как будто нагоняющий меня человек слегка прихрамывал, да еще как-то неприятно подволакивал одну ногу. Почему-то эта деталь особенно пугала меня. Неудержимо хотелось оглянуться, чтобы увидеть преследователя, но вместе с тем это казалось мне невыносимо страшным…
Я шла все быстрее, уже почти бежала, но безмолвный преследователь не отставал от меня, наоборот, его неровные шаркающие шаги раздавалась все ближе и ближе.
Переулок превратился в узкий проход между двумя рядами металлических гаражей. Здесь было совсем темно, и, кроме нас двоих, — ни души. Я уже не сомневалась, что догоняющий меня человек — злодей, убийца или насильник, что я, полная идиотка, сама загоняю себя в мышеловку и ему остается только захлопнуть крышку, что здесь у меня не остается никаких шансов на спасение, на чью-нибудь помощь…
Довершая сходство с ловушкой, проход между гаражами закончился тупиком, до которого мне оставалось каких-нибудь двадцать метров. Убегать было больше некуда, и я собралась обернуться, чтобы встретить опасность лицом к лицу, но преследователь сделал несколько быстрых шагов, и холодная сильная рука схватила меня за горло.
От дикого, непереносимого ужаса я едва не потеряла сознание. Ноги мои ослабели, и я упала бы, если бы злодей не удержал меня на весу.
Удерживая меня одной рукой за шею, второй рукой он быстро и уверенно ощупал мою одежду. Его прикосновения были отвратительны, но даже в безнадежном, полуобморочном состоянии я почувствовала, что в них нет суетливой сексуальной озабоченности, нет одержимости похотью. Злодей что-то искал и очень быстро нашел — он вытащил у меня из кармана кошелек (после того, как в троллейбусе вытащили кошелек, я приспособила для этой цели бумажник Романа, все равно он был пуст) и кожаный футлярчик с ключами. В мозгу у меня промелькнула мысль, что это обычный ночной грабитель и что, скорее всего, получив то, что ему нужно, он меня отпустит, — но эта мысль была недолгой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
«Мы были близки», — отбарабанила рука.
— «Были близки»! — мгновенно озверела я. — Скажите, как мило сказано! Были близки, а ты про нее ни черта не знаешь! Если трахались вы два раза в неделю, то ты так и скажи! А то — близки… тьфу! Давно вы были знакомы? Фамилия хотя бы есть у нее?
«Фамилия есть, но думаю, что она ненастоящая…»
— А имя настоящее? Ты уверен, что ее действительно зовут Лариса?
«Почти…»
Вот и разговаривай с ним после этого! Получается пойди туда, не знаю куда, приведи того, не знаю кого!..
Тут я заметила, что рука мумии беспокойно двигается. Он торопился что-то мне сообщить.
«Я тут все думал об этом… Мы познакомились случайно… Она красивая…»
— Работает она где-нибудь, что ты про это знаешь?
Рука не шелохнулась, очевидно, Андрею нечего было ответить на этот вопрос.
— Богатая или бедная? Деньги у нее были?
«По-видимому, да, были».
— Из чего ты сделал такой вывод, что она богатая? Одета была дорого, машина у нее хорошая, бриллианты?
«Пожалуй».
Нет, ну повеситься можно от такого общения! Мало того, что приходится расшифровывать код, так еще всю информацию из мумии нужно вытягивать клещами. Разговор называется, приятная беседа.
В глубине души я понимала, что несправедлива к Андрею, что он делает, что может, но ведь скоро придёт Оля, и меня выгонят. И снова я ничего не узнаю, и буду с тоской просыпаться ночью, и ходить, вздрагивая от малейшего шороха за спиной. Нет, этому нужно положить конец, и как можно скорее. Что я могу предпринять от себя лично, не надеясь на Андрея?
