Хитро подмигнул и улыбнулся. — По-моему, он просто треснул пополам!
5
Выйдя из подъезда, Рюмин первым делом направился к ближайшему ларьку за сигаретами. Купил пачку «Мальборо», сорвал фольгу и с наслаждением закурил.
План первоочередных оперативных мероприятий был для капитана очевиден. Отпечатки пальцев, следы ботинок, образцы тканей, волокна одежды, — все это хорошо. Но ведь преступления совершают люди. И хотя они иногда больше похожи на зверей, сути это не меняет. У каждого преступника есть свой план, или мотив, или даже — неосознанный порыв, побудивший совершить злодеяние.
Главное — разобраться в запутанном хитросплетении человеческих взаимоотношений, понять суть конфликта, для которого не нашлось иного решения, кроме убийства.
Рюмин достал темно-синюю визитку с золотым обрезом. На ней значились «Этель» и номер телефона. Больше ничего.
Капитан набрал номер. Ответа пришлось ждать недолго. После третьего гудка грудной и немного гнусавый женский голос произнес:
— Да! Слушаю!
— Здравствуйте, Этель! Капитан Рюмин из уголовного розыска. Скажите, где бы мы могли с вами встретиться и поговорить?
Собеседница шмыгнула носом: так явственно и громко, что аура таинственного и холодного имени — Этель — сразу померкла.
— Я на работе… — после паузы сказала девушка. — У нас сегодня показ, а потом… — она снова замолчала.
— Мне бы не хотелось откладывать наш разговор, — с мягким нажимом сказал Рюмин. — Где вы находитесь?
— Где? — капитан уловил некоторую растерянность. — Петровско-Разумовское… Тимирязевская академия… Только… Послушайте, как вы сказали, ваша фамилия? Вас все равно сюда не пустят.
— Спасибо, Этель. Я найду вас, — Рюмин положил трубку.
От дома убитой до Тимирязевской академии было пять минут езды. Четыре светофора. Совсем близко. К тому же Рюмин превосходно знал этот район — он жил неподалеку, на Войковской.
Капитан сел в машину, завел двигатель. Ему не давал покоя высокий парень в потертой кожаной куртке. Кто он такой и что делал на месте преступления? Зачем ему понадобились снимки убитой девушки?
Все это выглядело странно, и Рюмин пока не мог найти внятного объяснения. Капитан решил отложить эту проблему на потом, а сейчас он шел по горячему следу — если, конечно, можно назвать горячим след, взятый почти через сутки после убийства.***
Перед главным корпусом академии рядами стояли дорогие машины. «Ауди», «Мерседесы» и «БМВ» выглядели скучно и чересчур казенно. Обладание таким автомобилем говорило о совершенно заурядной (по меркам московской элиты, отчаянно бившейся над решением главного вопроса: куда девать шальные деньги?) толщине кошелька, дурном вкусе и полном отсутствии фантазии.
Картину оживляли «Майбах» загадочного цвета, названия которому пока не существовало в русском языке, мускулистый «Бентли», рокотавший мощным выхлопом, и широкий, как трехспальная кровать, «Бугатти».
Рюмин не стал останавливаться. Он медленно проехал дальше, в сторону Академических прудов, профессионально сканируя обстановку. Наметанный глаз сразу выделил охранников — спортивного вида ребят в строгих костюмах и белых рубашках. Двое стояли рядом с нижней ступенькой крыльца, еще двое — на верхней, перед дверями.
В конце улицы капитан повернул направо и, обогнув институтские здания, снова оказался напротив главного корпуса. Он припарковал «восьмерку» поблизости от бюста Тимирязева, перебежал дорогу и подошел к крыльцу.
Прикидываться одним из приглашенных не имело смысла: во-первых, кожаный френч и черные вельветовые брюки никак не тянули на парадный наряд богача, а во-вторых, внешность и повадка Рюмина с головой выдавали род его занятий.
