Это мой неотъемлемый право и мой долг перед страна!
Похоже, этого озверевшего налогоплательщика действительно ничто не могло остановить. Он надвигался на меня неотвратимо, как айсберг на «Титаник», и размахивал своим ножом перед самым моим лицом…
И вдруг мимо пронеслось что-то огромное, косматое, страшное.
Американец отлетел от меня на несколько метров и рухнул спиной на грязную землю. При этом раздался такой грохот, словно рядом со мной обрушился буфет с посудой.
Мой американский родственник, истошно визжа, лежал на земле, а над ним стояла громадная кавказская овчарка и рычала так глухо и грозно, что даже у меня по коже поползли мурашки.
— Шторм… — сказала я наконец, переведя дыхание и справившись со своим голосом, — Шторм, дружочек, как же я тебе рада!
Мой косматый «дружочек» приветливо покосился на меня и даже слегка вильнул хвостом, но тут же повернулся к поверженному «налогоплательщику» и зарычал с новой силой.
— Уберите зверя! — взвыл американец, от страха даже утратив свой немыслимый акцент. — Я гражданин Америки! На меня нельзя рычать!
Шторм не разделял этого мнения и для усиления устрашающего эффекта клацнул огромными желтоватыми зубами перед самым лицом американца.
— Он не только рычать будет, — раздался рядом со мной скрипучий голос Парфеныча, — он сейчас тебе откусит что-нибудь лишнее!
— Что? — в ужасе спросил Эндрью.
— А это уж он сам выберет, — осклабился тот, — раз на раз не приходится. Помню, одному бандиту он… — Парфеныч покосился на меня и замолчал, плотоядно ухмыляясь.
— Парфеныч! — Я схватила могучего старика за руку и чуть не заплакала, почувствовав его сильное и уверенное пожатие. — Как я рада, что вы появились! Как вы меня нашли?
— Да вот вышли со Штормом погулять, а он все волнуется, все волнуется, будто что-то чувствует… А потом вырвался да как побежит сюда… Ну, я, понятное дело, за ним…
— Я вас прошу, — заныл американец, тяжело дыша и не сводя расширенных от страха глаз с грозной морды кавказца, — уберите своего зверя! У меня сегодня последний день… Я потому так торопился…
— Какой еще последний день? — сурово осведомился Парфеныч.
— У меня последний день виза… Я должен улетайт… Мой самолет через три часа…
Старик наклонился над американцем, залез во внутренний карман его пиджака и достал стопку документов.
Перелистав их, с сомнением взглянул на меня:
— Правда, виза у него заканчивается и билет на сегодня. Экономный, гад, пожалел билет с открытой датой купить… Ну что, Сонечка, отпустить поганца в его Америку, чтобы здесь и духу его не было, или разрешить Шторму немножко отвести душу?
— Ладно, пусть живет, если мы его больше не увидим…
— Мы со Штормом его проводим, — на губах Парфеныча появилась понимающая улыбка, — проводим и в самолет посадим! У нас не забалует!
«Вот и все, — думала я, — вот теперь действительно все кончилось. Впереди уже не будет ничего плохого. Сбылись бабушкины слова о том, что все наладится. Только я по-прежнему одинока… Может быть, это рок нашей семьи? Или расплата за наследство?»
Что-то не ко времени мне взгрустнулось… Я подняла голову и узнала знакомый дом, там располагалось издательство, в котором трудилась Ленка, вернее, там думали, что обложки рисует ее муж. Мыс ней не виделись больше недели… Стойте, а не она ли вышла из дверей издательства?
Понурая фигурка с опущенной головой уходила в сторону.
— Ленка! — не выдержала я. — Коломийцева, постой!
Она оглянулась, завертела головой, потом махнула рукой и пошла дальше. И тут до меня дошло, что она меня просто не узнала — с новой прической, в шикарном новом прикиде…
— Ленка! — Я догнала ее и развернула к себе.
