Казалось, этим работникам не нужны были глаза, так как они не смотрели на то, что делают, и куда кидают землю, врываясь в нее голыми руками. Их мертвые суставы действовали медленно и неуклюже, будто сопротивляясь той силе, которая принуждала их трудиться. И тем не менее они работали без устали и толкотни, в полной тишине и порядке, организованно и удивительно быстро, несмотря на видимую затрудненность их неловких движений. Шарканье сапог, звуки скребущих по холодной земле ногтей - все это эхом разносилось по подвалу, а тем временем яма становилась все шире и глубже. Сопровождающие работу звуки казались особенно жуткими и нелепыми в этой пустой комнате со скользкими стенами и ледяным потолком, который только усиливал их.
Неожиданно шум прекратился, будто его и вовсе никогда не было. Все мертвецы, как по команде, замерли. Никто из них больше не шевелился.
За спиной Куза услышал голос Моласара:
- Мой талисман зарыт здесь на самом дне. До него осталось всего несколько дюймов. Ты должен будешь извлечь его из земли.
- А они разве не могут этого сделать? - боязливо спросил профессор. При одной мысли о том, что ему придется спуститься в яму с десятью трупами, его отчаянно затошнило.
- Они слишком неуклюжи.
Куза умоляюще посмотрел на Моласара и, заикаясь. спросил:
- А в-вы сами н-не могли бы его отрыть? А я потом отнесу его в любое место, куда вы прикажете.
Глаза Моласара гневно сверкнули.
- Это часть твоей задачи! И довольно простая! У нас столько поставлено на карту, а ты гнушаешься испачкать себе руки?
- Нет-нет! Дело не в этом, а просто... - Он снова обвел глазами застывшие трупы.
Моласар проследил за его взглядом. Он не издал ни звука, не сделал ни единого жеста, но все мертвецы, как по команде, повернулись в затылок друг другу и, начав двигаться за направляющим, один за другим вылезли из ямы. Выбравшись оттуда, они смирно встали по периметру комнаты. Крысы тут же засуетились вокруг их неподвижных ног. Моласар вновь поглядел на Кузу.
Не ожидая, пока его попросят дважды, профессор начал осторожно спускаться вниз и очень скоро очутился на самом дне глубокого котлована. Положив рядом зажженный фонарь, он стал усердно отгребать в сторону рыхлую землю в указанной Моласаром самой нижней точке ямы. Ни холод, ни грязь теперь не доставляли его пальцам никаких неудобств. Сначала ему было неприятно касаться той же земли, которую только что рыли покойники, но постепенно он пришел к мысли о том, что ему даже нравится вновь осознавать себя полноценным человеком, способным выполнять пусть даже такую простую и лакейскую работу. И все это только благодаря Моласару! Ему было бесконечно приятно, не испытывая боли, погружать пальцы в мягкую податливую почву и пригоршнями выгребать ее. Он приободрился и через несколько минут уже работал быстро, даже с некоторым вдохновением.
Но вот его руки наткнулись на что-то более твердое, чем холодная сырая земля. Он потянул за край этого предмета и вытащил из грунта прямоугольный сверток около фута в длину и ширину и в несколько дюймов толщиной. Сверток оказался чрезвычайно тяжелым. Он содрал Внешний слой полусгнившей материи и обнаружил под ним вторую обертку - на этот раз из добротной мешковины.
Внутри лежало что-то блестящее и довольно увесистое. У Кузы перехватило дыхание - с первого же взгляда ему показалось, что это крест. Но это оказалось не совсем так: предмет, лишь отдаленно напоминающий крест своими очертаниями, в точности повторял те эмблемы, которыми были увешаны все стены замка. И тем не менее, ни одна из них не могла сравниться вот с этим. Это был оригинал, образец, с которого впоследствии скопировали все остальные «кресты». Верхняя часть вертикальной планки толщиной около дюйма была слегка закругленной, почти приближаясь к цилиндрической форме, и имела на торце небольшую прорезь. А сделана эта планка была из цельного куска золота. Поперечную же перекладину, похоже, выковали из чистого серебра. Некоторое время профессор рассматривал этот необычный предмет, осветив его фонарем, но не смог обнаружить на нем ни каких-либо надписей, ни других древних символов.
Талисман Моласара - ключ к его силе и могуществу. Куза смотрел на него с благоговейным трепетом. Да, эта вещь, несомненно, обладала магической силой, и профессор даже чувствовал, как с поверхности металла в его руки вливается свежая энергия. Наконец, он приподнял свою находку над головой, желая продемонстрировать ее Моласару, и вдруг ему показалось, что талисман вспыхнул голубоватым огнем, на мгновение осветив все вокруг. Хотя, может быть, это было просто отражение фонаря от влажной стены или чего-то еще.