Капитан решил действовать по-другому. Он отвел в сторонку ближнего охранника, быстро показал обложку милицейского удостоверения и выразительно похлопал по подмышке.
— Все нормально? — спросил он, не дожидаясь расспросов «секьюрити». — Я не опоздал?
Тот недоверчиво посмотрел на Рюмина и уже собирался что-то сказать, но опер перебил его:
— Нет-нет-нет! Ваши проблемы меня не волнуют. Мое дело — наружный периметр, за остальное я не отвечаю. — Рюмин одернул френч и веско добавил. — Своей работы хватает. Ладно, — он снисходительно потрепал охранника по плечу. — Пойду, проверю забор.
Парк был обнесен высокой чугунной оградой. Перемахнуть ее не составляло особого труда, но это ничего бы не дало: по дорожкам парка прогуливались секьюрити и зорко следили за происходящим. Ссориться с ними в планы Рюмина не входило. Он надеялся найти другой выход. Точнее, вход.
Выждав несколько минут, он быстрым шагом, почти бегом, вернулся к главному крыльцу. Рюмин прижимал к уху сотовый телефон и вел себя как человек, получивший срочное и не очень хорошее известие.
— Тихо, ребята! Не шумите! — закричал капитан. — Без паники!
До сих пор никакой паники не было и в помине, но она тут же возникла. Вокруг очередного гостя, только что выбравшегося из кожаного чрева «шестисотого», сгрудились телохранители и стали напряженно озираться, выискивая возможную опасность.
Рюмин взбежал на крыльцо.
— Срочно свяжись с тем, кто стоит на входе в парк со стороны полиграфического института! Узнай, он видел двух людей в черных вязаных шапочках?
Если у охранника еще оставались сомнения, то после упоминания о черных вязаных шапочках они моментально исчезли. Каких-нибудь пять лет назад молодой человек в черной вязаной шапочке был главным героем всех криминальных хроник. Встреча с ним означала появление в теле энного количества дополнительных дырочек диаметром девять миллиметров.
Секьюрити поднес к лицу микрофон, спрятанный в рукаве пиджака, и стал что-то тихо говорить.
Рюмин тоже не молчал.
— Грот мы проверяли! — кричал он в трубку. — И вчера вечером, и сегодня утром, и час назад! Нет, там закладки быть не может! Голову на отсечение даю!
Охранники переглянулись: судя по всему, этот мент был хорошо знаком с географией парка.
— Трансформаторная будка! — уверенно заявил Рюмин. — Они там! Что? — капитана перекосило, как от зубной боли. — С какой стати? — он развернулся и стал спускаться с крыльца. — Я не пойду! Нет, наружный периметр, и все. Тут и без меня бойцов хватает, — Рюмин ткнул большим пальцем через плечо, показывая на четверых секьюрити.
Охранники переглянулись. Их лица выражали твердую решимость оставаться на месте и доблестно охранять главный вход. Бегать по парку и искать трансформаторную будку — занятие скучное и, в общем-то, недостойное звания настоящего секьюрити.
Тем временем телохранители затолкали высокопоставленного гостя обратно в «шестисотый»; примчался «Гелендваген» сопровождения, и кортеж под вой сирен улетел в ясную вечернюю даль.
— Ну ладно, хорошо, — нехотя сказал Рюмин и остановился. Оторвал телефон от уха и прижал к груди. — Где ваш старший?
— У того выхода, — ответил охранник. — Рядом с фонтаном.
— Стойте здесь и делайте вид, будто ничего не произошло. Главное — без паники! — назидательно сказал Рюмин и снова поднес мобильный к уху. — Доложите обстановку!
— Уважаемый абонент! Баланс вашего счета составляет один доллар США и пятьдесят девять центов, — в шестой раз повторил механический голос.
— Понял! — кивнул капитан. — Я вхожу. Без меня ничего не предпринимайте.
Охранник открыл перед ним дверь. Рюмин сокрушенно покачал головой.
