Она немного запыхалась, как и сам Денис, но в ее дыхании он не различил грозных свистящих звуков, предвещавших приступ.
Значит, надо было торопиться.
Они перелезли через очередной пролом в стекле, проделанный Денисом. Он нащупал в темноте ее маленькую ладошку и двинулся дальше.
Они прошли уже половину вагона и вдруг, в паре метров от своей ноги, Денис почувствовал какое-то шевеление. Он услышал тихое поскребывание, шорох и нечленораздельную речь.
Денис вздрогнул и остановился. Алиса уткнулась в его плечо.
— Что это? — прошептала она.
— Ты тоже слышала?
— Да.
— Не знаю.
Денис выставил ногу в сторону и носком ботинка описал аккуратную дугу. Пол был пустой. Ничего вокруг.
Несколько секунд он стоял, прислушиваясь. Вдруг шорох повторился. Шорох и… тихий плач.
— Денис… — Алиса отошла от него и сделала шаг вперед.
Он остановил ее и прижал к себе.
— Не смей! — прошептал он ей на ухо. — Слышишь? Стой здесь и никуда не двигайся!
— Но ведь это может… — начала Алиса. Истомин вскипел.
— Стой здесь! — закричал он. — Даже не вздумай!
Он понимал, что его вспышка гнева вызвана не чем иным, как страхом. Страхом, который таила темнота.
Человека больше всего пугает неизвестность.
Денису казалось, что он слышит, как бьется его сердце — быстро и громко. Быстро и громко. Быс-тро-и-гром-ко…
Еще немного, и оно выскочит из груди.
Внезапно послышалось недовольное ворчание и сразу, без перерыва, заливистое тявканье.
— Боже мой! Там собака! — воскликнула Алиса.
Денис украдкой перевел дыхание.
— Конечно, собака, — преувеличенно бодро сказал он. — А ты чего ожидала?
«Вопрос в том, чего ты сам ожидал?» — подумал он и не нашел ответа.
— Как она здесь оказалась?
— Ну, как… — Денис усмехнулся. — Наверное, так же, как и мы…
— Бедненькая, — причитала Алиса.
Она нагнулась и стала водить рукой по полу, пытаясь нащупать собаку.
— Где ты? Иди сюда! На-на-на…
Денис покачал головой. В этом была вся Алиса. Будьте уверены: если в жаркий летний денек на пляже вдруг случилось замешательство, и все оглядываются на полоумную, идущую по песку в тулупе и валенках, значит, это она. Собственной персоной.
— Алиса! Брось ее! Нам пора… — пытался сказать Денис, но она не дала ему вставить ни слова.
— Дурак! Как ты не понимаешь? Мы должны взять ее! Обязательно. Посмотри!
Смотреть было некуда. Кругом царила непроницаемая темнота, но Денис явственно представлял жесты, которыми Алиса сопровождала свои слова. «Чертова коротышка! Если она упрется… »
— Посмотри! Кто здесь? Тупые, бестолковые люди, которые, ко всему прочему, еще и заплатили за это! А? И мы с тобой тоже! А она? Быть может, она вовсе и не хотела ехать!
Денис услышал, как Алиса шарит по полу. Раздался глухой стук. «Она встала на колени. Бесполезно. Лучше помочь ей, чтобы побыстрее найти эту проклятую шавку».
Он уже так и хотел поступить, но в этот момент раздалось:
— Вот она! Моя хорошая! Ее заперли в сумку, представляешь? Малышка моя…
«Вжжжи-ккк!» Звук расстегиваемой молнии. Затем обрадованный прерывающийся визг.
Денис посмотрел в сторону голубоватого огонька. Он снова стал медленно удаляться.
— Пойдем, девочка моя. А?
Алиса, спотыкаясь и прижимая собаку к себе, пошла по вагону.
Денис вдруг почувствовал острую щемящую боль в груди. Это было странное ощущение того, что вся его жизнь сосредоточилась в этом одном-единственном мгновении; уместилась в нем целиком.
— Алиса! — Денис крепко обнял девушку.