- Я нашел его! - радостно крикнул Куза. Но Моласара нигде поблизости не было. Зато профессор заметил, что трупы начали отступать, когда он поднял крестообразный предмет над собой.
- Моласар! Вы меня слышите?
- Да. - Голос звучал откуда-то издалека, будто из глубины туннеля. - Теперь вся моя сила полностью в твоих руках. Тщательно оберегай этот талисман! Смотри, чтобы он не попал в чужие руки, и спрячь его в надежное место!
Куза в возбуждении прижал тяжелую ношу к своей груди.
- Когда я должен спрятать его? И как мне выйти из замка?
- Это произойдет меньше чем через час. За это время я управлюсь со всеми захватчиками. Теперь они сполна заплатят за то, что нарушили мой покой и пришли сюда без приглашения.
* * *
В дверь сильно стучали и громко звали майора. Голос был, кажется, сержанта Остера, но звучал он как-то истерично. Однако Кэмпфер никому уже так просто не доверял. Поднявшись с постели, он первым делом схватился за свой «парабеллум».
- Кто там? - с раздражением спросил он. За сегодняшнюю ночь его беспокоили уже второй раз! Первый раз - из-за нелепой вылазки на мост с этим несчастным евреем, и вот теперь снова. Майор посмотрел на часы: почти четыре утра, скоро уже светать начнет! Кому он мог понадобиться в такое время? Может быть, опять кто-то умер?
- Это сержант Остер, господин майор.
- Ну, и что у тебя на этот раз? - грозно спросил Кэмпфер, приоткрыв дверь.
Одного взгляда на побледневшее лицо Остера было достаточно, чтобы майор понял: случилось что-то из ряда ион выходящее. Скорее всего, опять смерть, но теперь уж какая-нибудь совсем необычная.
- Капитан, господин майор. Капитан Ворманн!..
- Его убили? Ворманна? Офицера?!
- Он сам покончил с собой, господин майор.
Кэмпфер тупо уставился на сержанта и несколько секунд молчал, очень медленно приходя в себя и с трудом осознавая услышанное.
- Жди здесь. - Кэмпфер закрыл дверь, наскоро надел брюки, сапоги, накинул поверх рубашки форменный китель, даже не удосужившись застегнуть его, а потом вышел к сержанту. - Где труп?
Следуя за Остером по направлению к разобранной части замка, майор все лучше понимал, что самоубийство Ворманна беспокоит его куда сильнее, чем если бы ему просто сообщили, что капитан убит точно так же, как и все остальные. Это совсем не было похоже на Ворманна. Да, люди с годами меняются, но Кэмпфер не мог представить себе этого бесстрашного бойца, который в шестнадцать лет в одиночку обратил в бегство целую роту англичан, так внезапно кончающим жизнь самоубийством, несмотря ни на какие обстоятельства, о которых майор мог и не знать.
И тем не менее, Ворманн мертв. Единственный человек, который с полной ответственностью мог указать на него пальцем и обвинить в трусости, теперь сам замолчал навеки. Конечно, Кэмпферу это только на руку - теперь ему будет намного легче. Слишком уж много оскорблений ему пришлось снести от капитана с тех пор, как он приехал сюда на помощь. И потому именно такая смерть Ворманна доставляла майору особое удовлетворение. В очередном рапорте ему ничего уже не придется скрывать: он с радостью доложит о том, что капитан Клаус Ворманн малодушно покончил с собой. Бесславная, унизительная, позорная смерть. Хуже дезертирства. Кэмпфер многое отдал бы, чтобы посмотреть на лица жены капитана и двух его сыновей, которыми он так гордился, когда они узнают об этом. Ведь сыновья, в свою очередь, тоже восхищались отцом, считая его героем и идеалом, достойным всяческого уважения и подражания. Вот так новость они скоро получат!
Но вместо того, чтобы провести майора через двор в комнату Ворманна, сержант круто свернул направо, и они пошли по нескончаемым коридорам туда, где в первую ночь своего пребывания на заставе Кэмпфер заточил местных жителей. Последние несколько дней здесь усердно трудились солдаты, разбирая стены и перекрытия потолков. Еще один поворот - и перед ними предстал мертвый Ворманн.