С милицией на такой стадии лучше не связываться — слишком много пришлось бы им объяснять. И то хорошо уже, что следователь Сабашников перестал меня подозревать в убийстве тети Ары. Могу ли я пойти в фирму Романа и официально заявить им, что вместо Романа лежит в больнице Андрей Удальцов, что подсунули его туда специально и что Роман, надо полагать, жив и слинял куда-то с их деньгами? Определенно, я могу это сделать, потому что в борьбе за собственную жизнь все средства хороши. Раз Роман собирался сбросить меня с обрыва в своей машине, а потом, когда у него это не получилось, вообще нанял киллера, то я сдам его бывшим коллегам без всяких угрызений совести.
Но что лично мне это даст? Я вспомнила, какое безумное лицо было у этого чокнутого Макса, вспомнила, как смотрел на меня Вахтанг и говорил нарочито спокойно, и поняла, что выслушать-то меня они, конечно, выслушают, но оттуда уже не выпустят. Логика у них очень проста: раз Роман жив, то я должна что-нибудь про него знать. Они замучают меня допросами, а потом убьют, потому что я для них не буду больше представлять никакого интереса. И Андрея они тоже похитят из больницы и будут мучить, потому что он единственный человек, кто, по их мнению, может хоть что-то знать. Нет, это не выход.
Мысли проносились в голове со скоростью курьерского поезда. Внезапно моей руки коснулся шершавый бинт, это Андрей с трудом дотянулся, чтобы привлечь мое внимание. Я представила, каких трудов и боли ему это стоило, и придвинулась ближе.
— Что ты еще хочешь мне сказать? — мягко спросила я. — Не мучайся, тебе нельзя волноваться и двигаться…
«Я был дураком… круглым дураком… — отстучала рука, — только сейчас я это понял…»
«Из уважения к вам не смею противоречить», — говорит в таких случаях моя мама, но сейчас я промолчала.
«Она сама меня нашла, она так…»
— Усиленно пыталась с тобой познакомиться? Ты это хочешь сказать?
Для скорости я решила не ждать, пока он достучит всю фразу.
— А сам-то ты кто? Кем работал?
Я вспомнила жуткую лестницу на Загородном проспекте, настырную бабку-соседку.
«Я программист».
Еще один ненормальный программер на мою голову! Мало мне любимого племянничка!
— Кстати, — вспомнила я, — а почему тебя никто не хватился? Ну, положим, соседям ты не докладываешь, бабка та думает, что ты в командировке или в отпуске, но неужели нет никаких родственников?
Рука мумии не шелохнулась. Кстати, очень удобная позиция, если нечего ответить, просто лежать, как бревно. Опять в глубине души шевельнулись легкие угрызения совести, что в моем положении было, разумеется, очень глупо. Просто я представила, что я неожиданно исчезла бы. Если б это произошло сейчас, то Лешка поднял бы тревогу. А тогда, когда я жила у Романа, никто бы меня не хватился. Потому что, как я уже говорила, с семьей брата я виделась очень редко, только когда мама приезжала из Москвы. Очевидно, у Андрея с родственниками такие же отношения.
— И почему тебя не хватились на работе? Это странно…
«Я уволился, — простучала рука, — она обещала устроить меня в коммерческий банк…»
Здорово! Красивая, богатая молодая женщина познакомилась с ним, влезла к нему в постель и забрала понемногу над ним такую власть, что он сделал все, что она велит, даже с работы уволился. И этому идиоту даже не пришло в голову задуматься, что такая женщина могла в нем найти. Впрочем, не мне бы говорить, я сама за год человека не разглядела.
Но все же, что такого эта Лариса могла найти в Андрее? Для чего он был ей нужен?
— Ты делал что-нибудь по ее просьбе? Может быть, какие-то вопросы с компьютером? Может, ты классный хакер?
«Нет».
«Нет» на все мои вопросы. И тогда я неожиданно поняла, для чего он был нужен этой Ларисе. Очевидно, Андрей просто был очень похож на Романа. Действительно, хоть они и планировали серьезную аварию, и тела наши должны были обгореть до неузнаваемости, но все же, если Роман был высоким стройным мужчиной с накачанными мускулами, а в машине нашли бы толстенького коротышку, у милиции могли возникнуть подозрения.