Собачонка зарычала и попыталась его укусить. Она коснулась его пальцев мокрыми губами, но Денис даже не шелохнулся и не отдернул руку.
— Алиса! Я хочу тебе кое-что сказать…
— Да?
— Я… Ты знаешь, я очень тебя люблю. Я так тебя люблю… Алиса, я никого никогда так не любил и, наверное, уже не буду…
Она издала неопределенный звук.
— Да-да, это смешно звучит, конечно… Но… Я правда так думаю. Ты мне веришь?
Алиса повернулась к нему и уткнулась лицом в грудь.
— Я это знаю.
Ее пальцы легли на его лицо.
— Я… Может быть, я редко говорил тебе об этом…
Он крепко обнял ее.
— Дама с собачкой. Как ее зовут?
— Хм-м-м… «Trouble is my middle name, bla-bla-bla…» — хрипло пропела она строчку из какой-то американской песенки в стиле кантри.
В переводе на русский это приблизительно означало: «Мое имя — невезуха, ля-ля-ля… »
— Пошли быстрее. Они, — он показал на огонек, дрожавший вдали, — уходят.
— Пошли. Кстати, там, на полу, всюду вода. Так что нам действительно надо торопиться.
Она сказала это таким тоном, словно не сама только что тратила драгоценные секунды на розыски какой-то собаки.
— Да?
Она была права. Под ногами хлюпало, и ботинки постепенно промокали.
Вода прибывала очень быстро. Ее уровень уже достиг пола вагона.
Денис побежал вперед. Окна в торцевой части были уже выбиты — скорее всего теми, кто шел за огоньком.
Истомин на всякий случай ощупал проем, накинул на раму куртку и подсадил Алису.
— Давай их догоним!
— Конечно. Вместе будет веселее, — ответила Алиса.
— Эй! — закричал Денис. — Эй, мы с вами!
Собачонка залилась тонким лаем. Огонек замер на месте, и Денис понял, что их услышали.
Спасатели восемнадцатого экипажа оставили «Ленд-Ровер» на круге конечной остановки трамвая рядом с метро «Щукинская». Врач экипажа подхватил пластиковый чемодан с медикаментами, старший вытаскивал оранжевые спасательные жилеты, а водитель, открыв заднюю дверцу, ждал указаний.
В машине лежали различные приспособления на все случаи жизни. Кто знает, каким будет следующий вызов?
В объемистом багажнике хранилось альпинистское снаряжение, разнообразные гидравлические прессы и ножницы, «болгарка», три портативных противогаза, один бронежилет и защитные шлемы.
— Лодку! — скомандовал старший.
Одного слова было достаточно. Водитель вытащил резиновую трехместную лодку и протянул к ней шланг от компрессора.
Лодка быстро принимала привычные очертания. Низкие борта, обвязанные тонким тросом, трехсекционное дно, прочный армированный материал.
Старший экипажа раздал надувные жилеты. Спасатели набросили их на шеи.
Справа, под рукой, находился клапан. Достаточно одного движения — и пиропатрон, взорвавшись, наполнит жилет горячим газом.
Но никто из спасателей не торопился это делать. По молчаливому мужскому соглашению жилеты надо было оставить для тех, кому они нужнее.
Лодка наполнилась воздухом меньше, чем за минуту.
Спасатели надели на головы шлемы с портативными фонариками; водитель достал из багажника короткие и очень легкие дюралевые весла.
Старший внимательно оглядел всех в последний раз.
— Готовы? — спросил он и ухватился за трос.
Водитель взялся с другой стороны и с тоской посмотрел на машину.
— Я уже черт знает сколько лет не спускался в метро…
Это было правдой. С некоторых пор руководство метрополитена отказалось от регулярных учений, проводимых МЧС. Видимо, надеялось на собственные силы.
— Проездной не забыл? — ввернул смешливый врач экипажа или, как все его называли, док.
— Заплатишь за меня, — отозвался водитель.
— Пошли! — отрывисто бросил командир, и все трое побежали вниз по ступенькам.
За их спинами мелькали синие сполохи мигалок, истошно выли сирены, но они не оглядывались.
