— Но пока безуспешно.
— Далее если найдут, что это им даст?
— Улику. А базу Воронцов подведет, можешь не сомневаться. Мой тебе совет — найди пленку первым. Ты же это умеешь.
— Стас… Ты действительно думаешь, что мне есть, что скрывать? Ты считаешь, что я… Убийца?
Петровский замолчал.
— Я считаю, — сказал он после паузы, — что каждый гражданин имеет право быть убийцей.
Рюмин собирался возразить, но криминалист схватил его за руку и крепко сжал.
— Забудь. Просто найди пленку, и все. Тогда я спокойно лягу в больницу.***
Пленка… Она, безусловно, где-то была. Судя по тому, что Воронцов пока не сумел ее найти, разгадка лежала на поверхности. Но где?
Капитан вышел из здания на Петровке, сел в машину и поехал. Без всякой видимой цели — лишь бы подальше от городского управления.
Как ни странно, за рулем лучше думалось. «Восьмерка», в отличие, скажем, от «Мерседеса», не могла ехать сама — ею нужно было управлять. Руки и ноги работали в едином слаженном ритме, отточенные двигательные стереотипы контролировали процесс вождения. Голова при этом оставалась свободной.
Итак, пленка… В квартире Рудакова? Воронцов наверняка обыскал ее вдоль и поперек. Напрасный труд. Там ее не было и быть не могло: Рудаков ведь так и не успел подняться в квартиру, его убили в подземном гараже.
Тогда… В машине? Нет, только не это. Значит, где? В модельном агентстве? Ведь фотоаппарат обнаружили именно там, и он был заряжен — новой, чистой кассетой.
Да, пожалуй. Это уже ближе к истине, но Капитан хорошо знал Воронцова. Человек без фантазии, однако усердный. Он бы сжег модельное агентство к чертовой матери, а потом просеял золу и пепел, но обязательно нашел бы пленку. Пленку…
Внезапно Рюмина осенило. А что, если искать нужно вовсе не ее, а что-то другое? Что?
«Черт! Это же так просто! — подумал капитан. — Неужели…».
Версия нуждалась в проверке. Обязательно. Срочно.***
Рюмин припарковал машину на стоянке перед «Моцартом», в Грохольском переулке. Прежде чем остановиться, он внимательно огляделся — автомобилей с голубыми номерами нигде не видно. Значит, можно не опасаться столкнуться с кем-нибудь из опричников Воронцова.
Капитан подошел к охраннику, сидевшему при входе, показал удостоверение.
— Опять? — неприветливо спросил тот. — Вы еще не устали?
— Вот что, любезный, — строго сказал Рюмин. — Мы никогда не устаем. Работаем до тех пор, пока не добьемся результата.
Охранник неохотно поднялся со стула.
— Что на этот раз? Будете перекапывать зимний сад? Выдергивать пальмы из кадок?
— Я хочу осмотреть кабинет, — ответил капитан. — У вас есть ключи?
— Кабинет?! — охранник не поверил своим ушам. — Это что, шутка?
— Я бы тогда улыбнулся. Берите ключи и пойдем.
— Послушайте… — на лице охранника было написано сомнение. — Ваши сотрудники уехали полчаса назад. Они перерыли весь кабинет и ничего не нашли.
— Они были с собакой? — поинтересовался Рюмин.
— Нет… — охранник заглянул за спину капитана. — А вы?
— А я — с собакой, — Рюмин увидел изумленный взгляд охранника и пояснил. — У нее тепловой удар. Осталась в машине.
— Вы издеваетесь?
— Нет, это вы издеваетесь! — вскипел капитан. — Вы препятствуете проведению оперативно-следственных мероприятий! Я доложу об этом в рапорте. — Рюмин достал из кармана блокнот и ручку. — Как ваша фамилия?
Охранник после недолгих колебаний вытащил из ящика стола ключи. Они поднялись на второй этаж, прошли до конца коридора. Щелкнул замок…
— Я быстро, — сказал капитан и устремился к пастельному рисунку Дега. — Здравствуйте, девочки! Скучали без меня?
Рюмин отодвинул репродукцию, осмотрел пыльную изнанку. Ничего.
