— Густав вдруг хватил кулаком по столу. — Недоумки, идиоты! Мы почти ничего не знаем об аборигенах Заставы, не знаем, кто они, о чем думают, чего хотят, а правительство вознамерилось преподать им урок, как надо убивать людей и уничтожать корабли!
Люсиль не сводила с него глаз. И она и Густав понимали, что он только что перешагнул черту, из-за которой нет возврата. Ему следовало бы арестовать Люсиль за шпионаж, приговорить ее к заключению, а запись уничтожить.
— Спасибо тебе за откровенность, Джонсон. И спасибо за то, что у тебя хватило ума ужаснуться.
— Лучше бы я умел держать себя в руках, — проворчал Густав. — Я не выспался… Но подожди секунду — разве, с другой стороны, все так безнадежно? Может быть, аборигены Заставы не сумеют выполнить условия сделки? Может, они откажутся от нее?
Люсиль крепко задумалась и пожала плечами. На нее внезапно навалилась усталость.
— Не знаю. Вряд ли кто-нибудь из твоих техников или ученых сможет ответить на это…
— Даже если бы техники были способны ответить, я не рискнул бы обращаться к ним. Здесь только преданные гардианы, ни единого колониста — полагаю, кроме меня.
— Что такое «колонист»?
— Так называют жителей Столицы, которые хотят обрабатывать землю, а не пытаться завоевать вселенную. Но сейчас это не важно. Вопрос в том, что техников расспрашивать нельзя.
— Я доверяю К'астилль, — вдруг твердо заявила Люсиль.
— Но почему? Разве она не одна из нигилистов — или как там называется эта религия Д'еталлис?
— Это не религия и не философия. К тому же К'астилль не принадлежит к нигилистам. Она — временный житель.
— Как ты сказала?
— Временный житель, — повторила Люсиль. — И я сама этого толком не понимаю, потому объяснить могу с трудом. Нигилизм исповедует группа, а группа — это нечто вроде небольшого народа или народности, у которой нет определенной территории. Я не знаю, существуют ли здесь более крупные народы.
— Продолжай, — попросил Густав.
— Положим, тебе не нравится твоя группа, ты не согласен с ее идеями, — объяснила Люсиль. — В таком случае ты можешь выйти на Дорогу и найти другую группу — это очень просто.
У аборигенов Заставы отличные дороги и надежные системы связи. Тебе уже известно, что у них есть радио и эквиваленты наших карт и книг. Найдя группу, с которой ты согласен, ты можешь присоединиться к ней на Дороге.
Если же и новое окружение тебе придется не по душе, ты вправе искать подходящую группу, пока не найдешь. Аборигены постоянно путешествуют. Множество их поговорок и выражений, связанных с Дорогой и путешествиями, показывают, как высоко они ценят возможность перемещаться с места на место. Для аборигенов нетипично оставаться на одном месте так долго, как они делают теперь, — это лишь доказывает, насколько важным событием они считают наше появление. И поскольку с нами общаются нигилисты, это придает нигилистам особую важность, в их группу вливаются новые члены, которым любопытно узнать о нас. Зато несколько прежних членов группы, которым надоело сидеть на одном месте, покинули ее и отправились в путь.
— Но ты хотела объяснить, почему можно доверять К'астилль, — напомнил Густав.
— Это я и пытаюсь сделать, просто необходимы некоторые пояснения. Знаю, с моей стороны нелепо читать тебе лекции об обществе Заставы, особенно в такое время, но ты должен понять. В возрасте, соответствующем нашему подростковому, абориген Заставы уходит из своей группы и путешествует с другими. Это нечто вроде нашего обмена студентами. Молодым аборигенам не обязательно присоединяться к группам, с которыми они путешествуют. Обычно по завершении путешествия молодежь возвращается в родную группу.
К'астилль рассказывала о своей группе — сейчас она находится к северу отсюда. По-видимому, К'астилль до сих пор хочет вернуться туда. Ее не прельщает возможность присоединиться к нигилистам. Не дожидаясь твоего вопроса, могу пояснить, что нигилисты — аборигены, которые убеждены в необходимости кончать жизнь самоубийством до впадения в старческий маразм, до первых признаков дряхлости и тому подобное. По-видимому, здесь среди стариков распространены психические заболевания. Они не любят говорить об этом, но отношение к смерти среди них заметно отличается от нашего. К'астилль совершенно не верит в нигилизм. Когда мы приземлились здесь, она как раз путешествовала неподалеку и присоединилась к нигилистам из чистого любопытства. Могу добавить, что она была обеспокоена смертью прежней правительницы и тем, что власть перешла к Д'еталлис.
— Значит, ты считаешь, что мы могли бы поговорить с К'астилль? Дать ей прослушать запись и спросить, возможно ли создание биологического оружия?
— Да, но не только. По-моему, мы должны сообщить ей о случившемся. Не забывай, что Д'еталлис желает обратить оружие людей против аборигенов Заставы. Следует предупредить об этом другие группы.