На входе стоял лопоухий сержант из линейного отдела.
— Наконец-то… — со вздохом облегчения сказал он.
— Как там? — на ходу спросил док.
— Не знаю, — ответил сержант, но в его глазах читался совсем другой ответ — «страшно».
Спасатели, не сбавляя шагу, пробежали мимо него.
Внутри «Щукинской» их встретила дежурная по станции — миниатюрная миловидная женщина лет сорока с небольшим.
— Где входить? — обратился к ней старший. Она пожала плечами.
— Не знаю. Диспетчер говорит, что авария в этом тоннеле… — она махнула рукой в сторону тоннеля, выходящего на станцию со стороны «Тушинской».
Между рельсами плескалась вода.
— А поезд по другую сторону завала? — уточнил старший.
— Да, наверное.
Они пробежали по платформе в сторону противоположного пути. Здесь воды еще не было.
— Электричество отключили?
Женщина округлила глаза.
— Разумеется.
— Хорошо. У вас есть план путей, коммуникаций и так далее?
Дежурная протянула старшему план — большой кусок плохой сероватой бумаги с нечеткими отпечатками.
Старший кинул быстрый взгляд в тоннель. Затем на светильники под потолком. Потом опустился на колени и разложил план прямо на полу.
— Где мы?
Женщина показала.
— А «Тушинская»?
— Вот.
— Это что? — палец его уперся в большой заштрихованный прямоугольник между путями, примерно посередине между «Щукинской» и «Тушинской».
— «Волоколамская». Закрытая станция.
— Значит, завал приблизительно здесь, — Старший достал из нагрудного кармана формы маркер и очертил довольно большую область путей.
— Примерно. — Казалось, женщина чувствовала себя виноватой за то, что не может сказать точнее.
— Хорошо. Между путями есть сообщение?
— Конечно. Здесь, здесь и здесь, — дежурная показала на три поперечные перекладинки, связывавшие между собой рельсы противоположных направлений. — Проход до СТП…
— СТП — это что? — перебил ее старший.
— Тягово-понизительная подстанция. Электромеханик только что оттуда вернулся. Говорит, что в тоннеле вода, но, по крайней мере, первый проход еще открыт. Завал дальше.
— Ага… Это уже кое-что.
В голосе командира экипажа слышалось удовлетворение.
— Значит, проход до СТП…
— Второй сразу после нее, — продолжила дежурная, — и еще третий — к водоотливной установке.
— Которая, судя по всему, не работает? — спросил старший.
Все время говорил только он, водитель и врач молчали, соблюдая субординацию.
— Видимо… — тихо ответила дежурная.
— Все ясно. Слушай диспозицию. Пойдем по этому, сухому тоннелю. Мы еще не знаем, где завал. И, тем более, сможем ли мы через него перелезть. В крайнем случае попадем в параллельный тоннель через один из проходов.
— Да посуху и бежать быстрее, — подал голос водитель.
Старший кивнул.
— Скорее всего бежать придется аж до самой «Волоколамской».
— Или плыть… — вставил док.
— Короче — вперед!
Старший расправил план и бросил на него маркер.
— Придавите его чем-нибудь к полу. Объясните другим наши действия — на случай, если рации в тоннеле вдруг не будут работать.
Он нащупал кнопку включения фонарика. В ярком свете станции его луч выглядел очень тускло, но старший знал, что в темноте тоннеля будет в самый раз.
Он взялся за трос и подтащил лодку к краю платформы. .
— Работаем, ребята!
Водитель и док спрыгнули на рельсы. Старший и водитель взяли лодку, и троица без промедления ринулась вперед.
Лучи портативных фонариков, подпрыгивая в такт шагам, бегали по круглым стенам и потолку тоннеля.
Дежурная вглядывалась в округлую темную пасть, пока тонкие спицы лучей не исчезли из виду.
Первые люди показались из тоннеля на станции «Тушинская» в 8:44.
К тому времени на пятачке перед «Макдоналдсом» дежурили уже три машины «скорой помощи».