— Хм… — капитан направился к письменному столу. Тоже пусто.
— Ваши сотрудники очень внимательно изучали бар, — с ехидством заметил охранник. — И, по-моему, собирались забрать все бутылки. Надо полагать, для детальной экспертизы.
— Что за гнусные выпады в адрес органов? — грозно спросил Рюмин. — Хотите сказать, что мы не умеем доводить дело до конца? Заберем, что за вопрос!
Он подошел к гардеробу, открыл створки. В шкафу висели восемь костюмов. У капитана был всего один, и то он не знал, по какому случаю его надевать. На работу — жалко, в боксерский зал — глупо.
Внимание Рюмина привлекла аккуратная стопка — джинсы и толстовка, лежавшие на верхней полке. Капитан осмотрел толстовку и отложил в сторону. Затем взял джинсы — пятикарманные, классическая 501-я модель «Levi's», из грубой ткани, не мнущейся, но ломающейся на сгибах. В боковых и задних карманах ничего не оказалось, но в пистоне…
Пальцы Рюмина нащупали сложенный кусочек бумаги. Капитан вытащил и убедился — это то, что он искал.
— Спасибо! — сказал Рюмин. — Я, пожалуй, пойду. Беспокоюсь за собачку.
Они спустились на первый этаж. Охранник с видимым облегчением вернулся на место за конторкой.
Капитан зашагал к выходу, на полпути обернулся. Его лицо выражало сильнейшую озабоченность.
— Кстати, у вас есть лом? Или мне привезти свой?
— Лом? — забеспокоился охранник. — Зачем?
— Думаю, придется вскрывать пол. И стены. — Рюмин вздохнул, покачал головой. — Вот так вот. Не прощаюсь.
И он вышел на улицу.***
На квитанции, найденной в джинсах Рудакова, был указан адрес пункта приема пленки — где-то недалеко, рядом с метро «Проспект Мира». Время выполнения заказа датировалось сегодняшним числом.
— Надо поехать и забрать, — вслух сказал капитан. — А потом развесить на всех стендах — «Их разыскивает милиция».
Рука с ключом потянулась к замку зажигания, и в этот момент…
Мобильный в кармане разразился громким звонком.
Капитан посмотрел на дисплей — звонил Северцев.
— Да! Рюмин! Слушаю! — привычной скороговоркой сказал он.
Он слушал, и лицо его быстро менялось.
— Что? А она? Еду!
Через секунду капитан уже не ехал, а летел, направляя «восьмерку» в сторону бульвара генерала Карбышева.
46
Дверь открыл Северцев. Он мрачно посмотрел на Рюмина, словно раздумывал, пускать ли его в квартиру, затем отступил в глубь прихожей.
— Что с ней? — спросил капитан.
Ответа и не требовалось. В доме стоял густой запах валерьянки. Из-за закрытой двери кухни доносились приглушенные рыдания.
Рюмин рванулся было туда, но Александр остановил.
— Не советую. Вряд ли она захочет вас видеть.
— Да. Да-да… — согласился капитан. — Где это?
— Здесь, — Северцев указал на дверь. Рюмин вошел в комнату. Всюду — чистота и порядок. Обыкновенное жилище одинокой женщины, пока еще не подверженное разрушительному влиянию крепкой мужской руки.
Платяной шкаф, бельевой, сервант… На большом, во всю стену, окне, ведущем на лоджию, — чистые занавески. Уютный диванчик, письменный стол, в углу — кровать-Капитан замер. Постель была перевернута, подушки, одеяло и простыня — заляпаны красными пятнами. На стене над кроватью, старательно вычерченный кровью, стоял знакомый вензель «М».
— Когда это случилось? — спросил Рюмин.
— Точно не знаю, — ответил Северцев. — Я встретил Анну после работы, привез домой. Открыл квартиру, и… — он со злостью показал на знак.
— Замок открылся легко?
— Безо всякого усилия. Он не взломан, если вас это интересует. — Александр покосился на дверь и перешел на шепот. — У него есть ключ. Понимаете?
— Да, — кивнул капитан.