— Ой, — она смешно наморщила нос, — Сонька, это ты?
Она окинула меня с ног до головы удивленным взглядом, поражаясь метаморфозе. Неделю назад она рассталась с нищей, задрипанной девчонкой, а сегодня ее приветствовала элегантная молодая дама, дорого и со вкусом одетая (возможно, я себе льщу, но только капельку).
— Что же с тобой случилось? — Ленка вытаращила глаза.
— Сначала скажи, что случилось с тобой.
Вид у нее был отнюдь не блестящий — вся какая-то поникшая, глаза на мокром месте.
— Пойдем! — Я потянула ее к ближайшему кафе. — Я так понимаю, ты никуда не торопишься…
— Теперь да, — скорбно сообщила она.
Я заказала кофе, сладкое, потому что оно снимает стресс, а также две рюмки коньяку.
— Ой, Сонька, — Ленка тяжело вздохнула, — у меня все плохо… Обстоятельства меня достали. Прикинь: Никитушка объявился!
— Неужели у него хватило наглости прийти к тебе?
— Нет, но звонит все время и говорит гадости… Мама уже боится к телефону подходить!
— В милицию заявила?..
Хотя что это я — в милиции придется все рассказывать в подробностях, и тогда возможны два варианта: либо Ленке не поверят, либо поверят и затаскают.
— С работой тоже все плохо, одна фирма разорилась, другая, для которой я рекламный ролик делала, помнишь?..
— Вроде… — с сомнением отвечала я.
— Ролик-то подошел, только в штат меня все равно не взяли… И еще в издательстве… Никита позвонил им и заявил, что больше работать с ними не будет. Это чтобы мне напакостить…
— Гад какой! А ты бы пошла и рассказала им, что это ты вместо него делала всю работу!
— Там такая девица… Кажется, у нее с Никитой что-то было… раньше… вот она теперь меня и третирует… — Ленка не удержалась и заплакала.
Я ее очень хорошо понимала, обидно ведь. Очевидно, и Никита отлично знал свою жену, знал, что ей стыдно рассказывать незнакомым людям, как подло с ней поступил муж. И, ничего не опасаясь, гадил ей где мог.
— Нет, ну до чего же отвратительный тип! — возмутилась я. — Жалко, что Олег тогда его не арестовал!
Ленка издала какой-то звук и быстро отвела глаза.
— Ну что еще? — недовольно спросила я. — Не хочешь Олегу жаловаться?
— Не говори мне о нем! — воскликнула она. — Слышать о нем не могу!
— Ну ты даешь! — изумилась я. — Этот-то чем тебе не угодил? Вроде хороший парень…
— Слишком! — страстно заговорила Ленка. — Он .. для меня слишком хорош! Он вбил себе в голову, что меня нужно опекать и охранять! Он считает меня абсолютно беспомощной и рвется обо мне заботиться, жаждет подставить свои широкие плечи и спрятать меня за свою широкую спину!
— А что тут плохого? — усмехнулась я. — Будешь за ним как за каменной стеной…
— Ну, знаешь! — вскипела Ленка, но тут же остыла, сообразив, что я подначиваю ее нарочно, и продолжала: — Мать на свою сторону перетянул, чай с ней уже три раза пил, кран в ванной починил, в поликлинику ее на машине свозил…
— Ужас какой! — вздохнула я.
— Она мне все уши прожужжала — дескать, парень золото, серьезный, солидный, не то что твой брандахлыст! Это она про Никитушку…
— Ну Олег, однако, дает — всего-то чуть больше недели прошло, как вы познакомились, а он уже столько успел!
— Сонька, я больше не могу! — пожаловалась Ленка. — Из-за всего этого и с работой ничего не выходит!
— Ну так выходи за Олега! — Я пожала плечами.