Врачи, собравшись в круг, нервно курили.
— Главное — сортировка! — распоряжался один — высокий мужчина в очках и с густой седой шевелюрой. — Синяки, ушибы обрабатываем на месте. Тяжелых и травмированных отправляем в стационар.
Дверь ближайшей «Газели» с красным крестом на борту была распахнута. Из кабины доносилось потрескивание передатчика и сухой механический голос диспетчера.
— Сорок второй! Сорок второй! Где находитесь?
Треск помех, затем короткий ответ.
— Понял вас. Направляйтесь к станции «Тушинская». Ожидается большое количество пострадавших. Как поняли меня? Прием!
Водители стояли чуть в стороне. У них были свои заботы.
— Интересно, куда повезем? — говорил тот самый, с роскошными усами и лысой яйцевидной головой.
— Не знаю, — отвечал второй. — По тяжести. Кого куда.
— До «Склифа»-то вряд ли… — рассудительно изрекал яйцеголовый. — Пробки такие, что…
Он поднял воротник куртки. Холодный дождь поутих, но все же сеялся мелкими каплями, грозя усилиться в любую минуту.
Три пары носилок стояли, прислоненные к машине.
— Наверное, перекроют движение, дадут «зеленую улицу» и будут отправлять всех в Тушино.
— Скорее всего, — соглашались двое других.
В это время из подземного перехода показался человек в оранжевом жилете — кто-то из станционных рабочих.
Он замахал руками и крикнул:
— Давай сюда! Люди пошли… — и добавил что-то неразборчивое и непечатное.
Водители подхватили сложенные носилки с синим дерматиновым основанием, врачи — «тревожные чемоданчики», и все, стараясь не толкаться и не мешать друг другу, побежали вниз.
Первым из тоннеля вышел большой плотный мужчина, одетый в синюю ветровку. Он шел так, словно не замечал ничего вокруг себя. На лице его не было ни страха, ни злости, только тупое упрямство.
Он положил ладони на край платформы, встал на рельс и попробовал подпрыгнуть. Руки сорвались, и мужчина, падая ударился лицом о платформу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Значит, надо было торопиться.
Они перелезли через очередной пролом в стекле, проделанный Денисом. Он нащупал в темноте ее маленькую ладошку и двинулся дальше.
Они прошли уже половину вагона и вдруг, в паре метров от своей ноги, Денис почувствовал какое-то шевеление. Он услышал тихое поскребывание, шорох и нечленораздельную речь.
Денис вздрогнул и остановился. Алиса уткнулась в его плечо.
— Что это? — прошептала она.
— Ты тоже слышала?
— Да.
— Не знаю.
Денис выставил ногу в сторону и носком ботинка описал аккуратную дугу. Пол был пустой. Ничего вокруг.
Несколько секунд он стоял, прислушиваясь. Вдруг шорох повторился. Шорох и… тихий плач.
— Денис… — Алиса отошла от него и сделала шаг вперед.
Он остановил ее и прижал к себе.
— Не смей! — прошептал он ей на ухо. — Слышишь? Стой здесь и никуда не двигайся!
— Но ведь это может… — начала Алиса. Истомин вскипел.
— Стой здесь! — закричал он. — Даже не вздумай!
Он понимал, что его вспышка гнева вызвана не чем иным, как страхом. Страхом, который таила темнота.
Человека больше всего пугает неизвестность.
Денису казалось, что он слышит, как бьется его сердце — быстро и громко. Быстро и громко. Быс-тро-и-гром-ко…
Еще немного, и оно выскочит из груди.
Внезапно послышалось недовольное ворчание и сразу, без перерыва, заливистое тявканье.
— Боже мой! Там собака! — воскликнула Алиса.
Денис украдкой перевел дыхание.
— Конечно, собака, — преувеличенно бодро сказал он. — А ты чего ожидала?
«Вопрос в том, чего ты сам ожидал?» — подумал он и не нашел ответа.
— Как она здесь оказалась?
— Ну, как… — Денис усмехнулся. — Наверное, так же, как и мы…
— Бедненькая, — причитала Алиса.
