Впрочем, легче от этого не становилось.
— Разрешите идти? — спросил капитан. Надточий кивнул.
— Идите.
44
Ночь выдалась ужасная. Вяземская не смогла бы заснуть, если бы не помощь Александра. Северцев насильно засунул Анну под горячий душ, заставил выпить почти целый стакан коньяка и уложил в постель, накрыв теплым одеялом.
Только после этого дрожь немного унялась. Иногда, вспоминая пережитый кошмар, Вяземская принималась тихонько плакать; тогда Александр шептал ей на ушко неясные слова, целовал и гладил по голове.
— Все уже позади, — говорил он. — Ничего этого больше не повторится. Не бойся, я здесь. Я с тобой.
— Иди ко мне, — всхлипывая, сказала Анна.
Северцев разделся и лег. Она спрятала голову у него на груди, пригрелась… Слезы высохли, и Анна уснула. А утром…***
…все казалось не таким уж страшным. Конечно, она совершила чудовищную глупость, отправившись в ресторан. Но, к счастью, это поправимая ошибка.
Главное — Александр был рядом. Он хлопотал вокруг Анны, возился с ней, как заботливая курица-наседка с недосиженным яйцом.
— Кофе или чай?
— Шоколад.
— Ну, разумеется. Я так и думал.
Вяземская приняла душ, и ей стало еще лучше. Теплая вода, хоть и не окончательно, но размыла тяжесть, лежавшую на душе.
Анна вышла из ванной и увидела в прихожей Северцева, натягивающего ботинки.
— Ты уже уходишь? Без меня?
— Извини. Надо срочно кое с кем встретиться.
Вяземская подошла к Александру, обеими руками обвила его шею.
— Это… из-за вчерашнего?
Северцев молчал, но Анна все прочитала в его глазах. Врать он не умел. А пугать — не хотел.
Александр поцеловал ее — в губы, лоб, шею.
— Ты только не волнуйся. Я обязательно что-нибудь придумаю. Все будет хорошо.
— Конечно, — ответила Анна. — Разве может быть иначе?***
Она с удовольствием съела бутерброд, выпила чашку горячего шоколада. Потом — уложила волосы и накрасилась.
«Сегодня — пятница. Рабочая неделя подошла к концу, а в выходные…»
В выходные они куда-нибудь пойдут, хорошенько повеселятся и забудут о случившемся, как о страшном сне. Который — и Вяземская искренне в это верила — никогда больше не повторится.
И все же… Заноза, засевшая в сердце, больно саднила и не давала покоя. Что-то было не так, как обычно.***
Что именно — Анна поняла, когда села в темно-синий глазастый «Лансер» и выехала со стоянки.
Аллея с пожелтевшими липами разделяла бульвар генерала Карбышева на две полосы с односторонним движением. Вяземская выехала со двора и повернула направо, в сторону улицы маршала Тухачевского. На Т-образном перекрестке она остановилась и пропустила троллейбус 59-го маршрута. Дорога была свободна; Анна еще раз повернула направо и поехала по широкой улице… Джип!
Он возник в зеркале заднего вида так неожиданно, будто соткался из воздуха. Антрацитово-черный «Шевроле-Тахо» с тонированными стеклами. Хромированная решетка радиатора ослепительно сверкала, машина сияла чистотой, но номера… Они были замазаны свежей, еще не высохшей грязью. Анна далее видела зеленый пучок травы, прилипший к заляпанному металлу.
У Вяземской перехватило дыхание. Она вздрогнула. «Лансер», послушный малейшему колебанию руля, рыскнул в сторону.
«Это совпадение… Мало ли в Москве черных «Тахо»? Нет, это невозможно…»
Светофор на пересечении с улицей Народного Ополчения горел красным запрещающим сигналом. Анна перестроилась в правый ряд. Джип остановился в нескольких метрах от нее, а затем… Он стал медленно сокращать расстояние.