— Ты что — с ума сошла? — Ленка так заорала, что на нас стали оглядываться посетители кафе. — Я еще с этим-то не развелась, думаешь, я так сразу брошусь к другому? Считаешь, я и вправду такая беспомощная? Уж как-нибудь заработала бы, себя и маму прокормила бы, мне не привыкать!
— Ну так пошли его подальше!
— Боюсь, — призналась Ленка, — тогда мать совсем запилит, она и так из-за Никиты…
— Спокойно, — медленно сказала я, — из любого положения всегда есть выход, это не ты ли мне говорила не так давно? Значит, так. У тебя сейчас в работе перерыв?
— Вообще никакой работы нет, — пригорюнилась Ленка.
— Отлично! Значит, послезавтра летим с тобой на Тенерифе и отдыхаем там две недели! Вещей с собой много не бери, все, что надо, там купим. Ну, что смотришь? Я ведь у тебя деньги занимала? Ну так теперь натурой отдам!
— Сонька, да что с тобой случилось? — прошептала Ленка. — Ты разбогатела?
— Как видишь! Но это долго рассказывать, сейчас никак невозможно. Вот когда сядем в самолет, будет чем развлечься в пути…
— Сонька, я не могу, а что я им всем скажу?
— Ну, Коломийцева, я на тебя удивляюсь! — рассердилась я. — Маме скажешь как есть, что летишь со мной. А мужикам она пускай отвечает, что ты уехала и она понятия не имеет, где ты и когда вернешься. Они и отвяжутся, охота была им с мамой разговаривать!
— А мобильник?
— Мобильник можно отключить, хотя…
Мы быстро расплатились и выскочили из кафе. Перебежали дорогу и вошли в местный офис фирмы «Мегафон». Я отозвала в сторону симпатичного молодого человека, и мы очень плодотворно побеседовали. Расстались мы, обоюдно довольные друг другом. Я поймала машину и поехала к Ленке, чтобы объясниться с ее мамой. Дома Ленка набрала по телефону номер собственного мобильника. Мы приникли к трубке и услышали приятный женский голос:
— Абонент временно находится вне пределов Солнечной системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Похоже, этого озверевшего налогоплательщика действительно ничто не могло остановить. Он надвигался на меня неотвратимо, как айсберг на «Титаник», и размахивал своим ножом перед самым моим лицом…
И вдруг мимо пронеслось что-то огромное, косматое, страшное.
Американец отлетел от меня на несколько метров и рухнул спиной на грязную землю. При этом раздался такой грохот, словно рядом со мной обрушился буфет с посудой.
Мой американский родственник, истошно визжа, лежал на земле, а над ним стояла громадная кавказская овчарка и рычала так глухо и грозно, что даже у меня по коже поползли мурашки.
— Шторм… — сказала я наконец, переведя дыхание и справившись со своим голосом, — Шторм, дружочек, как же я тебе рада!
Мой косматый «дружочек» приветливо покосился на меня и даже слегка вильнул хвостом, но тут же повернулся к поверженному «налогоплательщику» и зарычал с новой силой.
— Уберите зверя! — взвыл американец, от страха даже утратив свой немыслимый акцент. — Я гражданин Америки! На меня нельзя рычать!
Шторм не разделял этого мнения и для усиления устрашающего эффекта клацнул огромными желтоватыми зубами перед самым лицом американца.
— Он не только рычать будет, — раздался рядом со мной скрипучий голос Парфеныча, — он сейчас тебе откусит что-нибудь лишнее!
— Что? — в ужасе спросил Эндрью.
— А это уж он сам выберет, — осклабился тот, — раз на раз не приходится. Помню, одному бандиту он… — Парфеныч покосился на меня и замолчал, плотоядно ухмыляясь.
— Парфеныч! — Я схватила могучего старика за руку и чуть не заплакала, почувствовав его сильное и уверенное пожатие. — Как я рада, что вы появились! Как вы меня нашли?