— Ничего не поделаешь. Служба!***
Миновав первый кордон, Рюмин столкнулся с новым препятствием. Снаружи, у выхода из дворца в парк, стояли еще четверо ребят с короткими стрижками и в строгих костюмах.
Путь в боковые коридоры закрывали бутафорские щиты, удачно имитировавшие мрамор, которым были отделаны внутренние стены дворца. Дорога на лестницу была перекрыта.
Капитан понял, что оказался в мышеловке. В запасе оставалось несколько секунд. Потом его невинная шалость раскроется, и тогда останется лишь уповать на наличие у охраны здорового чувства юмора. В этом Рюмин почему-то сомневался. Шутку про вязаные шапочки ему не простят.
Решение пришло мгновенно. Капитан увидел две длинные вешалки. Убедившись, что на него никто не смотрит, Рюмин скользнул за ту, что стояла справа, и через несколько секунд появился вновь, совершенно изменившийся. Теперь он напоминал Антонио Бандераса в роли Зорро: на лице — бархатная полумаска с прорезями для глаз и длинный, до пят, черный плащ с шелковой подкладкой.
Придав походке неспешность, а осанке — величавость, Рюмин прошествовал мимо охранников, едва удостоив их небрежным кивком.
Он ступил на дорожку, посыпанную гранитной крошкой, и в этот момент струнный квинтет грянул что-то бравурное. Лениво извергавшийся фонтан ударил в небо; серебряные брызги засверкали, подсвеченные разноцветными софитами.
Огромное белое полотнище, от которого начинался подиум, озарилось оранжевым светом, затем — голубым, потом — бледно-зеленым. Из-за него вышел высокий плотный человек в напудренном парике. Пышные букли не позволяли разобрать черты лица, но Рюмин хорошо видел короткую рыжую эспаньолку. Мужчина был одет в белую свободную рубашку с длинными манжетами и расшитый золотом жилет из алого бархата. Он поклонился, приветствуя собравшихся, и трижды хлопнул в ладоши, после чего направился к столам, за которыми сидели гости.
Камерный оркестр заиграл новую мелодию. Из-за полотнища появилась девушка в голубом платье с глубоким декольте и пышным кринолином. На талии, чуть сбоку, красовалась табличка с номером «1».
Рюмин заметил, как один из гостей (здесь почему-то были одни мужчины, и все, как на подбор, немолодые, но отчаянно молодившиеся) поднял лежавшую перед ним табличку с «единицей» и бросил на стол несколько фишек, как в казино. Человек в бархатном жилете (Рюмин мысленно окрестил его «распорядителем»), прохаживавшийся за спинами гостей, удовлетворенно кивнул.
Девушка дошла до конца подиума и развернулась. Капитан с удивлением увидел, что задняя часть платья отсутствует напрочь; одни лишь тонкие тесемки, перекрещивающиеся на спине, и голубая атласная лента, стягивающая талию. На модели не было даже белья. Негромкий вздох одобрения, пробежавший над столом, свидетельствовал, что гости по достоинству оценили длинные стройные ноги и упругие ягодицы девушки. Еще один мужчина поднял табличку с «единицей» и бросил фишки, и его кучка была ощутимо больше, чем у первого.
«Черт возьми! — подумал Рюмин. — Как приятно оказаться в компании истинных ценителей!».
Первую модель сменила другая, в алом платье. Точнее, в полуплатье — все повторилось, только ставки на сей раз были больше.
Девушки восхищали идеальными фигурами и нежной кожей; платья поражали изысканностью силуэтов, отменно подобранными тканями и роскошью отдельных деталей… Но Рюмина не покидало чувство гадливости, словно он наступил на тухлую жабу. Негромкий стук фишек вызывал тошноту.
Впрочем, у капитана не было времени размышлять о происходящем. Гораздо больше его занимала буква «М», выведенная на полотнище. «Знакомый узорчик! Я уже видел подобное — над кроватью убитой!».
