Как бы эхо того, что чувствуешь, когда держишь меч, и она ощутила трепет предвкушения, когда подумала, что этот меч включал целый мир, а еще и определенное количество неба над ним. Он ее любил.
Пламенный меч.
Человечество плохо выучило, что мечи опасно оставлять лежащими где бы то ни было, хотя оно сделало все, что могло (а это не слишком много), чтобы шансы того, что меч такого размера будет случайно вынут из ножен, были не высоки. Веселая мысль. Приятно думать, что человечество различало взрывание планеты на куски случайно и намеренно.
Загрязнение засунул руки в новую дорогую электронику.
Часовой у дыры в заборе выглядел удивленным. Он знал, что все на базе от чего-то встревожились, но его радио, похоже, ничего, кроме статики, не принимало, и его взгляд вновь и вновь притягивало к себе удостоверение перед ним.
За время своей службы он видел много удостоверений – военные, ЦРУшные, ФБРовские, даже КГБшные – и, будучи молодым солдатом, не понимал пока, что чем менее важной является организация, тем более впечатляющие у нее удостоверения.
Это удостоверение было адски впечатляющим. Губы его двигались, пока он его перечитывал, с «Лорд-Протектор Британского Содружества велит и требует», и далее о реквизировании всех веток, веревок и хорошо горящих масел, до подписи первого Лорда-адъютанта АОнВ, Все-Благословите-Бога-Созданья-Да-Крепости-Построенные Смита. Ньют закрыл большим пальцем кусочек про Девятипенсовик За Ведьму и попытался выглядеть как Джеймс Бонд.
Наконец ищущий интеллект часового нашел, как ему показалось, знакомое слово.
– Что это здесь написано, – подозрительно спросил он, – про то, что мы должны отдать вам все иглы?
– О, нам они нужны, – объяснил Ньют. – Мы их уничтожаем.
– Что вы сказали? – не поверил часовой.
– Мы их уничтожаем.
Лицо часового растянулось в улыбке (конец проклятым наркоманам!). А его уверяли – Англия тихая страна.
– Сейчас! – бросил он.
Что-то уперлось в его спину
– Бросьте пистолет, – велела Анафема, – а то я такое сделаю, что потом сожалеть буду.
«Ну, это же правда, – подумала она, увидев, что стражник в страхе выпрямился. – Если он пистолет не бросит, и поймет, что я его трогаю палочкой, то мне будет очень жаль, что моя жизнь кончится от того, что он меня застрелит».
На главных воротах у сержанта Томаса А.Дейзенбергера были проблемы. Маленький человек в грязном макинтоше направлял на него палец и бормотал, в то время как женщина, выглядевшая, пожалуй, как его мать, говорила с ним тоном, указывающим, что у нее важное дело, и все время прерывала себя другим голосом.
– Действительно жизненно важно, чтобы нам разрешили поговорить с тем, кто тут главный, – говорил Азирафаил. – Должна попросить, о, он прав, знаете ли, если он лгал, я бы могла сказать, да, спасибо, я думаю, мы бы могли и правда чего-то достичь, если бы вы были добры и предоставили мне возможность продолжать, ладно, спасибо, я просто пыталась вам помочь. Да! Э.. Вы его просили, о, да… правильно… и так…
– Палец мой видишь? – крикнул Шедвелл, который пока еще был нормален, и с ума не сошел, вернее, он был в таком состоянии, метафорически говоря, благодаря длинному и достаточно истрепанному поводку. – Видишь его, ты? Сей палец, паренек, тебя на встречу с Создателем твоим отправить может!
Сержант Дейзенбергер посмотрел на черно-пурпурный ноготь в нескольких дюймах от своего лица. Он мог быть очень даже неплохим оружием, особенно, если его использовать при шинковке овощей.
Из телефона раздавались одни лишь помехи. Ему велели не покидать свой пост. Опять напоминала о себе его рана, полученная в Наме. Он задумался о том, сколько у него возникнет проблем, если он застрелит рядовых-неамериканцев.