«Шевроле» дернулся, сдвинулся на полметра и замер. Огромные фары вспыхнули дальним светом и тут же погасли. Затем «Тахо» снова рванулся вперед и, прокатившись метр, припал на широкие передние покрышки. Черный автомобиль напоминал огромного хищника, подкрадывающегося к жертве. Он готовился к последнему, смертельному прыжку. Фары опять мигнули.
Вяземская не могла оторвать взгляд от зеркала. Рука беспорядочно металась по панели, пытаясь нащупать кнопку центрального замка. Щелк! Двери в «Лансере» заблокировались, но, по сути, это ничего не меняло. По сравнению с огромным черным монстром машина Анны выглядела консервной банкой. Вряд ли она могла служить надежной защитой.
Джип уже приблизился к «Лансеру» вплотную. Хромированная ухмыляющаяся морда «Тахо» нависла над темно-синим багажником. Вяземская услышала тихий хруст. Она всем телом ощутила легкий толчок, «Лансер» медленно пополз вперед. Полуторатонная машина не могла устоять под натиском восьмицилиндрового двигателя объемом почти в шесть литров. Для «Шевроле» это было пустяковой забавой. Он являлся полновластным хозяином ситуации. Джип выталкивал легковушку на полосу движения, прямо под колеса машин, ехавших перпендикулярно.
Слезы сами собой брызнули из глаз Анны. Вяземская истошно закричала; нога отпустила педаль тормоза и нажала на газ. «Лансер», не дожидаясь зеленого сигнала, вылетел на улицу Народного Ополчения.
Анна не могла понять, каким чудом ей удалось избежать столкновения. Еще немного и ее смяло бы маршрутное такси. Водитель «маршрутки» резко затормозил; раздался визг колодок, затем — пронзительный гудок клаксона.
Вяземская не отпускала акселератор. «Лансер», набирая скорость, мчался вперед. Анна по диагонали пересекла все четыре ряда — от правого до крайнего левого. У нее не было времени оглянуться и посмотреть, едет ли следом джип: Вяземская не могла отвести глаз от дороги.
Светофор на пешеходном переходе замигал; загорелся желтый свет… Анна вылетела на встречную и проехала уже на красный.
Вяземская хотела, чтобы поблизости оказалась милиция; чтобы ее остановили и потребовали предъявить документы. Более, с каким удовольствием она заплатила бы штраф! Но Анна, как назло, не видела ни одного белого автомобиля с синей полосой. Значит… Бежать! Другого выхода не было.
Левый поворот, на проспект маршала Жукова, под визг покрышек и возмущенный вой клаксонов. Снова ускорение — предельное, на которое только был способен двигатель «Лансера» — снова газ в пол и снова безумная гонка. Пальцы до боли, до судорог сжимали обод руля.
Анна уже и не надеялась, что сможет когда-нибудь их расцепить.
У метро «Полежаевская» движение стало более плотным. Поток замедлился. Анна наконец-то нашла в себе силы и посмотрела в зеркало.
Никого. Черный «Тахо» отстал. Наверное, сегодня за ней не угнался бы и сам Шумахер. Вяземская подъехала к бордюру, остановилась. Сумочка, лежавшая на переднем сиденье, упала. Пудреница, духи, бумажник — все вещи высыпались из сумки и валялись на полу. Анна нагнулась и принялась лихорадочно шарить по коврику, пытаясь найти мобильный.
Наконец она нашла его — аппарат завалился под сиденье. Вяземская схватила телефон. Пальцы промахивались мимо кнопок, она никак не могла набрать номер Александра.
Внезапно раздался короткий сигнал. Звук был густым и сочным, низким, как у парохода. Анна замерла. Медленно подняла глаза на зеркало… Позади «Лансера» стоял черный джип.
Вяземская продолжала набирать номер. Водитель «Тахо», безусловно, видел, что она делает. И тогда…
Дверь джипа открылась. На широкую подножку ступила нога в коричневом ботинке.
Это было уже слишком. Анна не выдержала. Она закричала и в ужасе отбросила мобильный. Телефон стукнулся о стекло пассажирской двери, раздался хруст ломающейся пластмассы.