— Ты вообще-то брюнет, блондин? Глаза какие — карие?
Выяснилось, что Андрей шатен, глаза карие, кожа довольно смуглая, размер ноги сорок второй, как у Романа, рост такой же, так что одежда и обувь Романа были ему впору.
— Все ясно, — пробормотала я, — очень тщательно они подготовились к операции. Сколько же там было денег? Зная Романа, я думаю, что очень, очень много…
«Думаешь, приятно чувствовать себя полным идиотом? Думаешь, я совсем ничего не понимаю?» — как бы в ответ моим мыслям спросил Андрей.
Настал мой черед молча пожать плечами.
«Я начал сомневаться… хотел узнать про нее побольше… но она говорила, что…»
— Она наверняка говорила, что замужем и боится огласки, что муж ее очень ревнив и если узнает, что она ему изменяет, то сразу же ее бросит или вообще убьет.
«Да…»
— А тебя она полюбила, и ей от тебя ничего не надо…
«Да. Она очень тщательно следила, чтобы я ничего не узнал. Но как-то раз я случайно нашел в той квартире один счет…»
— Из магазина? — нетерпеливо спрашивала я, — из ресторана?
«Ювелирный салон…»
Рука стала двигаться неуверенно, с перебоями, я поняла, что Андрей устал, и заторопилась.
— Какой салон, где он находится? Как называется?
«Бананов».
Драгоценностей мне никто и никогда не дарил, только мама на двенадцать лет подарила простенькие золотые сережки без камней. Но салон Бананова на Невском знают все.
— Что это была за бумажка — товарный чек?
«Кольцо с бриллиантом, оправа платина».
— Не слабо! — присвистнула я. — Стоит колечко сколько, не помнишь?
«Не помню, но очень много».
— И что ты сделал с этим товарным чеком, прямо так и пошел в салон Бананова? Ты извини, конечно, но я не верю, чтотебя пустили туда дальше порога.
Хоть Андрей никак не отреагировал на мои слова, я поняла, что он обиделся. Не спрашивайте, как я это поняла — поняла, и все. Но не стала извиняться, потому что вовсе не хотела его обижать, просто констатировала факт. Через некоторое время рука снова задвигалась.
«Я сказал, что я от нее, что она просила узнать насчет оправы…»
— Ты представился ее порученцем или шофером, предъявил чек и сказал, что она просила узнать, можно ли что-нибудь сделать с оправой, ей она не очень нравится, так?
Рука даже не стала отстукивать «да», Андрей просто поднял ее и резко опустил.
— Что ж, не лишено смысла. В крайнем случае они просто выгнали бы тебя, и все. Законов ты никаких не нарушал, кольца в наличии у тебя не было, так что никаких особенных подозрений ты не вызвал, так?
«Ты… все правильно…»
— Еще немного, и мы начнем общаться телепатически, — обнадежила я свою мумию, — прогресс у нас вскоре наступит, я так думаю. Так что тебе сказали там, в салоне Бананова?
«Угадай…»
Ого, а мы, оказывается, умеем шутить. Вот как раз самое время и место. Всю жизнь мечтала пофлиртовать с мумией.
— Слушай, время дорого! — взмолилась я. — Если ничего не выяснил, то так и скажи! Только быстро!
«Там… один продавец… он превысил… то есть он ушел, а потом я услышал, как он говорит за занавеской, что возникли вопросы с тем кольцом, которое оплатил Баранович…»
— Баранович? Это еще кто такой?
«Потом вышел администратор и сказал, чтобы хозяйка сама приехала, они решат все проблемы. Это все».
— Значит, ты узнал, что бриллиантовое кольцо, которое было у Ларисы, подарил ей некий Баранович? И даже тогда ты ничего не заподозрил? Кто может делать женщине такие дорогие подарки? Муж или любовник, так при чем же там был ты?