— Ни черта вы не понимаете! — вскричал Северцев. — И я — тоже! Я уже жалею, что связался с вами! Что, в конце концов, происходит? Мы охотимся за ним или он — за нами?!
— Успокойся! — сказал Рюмин. — Ты так орешь, словно тебе и впрямь что-то угрожает…
Он не успел договорить. Дверь в комнату открылась, на пороге стояла Анна. Лицо ее было заплакано, глаза припухли, но она держалась прямо и уверенно.
— Он так орет, — сказала Вяземская, и голос ее не дрожал, — потому что боится за меня. Вам этого не понять. Для вас главное — раскрыть очередное преступление. Поставить еще одну галочку. Завершить расследование и списать дело в архив. А люди вам — безразличны.
— Анна Сергеевна…
— И я — тоже!
— Вы несправедливы, Анна Сергеевна, — с укором сказал Рюмин, но лучше бы он этого не говорил.
— Вы, кажется, изволили обидеться? — Вяземская ехидно прищурилась. — Ах, извините великодушно, что задела вашу тонкую поэтическую натуру. Вам так много довелось пережить за последнее время! Ведь это вы сидели в ресторане, выполняя роль подсадной утки, это вы ожидали нападения в любой момент, с любой стороны! Это вас чуть не раздавил черный джип! Едва не раскатал в лепешку своими огромными колесами! Это в вашу квартиру ворвался маньяк и испоганил кровью стены! Не так ли?
— Анна Сергеевна… — капитан не знал, что возразить. Все эти упреки он заслужил. Крыть было нечем. — Хотите, я переночую у вас?
Рюмин посмотрел на Северцева, пытаясь найти у него поддержку.
— Я посижу в прихожей, на табуретке… Могу и на полу, это неважно… Вам так будет спокойнее…
Анна смерила его холодным ненавидящим взглядом. Будь его воля, Рюмин предпочел бы провалиться на месте — сквозь все пятнадцать этажей и даже ниже.
— Катитесь к черту, капитан! — размеренно, почти по слогам, произнесла Вяземская.
И вышла из комнаты.
Александр проводил Рюмина к выходу.
— Анна Сергеевна! Простите… — успел крикнуть капитан.
Ответом ему было молчание. Северцев закрыл дверь.***
Рюмин спустился вниз. Перегнал машину и поставил прямо напротив крыльца. Затем сходил в магазин, купил батон белого хлеба, большой пакет апельсинового сока и две пачки сигарет. Достал из багажника «баллонный» ключ и положил на пол рядом с сиденьем.
Он был готов. Пистолета у него не было, но бритва в кармане и баллонный ключ под рукой вполне могли сгодиться.
Капитан решил быть последовательным и идти до конца. Он понимал, что, если с Вяземской что-нибудь случится, он себе этого никогда не простит.
Угроза пугала своей очевидностью; убийца ходил где-то рядом, постепенно сжимая круги. Рюмин чувствовал, что развязка близка. Преступник не остановится — если его не остановить.
Конечно, капитан мог вызвать следственно-оперативную группу, рассказать обо всем Воронцову — ведь теперь он ведет это дело, да только… Какой в этом прок? Кто ему поверит? И даже если поверят — Воронцов не станет приставлять к Вяземской охрану. У него попросту нет свободных людей.
И, главное, Рюмин заранее знал, что скажет коллега. «Сама виновата. Незачем соваться в мужские игры». И будет, конечно же, прав… По-своему. Капитан не мальчик — он отдавал себе отчет в том, что правда бывает разной.
Он просидел в машине шесть часов — вплоть до самых сумерек. Нестерпимо хотелось в туалет. Рюмин с трудом дождался, когда мальчишки, игравшие во дворе, и бабушки, сидевшие на лавочках, разойдутся по домам; вылез из «восьмерки» и забежал за угол трансформаторной будки.
А потом — вернулся на свой пост. Он даже и не думал таиться — открыто курил, не заботясь о том, чтобы спрятать горящий уголек сигареты. На этот раз он не ловил «на живца» — напротив, отпугивал убийцу. Отводил беду.
К тому же — в этом был простой практический смысл. Почуяв неладное, маньяк занервничает. Он будет вынужден искать какие-то новые ходы и рано или поздно себя выдаст.