Четыре велосипеда остановились неподалеку от базы. Следы шин в грязи, а также немного масла, ясно показывали, что здесь и другие путешественники недавно останавливались.
– Зачем это мы встали? – спросила Пеппер.
– Я думаю, – ответил Адам.
Это было трудно. Та его часть, которую он знал как самого себя, все еще была на месте и остаться пыталась на плаву в фонтане буйной тьмы. А вот в чем он был уверен, так это в том, что его товарищи на сто процентов были людьми. Он и раньше создавал для них проблемы (разорванная одежда, уменьшившиеся карманные деньги и т.д.), но это дело, почти наверняка, повлечет за собой гораздо большее, чем запрет выходить из дома или приказ навести порядок в комнате.
С другой стороны, никого другого у него не было.
– Ладно, – бросил он. – Нам, думаю, понадобится несколько вещей. Нам нужны меч, корона, и весы.
Они на него уставились.
– Что, они прямо здесь должны быть? – спросил Брайан. – Здесь ничего такого нет.
– Не знаю, – откликнулся Адам. – Если вы думаете об играх… тех, знаете, в которые мы играли.
У ворот остановилась машина, которая плавала в нескольких дюймах от земли, ибо у нее не было шин. И краски. Зато за ней тянулся след из черного дыма, и когда она остановилась, то издавала звуки «дзынь», какие издает охлаждающийся металл, у которого очень высокая температура. Стекла ее казались дымчатыми – потому, что были обычными, а вот машина изнутри заполнена была дымом.
Это окончательно вывело из равновесия сержанта Дейзенбергера.
Дверь водителя открылась, и оттуда вылетело облако заставляющего задыхаться дыма. Затем за ним последовал Кроули.
Он, махнув рукой, отогнал дым от лица, мигнул и превратил жест в дружеское помахивание.
– Привет, – проговорил он. – Как дела? Конец света уже наступил?
– Он нас не пускает, Кроули, – поведала мадам Трейси.
– Азирафаил? Это ты? Славное платье, – отозвался Кроули рассеянно. Он себя плохо чувствовал. Последние тридцать миль он представлял, что тонна горящего металла, резины и кожи была полностью функционирующим автомобилем, а «Бентли» яростно ему сопротивлялся. Сложнее всего было заставить его ехать, когда сгорели поршни, работающие во всякую погоду. Рядом с ним остатки «Бентли» неожиданно упали на кривые ободы колес, так как Кроули перестал представлять, что у автомобиля есть шины.
Он похлопал металлическую поверхность настолько горячую, что на ней можно было жарить яичницу.
– Да, с этими современными машинами такого бы не получилось, – с любовью проговорил он.
Они на него уставились.
Послышался тихий электронный щелчок.
Ворота поднимались. Оболочка электрического мотора механически застонала, а потом сдалась – поняла, что ничего сделать не может с неостановимой силой, что действует на ворота.
– Эй! – крикнул сержант Томас А.Дейзенбергер. – Кто из вас это сделал, йо-йо?
Вжж. Вжж. Вжж. Вжж. Мимо пулей пролетел маленький песик, ноги которого были лишь смутно видны из-за скорости движения. Еще они увидели четыре, яростно крутящие педали, фигурки, которые пронеслись под шторкой ворот и исчезли на территории базы.
Сержант собрался.
– Эй, – спросил он, но в этой раз гораздо менее уверенно, – у кого-нибудь из этих детей в велосипедной корзине сидел пришелец из космоса с лицом, похожим на кучу де… помета?
– Не думаю, – ответил Кроули.
– Тогда, – бросил сержант Дейзенбергер, – у них скоро будут серьезные проблемы. – Он поднял свой пистолет. Хватит этих глупостей: он все время думал о мыле. – Проблемы, – прибавил он, – будут и у вас.
– Я тебя предупреждаю… – начал Шедвелл.
– Это продолжается слишком долго, – проговорил Азирафаил. – Разберись с этим, Кроули, дружище.