Она нагнулась и стала водить рукой по полу, пытаясь нащупать собаку.
— Где ты? Иди сюда! На-на-на…
Денис покачал головой. В этом была вся Алиса. Будьте уверены: если в жаркий летний денек на пляже вдруг случилось замешательство, и все оглядываются на полоумную, идущую по песку в тулупе и валенках, значит, это она. Собственной персоной.
— Алиса! Брось ее! Нам пора… — пытался сказать Денис, но она не дала ему вставить ни слова.
— Дурак! Как ты не понимаешь? Мы должны взять ее! Обязательно. Посмотри!
Смотреть было некуда. Кругом царила непроницаемая темнота, но Денис явственно представлял жесты, которыми Алиса сопровождала свои слова. «Чертова коротышка! Если она упрется… »
— Посмотри! Кто здесь? Тупые, бестолковые люди, которые, ко всему прочему, еще и заплатили за это! А? И мы с тобой тоже! А она? Быть может, она вовсе и не хотела ехать!
Денис услышал, как Алиса шарит по полу. Раздался глухой стук. «Она встала на колени. Бесполезно. Лучше помочь ей, чтобы побыстрее найти эту проклятую шавку».
Он уже так и хотел поступить, но в этот момент раздалось:
— Вот она! Моя хорошая! Ее заперли в сумку, представляешь? Малышка моя…
«Вжжжи-ккк!» Звук расстегиваемой молнии. Затем обрадованный прерывающийся визг.
Денис посмотрел в сторону голубоватого огонька. Он снова стал медленно удаляться.
— Пойдем, девочка моя. А?
Алиса, спотыкаясь и прижимая собаку к себе, пошла по вагону.
Денис вдруг почувствовал острую щемящую боль в груди. Это было странное ощущение того, что вся его жизнь сосредоточилась в этом одном-единственном мгновении; уместилась в нем целиком.
— Алиса! — Денис крепко обнял девушку.
Собачонка зарычала и попыталась его укусить. Она коснулась его пальцев мокрыми губами, но Денис даже не шелохнулся и не отдернул руку.
— Алиса! Я хочу тебе кое-что сказать…
— Да?
— Я… Ты знаешь, я очень тебя люблю. Я так тебя люблю… Алиса, я никого никогда так не любил и, наверное, уже не буду…
Она издала неопределенный звук.
— Да-да, это смешно звучит, конечно… Но… Я правда так думаю. Ты мне веришь?
Алиса повернулась к нему и уткнулась лицом в грудь.
— Я это знаю.
Ее пальцы легли на его лицо.
— Я… Может быть, я редко говорил тебе об этом…
Он крепко обнял ее.
— Дама с собачкой. Как ее зовут?
— Хм-м-м… «Trouble is my middle name, bla-bla-bla…» — хрипло пропела она строчку из какой-то американской песенки в стиле кантри.
В переводе на русский это приблизительно означало: «Мое имя — невезуха, ля-ля-ля… »
— Пошли быстрее. Они, — он показал на огонек, дрожавший вдали, — уходят.
— Пошли. Кстати, там, на полу, всюду вода. Так что нам действительно надо торопиться.
Она сказала это таким тоном, словно не сама только что тратила драгоценные секунды на розыски какой-то собаки.
— Да?
Она была права. Под ногами хлюпало, и ботинки постепенно промокали.
Вода прибывала очень быстро. Ее уровень уже достиг пола вагона.
Денис побежал вперед. Окна в торцевой части были уже выбиты — скорее всего теми, кто шел за огоньком.
Истомин на всякий случай ощупал проем, накинул на раму куртку и подсадил Алису.
— Давай их догоним!
— Конечно. Вместе будет веселее, — ответила Алиса.
— Эй! — закричал Денис. — Эй, мы с вами!
Собачонка залилась тонким лаем. Огонек замер на месте, и Денис понял, что их услышали.
