Сейчас он возьмет деньги — пусть их будет меньше, чем он рассчитывал, но зато он доведет это проклятое дело до конца! Он возьмет бабки, потом приколет заказчика, эту гниду, которая позволяет себе диктовать правила игры! Он приколет его, как в детстве прикалывал булавками редких жуков и бабочек, чтобы разместить их в своей коллекции, а потом возьмет винтовку и разберется с девчонкой. Все равно она никуда не денется, будет ждать своего чертова кота! Он обязательно должен довести дело до конца, иначе у него останется отвратительное чувство, что он состарился и больше ни на что не способен, что ему пора на свалку. На самом деле он полон сил, он может все, он в расцвете своих возможностей, просто этой девчонке как-то невероятно везет, словно ей кто-то подыгрывает в той смертельной игре, которую они с ней ведут…
Американец, косясь на исполнителя, достал из кармана туго набитый бумажник и, стараясь не показывать его содержимое, вытащил стопку зеленых купюр.
— Эй, не жмись, Америка! — дурашливо проговорил киллер, заглядывая через плечо заказчика и одновременно отводя руку с ножом. — Ты что, блин, на базаре — выгадать норовишь?
— Это будет достатотшно. — Американец с недовольной гримасой добавил еще одну купюру. — Это будет отшен достатотшно!
— А вот те хрен! — Киллер выбросил руку с ножом, но хитрый янки, видимо, ожидал чего-то подобного и отскочил неожиданно ловко для своей крупной, неуклюжей фигуры и бросился в сторону, выкрикивая:
— Это нэлзя! Это нэлзя! Меня нэлзя убивайт, я есть заказтшик! Я дать вам плохая рекомендэйшн!
— Хрен ты что-нибудь дашь, — прохрипел киллер, догоняя подлого американца, — когда я тебе кишки выпущу! Ты своими рекомендациями подавишься! Ты, сволочь буржуазная, в этом подвале сгниешь и можешь тут крысам давать свои гребаные рекомендации!
Американец повернул лицо к своему преследователю. В его глазах горели ужас и недоумение: он не понимал, как можно так непростительно нарушать самые основные законы бизнеса!
Киллер теснил его к грязной кирпичной стене, размахивая узким, отлично заточенным ножом. Американец водил по сторонам безумными глазами, пытаясь найти путь к отступлению, лазейку… Но все было безнадежно, убийца загнал его в тупик, как охотник — затравленное животное…
Убийца поднял руку с ножом, приготовившись к последнему, решающему удару…
И в это мгновение ему под ноги бросилось что-то черное, какой-то косматый зверь с ярко горящими зелеными глазами…
Киллер споткнулся, потерял равновесие и рухнул на пол.
Все его тело пронзила холодная молния боли. Он дернулся, попытался встать и вдруг увидел перед глазами расплывающуюся на грязном цементном полу темно-красную лужу.
«Кровь, — лениво отметил он, — откуда здесь кровь?»
В боку пульсировала постепенно стихающая боль.
«Что это со мной? — постепенно успокаиваясь, думал он. — Кажется, я засыпаю… а что за зверь бросился мне под ноги? Ах да, это ведь был кот девчонки… кот объекта… моего последнего объекта…»
Глаза видели все хуже и хуже, темнота в подвале сгущалась, и киллера все больше клонило в сон. В конце концов, он был уже очень немолодым человеком, и ему давно пора было отдохнуть… отдохнуть… отдохнуть.
Американец изумленно следил за тем, как этот страшный человек, неожиданно упав и наткнувшись на собственный нож, несколько раздернулся и окончательно затих, уставившись в грязную кирпичную стену широко открытыми мертвыми глазами. На полу растекалась кровавая лужа, и американец вынужден был отступить в сторону, чтобы не испачкать в крови ботинки.
Он подумал, что происшедшее совершенно закономерно: этот человек хотел нарушить священные законы бизнеса, но Провидение этого не допустило. Он как заказчик имел полное право расторгнуть контракт, как только его условия перестали соответствовать интересам заказчика.
Американец спрятал в карман бумажник с неистраченной неустойкой, брезгливо переступил через нечестного русского и направился к заднему выходу из подвала.
Багратион так долго не появлялся, что я уже начала беспокоиться. На улице март, Багратион у меня кот завидный, поэтому вполне возможно, что какая-нибудь уличная киса положила на него глаз. И она ему тоже понравилась, так что теперь влюбленные очень хорошо проводят где-нибудь время. А мне что прикажете делать? Где мне искать этого бродягу? И вот, когда у меня уже лопнуло терпение, кот появился из подвала, но в каком виде… Глаза его горели темно-зеленым огнем, шерсть на спине и на загривке стояла дыбом, хвост распушился примерно в три раза больше обычного и напоминал поток густого дыма, который временами шел из трубы фабрики «Красный треугольник», где задолго до моего рождения делали резиновые галоши. Глядя на кота, я поняла смысл выражения «хвост трубой».