Он висел с затянутой на шее петлей, слегка покачиваясь, будто от легкого ветерка. Это казалось особенно странным, поскольку никакого сквозняка здесь не было. Вокруг стояла полная тишина. Веревка была перекинута через обнажившуюся потолочную балку и привязана к ней крепким узлом. Майор не заметил поблизости никакой подходящей подставки и удивился, как же Ворманну удалось повеситься. Вероятно, он залез на груду камней, а потом спрыгнул.
И тут он обратил внимание на глаза капитана. Они почти вылезли из орбит, и вдруг Кэмпферу показалось, что зрачки чуть-чуть шевельнулись, когда он приблизился к трупу. Лишь усилием воли майор заставил себя поверить в то, что это была просто игра света и тени, обычный обман зрения, ведь коридор здесь освещался довольно скудно.
Он остановился рядом с безвольно повисшим телом своего бывшего однополчанина. Пряжка ремня Ворманна была всего в нескольких дюймах от лица майора. Он посмотрел наверх, на его налитое кровью лицо, опухшее и побагровевшее, словно готовое вот-вот лопнуть.
И снова Кэмпфера поразили эти выпученные мертвые глаза. Они будто бы наблюдали за ним с того света. Он отвернулся и увидел на стене тень, которую отбрасывало тело Ворманна, сразу же узнав в ней знакомый контур - именно такие очертания были у повешенного, изображенного капитаном на его незаконченной картине.
Кэмпфера передернуло.
Что это - предчувствие судьбы? Неужели Ворманн мог предвидеть, свою собственную смерть? Или, может быть, мысль о самоубийстве уже давно не давала ему покоя?
И тут ликование штурмбанфюрера начало стремительно угасать. Только теперь он до конца осознал, что остался единственным офицером на заставе. И, значит, вся ответственность за происходящее ложится отныне исключительно на него. Кроме того, вполне возможно, что именно он намечен следующей жертвой невидимого убийцы. Что же ему теперь делать?..
Внезапно со двора послышались выстрелы. Вздрогнув от неожиданности, Кэмпфер резко обернулся и увидел, как встревоженно посмотрел сержант в глубь коридора, а потом снова на него. Но недоумение на лице Остера превратилось в гримасу ужаса, когда он поднял глаза на какой-то предмет, находящийся над головой майора. Кэмпфер хотел уже оглянуться и лично посмотреть, что так сильно перепугало сержанта, как в ту же секунду ледяные пальцы крепко схватили его за горло и стали беспощадно душить.
Майор попытался вырваться, начав отчаянно брыкаться ногами в надежде ударить и оттолкнуть того, кто мог стоять сейчас за его спиной, но все его выпады не достигали цели - ноги били только по воздуху. Тогда он широко раскрыл рот, чтобы закричать о помощи, но из горла вырвался лишь едва слышный хрип. Вцепившись в эти резиновые пальцы, по каплям выдавливающие из него жизнь, Кэмпфер начал раздирать их ногтями, но все было бесполезно. Однако он сумел все же повернуться, чтобы посмотреть, кто так дерзко нападает на него столь неожиданным образом. В каком-то дальнем уголке его помрачившегося сознания уже мелькала страшная догадка, и теперь ему оставалось лишь воочию убедиться в этом. Майор изо всех сил повернул шею и увидел серый форменный рукав убийцы, после чего стал медленно поднимать свои полные ужаса глаза вверх по этому рукаву: его душил Ворманн!
Но он же умер!..
В жутком отчаянии Кэмпфер извивался и царапался, пытаясь избавиться от рук удавленника, стиснувших его горло. Но ничего не помогало. Мертвый капитан начал медленно тащить его вверх, и вскоре Кэмпфер уже стоял на цыпочках, едва удерживаясь на земле. Наконец ноги его оторвались от пола. Он исступленно размахивал руками, беззвучно призывая на помощь Остера, но тот стоял, как соляной столп, не в силах пошевелиться. Лицо его превратилось в окаменевшую маску ужаса, а сам он будто влип в гранитную стену и, не сводя глаз с невероятной картины, начал бочком медленно отодвигаться в сторону, прочь от этого страшного места. Казалось, он даже не видит майора, - остановившийся взгляд сержанта был прикован к Ворманну, его недавнему непосредственному начальнику. Мертвому... и одновременно совершающему на его глазах убийство старшего офицера СС.
Какие-то обрывочные воспоминания и смутные образы стали проноситься в мозгу Кэмпфера, звуки и яркие цветные пятна слились в невероятный коктейль, все в голове путалось и постепенно становилось бессмысленным с каждым следующим ударом его затихающего сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64