– Хмм? – отозвался Кроули.
– Я – хороший, – продолжал Азирафаил. – Ты же не думаешь, что я… а, проклятье. Пытаешься сделать что-то хорошее, и к чему это ведет? Он щелкнул пальцами.
Послышался звук, похожий на звук взрыва старомодной лампочки, и сержант Томас А.Дейзенбергер исчез.
– Э, – произнес Азирафаил.
– Видишь? – обрадовался Шедвелл, который так толком и не понял, что в одном теле – теле мадам Трейси – два сознания. – Все просто. Будь рядом со мною, и с тобой все будет в порядке.
– Молодец, – бросил Кроули. – Вот уж не думал, что ты на это способен.
– Нет, – отозвался Азирафаил. – Да и я тоже, на самом-то деле. Надеюсь, я не послал его в какое-то слишком мрачное место.
– Лучше тебе к этому сразу привыкнуть, – ответил Кроули. – Ты их просто посылаешь. Лучше не волноваться о том, куда они отправляются. – Он выглядел очарованным. – Ты не собираешься представить меня своему новому телу?
– А? Да. Да, конечно. Мадам Трейси, это Кроули. Кроули, мадам Трейси. Приятно обоим, уверен.
– Давайте пойдем внутрь, – бросил Кроули. Он печально посмотрел на остатки «Бентли», а затем повеселел. К воротам целенаправленно катился какой-то джип, и было похоже, что он был забит людьми, которые собирались орать вопросы и палить из пистолетов, и не волноваться о том, в каком порядке они будут это делать.
Он вытащил руки из карманов, поднял их как Брюс Ли и улыбнулся как Ли ван Клиф.
– А! – проговорил он, – Вот и транспорт!
Они припарковали свои велосипеды снаружи одного из низких зданий. Венслидэйл аккуратно запер свой на велосипедный замок. Он был из таких мальчиков, которые это всегда делают.
– Так как эти люди будут выглядеть? – спросила Пеппер.
– Они могут выглядеть по разному, – ответил Адам с сомнением в голосе.
– Они взрослые, верно? – продолжала задавать вопросы Пеппер.
– Да, – ответил Адам. – Я думаю, гораздо более взрослые, чем все виденные вами ранее.
– Бороться со взрослыми всегда бесполезно, – мрачно бросил Венслидэйл. – Всегда возникают проблемы.
– Вам не надо с ними бороться, – отозвался Адам. – Просто делайте то, что я вам сказал делать.
Они поглядели на вещи, которые несли. Если смотреть на них, как на инструменты для починки мира, они не выглядели такими уж невероятно действенными.
– И как мы их найдем? – спросил с сомнением в голосе Брайан. – Я помню, когда мы в День Открытых Дверей сюда приходили, видели много комнат и каких-то аппаратов. Кучу комнат и мигающих огней.
Адам задумчиво смотрел на здания. Сигналы тревоги все еще орали.
– Ну, – произнес он, – мне кажется…
– Эй, дети, вы что здесь делаете?
Раздавшийся голос не был стопроцентно устрашающим, но был он настолько натянут, что почти срывался, и принадлежал он офицеру, который провел десять минут, пытаясь найти смысл в бессмысленном мире, где звучали сигналы тревоги и двери не открывались. Двое настолько же выведенных из себя солдат стояли сзади него, не понимая, что им делать с четырьмя подростками, один из которых к тому же был, вроде как, женского пола.
– О нас не волнуйтесь, – ответил Адам спокойно. – Мы просто тут все осматриваем.
– А ну-ка… – начал было лейтенант.
– Засните, – прервал его Адам. – Лягте и засните. Солдаты, вы все засните. Тогда с вами ничего не случится. Вы все лягте и засните – сейчас же.
Лейтенант на него уставился, пытаясь сфокусировать взгляд. Затем он повалился вперед.
– Ух ты, – воскликнула Пеппер, когда упали и остальные, – как ты это сделал?