Дома на звук хлопнувшей двери выскочила Маргарита и подобострастно сообщила, что мне несколько раз звонил женский голос, который наконец попросил перезвонить Лене.
«Что еще у них стряслось? — недовольно подумала я. — Вроде бы Ленка у мамы, все в порядке…»
Ленка взяла трубку сама. Узнав, что это я, она долго копошилась, закрывала дверь, потом заговорила вполголоса:
— Слушай, меня достала свекровь! Звонит каждые десять минут, рыдает в трубку, требует сказать, куда я дела ее мальчика!
— Ах, она так ставит вопрос… — пробормотала я, — оригинальная трактовка…
— Никитушка не звонит ей уже четыре дня, она в панике и считает, что он пропал, с ним случилось несчастье.
— Что ж, она недалека от истины, — заметила я.
— А что мне ей сказать? — кипятилась Ленка. — Ты пойми, она уже и мою мать с ума свела!
— Пошли ее подальше открытым текстом, сказать подробно, куда? — предложила я.
— Не могу, — грустно ответила Ленка, — смелости не хватает. Не могу открыто хамить немолодому человеку, хоть свекровь и зараза, каких мало.
— Ты хочешь, чтобы я ей нахамила? — Я вспомнила раздраженный женский голос, который кричал мне в свое время, чтобы я оставила ее Никиту в покое и не смела звонить к ним в дом. — Я, конечно, могу, но как представиться? Сказать, что звоню по твоему поручению? Она не поверит…
— Не валяй дурака! — рассердилась Ленка. — Я звоню посоветоваться, что делать. Я сказала свекрови, что мы разводимся…
— Ну, верно, она не очень расстроилась… — подзадорила я Ленку.
— Представь себе, сначала она расстроилась! Оказалось, что она меня любит!
— И ты в это веришь? — Я была настроена очень скептически.
— Ну… все же я перетаскала ей тонны продуктов, пока она болела! — неуверенно сказала Ленка. — Возможно, ей присуще чувство благодарности…
— Я тебя умоляю!
— Точно, — Ленка не могла не согласиться, — я ей не поверила, и правильно сделала, потому что теперь она прямо обвиняет меня в том, что я извела ее сына. Грозится в милицию пойти!
— С нее станется… — протянула я.
— А что я им скажу? — надрывалась подруга. — Про похищение, про наркотики и так далее? Еще на меня все повесят!
Я подумала, что при таком раскладе как бы на нас и все трупы, найденные в ангаре торгового дома «Британия», не повесили, а заодно и организацию теракта на мюзикле «Норд-ост», но решила не распространяться о таком щекотливом вопросе по телефону.
— Может, она поорет, выпустит пар и затихнет? — осторожно поинтересовалась я.
— Исключено, — твердо ответила Ленка, — да ты сама представь, как это со стороны выглядит. У меня муж пропал, а мне и горя мало? Значит, это я его куда-то дела!
— Ты права, с этим нужно что-то делать, — сказала я, — ладно, я подумаю, потом тебе перезвоню.
— Соображай быстрее! — жалобно сказала Ленка. — У меня мама уже второй пузырек валерьянки приканчивает!
— Думать тут нечего, — сказала я, повесив трубку. Не считайте, что я рехнулась и разговариваю сама с собой. Нет, в данном случае я обращалась к Багратиону, который сидел на диване и, надо полагать, слышал наш с Ленкой разговор.
— Думать тут нечего, — повторила я, — нужно звонить Олегу.
Раньше я не хотела этого делать, потому что сама еще не разобралась в своих проблемах. Но теперь проблемы были Ленкины. Олег, надо думать, в курсе того, куда делся ее муж.
Однако вспомнит ли он меня? Ведь прошло несколько дней, он обещал позвонить и не позвонил. Тут я вспомнила, что дала ему телефон той самой коммуналки на Кирочной. Но ведь Олег связан со спецслужбами, так что может без труда выяснить мой домашний…
И тут же раздался телефонный звонок. Я взяла трубку, и кто, вы думаете, спрашивал меня? Конечно, Олег! На ловца, как говорится, и зверь бежит.
— Ты меня нарочно обманула, — начал он, — ты дала телефон, а сама из той квартиры съехала. И подруга тоже. Но не думай, что от меня можно так просто избавиться.