Разумеется, самым логичным было бы перевезти Анну в «пентхаус», а самому- провести какое-то время в ее квартире, но… На это не стоило и рассчитывать. Она ни за что не согласится.
Ничего. Он будет сидеть здесь столько, сколько потребуется. Лишь бы не уснуть. Лишь бы не… Лишь бы… Лишь…
Глаза слипались, голова отяжелела, словно была чугунной, и клонилась на грудь. Капитан вытащил из замка зажигания ключи, зажал их в кулаке и вытянул руку перед собой.
Рюмин плавал — по зыбкой границе между дремой и бодрствованием. Это длилось недолго — всего несколько секунд. Всякий раз, когда он засыпал, рука разжималась, и связка, бренча, падала на пол. Тогда он просыпался, снова зажимал в кулаке ключи и вытягивал руку.
Капитан жалел, что купил сок, а не воду, — тогда можно было бы умыться, освежить лицо. Он уже не помнил, когда в последний раз спал по-человечески. Тело настойчиво требовало отдыха, но Рюмин не мог себе этого позволить. Тут убийца, несомненно, имел огромное преимущество. Он имел много преимуществ. Капитан брал другим — характером.***
Он так и не заснул, а когда над Москвой зазолотились первые солнечные лучи, усталость прошла сама собой. Правда, Рюмин не знал — надолго ли.
В шесть утра вышел дворник в оранжевом жилете. Он поднял такую тучу пыли, что капитан расчихался.
Была суббота — никто никуда не торопился. Люди нежились в теплых постелях, досматривая самые приятные, утренние сны.
Из подъезда выбежал мальчишка с пустым полиэтиленовым пакетом. Через несколько минут он вернулся. В пакете лежали молоко и хлеб.
Жизнь брала свое. Несколько часов отдыха, и — новый виток. Новый день. Новые заботы. Новые проблемы. Новые удачи. Новые победы. От этих мыслей Рюмин приободрился. Он даже улыбнулся. И недоверчиво посмотрел на себя в зеркало — правда ли это он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Далее если найдут, что это им даст?
— Улику. А базу Воронцов подведет, можешь не сомневаться. Мой тебе совет — найди пленку первым. Ты же это умеешь.
— Стас… Ты действительно думаешь, что мне есть, что скрывать? Ты считаешь, что я… Убийца?
Петровский замолчал.
— Я считаю, — сказал он после паузы, — что каждый гражданин имеет право быть убийцей.
Рюмин собирался возразить, но криминалист схватил его за руку и крепко сжал.
— Забудь. Просто найди пленку, и все. Тогда я спокойно лягу в больницу.***
Пленка… Она, безусловно, где-то была. Судя по тому, что Воронцов пока не сумел ее найти, разгадка лежала на поверхности. Но где?
Капитан вышел из здания на Петровке, сел в машину и поехал. Без всякой видимой цели — лишь бы подальше от городского управления.
Как ни странно, за рулем лучше думалось. «Восьмерка», в отличие, скажем, от «Мерседеса», не могла ехать сама — ею нужно было управлять. Руки и ноги работали в едином слаженном ритме, отточенные двигательные стереотипы контролировали процесс вождения. Голова при этом оставалась свободной.
Итак, пленка… В квартире Рудакова? Воронцов наверняка обыскал ее вдоль и поперек. Напрасный труд. Там ее не было и быть не могло: Рудаков ведь так и не успел подняться в квартиру, его убили в подземном гараже.
Тогда… В машине? Нет, только не это. Значит, где? В модельном агентстве? Ведь фотоаппарат обнаружили именно там, и он был заряжен — новой, чистой кассетой.
Да, пожалуй. Это уже ближе к истине, но Капитан хорошо знал Воронцова. Человек без фантазии, однако усердный. Он бы сжег модельное агентство к чертовой матери, а потом просеял золу и пепел, но обязательно нашел бы пленку. Пленку…
Внезапно Рюмина осенило. А что, если искать нужно вовсе не ее, а что-то другое? Что?
«Черт! Это же так просто! — подумал капитан. — Неужели…».