– Ну, – ответил Адам осторожно, – помните этот кусок про гипноз в «Книге Мальчика Про 101 Возможную Вещь» – мы не смогли сделать, чтобы гипноз работал?
– Да?
– Ну, вот, это вроде того, только теперь я понял, как это делать.
Он повернулся назад, к зданию, откуда обычно велась связь.
Он собрался, из сутулящегося положения его тело развернулось в положение прямое, таким бы гордился Р.П.Тайлер.
– Ладно, – бросил он.
Немного подумал.
Потом добавил:
– Иди и смотри.
Если убрать мир и оставить одно электричество, результат будет выглядеть как наиболее изысканный орнамент, сделанный когда-либо – шар сверкающих серебряных линий да, время от времени, сверкающее острие, идущее из космоса. Даже темные места будут освещать волны от радаров и коммерческого радио. Похоже на нервную систему огромного зверя.
Тут и там города создают в паутине узлы, но большинство электричества, в общем-то, просто мускулатура, просто оно делает грубую работу. Но в течение пятидесяти лет (или около того) люди пытались дать электричеству мозги.
И теперь оно было живо, так же, как жив огонь. Кнопки себя заваривали. Реле плавились. В нутре силиконовых чипов, чьи внутренности выглядели как план Лос-Анджелеса, открывались новые пути, и в сотнях миль от них в подземных комнатах звенели сигналы тревоги, и люди в ужасе смотрели на слова появляющиеся на установленных в этих комнатах дисплеях. Плотно закрывались двери в секретных горах, пустых изнутри, и люди с другой стороны колотили по ним и пытались что-нибудь сделать с расплавленными ящиками, в которых были предохранители. Куски пустынь и тундры отъезжали в сторону, пуская свежий воздух в подземелья, где обычно гоняли воздух кондиционеры, и что-то тупое тяжело поднималось и занимало определенное положение.
И, протекая туда, куда не должно, электричество уходило из обычных русел. В городах потухли светофоры, затем фонари, затем весь свет. Вентиляторы дрожа замедляли свое верчение, некоторое время медленно двигались по инерции, а затем вставали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Пламенный меч.
Человечество плохо выучило, что мечи опасно оставлять лежащими где бы то ни было, хотя оно сделало все, что могло (а это не слишком много), чтобы шансы того, что меч такого размера будет случайно вынут из ножен, были не высоки. Веселая мысль. Приятно думать, что человечество различало взрывание планеты на куски случайно и намеренно.
Загрязнение засунул руки в новую дорогую электронику.
Часовой у дыры в заборе выглядел удивленным. Он знал, что все на базе от чего-то встревожились, но его радио, похоже, ничего, кроме статики, не принимало, и его взгляд вновь и вновь притягивало к себе удостоверение перед ним.
За время своей службы он видел много удостоверений – военные, ЦРУшные, ФБРовские, даже КГБшные – и, будучи молодым солдатом, не понимал пока, что чем менее важной является организация, тем более впечатляющие у нее удостоверения.
Это удостоверение было адски впечатляющим. Губы его двигались, пока он его перечитывал, с «Лорд-Протектор Британского Содружества велит и требует», и далее о реквизировании всех веток, веревок и хорошо горящих масел, до подписи первого Лорда-адъютанта АОнВ, Все-Благословите-Бога-Созданья-Да-Крепости-Построенные Смита. Ньют закрыл большим пальцем кусочек про Девятипенсовик За Ведьму и попытался выглядеть как Джеймс Бонд.
Наконец ищущий интеллект часового нашел, как ему показалось, знакомое слово.
– Что это здесь написано, – подозрительно спросил он, – про то, что мы должны отдать вам все иглы?
– О, нам они нужны, – объяснил Ньют. – Мы их уничтожаем.
– Что вы сказали? – не поверил часовой.
– Мы их уничтожаем.
Лицо часового растянулось в улыбке (конец проклятым наркоманам!). А его уверяли – Англия тихая страна.
– Сейчас! – бросил он.