Тело работало само по себе, действия опережали с трудом ворочавшиеся мысли. Нога терзала акселератор, руки крутили руль… «Лансер» сорвался с места. Гонка продолжалась.
Джип неотвязно следовал за Анной. Он забавлялся с ней, словно кот с полузадушенной мышью. «Тахо» отпускал ее вперед, затем в несколько мощных прыжков настигал и почти доставал задний бампер. Он перестраивался и ехал параллельно, едва не касаясь двери «Лансера» высокими покрышками. Так они — хищник и жертва — промчались по Хорошевскому шоссе, Красной Пресне и Садовому кольцу.
Вяземская была близка к исступлению. Она уже плохо понимала, что происходит, только чувствовала опасность, исходившую от черного джипа. Анна повернула в Кропоткинский переулок и прижалась к самой проходной; еще немного и она бы въехала в будку охранника.
«Тахо» замер в десяти метрах позади нее. Он стоял и выжидал. Анна, ломая ногти о ручку двери, выскочила из машины и бросилась в дверь проходной.
Джип коротко просигналил, рванул, и… исчез. Только в густой пыли остались следы от широких протекторов.
Вяземская ворвалась в ординаторскую и первым делом дала волю чувствам: закрыла дверь на ключ, забилась в угол и горько разрыдалась. Потом, немного успокоившись, позвонила Александру.
— Я хочу, чтобы ты приехал!***
— Черный «Шевроле-Тахо»? — нахмурился Северцев.
— Он преследовал меня! — воскликнула Анна.
— Вспомни, где ты его впервые увидела?
— На улице Тухачевского.
— Это недалеко от дома?
Анна похолодела. До сих пор эта мысль почему-то не приходила ей в голову, но Северцев сразу выделил главное. Джип преследовал ее почти от самого дома, значит… Убийца знает, где она живет?
— Да, — тихонько всхлипнула Анна.
Северцев молча покачал головой.
— Что? — замирая от страха, спросила Вяземская.
— Нет, ничего… — он подошел к Анне, взял ее руки в свои, прижал к груди.
Александр стоял, раздумывая о чем-то. Вяземская видела, что решение дается ему нелегко, но… он должен был его принять. Больше некому — Анна все еще не могла придти в себя. Ответственность ложилась на плечи Северцева, и, к его чести, он не пытался этого избежать.
— Ты можешь написать заявление на отпуск? — спросил Александр. — За свой счет? Недели на две?
— Ну… — Вяземская пожала плечами. — Думаю, да.
— Напиши прямо сейчас. И никуда отсюда не выходи — в институте ты в безопасности.
Анна кивнула.
— Я приеду за тобой, как только освобожусь. Дай мне ключи от квартиры и скажи, где лежит загранпаспорт.
— Ты хочешь уехать? — догадалась Вяземская.
— Я хочу увезти тебя, — мягко поправил Александр. — Игры кончились.
45
Самым паршивым в этой ситуации было то, что начальник приказал сдать оружие.
Рюмин нехотя плелся в оружейную комнату. Он всячески оттягивал грустный момент расставания.
За годы службы пистолет превратился в нечто большее, чем кусок вороненой стали. Безусловно, с ним Рюмин чувствовал себя увереннее, однако не это было главным. Бандит с оружием тоже чувствует себя уверенно, но пистолет, купленный на черном рынке, — просто машинка для убийства и не более того.
Для капитана табельный «Макаров» являлся символом: как для сторожевого пса — ошейник, утыканный острыми шипами. Приятная холодная тяжесть не позволяла Рюмину забыть, что он — страж закона. А закон — такая штука, которую нельзя выразить в чем-то материальном: в рублях, автомобилях или квадратных метрах. Закон требовал служения. Это наполняло жизнь капитана правильным смыслом. Другого смысла, к сожалению, не было.
А теперь, похоже, и этого не осталось. Опер без пистолета — все равно, что священник без креста. Или — пианист без рояля. Ноль. Пустое место. Ничтожество.