Версия нуждалась в проверке. Обязательно. Срочно.***
Рюмин припарковал машину на стоянке перед «Моцартом», в Грохольском переулке. Прежде чем остановиться, он внимательно огляделся — автомобилей с голубыми номерами нигде не видно. Значит, можно не опасаться столкнуться с кем-нибудь из опричников Воронцова.
Капитан подошел к охраннику, сидевшему при входе, показал удостоверение.
— Опять? — неприветливо спросил тот. — Вы еще не устали?
— Вот что, любезный, — строго сказал Рюмин. — Мы никогда не устаем. Работаем до тех пор, пока не добьемся результата.
Охранник неохотно поднялся со стула.
— Что на этот раз? Будете перекапывать зимний сад? Выдергивать пальмы из кадок?
— Я хочу осмотреть кабинет, — ответил капитан. — У вас есть ключи?
— Кабинет?! — охранник не поверил своим ушам. — Это что, шутка?
— Я бы тогда улыбнулся. Берите ключи и пойдем.
— Послушайте… — на лице охранника было написано сомнение. — Ваши сотрудники уехали полчаса назад. Они перерыли весь кабинет и ничего не нашли.
— Они были с собакой? — поинтересовался Рюмин.
— Нет… — охранник заглянул за спину капитана. — А вы?
— А я — с собакой, — Рюмин увидел изумленный взгляд охранника и пояснил. — У нее тепловой удар. Осталась в машине.
— Вы издеваетесь?
— Нет, это вы издеваетесь! — вскипел капитан. — Вы препятствуете проведению оперативно-следственных мероприятий! Я доложу об этом в рапорте. — Рюмин достал из кармана блокнот и ручку. — Как ваша фамилия?
Охранник после недолгих колебаний вытащил из ящика стола ключи. Они поднялись на второй этаж, прошли до конца коридора. Щелкнул замок…
— Я быстро, — сказал капитан и устремился к пастельному рисунку Дега. — Здравствуйте, девочки! Скучали без меня?
Рюмин отодвинул репродукцию, осмотрел пыльную изнанку. Ничего.
— Хм… — капитан направился к письменному столу. Тоже пусто.
— Ваши сотрудники очень внимательно изучали бар, — с ехидством заметил охранник. — И, по-моему, собирались забрать все бутылки. Надо полагать, для детальной экспертизы.
— Что за гнусные выпады в адрес органов? — грозно спросил Рюмин. — Хотите сказать, что мы не умеем доводить дело до конца? Заберем, что за вопрос!
Он подошел к гардеробу, открыл створки. В шкафу висели восемь костюмов. У капитана был всего один, и то он не знал, по какому случаю его надевать. На работу — жалко, в боксерский зал — глупо.
Внимание Рюмина привлекла аккуратная стопка — джинсы и толстовка, лежавшие на верхней полке. Капитан осмотрел толстовку и отложил в сторону. Затем взял джинсы — пятикарманные, классическая 501-я модель «Levi's», из грубой ткани, не мнущейся, но ломающейся на сгибах. В боковых и задних карманах ничего не оказалось, но в пистоне…
Пальцы Рюмина нащупали сложенный кусочек бумаги. Капитан вытащил и убедился — это то, что он искал.
— Спасибо! — сказал Рюмин. — Я, пожалуй, пойду. Беспокоюсь за собачку.
Они спустились на первый этаж. Охранник с видимым облегчением вернулся на место за конторкой.
Капитан зашагал к выходу, на полпути обернулся. Его лицо выражало сильнейшую озабоченность.
— Кстати, у вас есть лом? Или мне привезти свой?
— Лом? — забеспокоился охранник. — Зачем?
— Думаю, придется вскрывать пол. И стены. — Рюмин вздохнул, покачал головой. — Вот так вот. Не прощаюсь.
И он вышел на улицу.***
На квитанции, найденной в джинсах Рудакова, был указан адрес пункта приема пленки — где-то недалеко, рядом с метро «Проспект Мира». Время выполнения заказа датировалось сегодняшним числом.
— Надо поехать и забрать, — вслух сказал капитан. — А потом развесить на всех стендах — «Их разыскивает милиция».