Ему нужно было срочно поговорить с Этель. Рюмин догадывался, что означают ее слова, сказанные по телефону: «У нас сегодня показ, а потом…». Капитан медленно пошел вдоль стены в сторону полотнища.
Он искал девушку, похожую на Жанну Фриске.***
Появление за кулисами незнакомца в маске и плаще никого не испугало и даже не удивило. Здесь царила деловитая суета.
Некто неопределенного пола с выбеленными прядями и кокетливым чубчиком помогал моделям одеваться. Обнаженные девушки стояли перед ним в ряд, с платьями в руках, терпеливо дожидаясь своей очереди.
Бесполое существо не церемонилось. Оно щипало девушек за соски, хлопало по ягодицам, ругалось, называя всех «коровами» и «толстухами». Модели покорно сносили издевательства: то ли потому, что уже привыкли, то ли — потому, что существо при этом ухитрялось быстро и здорово делать свою работу.
Перед ним стоял столик, заваленный различными тенями, гильзами помады, тюбиками туши и прочими штучками, о названиях и предназначении которых Рюмин даже не догадывался.
Два-три взмаха кисточкой, уверенное движение помадой, короткая струйка лака с блестками, — и девушка преображалась. По мнению Рюмина, не всегда в лучшую сторону, но он подумал, что может чего-то и не понимать. Затем модель продевала руки в рукава платья; бесполый, шлепая и щипая ее, затягивал на спине тесемки и напутствовал тягучим: «Иди уж, уродина!».
Увидев Рюмина, существо завопило от восторга:
— Девочки, к нам гость! Ах, как бедному мальчику не терпится! Ты такой страстный, красавчик? Девочки, не стесняйтесь! Покажите ему свое оборудование!
Пораженный обилием прекрасных женских тел, Рюмин долго не мог понять, кто же из моделей похож на Жанну Фриске, — взгляд упорно отказывался фокусироваться на лицах.
— Ну что? Тебе нравится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
5
Выйдя из подъезда, Рюмин первым делом направился к ближайшему ларьку за сигаретами. Купил пачку «Мальборо», сорвал фольгу и с наслаждением закурил.
План первоочередных оперативных мероприятий был для капитана очевиден. Отпечатки пальцев, следы ботинок, образцы тканей, волокна одежды, — все это хорошо. Но ведь преступления совершают люди. И хотя они иногда больше похожи на зверей, сути это не меняет. У каждого преступника есть свой план, или мотив, или даже — неосознанный порыв, побудивший совершить злодеяние.
Главное — разобраться в запутанном хитросплетении человеческих взаимоотношений, понять суть конфликта, для которого не нашлось иного решения, кроме убийства.
Рюмин достал темно-синюю визитку с золотым обрезом. На ней значились «Этель» и номер телефона. Больше ничего.
Капитан набрал номер. Ответа пришлось ждать недолго. После третьего гудка грудной и немного гнусавый женский голос произнес:
— Да! Слушаю!
— Здравствуйте, Этель! Капитан Рюмин из уголовного розыска. Скажите, где бы мы могли с вами встретиться и поговорить?
Собеседница шмыгнула носом: так явственно и громко, что аура таинственного и холодного имени — Этель — сразу померкла.
— Я на работе… — после паузы сказала девушка. — У нас сегодня показ, а потом… — она снова замолчала.
— Мне бы не хотелось откладывать наш разговор, — с мягким нажимом сказал Рюмин. — Где вы находитесь?
— Где? — капитан уловил некоторую растерянность. — Петровско-Разумовское… Тимирязевская академия… Только… Послушайте, как вы сказали, ваша фамилия? Вас все равно сюда не пустят.
— Спасибо, Этель. Я найду вас, — Рюмин положил трубку.
От дома убитой до Тимирязевской академии было пять минут езды. Четыре светофора. Совсем близко. К тому же Рюмин превосходно знал этот район — он жил неподалеку, на Войковской.