Рюмин спустился в оружейку, сдал пистолет, расписался в толстой тетради. Петли сейфа что-то издевательски пропели, лязгнул замок, и… Все. Никогда еще капитан не чувствовал себя таким потерянным и несчастным.
Он поднялся на второй этаж, в лабораторию к Петровскому. Теперь у Рюмина была уйма свободного времени. На самом деле, не уйма — пустота. И ее надо было чем-то заполнить.
В лаборатории, как всегда, было накурено. Джо Коккер пытался расплавить колонки китайской магнитолы. Колонки пока держались.
— Можешь не подавать мне руку, — сказал капитан с порога. — Я — ущербный…
Мужчины обменялись крепким рукопожатием.
— Неважно выглядишь, — заметил Стас.
— Хорошо, что вообще как-то выгляжу, — ответил Рюмин.
— Что собираешься делать?
Новости в здании на Петровке распространялись быстро. Здесь умели работать с информацией — добывать по крупицам и складывать их в цельную картину.
— Напьюсь… — меланхолично сказал капитан.
— А потом?
— Продолжу…
— Что-то мне не нравится твой настрой, — нахмурился криминалист.
— Ты не одинок. Мне тоже.
— Воронцов уже вызывал тебя в кабинет?
— Вызывал? — насторожился Рюмин. — Вызывать можно подозреваемого для допроса, а для дачи свидетельских показаний обычно приглашают… — он пристально посмотрел на Стаса. — Меня готовят к новой роли? Козла отпущения?
— Разве ты еще не прочитал сценарий? Похоже, это не ты, а я буду носить тебе передачки.
— Ты что-то знаешь?
Петровский взял капитана за рукав и подвел поближе к магнитоле.
— Говорят, у Рудакова были какие-то доказательства. Он за кем-то следил, но не очень удачно.
— А при чем здесь я?
— У него в кармане лежал твой адрес. Я проверял эту бумажку на наличие отпечатков, следов пота и так далее. Жена вспомнила, что в то утро он взял с собой фотоаппарат. Фотоаппарат нашли. Теперь все ищут пленку, — криминалист выразительно посмотрел на Рюмина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Разрешите идти? — спросил капитан. Надточий кивнул.
— Идите.
44
Ночь выдалась ужасная. Вяземская не смогла бы заснуть, если бы не помощь Александра. Северцев насильно засунул Анну под горячий душ, заставил выпить почти целый стакан коньяка и уложил в постель, накрыв теплым одеялом.
Только после этого дрожь немного унялась. Иногда, вспоминая пережитый кошмар, Вяземская принималась тихонько плакать; тогда Александр шептал ей на ушко неясные слова, целовал и гладил по голове.
— Все уже позади, — говорил он. — Ничего этого больше не повторится. Не бойся, я здесь. Я с тобой.
— Иди ко мне, — всхлипывая, сказала Анна.
Северцев разделся и лег. Она спрятала голову у него на груди, пригрелась… Слезы высохли, и Анна уснула. А утром…***
…все казалось не таким уж страшным. Конечно, она совершила чудовищную глупость, отправившись в ресторан. Но, к счастью, это поправимая ошибка.
Главное — Александр был рядом. Он хлопотал вокруг Анны, возился с ней, как заботливая курица-наседка с недосиженным яйцом.
— Кофе или чай?
— Шоколад.
— Ну, разумеется. Я так и думал.
Вяземская приняла душ, и ей стало еще лучше. Теплая вода, хоть и не окончательно, но размыла тяжесть, лежавшую на душе.
Анна вышла из ванной и увидела в прихожей Северцева, натягивающего ботинки.
— Ты уже уходишь? Без меня?
— Извини. Надо срочно кое с кем встретиться.
Вяземская подошла к Александру, обеими руками обвила его шею.
— Это… из-за вчерашнего?
Северцев молчал, но Анна все прочитала в его глазах. Врать он не умел. А пугать — не хотел.
Александр поцеловал ее — в губы, лоб, шею.
— Ты только не волнуйся. Я обязательно что-нибудь придумаю. Все будет хорошо.