Рука с ключом потянулась к замку зажигания, и в этот момент…
Мобильный в кармане разразился громким звонком.
Капитан посмотрел на дисплей — звонил Северцев.
— Да! Рюмин! Слушаю! — привычной скороговоркой сказал он.
Он слушал, и лицо его быстро менялось.
— Что? А она? Еду!
Через секунду капитан уже не ехал, а летел, направляя «восьмерку» в сторону бульвара генерала Карбышева.
46
Дверь открыл Северцев. Он мрачно посмотрел на Рюмина, словно раздумывал, пускать ли его в квартиру, затем отступил в глубь прихожей.
— Что с ней? — спросил капитан.
Ответа и не требовалось. В доме стоял густой запах валерьянки. Из-за закрытой двери кухни доносились приглушенные рыдания.
Рюмин рванулся было туда, но Александр остановил.
— Не советую. Вряд ли она захочет вас видеть.
— Да. Да-да… — согласился капитан. — Где это?
— Здесь, — Северцев указал на дверь. Рюмин вошел в комнату. Всюду — чистота и порядок. Обыкновенное жилище одинокой женщины, пока еще не подверженное разрушительному влиянию крепкой мужской руки.
Платяной шкаф, бельевой, сервант… На большом, во всю стену, окне, ведущем на лоджию, — чистые занавески. Уютный диванчик, письменный стол, в углу — кровать-Капитан замер. Постель была перевернута, подушки, одеяло и простыня — заляпаны красными пятнами. На стене над кроватью, старательно вычерченный кровью, стоял знакомый вензель «М».
— Когда это случилось? — спросил Рюмин.
— Точно не знаю, — ответил Северцев. — Я встретил Анну после работы, привез домой. Открыл квартиру, и… — он со злостью показал на знак.
— Замок открылся легко?
— Безо всякого усилия. Он не взломан, если вас это интересует. — Александр покосился на дверь и перешел на шепот. — У него есть ключ. Понимаете?
— Да, — кивнул капитан.
— Ни черта вы не понимаете! — вскричал Северцев. — И я — тоже! Я уже жалею, что связался с вами! Что, в конце концов, происходит? Мы охотимся за ним или он — за нами?!
— Успокойся! — сказал Рюмин. — Ты так орешь, словно тебе и впрямь что-то угрожает…
Он не успел договорить. Дверь в комнату открылась, на пороге стояла Анна. Лицо ее было заплакано, глаза припухли, но она держалась прямо и уверенно.
— Он так орет, — сказала Вяземская, и голос ее не дрожал, — потому что боится за меня. Вам этого не понять. Для вас главное — раскрыть очередное преступление. Поставить еще одну галочку. Завершить расследование и списать дело в архив. А люди вам — безразличны.
— Анна Сергеевна…
— И я — тоже!
— Вы несправедливы, Анна Сергеевна, — с укором сказал Рюмин, но лучше бы он этого не говорил.
— Вы, кажется, изволили обидеться? — Вяземская ехидно прищурилась. — Ах, извините великодушно, что задела вашу тонкую поэтическую натуру. Вам так много довелось пережить за последнее время! Ведь это вы сидели в ресторане, выполняя роль подсадной утки, это вы ожидали нападения в любой момент, с любой стороны! Это вас чуть не раздавил черный джип! Едва не раскатал в лепешку своими огромными колесами! Это в вашу квартиру ворвался маньяк и испоганил кровью стены! Не так ли?
— Анна Сергеевна… — капитан не знал, что возразить. Все эти упреки он заслужил. Крыть было нечем. — Хотите, я переночую у вас?
Рюмин посмотрел на Северцева, пытаясь найти у него поддержку.
— Я посижу в прихожей, на табуретке… Могу и на полу, это неважно… Вам так будет спокойнее…
Анна смерила его холодным ненавидящим взглядом. Будь его воля, Рюмин предпочел бы провалиться на месте — сквозь все пятнадцать этажей и даже ниже.
— Катитесь к черту, капитан! — размеренно, почти по слогам, произнесла Вяземская.
И вышла из комнаты.
Александр проводил Рюмина к выходу.