Что-то уперлось в его спину
– Бросьте пистолет, – велела Анафема, – а то я такое сделаю, что потом сожалеть буду.
«Ну, это же правда, – подумала она, увидев, что стражник в страхе выпрямился. – Если он пистолет не бросит, и поймет, что я его трогаю палочкой, то мне будет очень жаль, что моя жизнь кончится от того, что он меня застрелит».
На главных воротах у сержанта Томаса А.Дейзенбергера были проблемы. Маленький человек в грязном макинтоше направлял на него палец и бормотал, в то время как женщина, выглядевшая, пожалуй, как его мать, говорила с ним тоном, указывающим, что у нее важное дело, и все время прерывала себя другим голосом.
– Действительно жизненно важно, чтобы нам разрешили поговорить с тем, кто тут главный, – говорил Азирафаил. – Должна попросить, о, он прав, знаете ли, если он лгал, я бы могла сказать, да, спасибо, я думаю, мы бы могли и правда чего-то достичь, если бы вы были добры и предоставили мне возможность продолжать, ладно, спасибо, я просто пыталась вам помочь. Да! Э.. Вы его просили, о, да… правильно… и так…
– Палец мой видишь? – крикнул Шедвелл, который пока еще был нормален, и с ума не сошел, вернее, он был в таком состоянии, метафорически говоря, благодаря длинному и достаточно истрепанному поводку. – Видишь его, ты? Сей палец, паренек, тебя на встречу с Создателем твоим отправить может!
Сержант Дейзенбергер посмотрел на черно-пурпурный ноготь в нескольких дюймах от своего лица. Он мог быть очень даже неплохим оружием, особенно, если его использовать при шинковке овощей.
Из телефона раздавались одни лишь помехи. Ему велели не покидать свой пост. Опять напоминала о себе его рана, полученная в Наме. Он задумался о том, сколько у него возникнет проблем, если он застрелит рядовых-неамериканцев.
Четыре велосипеда остановились неподалеку от базы. Следы шин в грязи, а также немного масла, ясно показывали, что здесь и другие путешественники недавно останавливались.
– Зачем это мы встали? – спросила Пеппер.
– Я думаю, – ответил Адам.
Это было трудно. Та его часть, которую он знал как самого себя, все еще была на месте и остаться пыталась на плаву в фонтане буйной тьмы. А вот в чем он был уверен, так это в том, что его товарищи на сто процентов были людьми. Он и раньше создавал для них проблемы (разорванная одежда, уменьшившиеся карманные деньги и т.д.), но это дело, почти наверняка, повлечет за собой гораздо большее, чем запрет выходить из дома или приказ навести порядок в комнате.
С другой стороны, никого другого у него не было.
– Ладно, – бросил он. – Нам, думаю, понадобится несколько вещей. Нам нужны меч, корона, и весы.
Они на него уставились.
– Что, они прямо здесь должны быть? – спросил Брайан. – Здесь ничего такого нет.
– Не знаю, – откликнулся Адам. – Если вы думаете об играх… тех, знаете, в которые мы играли.
У ворот остановилась машина, которая плавала в нескольких дюймах от земли, ибо у нее не было шин. И краски. Зато за ней тянулся след из черного дыма, и когда она остановилась, то издавала звуки «дзынь», какие издает охлаждающийся металл, у которого очень высокая температура. Стекла ее казались дымчатыми – потому, что были обычными, а вот машина изнутри заполнена была дымом.
Это окончательно вывело из равновесия сержанта Дейзенбергера.
Дверь водителя открылась, и оттуда вылетело облако заставляющего задыхаться дыма. Затем за ним последовал Кроули.
Он, махнув рукой, отогнал дым от лица, мигнул и превратил жест в дружеское помахивание.
– Привет, – проговорил он. – Как дела? Конец света уже наступил?
– Он нас не пускает, Кроули, – поведала мадам Трейси.