— Конечно, — ответила Анна. — Разве может быть иначе?***
Она с удовольствием съела бутерброд, выпила чашку горячего шоколада. Потом — уложила волосы и накрасилась.
«Сегодня — пятница. Рабочая неделя подошла к концу, а в выходные…»
В выходные они куда-нибудь пойдут, хорошенько повеселятся и забудут о случившемся, как о страшном сне. Который — и Вяземская искренне в это верила — никогда больше не повторится.
И все же… Заноза, засевшая в сердце, больно саднила и не давала покоя. Что-то было не так, как обычно.***
Что именно — Анна поняла, когда села в темно-синий глазастый «Лансер» и выехала со стоянки.
Аллея с пожелтевшими липами разделяла бульвар генерала Карбышева на две полосы с односторонним движением. Вяземская выехала со двора и повернула направо, в сторону улицы маршала Тухачевского. На Т-образном перекрестке она остановилась и пропустила троллейбус 59-го маршрута. Дорога была свободна; Анна еще раз повернула направо и поехала по широкой улице… Джип!
Он возник в зеркале заднего вида так неожиданно, будто соткался из воздуха. Антрацитово-черный «Шевроле-Тахо» с тонированными стеклами. Хромированная решетка радиатора ослепительно сверкала, машина сияла чистотой, но номера… Они были замазаны свежей, еще не высохшей грязью. Анна далее видела зеленый пучок травы, прилипший к заляпанному металлу.
У Вяземской перехватило дыхание. Она вздрогнула. «Лансер», послушный малейшему колебанию руля, рыскнул в сторону.
«Это совпадение… Мало ли в Москве черных «Тахо»? Нет, это невозможно…»
Светофор на пересечении с улицей Народного Ополчения горел красным запрещающим сигналом. Анна перестроилась в правый ряд. Джип остановился в нескольких метрах от нее, а затем… Он стал медленно сокращать расстояние.
«Шевроле» дернулся, сдвинулся на полметра и замер. Огромные фары вспыхнули дальним светом и тут же погасли. Затем «Тахо» снова рванулся вперед и, прокатившись метр, припал на широкие передние покрышки. Черный автомобиль напоминал огромного хищника, подкрадывающегося к жертве. Он готовился к последнему, смертельному прыжку. Фары опять мигнули.
Вяземская не могла оторвать взгляд от зеркала. Рука беспорядочно металась по панели, пытаясь нащупать кнопку центрального замка. Щелк! Двери в «Лансере» заблокировались, но, по сути, это ничего не меняло. По сравнению с огромным черным монстром машина Анны выглядела консервной банкой. Вряд ли она могла служить надежной защитой.
Джип уже приблизился к «Лансеру» вплотную. Хромированная ухмыляющаяся морда «Тахо» нависла над темно-синим багажником. Вяземская услышала тихий хруст. Она всем телом ощутила легкий толчок, «Лансер» медленно пополз вперед. Полуторатонная машина не могла устоять под натиском восьмицилиндрового двигателя объемом почти в шесть литров. Для «Шевроле» это было пустяковой забавой. Он являлся полновластным хозяином ситуации. Джип выталкивал легковушку на полосу движения, прямо под колеса машин, ехавших перпендикулярно.
Слезы сами собой брызнули из глаз Анны. Вяземская истошно закричала; нога отпустила педаль тормоза и нажала на газ. «Лансер», не дожидаясь зеленого сигнала, вылетел на улицу Народного Ополчения.
Анна не могла понять, каким чудом ей удалось избежать столкновения. Еще немного и ее смяло бы маршрутное такси. Водитель «маршрутки» резко затормозил; раздался визг колодок, затем — пронзительный гудок клаксона.
Вяземская не отпускала акселератор. «Лансер», набирая скорость, мчался вперед. Анна по диагонали пересекла все четыре ряда — от правого до крайнего левого. У нее не было времени оглянуться и посмотреть, едет ли следом джип: Вяземская не могла отвести глаз от дороги.
Светофор на пешеходном переходе замигал; загорелся желтый свет… Анна вылетела на встречную и проехала уже на красный.