— Да вот вышли со Штормом погулять, а он все волнуется, все волнуется, будто что-то чувствует… А потом вырвался да как побежит сюда… Ну, я, понятное дело, за ним…
— Я вас прошу, — заныл американец, тяжело дыша и не сводя расширенных от страха глаз с грозной морды кавказца, — уберите своего зверя! У меня сегодня последний день… Я потому так торопился…
— Какой еще последний день? — сурово осведомился Парфеныч.
— У меня последний день виза… Я должен улетайт… Мой самолет через три часа…
Старик наклонился над американцем, залез во внутренний карман его пиджака и достал стопку документов.
Перелистав их, с сомнением взглянул на меня:
— Правда, виза у него заканчивается и билет на сегодня. Экономный, гад, пожалел билет с открытой датой купить… Ну что, Сонечка, отпустить поганца в его Америку, чтобы здесь и духу его не было, или разрешить Шторму немножко отвести душу?
— Ладно, пусть живет, если мы его больше не увидим…
— Мы со Штормом его проводим, — на губах Парфеныча появилась понимающая улыбка, — проводим и в самолет посадим! У нас не забалует!
«Вот и все, — думала я, — вот теперь действительно все кончилось. Впереди уже не будет ничего плохого. Сбылись бабушкины слова о том, что все наладится. Только я по-прежнему одинока… Может быть, это рок нашей семьи? Или расплата за наследство?»
Что-то не ко времени мне взгрустнулось… Я подняла голову и узнала знакомый дом, там располагалось издательство, в котором трудилась Ленка, вернее, там думали, что обложки рисует ее муж. Мыс ней не виделись больше недели… Стойте, а не она ли вышла из дверей издательства?
Понурая фигурка с опущенной головой уходила в сторону.
— Ленка! — не выдержала я. — Коломийцева, постой!
Она оглянулась, завертела головой, потом махнула рукой и пошла дальше. И тут до меня дошло, что она меня просто не узнала — с новой прической, в шикарном новом прикиде…
— Ленка! — Я догнала ее и развернула к себе.
— Ой, — она смешно наморщила нос, — Сонька, это ты?
Она окинула меня с ног до головы удивленным взглядом, поражаясь метаморфозе. Неделю назад она рассталась с нищей, задрипанной девчонкой, а сегодня ее приветствовала элегантная молодая дама, дорого и со вкусом одетая (возможно, я себе льщу, но только капельку).
— Что же с тобой случилось? — Ленка вытаращила глаза.
— Сначала скажи, что случилось с тобой.
Вид у нее был отнюдь не блестящий — вся какая-то поникшая, глаза на мокром месте.
— Пойдем! — Я потянула ее к ближайшему кафе. — Я так понимаю, ты никуда не торопишься…
— Теперь да, — скорбно сообщила она.
Я заказала кофе, сладкое, потому что оно снимает стресс, а также две рюмки коньяку.
— Ой, Сонька, — Ленка тяжело вздохнула, — у меня все плохо… Обстоятельства меня достали. Прикинь: Никитушка объявился!
— Неужели у него хватило наглости прийти к тебе?
— Нет, но звонит все время и говорит гадости… Мама уже боится к телефону подходить!
— В милицию заявила?..
Хотя что это я — в милиции придется все рассказывать в подробностях, и тогда возможны два варианта: либо Ленке не поверят, либо поверят и затаскают.
— С работой тоже все плохо, одна фирма разорилась, другая, для которой я рекламный ролик делала, помнишь?..
— Вроде… — с сомнением отвечала я.
— Ролик-то подошел, только в штат меня все равно не взяли… И еще в издательстве… Никита позвонил им и заявил, что больше работать с ними не будет. Это чтобы мне напакостить…
— Гад какой! А ты бы пошла и рассказала им, что это ты вместо него делала всю работу!
— Там такая девица… Кажется, у нее с Никитой что-то было… раньше… вот она теперь меня и третирует… — Ленка не удержалась и заплакала.