— Да я и не думаю, — мирно ответила я, — вот как раз собиралась тебе звонить…
Разумеется, он не поверил, но мне было все равно. Я наскоро объяснила Олегу суть Ленкиной проблемы — свекровь совсем съехала с катушек от беспокойства за сына и собирается идти в милицию.
— Я наведу справки и позвоню. — Как мне показалось, его голос звучал разочарованно: может, он ждал, что я признаюсь ему в любви?
— Нет уж, — решительно сказала я, — ты должен сообщить ей все лично, а то мне Ленка не поверит. Уж будь так любезен, выкрои время, и побыстрее, а то они там с матерью валерьянкой обопьются, а у свекрови совсем крыша съедет.
Мы условились встретиться через полтора часа в кафе «Марко Поло» на Петроградской, после чего я подошла к зеркалу и задумалась, можно ли считать эту встречу свиданием. То есть нужно ли мне как-то особенно готовиться к ней или сойдет и так. Из зеркала на меня смотрела весьма непрезентабельная особа — нестриженые, непричесанные волосы, лицо бледное и невыразительное, в глазах, правда, в последнее время изредка появлялся наш фамильный огонь. Ай да ладно, пойду как есть, не до того мне сейчас!
— Соня! — окликнула меня незнакомая девушка возле двери кафе «Марко Поло».
Мы с Ленкой условились встретиться пораньше, чтобы успеть выработать общую стратегию. Я сначала не узнала ее, а когда узнала, то сразу же испортилось настроение.
Сегодня на улице было тепло, светило солнышко, асфальт просох. На Ленке было светлое короткое пальтишко из кашемира с крупными пуговицами, на шее оранжевый шарф. Она подстриглась коротко, и сразу стало заметно, что она очень похудела, от этого глаза казались еще больше. Была она бледна и помаду выбрала в тон коже лица — светлую., — Обрезала волосы, — бормотала Ленка, — так стали лезть в больнице, просто кошмар. Вообще выгляжу ужасно, бледная, как смерть, и ощипанная, как мокрая курица…
Я бы так не сказала, но решила промолчать, потому что Ленка явно желала услышать от меня, что выглядит она неплохо. Одно скажу: раз она прежде всего побежала в парикмахерскую и не забыла накраситься, стало быть, чувствует себя явно лучше.
Мы сели за столик и не успели двух слов сказать, как появился Олег.
— Познакомьтесь, — начала я светским тоном, — это Лена, моя подруга, хотя вы ведь уже встречались…
— Да, — сказал Олег, и я сразу же почувствовала, что с ним что-то не то.
Действительно, он застыл столбом и вытаращился на Ленку. Я так поняла, что в прошлый раз он на нее особенно не смотрел, да и смотреть-то там было не на что — она была в ужасном состоянии. Теперь же Ленка слегка почистила перышки и сразу произвела на моего знакомого неизгладимое впечатление.
— Да… мы… — прохрипел Олег и сделал попытку протянуть руку, но она тут же упала плетью.
— Здравствуйте, — прошептала Ленка и опустила глаза.
Когда-то давно, еще до моего рождения, у нас в Большом театре кукол шел спектакль под названием «Под шорох твоих ресниц», мне мама про него рассказывала. Так вот, наша дальнейшая встреча проходила под этим самым девизом — «Под шорох ресниц». Ленка на протяжении всего разговора то томно опускала глаза, то трепетала ресницами. Было заметно, что от каждого ее взгляда Олег вздрагивает, словно его дергает электрическим током. Вначале меня это раздражало, потом начало забавлять.
Она вовсе не выглядела несчастной, несчастье отпугивает людей; нет, Ленка выглядела такой беспомощной с этой своей короткой стрижечкой, что даже мне иногда хотелось немедленно ее защитить и взять на себя все ее проблемы. Что уж говорить об Олеге — сердце-то ведь не камень даже у сотрудника спецслужб, тем более что он простой технический гений.
Когда первичный обмен взглядами приостановился и мы уселись за столик, я сделала попытку направить разговор в деловое русло.
— Видишь ли, Олег, — начала я, — у нас проблемы. И мы решили обратиться к тебе за советом.
Он сделал над собой усилие, оторвал взгляд от Ленки и обратил его на меня. Как видно, сравнение было не в мою пользу, потому что Олег тяжко вздохнул, но все же заставил себя перейти к делу.
— Я навел справки, — хрипло заговорил он, — дело в том, что о случае в загородном доме Горлового широкие массы не оповещены. То есть ни в прессу, ни на телевидение ничего не просочилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36