Спасатели восемнадцатого экипажа оставили «Ленд-Ровер» на круге конечной остановки трамвая рядом с метро «Щукинская». Врач экипажа подхватил пластиковый чемодан с медикаментами, старший вытаскивал оранжевые спасательные жилеты, а водитель, открыв заднюю дверцу, ждал указаний.
В машине лежали различные приспособления на все случаи жизни. Кто знает, каким будет следующий вызов?
В объемистом багажнике хранилось альпинистское снаряжение, разнообразные гидравлические прессы и ножницы, «болгарка», три портативных противогаза, один бронежилет и защитные шлемы.
— Лодку! — скомандовал старший.
Одного слова было достаточно. Водитель вытащил резиновую трехместную лодку и протянул к ней шланг от компрессора.
Лодка быстро принимала привычные очертания. Низкие борта, обвязанные тонким тросом, трехсекционное дно, прочный армированный материал.
Старший экипажа раздал надувные жилеты. Спасатели набросили их на шеи.
Справа, под рукой, находился клапан. Достаточно одного движения — и пиропатрон, взорвавшись, наполнит жилет горячим газом.
Но никто из спасателей не торопился это делать. По молчаливому мужскому соглашению жилеты надо было оставить для тех, кому они нужнее.
Лодка наполнилась воздухом меньше, чем за минуту.
Спасатели надели на головы шлемы с портативными фонариками; водитель достал из багажника короткие и очень легкие дюралевые весла.
Старший внимательно оглядел всех в последний раз.
— Готовы? — спросил он и ухватился за трос.
Водитель взялся с другой стороны и с тоской посмотрел на машину.
— Я уже черт знает сколько лет не спускался в метро…
Это было правдой. С некоторых пор руководство метрополитена отказалось от регулярных учений, проводимых МЧС. Видимо, надеялось на собственные силы.
— Проездной не забыл? — ввернул смешливый врач экипажа или, как все его называли, док.
— Заплатишь за меня, — отозвался водитель.
— Пошли! — отрывисто бросил командир, и все трое побежали вниз по ступенькам.
За их спинами мелькали синие сполохи мигалок, истошно выли сирены, но они не оглядывались.
На входе стоял лопоухий сержант из линейного отдела.
— Наконец-то… — со вздохом облегчения сказал он.
— Как там? — на ходу спросил док.
— Не знаю, — ответил сержант, но в его глазах читался совсем другой ответ — «страшно».
Спасатели, не сбавляя шагу, пробежали мимо него.
Внутри «Щукинской» их встретила дежурная по станции — миниатюрная миловидная женщина лет сорока с небольшим.
— Где входить? — обратился к ней старший. Она пожала плечами.
— Не знаю. Диспетчер говорит, что авария в этом тоннеле… — она махнула рукой в сторону тоннеля, выходящего на станцию со стороны «Тушинской».
Между рельсами плескалась вода.
— А поезд по другую сторону завала? — уточнил старший.
— Да, наверное.
Они пробежали по платформе в сторону противоположного пути. Здесь воды еще не было.
— Электричество отключили?
Женщина округлила глаза.
— Разумеется.
— Хорошо. У вас есть план путей, коммуникаций и так далее?
Дежурная протянула старшему план — большой кусок плохой сероватой бумаги с нечеткими отпечатками.
Старший кинул быстрый взгляд в тоннель. Затем на светильники под потолком. Потом опустился на колени и разложил план прямо на полу.
— Где мы?
Женщина показала.
— А «Тушинская»?
— Вот.
— Это что? — палец его уперся в большой заштрихованный прямоугольник между путями, примерно посередине между «Щукинской» и «Тушинской».
— «Волоколамская». Закрытая станция.
— Значит, завал приблизительно здесь, — Старший достал из нагрудного кармана формы маркер и очертил довольно большую область путей.
— Примерно. — Казалось, женщина чувствовала себя виноватой за то, что не может сказать точнее.
— Хорошо. Между путями есть сообщение?
— Конечно. Здесь, здесь и здесь, — дежурная показала на три поперечные перекладинки, связывавшие между собой рельсы противоположных направлений. — Проход до СТП…
— СТП — это что? — перебил ее старший.