Капитан сел в машину, завел двигатель. Ему не давал покоя высокий парень в потертой кожаной куртке. Кто он такой и что делал на месте преступления? Зачем ему понадобились снимки убитой девушки?
Все это выглядело странно, и Рюмин пока не мог найти внятного объяснения. Капитан решил отложить эту проблему на потом, а сейчас он шел по горячему следу — если, конечно, можно назвать горячим след, взятый почти через сутки после убийства.***
Перед главным корпусом академии рядами стояли дорогие машины. «Ауди», «Мерседесы» и «БМВ» выглядели скучно и чересчур казенно. Обладание таким автомобилем говорило о совершенно заурядной (по меркам московской элиты, отчаянно бившейся над решением главного вопроса: куда девать шальные деньги?) толщине кошелька, дурном вкусе и полном отсутствии фантазии.
Картину оживляли «Майбах» загадочного цвета, названия которому пока не существовало в русском языке, мускулистый «Бентли», рокотавший мощным выхлопом, и широкий, как трехспальная кровать, «Бугатти».
Рюмин не стал останавливаться. Он медленно проехал дальше, в сторону Академических прудов, профессионально сканируя обстановку. Наметанный глаз сразу выделил охранников — спортивного вида ребят в строгих костюмах и белых рубашках. Двое стояли рядом с нижней ступенькой крыльца, еще двое — на верхней, перед дверями.
В конце улицы капитан повернул направо и, обогнув институтские здания, снова оказался напротив главного корпуса. Он припарковал «восьмерку» поблизости от бюста Тимирязева, перебежал дорогу и подошел к крыльцу.
Прикидываться одним из приглашенных не имело смысла: во-первых, кожаный френч и черные вельветовые брюки никак не тянули на парадный наряд богача, а во-вторых, внешность и повадка Рюмина с головой выдавали род его занятий.
Капитан решил действовать по-другому. Он отвел в сторонку ближнего охранника, быстро показал обложку милицейского удостоверения и выразительно похлопал по подмышке.
— Все нормально? — спросил он, не дожидаясь расспросов «секьюрити». — Я не опоздал?
Тот недоверчиво посмотрел на Рюмина и уже собирался что-то сказать, но опер перебил его:
— Нет-нет-нет! Ваши проблемы меня не волнуют. Мое дело — наружный периметр, за остальное я не отвечаю. — Рюмин одернул френч и веско добавил. — Своей работы хватает. Ладно, — он снисходительно потрепал охранника по плечу. — Пойду, проверю забор.
Парк был обнесен высокой чугунной оградой. Перемахнуть ее не составляло особого труда, но это ничего бы не дало: по дорожкам парка прогуливались секьюрити и зорко следили за происходящим. Ссориться с ними в планы Рюмина не входило. Он надеялся найти другой выход. Точнее, вход.
Выждав несколько минут, он быстрым шагом, почти бегом, вернулся к главному крыльцу. Рюмин прижимал к уху сотовый телефон и вел себя как человек, получивший срочное и не очень хорошее известие.
— Тихо, ребята! Не шумите! — закричал капитан. — Без паники!
До сих пор никакой паники не было и в помине, но она тут же возникла. Вокруг очередного гостя, только что выбравшегося из кожаного чрева «шестисотого», сгрудились телохранители и стали напряженно озираться, выискивая возможную опасность.
Рюмин взбежал на крыльцо.
— Срочно свяжись с тем, кто стоит на входе в парк со стороны полиграфического института! Узнай, он видел двух людей в черных вязаных шапочках?
Если у охранника еще оставались сомнения, то после упоминания о черных вязаных шапочках они моментально исчезли. Каких-нибудь пять лет назад молодой человек в черной вязаной шапочке был главным героем всех криминальных хроник. Встреча с ним означала появление в теле энного количества дополнительных дырочек диаметром девять миллиметров.