«Я хотел с ней расстаться, но она…»
Все ясно, она утроила усилия, ублажала его как могла, говорила, что жить без него не может. Какой мужчина не поддастся на самую грубую лесть? И чем грубее лесть, тем вернее она действует… Видно, не промах эта Лариса, ох не промах! Где уж мне с ней тягаться.
— Что мне теперь делать, ума не приложу, — пробормотала я, — совершенно никаких мыслей в голове.
«Будь осторожна», — простучала рука.
— Спасибо на добром слове, — буркнула я, услышав шаги в коридоре, — ладно, еще зайду. Не скучай тут, с сестричками не заигрывай…
Я вышла на проспект и огляделась. Улица была пустынна, ни одной машины не видно до самого перекрестка. Неторопливо двинувшись вперед, я раздумывала о том, что мне удалось сегодня узнать. Если Андрей Удальцов ничего не путает и не выдумывает, получается, что за всеми непонятными и трагическими событиями последнего времени стоит загадочная Лариса. Но след ее затерялся в туманной дали…
Из-за поворота показалась машина. Я хотела было проголосовать, но вдруг разглядела, что это — «девятка» цвета «баклажан»… Не эта ли машина преследовала меня накануне?
Почувствовав укол страха, я прибавила шаг и, дойдя до конца здания, свернула за угол. Теперь я шла по узкому, плохо освещенному переулку, на котором гораздо меньше шансов поймать машину. Подумала было вернуться на проспект, откуда только что ушла под влиянием нелепого испуга, но в это время за моей спиной послышались мужские шаги.
В этом не было ничего особенного — может быть, человек возвращается с ночной смены, вполне возможно, он врач из той самой больницы, в которой лежит Удальцов, или он так же, как я, навещал больного — но мое сердце забилось учащенно, и позвоночник пронзила новая волна страха.
Я прибавила ходу, но шаги у меня за спиной тоже ускорились и начали понемногу приближаться. В этих шагах была пугающая особенность, звук их казался неровным, как будто нагоняющий меня человек слегка прихрамывал, да еще как-то неприятно подволакивал одну ногу. Почему-то эта деталь особенно пугала меня. Неудержимо хотелось оглянуться, чтобы увидеть преследователя, но вместе с тем это казалось мне невыносимо страшным…
Я шла все быстрее, уже почти бежала, но безмолвный преследователь не отставал от меня, наоборот, его неровные шаркающие шаги раздавалась все ближе и ближе.
Переулок превратился в узкий проход между двумя рядами металлических гаражей. Здесь было совсем темно, и, кроме нас двоих, — ни души. Я уже не сомневалась, что догоняющий меня человек — злодей, убийца или насильник, что я, полная идиотка, сама загоняю себя в мышеловку и ему остается только захлопнуть крышку, что здесь у меня не остается никаких шансов на спасение, на чью-нибудь помощь…
Довершая сходство с ловушкой, проход между гаражами закончился тупиком, до которого мне оставалось каких-нибудь двадцать метров. Убегать было больше некуда, и я собралась обернуться, чтобы встретить опасность лицом к лицу, но преследователь сделал несколько быстрых шагов, и холодная сильная рука схватила меня за горло.
От дикого, непереносимого ужаса я едва не потеряла сознание. Ноги мои ослабели, и я упала бы, если бы злодей не удержал меня на весу.
Удерживая меня одной рукой за шею, второй рукой он быстро и уверенно ощупал мою одежду. Его прикосновения были отвратительны, но даже в безнадежном, полуобморочном состоянии я почувствовала, что в них нет суетливой сексуальной озабоченности, нет одержимости похотью. Злодей что-то искал и очень быстро нашел — он вытащил у меня из кармана кошелек (после того, как в троллейбусе вытащили кошелек, я приспособила для этой цели бумажник Романа, все равно он был пуст) и кожаный футлярчик с ключами. В мозгу у меня промелькнула мысль, что это обычный ночной грабитель и что, скорее всего, получив то, что ему нужно, он меня отпустит, — но эта мысль была недолгой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37