Вяземская хотела, чтобы поблизости оказалась милиция; чтобы ее остановили и потребовали предъявить документы. Более, с каким удовольствием она заплатила бы штраф! Но Анна, как назло, не видела ни одного белого автомобиля с синей полосой. Значит… Бежать! Другого выхода не было.
Левый поворот, на проспект маршала Жукова, под визг покрышек и возмущенный вой клаксонов. Снова ускорение — предельное, на которое только был способен двигатель «Лансера» — снова газ в пол и снова безумная гонка. Пальцы до боли, до судорог сжимали обод руля.
Анна уже и не надеялась, что сможет когда-нибудь их расцепить.
У метро «Полежаевская» движение стало более плотным. Поток замедлился. Анна наконец-то нашла в себе силы и посмотрела в зеркало.
Никого. Черный «Тахо» отстал. Наверное, сегодня за ней не угнался бы и сам Шумахер. Вяземская подъехала к бордюру, остановилась. Сумочка, лежавшая на переднем сиденье, упала. Пудреница, духи, бумажник — все вещи высыпались из сумки и валялись на полу. Анна нагнулась и принялась лихорадочно шарить по коврику, пытаясь найти мобильный.
Наконец она нашла его — аппарат завалился под сиденье. Вяземская схватила телефон. Пальцы промахивались мимо кнопок, она никак не могла набрать номер Александра.
Внезапно раздался короткий сигнал. Звук был густым и сочным, низким, как у парохода. Анна замерла. Медленно подняла глаза на зеркало… Позади «Лансера» стоял черный джип.
Вяземская продолжала набирать номер. Водитель «Тахо», безусловно, видел, что она делает. И тогда…
Дверь джипа открылась. На широкую подножку ступила нога в коричневом ботинке.
Это было уже слишком. Анна не выдержала. Она закричала и в ужасе отбросила мобильный. Телефон стукнулся о стекло пассажирской двери, раздался хруст ломающейся пластмассы.
Тело работало само по себе, действия опережали с трудом ворочавшиеся мысли. Нога терзала акселератор, руки крутили руль… «Лансер» сорвался с места. Гонка продолжалась.
Джип неотвязно следовал за Анной. Он забавлялся с ней, словно кот с полузадушенной мышью. «Тахо» отпускал ее вперед, затем в несколько мощных прыжков настигал и почти доставал задний бампер. Он перестраивался и ехал параллельно, едва не касаясь двери «Лансера» высокими покрышками. Так они — хищник и жертва — промчались по Хорошевскому шоссе, Красной Пресне и Садовому кольцу.
Вяземская была близка к исступлению. Она уже плохо понимала, что происходит, только чувствовала опасность, исходившую от черного джипа. Анна повернула в Кропоткинский переулок и прижалась к самой проходной; еще немного и она бы въехала в будку охранника.
«Тахо» замер в десяти метрах позади нее. Он стоял и выжидал. Анна, ломая ногти о ручку двери, выскочила из машины и бросилась в дверь проходной.
Джип коротко просигналил, рванул, и… исчез. Только в густой пыли остались следы от широких протекторов.
Вяземская ворвалась в ординаторскую и первым делом дала волю чувствам: закрыла дверь на ключ, забилась в угол и горько разрыдалась. Потом, немного успокоившись, позвонила Александру.
— Я хочу, чтобы ты приехал!***
— Черный «Шевроле-Тахо»? — нахмурился Северцев.
— Он преследовал меня! — воскликнула Анна.
— Вспомни, где ты его впервые увидела?
— На улице Тухачевского.
— Это недалеко от дома?
Анна похолодела. До сих пор эта мысль почему-то не приходила ей в голову, но Северцев сразу выделил главное. Джип преследовал ее почти от самого дома, значит… Убийца знает, где она живет?
— Да, — тихонько всхлипнула Анна.
Северцев молча покачал головой.
— Что? — замирая от страха, спросила Вяземская.
— Нет, ничего… — он подошел к Анне, взял ее руки в свои, прижал к груди.