– Азирафаил? Это ты? Славное платье, – отозвался Кроули рассеянно. Он себя плохо чувствовал. Последние тридцать миль он представлял, что тонна горящего металла, резины и кожи была полностью функционирующим автомобилем, а «Бентли» яростно ему сопротивлялся. Сложнее всего было заставить его ехать, когда сгорели поршни, работающие во всякую погоду. Рядом с ним остатки «Бентли» неожиданно упали на кривые ободы колес, так как Кроули перестал представлять, что у автомобиля есть шины.
Он похлопал металлическую поверхность настолько горячую, что на ней можно было жарить яичницу.
– Да, с этими современными машинами такого бы не получилось, – с любовью проговорил он.
Они на него уставились.
Послышался тихий электронный щелчок.
Ворота поднимались. Оболочка электрического мотора механически застонала, а потом сдалась – поняла, что ничего сделать не может с неостановимой силой, что действует на ворота.
– Эй! – крикнул сержант Томас А.Дейзенбергер. – Кто из вас это сделал, йо-йо?
Вжж. Вжж. Вжж. Вжж. Мимо пулей пролетел маленький песик, ноги которого были лишь смутно видны из-за скорости движения. Еще они увидели четыре, яростно крутящие педали, фигурки, которые пронеслись под шторкой ворот и исчезли на территории базы.
Сержант собрался.
– Эй, – спросил он, но в этой раз гораздо менее уверенно, – у кого-нибудь из этих детей в велосипедной корзине сидел пришелец из космоса с лицом, похожим на кучу де… помета?
– Не думаю, – ответил Кроули.
– Тогда, – бросил сержант Дейзенбергер, – у них скоро будут серьезные проблемы. – Он поднял свой пистолет. Хватит этих глупостей: он все время думал о мыле. – Проблемы, – прибавил он, – будут и у вас.
– Я тебя предупреждаю… – начал Шедвелл.
– Это продолжается слишком долго, – проговорил Азирафаил. – Разберись с этим, Кроули, дружище.
– Хмм? – отозвался Кроули.
– Я – хороший, – продолжал Азирафаил. – Ты же не думаешь, что я… а, проклятье. Пытаешься сделать что-то хорошее, и к чему это ведет? Он щелкнул пальцами.
Послышался звук, похожий на звук взрыва старомодной лампочки, и сержант Томас А.Дейзенбергер исчез.
– Э, – произнес Азирафаил.
– Видишь? – обрадовался Шедвелл, который так толком и не понял, что в одном теле – теле мадам Трейси – два сознания. – Все просто. Будь рядом со мною, и с тобой все будет в порядке.
– Молодец, – бросил Кроули. – Вот уж не думал, что ты на это способен.
– Нет, – отозвался Азирафаил. – Да и я тоже, на самом-то деле. Надеюсь, я не послал его в какое-то слишком мрачное место.
– Лучше тебе к этому сразу привыкнуть, – ответил Кроули. – Ты их просто посылаешь. Лучше не волноваться о том, куда они отправляются. – Он выглядел очарованным. – Ты не собираешься представить меня своему новому телу?
– А? Да. Да, конечно. Мадам Трейси, это Кроули. Кроули, мадам Трейси. Приятно обоим, уверен.
– Давайте пойдем внутрь, – бросил Кроули. Он печально посмотрел на остатки «Бентли», а затем повеселел. К воротам целенаправленно катился какой-то джип, и было похоже, что он был забит людьми, которые собирались орать вопросы и палить из пистолетов, и не волноваться о том, в каком порядке они будут это делать.
Он вытащил руки из карманов, поднял их как Брюс Ли и улыбнулся как Ли ван Клиф.
– А! – проговорил он, – Вот и транспорт!
Они припарковали свои велосипеды снаружи одного из низких зданий. Венслидэйл аккуратно запер свой на велосипедный замок. Он был из таких мальчиков, которые это всегда делают.
– Так как эти люди будут выглядеть? – спросила Пеппер.
– Они могут выглядеть по разному, – ответил Адам с сомнением в голосе.