Секьюрити поднес к лицу микрофон, спрятанный в рукаве пиджака, и стал что-то тихо говорить.
Рюмин тоже не молчал.
— Грот мы проверяли! — кричал он в трубку. — И вчера вечером, и сегодня утром, и час назад! Нет, там закладки быть не может! Голову на отсечение даю!
Охранники переглянулись: судя по всему, этот мент был хорошо знаком с географией парка.
— Трансформаторная будка! — уверенно заявил Рюмин. — Они там! Что? — капитана перекосило, как от зубной боли. — С какой стати? — он развернулся и стал спускаться с крыльца. — Я не пойду! Нет, наружный периметр, и все. Тут и без меня бойцов хватает, — Рюмин ткнул большим пальцем через плечо, показывая на четверых секьюрити.
Охранники переглянулись. Их лица выражали твердую решимость оставаться на месте и доблестно охранять главный вход. Бегать по парку и искать трансформаторную будку — занятие скучное и, в общем-то, недостойное звания настоящего секьюрити.
Тем временем телохранители затолкали высокопоставленного гостя обратно в «шестисотый»; примчался «Гелендваген» сопровождения, и кортеж под вой сирен улетел в ясную вечернюю даль.
— Ну ладно, хорошо, — нехотя сказал Рюмин и остановился. Оторвал телефон от уха и прижал к груди. — Где ваш старший?
— У того выхода, — ответил охранник. — Рядом с фонтаном.
— Стойте здесь и делайте вид, будто ничего не произошло. Главное — без паники! — назидательно сказал Рюмин и снова поднес мобильный к уху. — Доложите обстановку!
— Уважаемый абонент! Баланс вашего счета составляет один доллар США и пятьдесят девять центов, — в шестой раз повторил механический голос.
— Понял! — кивнул капитан. — Я вхожу. Без меня ничего не предпринимайте.
Охранник открыл перед ним дверь. Рюмин сокрушенно покачал головой.
— Ничего не поделаешь. Служба!***
Миновав первый кордон, Рюмин столкнулся с новым препятствием. Снаружи, у выхода из дворца в парк, стояли еще четверо ребят с короткими стрижками и в строгих костюмах.
Путь в боковые коридоры закрывали бутафорские щиты, удачно имитировавшие мрамор, которым были отделаны внутренние стены дворца. Дорога на лестницу была перекрыта.
Капитан понял, что оказался в мышеловке. В запасе оставалось несколько секунд. Потом его невинная шалость раскроется, и тогда останется лишь уповать на наличие у охраны здорового чувства юмора. В этом Рюмин почему-то сомневался. Шутку про вязаные шапочки ему не простят.
Решение пришло мгновенно. Капитан увидел две длинные вешалки. Убедившись, что на него никто не смотрит, Рюмин скользнул за ту, что стояла справа, и через несколько секунд появился вновь, совершенно изменившийся. Теперь он напоминал Антонио Бандераса в роли Зорро: на лице — бархатная полумаска с прорезями для глаз и длинный, до пят, черный плащ с шелковой подкладкой.
Придав походке неспешность, а осанке — величавость, Рюмин прошествовал мимо охранников, едва удостоив их небрежным кивком.
Он ступил на дорожку, посыпанную гранитной крошкой, и в этот момент струнный квинтет грянул что-то бравурное. Лениво извергавшийся фонтан ударил в небо; серебряные брызги засверкали, подсвеченные разноцветными софитами.
Огромное белое полотнище, от которого начинался подиум, озарилось оранжевым светом, затем — голубым, потом — бледно-зеленым. Из-за него вышел высокий плотный человек в напудренном парике. Пышные букли не позволяли разобрать черты лица, но Рюмин хорошо видел короткую рыжую эспаньолку. Мужчина был одет в белую свободную рубашку с длинными манжетами и расшитый золотом жилет из алого бархата. Он поклонился, приветствуя собравшихся, и трижды хлопнул в ладоши, после чего направился к столам, за которыми сидели гости.