— Анна Сергеевна! Простите… — успел крикнуть капитан.
Ответом ему было молчание. Северцев закрыл дверь.***
Рюмин спустился вниз. Перегнал машину и поставил прямо напротив крыльца. Затем сходил в магазин, купил батон белого хлеба, большой пакет апельсинового сока и две пачки сигарет. Достал из багажника «баллонный» ключ и положил на пол рядом с сиденьем.
Он был готов. Пистолета у него не было, но бритва в кармане и баллонный ключ под рукой вполне могли сгодиться.
Капитан решил быть последовательным и идти до конца. Он понимал, что, если с Вяземской что-нибудь случится, он себе этого никогда не простит.
Угроза пугала своей очевидностью; убийца ходил где-то рядом, постепенно сжимая круги. Рюмин чувствовал, что развязка близка. Преступник не остановится — если его не остановить.
Конечно, капитан мог вызвать следственно-оперативную группу, рассказать обо всем Воронцову — ведь теперь он ведет это дело, да только… Какой в этом прок? Кто ему поверит? И даже если поверят — Воронцов не станет приставлять к Вяземской охрану. У него попросту нет свободных людей.
И, главное, Рюмин заранее знал, что скажет коллега. «Сама виновата. Незачем соваться в мужские игры». И будет, конечно же, прав… По-своему. Капитан не мальчик — он отдавал себе отчет в том, что правда бывает разной.
Он просидел в машине шесть часов — вплоть до самых сумерек. Нестерпимо хотелось в туалет. Рюмин с трудом дождался, когда мальчишки, игравшие во дворе, и бабушки, сидевшие на лавочках, разойдутся по домам; вылез из «восьмерки» и забежал за угол трансформаторной будки.
А потом — вернулся на свой пост. Он даже и не думал таиться — открыто курил, не заботясь о том, чтобы спрятать горящий уголек сигареты. На этот раз он не ловил «на живца» — напротив, отпугивал убийцу. Отводил беду.
К тому же — в этом был простой практический смысл. Почуяв неладное, маньяк занервничает. Он будет вынужден искать какие-то новые ходы и рано или поздно себя выдаст.
Разумеется, самым логичным было бы перевезти Анну в «пентхаус», а самому- провести какое-то время в ее квартире, но… На это не стоило и рассчитывать. Она ни за что не согласится.
Ничего. Он будет сидеть здесь столько, сколько потребуется. Лишь бы не уснуть. Лишь бы не… Лишь бы… Лишь…
Глаза слипались, голова отяжелела, словно была чугунной, и клонилась на грудь. Капитан вытащил из замка зажигания ключи, зажал их в кулаке и вытянул руку перед собой.
Рюмин плавал — по зыбкой границе между дремой и бодрствованием. Это длилось недолго — всего несколько секунд. Всякий раз, когда он засыпал, рука разжималась, и связка, бренча, падала на пол. Тогда он просыпался, снова зажимал в кулаке ключи и вытягивал руку.
Капитан жалел, что купил сок, а не воду, — тогда можно было бы умыться, освежить лицо. Он уже не помнил, когда в последний раз спал по-человечески. Тело настойчиво требовало отдыха, но Рюмин не мог себе этого позволить. Тут убийца, несомненно, имел огромное преимущество. Он имел много преимуществ. Капитан брал другим — характером.***
Он так и не заснул, а когда над Москвой зазолотились первые солнечные лучи, усталость прошла сама собой. Правда, Рюмин не знал — надолго ли.
В шесть утра вышел дворник в оранжевом жилете. Он поднял такую тучу пыли, что капитан расчихался.
Была суббота — никто никуда не торопился. Люди нежились в теплых постелях, досматривая самые приятные, утренние сны.
Из подъезда выбежал мальчишка с пустым полиэтиленовым пакетом. Через несколько минут он вернулся. В пакете лежали молоко и хлеб.
Жизнь брала свое. Несколько часов отдыха, и — новый виток. Новый день. Новые заботы. Новые проблемы. Новые удачи. Новые победы. От этих мыслей Рюмин приободрился. Он даже улыбнулся. И недоверчиво посмотрел на себя в зеркало — правда ли это он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40