– Они взрослые, верно? – продолжала задавать вопросы Пеппер.
– Да, – ответил Адам. – Я думаю, гораздо более взрослые, чем все виденные вами ранее.
– Бороться со взрослыми всегда бесполезно, – мрачно бросил Венслидэйл. – Всегда возникают проблемы.
– Вам не надо с ними бороться, – отозвался Адам. – Просто делайте то, что я вам сказал делать.
Они поглядели на вещи, которые несли. Если смотреть на них, как на инструменты для починки мира, они не выглядели такими уж невероятно действенными.
– И как мы их найдем? – спросил с сомнением в голосе Брайан. – Я помню, когда мы в День Открытых Дверей сюда приходили, видели много комнат и каких-то аппаратов. Кучу комнат и мигающих огней.
Адам задумчиво смотрел на здания. Сигналы тревоги все еще орали.
– Ну, – произнес он, – мне кажется…
– Эй, дети, вы что здесь делаете?
Раздавшийся голос не был стопроцентно устрашающим, но был он настолько натянут, что почти срывался, и принадлежал он офицеру, который провел десять минут, пытаясь найти смысл в бессмысленном мире, где звучали сигналы тревоги и двери не открывались. Двое настолько же выведенных из себя солдат стояли сзади него, не понимая, что им делать с четырьмя подростками, один из которых к тому же был, вроде как, женского пола.
– О нас не волнуйтесь, – ответил Адам спокойно. – Мы просто тут все осматриваем.
– А ну-ка… – начал было лейтенант.
– Засните, – прервал его Адам. – Лягте и засните. Солдаты, вы все засните. Тогда с вами ничего не случится. Вы все лягте и засните – сейчас же.
Лейтенант на него уставился, пытаясь сфокусировать взгляд. Затем он повалился вперед.
– Ух ты, – воскликнула Пеппер, когда упали и остальные, – как ты это сделал?
– Ну, – ответил Адам осторожно, – помните этот кусок про гипноз в «Книге Мальчика Про 101 Возможную Вещь» – мы не смогли сделать, чтобы гипноз работал?
– Да?
– Ну, вот, это вроде того, только теперь я понял, как это делать.
Он повернулся назад, к зданию, откуда обычно велась связь.
Он собрался, из сутулящегося положения его тело развернулось в положение прямое, таким бы гордился Р.П.Тайлер.
– Ладно, – бросил он.
Немного подумал.
Потом добавил:
– Иди и смотри.
Если убрать мир и оставить одно электричество, результат будет выглядеть как наиболее изысканный орнамент, сделанный когда-либо – шар сверкающих серебряных линий да, время от времени, сверкающее острие, идущее из космоса. Даже темные места будут освещать волны от радаров и коммерческого радио. Похоже на нервную систему огромного зверя.
Тут и там города создают в паутине узлы, но большинство электричества, в общем-то, просто мускулатура, просто оно делает грубую работу. Но в течение пятидесяти лет (или около того) люди пытались дать электричеству мозги.
И теперь оно было живо, так же, как жив огонь. Кнопки себя заваривали. Реле плавились. В нутре силиконовых чипов, чьи внутренности выглядели как план Лос-Анджелеса, открывались новые пути, и в сотнях миль от них в подземных комнатах звенели сигналы тревоги, и люди в ужасе смотрели на слова появляющиеся на установленных в этих комнатах дисплеях. Плотно закрывались двери в секретных горах, пустых изнутри, и люди с другой стороны колотили по ним и пытались что-нибудь сделать с расплавленными ящиками, в которых были предохранители. Куски пустынь и тундры отъезжали в сторону, пуская свежий воздух в подземелья, где обычно гоняли воздух кондиционеры, и что-то тупое тяжело поднималось и занимало определенное положение.
И, протекая туда, куда не должно, электричество уходило из обычных русел. В городах потухли светофоры, затем фонари, затем весь свет. Вентиляторы дрожа замедляли свое верчение, некоторое время медленно двигались по инерции, а затем вставали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47