Камерный оркестр заиграл новую мелодию. Из-за полотнища появилась девушка в голубом платье с глубоким декольте и пышным кринолином. На талии, чуть сбоку, красовалась табличка с номером «1».
Рюмин заметил, как один из гостей (здесь почему-то были одни мужчины, и все, как на подбор, немолодые, но отчаянно молодившиеся) поднял лежавшую перед ним табличку с «единицей» и бросил на стол несколько фишек, как в казино. Человек в бархатном жилете (Рюмин мысленно окрестил его «распорядителем»), прохаживавшийся за спинами гостей, удовлетворенно кивнул.
Девушка дошла до конца подиума и развернулась. Капитан с удивлением увидел, что задняя часть платья отсутствует напрочь; одни лишь тонкие тесемки, перекрещивающиеся на спине, и голубая атласная лента, стягивающая талию. На модели не было даже белья. Негромкий вздох одобрения, пробежавший над столом, свидетельствовал, что гости по достоинству оценили длинные стройные ноги и упругие ягодицы девушки. Еще один мужчина поднял табличку с «единицей» и бросил фишки, и его кучка была ощутимо больше, чем у первого.
«Черт возьми! — подумал Рюмин. — Как приятно оказаться в компании истинных ценителей!».
Первую модель сменила другая, в алом платье. Точнее, в полуплатье — все повторилось, только ставки на сей раз были больше.
Девушки восхищали идеальными фигурами и нежной кожей; платья поражали изысканностью силуэтов, отменно подобранными тканями и роскошью отдельных деталей… Но Рюмина не покидало чувство гадливости, словно он наступил на тухлую жабу. Негромкий стук фишек вызывал тошноту.
Впрочем, у капитана не было времени размышлять о происходящем. Гораздо больше его занимала буква «М», выведенная на полотнище. «Знакомый узорчик! Я уже видел подобное — над кроватью убитой!».
Ему нужно было срочно поговорить с Этель. Рюмин догадывался, что означают ее слова, сказанные по телефону: «У нас сегодня показ, а потом…». Капитан медленно пошел вдоль стены в сторону полотнища.
Он искал девушку, похожую на Жанну Фриске.***
Появление за кулисами незнакомца в маске и плаще никого не испугало и даже не удивило. Здесь царила деловитая суета.
Некто неопределенного пола с выбеленными прядями и кокетливым чубчиком помогал моделям одеваться. Обнаженные девушки стояли перед ним в ряд, с платьями в руках, терпеливо дожидаясь своей очереди.
Бесполое существо не церемонилось. Оно щипало девушек за соски, хлопало по ягодицам, ругалось, называя всех «коровами» и «толстухами». Модели покорно сносили издевательства: то ли потому, что уже привыкли, то ли — потому, что существо при этом ухитрялось быстро и здорово делать свою работу.
Перед ним стоял столик, заваленный различными тенями, гильзами помады, тюбиками туши и прочими штучками, о названиях и предназначении которых Рюмин даже не догадывался.
Два-три взмаха кисточкой, уверенное движение помадой, короткая струйка лака с блестками, — и девушка преображалась. По мнению Рюмина, не всегда в лучшую сторону, но он подумал, что может чего-то и не понимать. Затем модель продевала руки в рукава платья; бесполый, шлепая и щипая ее, затягивал на спине тесемки и напутствовал тягучим: «Иди уж, уродина!».
Увидев Рюмина, существо завопило от восторга:
— Девочки, к нам гость! Ах, как бедному мальчику не терпится! Ты такой страстный, красавчик? Девочки, не стесняйтесь! Покажите ему свое оборудование!
Пораженный обилием прекрасных женских тел, Рюмин долго не мог понять, кто же из моделей похож на Жанну Фриске, — взгляд упорно отказывался фокусироваться на лицах.
— Ну что? Тебе нравится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40