Александр стоял, раздумывая о чем-то. Вяземская видела, что решение дается ему нелегко, но… он должен был его принять. Больше некому — Анна все еще не могла придти в себя. Ответственность ложилась на плечи Северцева, и, к его чести, он не пытался этого избежать.
— Ты можешь написать заявление на отпуск? — спросил Александр. — За свой счет? Недели на две?
— Ну… — Вяземская пожала плечами. — Думаю, да.
— Напиши прямо сейчас. И никуда отсюда не выходи — в институте ты в безопасности.
Анна кивнула.
— Я приеду за тобой, как только освобожусь. Дай мне ключи от квартиры и скажи, где лежит загранпаспорт.
— Ты хочешь уехать? — догадалась Вяземская.
— Я хочу увезти тебя, — мягко поправил Александр. — Игры кончились.
45
Самым паршивым в этой ситуации было то, что начальник приказал сдать оружие.
Рюмин нехотя плелся в оружейную комнату. Он всячески оттягивал грустный момент расставания.
За годы службы пистолет превратился в нечто большее, чем кусок вороненой стали. Безусловно, с ним Рюмин чувствовал себя увереннее, однако не это было главным. Бандит с оружием тоже чувствует себя уверенно, но пистолет, купленный на черном рынке, — просто машинка для убийства и не более того.
Для капитана табельный «Макаров» являлся символом: как для сторожевого пса — ошейник, утыканный острыми шипами. Приятная холодная тяжесть не позволяла Рюмину забыть, что он — страж закона. А закон — такая штука, которую нельзя выразить в чем-то материальном: в рублях, автомобилях или квадратных метрах. Закон требовал служения. Это наполняло жизнь капитана правильным смыслом. Другого смысла, к сожалению, не было.
А теперь, похоже, и этого не осталось. Опер без пистолета — все равно, что священник без креста. Или — пианист без рояля. Ноль. Пустое место. Ничтожество.
Рюмин спустился в оружейку, сдал пистолет, расписался в толстой тетради. Петли сейфа что-то издевательски пропели, лязгнул замок, и… Все. Никогда еще капитан не чувствовал себя таким потерянным и несчастным.
Он поднялся на второй этаж, в лабораторию к Петровскому. Теперь у Рюмина была уйма свободного времени. На самом деле, не уйма — пустота. И ее надо было чем-то заполнить.
В лаборатории, как всегда, было накурено. Джо Коккер пытался расплавить колонки китайской магнитолы. Колонки пока держались.
— Можешь не подавать мне руку, — сказал капитан с порога. — Я — ущербный…
Мужчины обменялись крепким рукопожатием.
— Неважно выглядишь, — заметил Стас.
— Хорошо, что вообще как-то выгляжу, — ответил Рюмин.
— Что собираешься делать?
Новости в здании на Петровке распространялись быстро. Здесь умели работать с информацией — добывать по крупицам и складывать их в цельную картину.
— Напьюсь… — меланхолично сказал капитан.
— А потом?
— Продолжу…
— Что-то мне не нравится твой настрой, — нахмурился криминалист.
— Ты не одинок. Мне тоже.
— Воронцов уже вызывал тебя в кабинет?
— Вызывал? — насторожился Рюмин. — Вызывать можно подозреваемого для допроса, а для дачи свидетельских показаний обычно приглашают… — он пристально посмотрел на Стаса. — Меня готовят к новой роли? Козла отпущения?
— Разве ты еще не прочитал сценарий? Похоже, это не ты, а я буду носить тебе передачки.
— Ты что-то знаешь?
Петровский взял капитана за рукав и подвел поближе к магнитоле.
— Говорят, у Рудакова были какие-то доказательства. Он за кем-то следил, но не очень удачно.
— А при чем здесь я?
— У него в кармане лежал твой адрес. Я проверял эту бумажку на наличие отпечатков, следов пота и так далее. Жена вспомнила, что в то утро он взял с собой фотоаппарат. Фотоаппарат нашли. Теперь все ищут пленку, — криминалист выразительно посмотрел на Рюмина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40