Я ее очень хорошо понимала, обидно ведь. Очевидно, и Никита отлично знал свою жену, знал, что ей стыдно рассказывать незнакомым людям, как подло с ней поступил муж. И, ничего не опасаясь, гадил ей где мог.
— Нет, ну до чего же отвратительный тип! — возмутилась я. — Жалко, что Олег тогда его не арестовал!
Ленка издала какой-то звук и быстро отвела глаза.
— Ну что еще? — недовольно спросила я. — Не хочешь Олегу жаловаться?
— Не говори мне о нем! — воскликнула она. — Слышать о нем не могу!
— Ну ты даешь! — изумилась я. — Этот-то чем тебе не угодил? Вроде хороший парень…
— Слишком! — страстно заговорила Ленка. — Он .. для меня слишком хорош! Он вбил себе в голову, что меня нужно опекать и охранять! Он считает меня абсолютно беспомощной и рвется обо мне заботиться, жаждет подставить свои широкие плечи и спрятать меня за свою широкую спину!
— А что тут плохого? — усмехнулась я. — Будешь за ним как за каменной стеной…
— Ну, знаешь! — вскипела Ленка, но тут же остыла, сообразив, что я подначиваю ее нарочно, и продолжала: — Мать на свою сторону перетянул, чай с ней уже три раза пил, кран в ванной починил, в поликлинику ее на машине свозил…
— Ужас какой! — вздохнула я.
— Она мне все уши прожужжала — дескать, парень золото, серьезный, солидный, не то что твой брандахлыст! Это она про Никитушку…
— Ну Олег, однако, дает — всего-то чуть больше недели прошло, как вы познакомились, а он уже столько успел!
— Сонька, я больше не могу! — пожаловалась Ленка. — Из-за всего этого и с работой ничего не выходит!
— Ну так выходи за Олега! — Я пожала плечами.
— Ты что — с ума сошла? — Ленка так заорала, что на нас стали оглядываться посетители кафе. — Я еще с этим-то не развелась, думаешь, я так сразу брошусь к другому? Считаешь, я и вправду такая беспомощная? Уж как-нибудь заработала бы, себя и маму прокормила бы, мне не привыкать!
— Ну так пошли его подальше!
— Боюсь, — призналась Ленка, — тогда мать совсем запилит, она и так из-за Никиты…
— Спокойно, — медленно сказала я, — из любого положения всегда есть выход, это не ты ли мне говорила не так давно? Значит, так. У тебя сейчас в работе перерыв?
— Вообще никакой работы нет, — пригорюнилась Ленка.
— Отлично! Значит, послезавтра летим с тобой на Тенерифе и отдыхаем там две недели! Вещей с собой много не бери, все, что надо, там купим. Ну, что смотришь? Я ведь у тебя деньги занимала? Ну так теперь натурой отдам!
— Сонька, да что с тобой случилось? — прошептала Ленка. — Ты разбогатела?
— Как видишь! Но это долго рассказывать, сейчас никак невозможно. Вот когда сядем в самолет, будет чем развлечься в пути…
— Сонька, я не могу, а что я им всем скажу?
— Ну, Коломийцева, я на тебя удивляюсь! — рассердилась я. — Маме скажешь как есть, что летишь со мной. А мужикам она пускай отвечает, что ты уехала и она понятия не имеет, где ты и когда вернешься. Они и отвяжутся, охота была им с мамой разговаривать!
— А мобильник?
— Мобильник можно отключить, хотя…
Мы быстро расплатились и выскочили из кафе. Перебежали дорогу и вошли в местный офис фирмы «Мегафон». Я отозвала в сторону симпатичного молодого человека, и мы очень плодотворно побеседовали. Расстались мы, обоюдно довольные друг другом. Я поймала машину и поехала к Ленке, чтобы объясниться с ее мамой. Дома Ленка набрала по телефону номер собственного мобильника. Мы приникли к трубке и услышали приятный женский голос:
— Абонент временно находится вне пределов Солнечной системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36