— Тягово-понизительная подстанция. Электромеханик только что оттуда вернулся. Говорит, что в тоннеле вода, но, по крайней мере, первый проход еще открыт. Завал дальше.
— Ага… Это уже кое-что.
В голосе командира экипажа слышалось удовлетворение.
— Значит, проход до СТП…
— Второй сразу после нее, — продолжила дежурная, — и еще третий — к водоотливной установке.
— Которая, судя по всему, не работает? — спросил старший.
Все время говорил только он, водитель и врач молчали, соблюдая субординацию.
— Видимо… — тихо ответила дежурная.
— Все ясно. Слушай диспозицию. Пойдем по этому, сухому тоннелю. Мы еще не знаем, где завал. И, тем более, сможем ли мы через него перелезть. В крайнем случае попадем в параллельный тоннель через один из проходов.
— Да посуху и бежать быстрее, — подал голос водитель.
Старший кивнул.
— Скорее всего бежать придется аж до самой «Волоколамской».
— Или плыть… — вставил док.
— Короче — вперед!
Старший расправил план и бросил на него маркер.
— Придавите его чем-нибудь к полу. Объясните другим наши действия — на случай, если рации в тоннеле вдруг не будут работать.
Он нащупал кнопку включения фонарика. В ярком свете станции его луч выглядел очень тускло, но старший знал, что в темноте тоннеля будет в самый раз.
Он взялся за трос и подтащил лодку к краю платформы. .
— Работаем, ребята!
Водитель и док спрыгнули на рельсы. Старший и водитель взяли лодку, и троица без промедления ринулась вперед.
Лучи портативных фонариков, подпрыгивая в такт шагам, бегали по круглым стенам и потолку тоннеля.
Дежурная вглядывалась в округлую темную пасть, пока тонкие спицы лучей не исчезли из виду.
Первые люди показались из тоннеля на станции «Тушинская» в 8:44.
К тому времени на пятачке перед «Макдоналдсом» дежурили уже три машины «скорой помощи».
Врачи, собравшись в круг, нервно курили.
— Главное — сортировка! — распоряжался один — высокий мужчина в очках и с густой седой шевелюрой. — Синяки, ушибы обрабатываем на месте. Тяжелых и травмированных отправляем в стационар.
Дверь ближайшей «Газели» с красным крестом на борту была распахнута. Из кабины доносилось потрескивание передатчика и сухой механический голос диспетчера.
— Сорок второй! Сорок второй! Где находитесь?
Треск помех, затем короткий ответ.
— Понял вас. Направляйтесь к станции «Тушинская». Ожидается большое количество пострадавших. Как поняли меня? Прием!
Водители стояли чуть в стороне. У них были свои заботы.
— Интересно, куда повезем? — говорил тот самый, с роскошными усами и лысой яйцевидной головой.
— Не знаю, — отвечал второй. — По тяжести. Кого куда.
— До «Склифа»-то вряд ли… — рассудительно изрекал яйцеголовый. — Пробки такие, что…
Он поднял воротник куртки. Холодный дождь поутих, но все же сеялся мелкими каплями, грозя усилиться в любую минуту.
Три пары носилок стояли, прислоненные к машине.
— Наверное, перекроют движение, дадут «зеленую улицу» и будут отправлять всех в Тушино.
— Скорее всего, — соглашались двое других.
В это время из подземного перехода показался человек в оранжевом жилете — кто-то из станционных рабочих.
Он замахал руками и крикнул:
— Давай сюда! Люди пошли… — и добавил что-то неразборчивое и непечатное.
Водители подхватили сложенные носилки с синим дерматиновым основанием, врачи — «тревожные чемоданчики», и все, стараясь не толкаться и не мешать друг другу, побежали вниз.
Первым из тоннеля вышел большой плотный мужчина, одетый в синюю ветровку. Он шел так, словно не замечал ничего вокруг себя. На лице его не было ни страха, ни злости, только тупое упрямство.
Он положил ладони на край платформы, встал на рельс и попробовал подпрыгнуть. Руки сорвались, и мужчина, падая ударился лицом о платформу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33