— Тогда давай найдем ее. — Густав поднялся.
— Хорошо, — кивнула Люсиль. Внезапно ее внешнее спокойствие вновь иссякло. Она выглядела испуганной — такой Густав еще никогда не видел ее. — Джонсон, а если это правда… Что тогда нам делать?
Джонсон Густав задумчиво оглядел кофейник и только тут понял, что забыл включить его.
— Не знаю, Люсиль. Нам нужно время, чтобы подумать. Но, нравится нам это или нет, мы уже ввязались в это дело. Так что давай поспешим разыскать К'астилль.
Они разыскали К'астилль без особого труда. Молодую зензаму привлекали все изделия людей, особенно сложные конструкции, она постепенно превращалась в высокоэрудированного специалиста. С каждым днем людям было все труднее находить место для посадки шлюпок — лагерь рос, и потому вскоре команда военных строителей стала превращать ближайшую поляну в посадочную площадку с основанием из армированных бетонных плит. Решив, что местных жителей заинтересует процесс строительства, Густав и Люсиль направили джип к посадочной площадке, и действительно — К'астилль наблюдала там за работой строителей.
К'астилль обрадовалась, увидев Люсиль, и искренне удивилась, заметив рядом с ней Густава. Со своей стороны, Густав был рад найти К'астилль вдали от основного лагеря и множества любопытных глаз.
— К'астилль, нам надо поговорить, — начала Люсиль на языке 3—1, выбираясь из джипа. Она пошатнулась, спрыгивая на землю, — Люсиль до сих пор не привыкла к неуклюжему скафандру, даже облегченной модели. Кое-кто из гардианов-инженеров обходился вовсе без скафандра, одним респиратором или шлемом. Однако Застава пахла хуже, чем можно было предположить. Ее невероятно густая затхлая вонь пробиралась под любой респиратор и пропитывала верхнюю одежду. Несмотря на шлюзы и фильтры, воздух Заставы проникал в столовую, распространяя по ней запах свежей навозной кучи.
К'астилль помахала рукой — жест, усвоенный ею от людей, — и заспешила к Люсиль.
— Привет, Люсиль и Джонсон, рада вас видеть, — отчетливо выговорила К'астилль. Она могла по праву гордиться своими познаниями в английском — в учебе она намного опережала остальных аборигенов. К тому времени Люсиль убедилась, что овладеть английским аборигенам мешает множество причин — и сочетания звуков, и языковые конструкции, и формы обращения, и Бог весть что еще. Люсиль часто гадала, насколько ужасен ее акцент в языке 3—1, хотя избавиться от него все не находила времени. Но, услышав английский с австралийским акцентом из уст К'астилль, она испытала странное теплое чувство, будто вновь оказалась дома.
— К'астилль, — начала Люсиль на родном языке зензамы, — твое присутствие замечено. Густав и я хотим поговорить. Он знает мало слов твоего языка, но, разумеется, может говорить с помощью машины-переводчика. — Она помедлила. — Как же это объяснить? Мы случайно узнали одну вещь и хотим выяснить, правда это или нет. Пойдем в сторонку.
К'астилль окинула взглядом обоих людей.
— Ничего не понимаю, — произнесла она. — Вам нужно что-то сказать, но вы не хотите, чтобы это услышали другие?
— Да, — кивнула Люсиль.
— Даже другие люди?
Люсиль переглянулась с Густавом.
— Да, — вновь подтвердила она. — Даже люди.
— Значит, это что-то любопытное, — заметила К'астилль, возбужденно постукивая по земле хвостом.
Люсиль не смогла сдержать улыбку. Ей следовало вспомнить о любви К'астилль к тайнам.
— Я буду рада сообщить это тебе, — сказала она.
— Лес очищен от голодных по всей округе, — сказала К'астилль. — Пойдем к деревьям.
Люсиль заговорила, едва все трое вошли в заросли кустов:
— Мы хотим, чтобы ты послушала запись разговора между вашей правительницей и одним из людей. Запись была сделана случайно, никто не стремился к этому, но как только мы услышали ее… — Голос Люсиль дрогнул, все объяснения вылетели из головы.
— Так уж вышло. Не важно, как это получилось, — заметила К'астилль.
Люсиль пожала плечами. Если К'астилль не возражала, она не собиралась оправдываться. Люсиль не удивило, как спокойно К'астилль восприняла сообщение о подслушивании разговора правительницы. Видимо, с точки зрения аборигенов Заставы это было в порядке вещей.
— Тогда слушай, — объявила Люсиль. Она сунула руку в сумку, нащупала кнопку магнитофона и нажала ее.
Склонив голову, чтобы лучше слышать, К'астилль застыла. Из сумки приглушенно доносились голоса человека, зензамы и переводчика.
Наконец запись кончилась. К'астилль фыркнула, переступила с ноги на ногу и сообщила:
— Я все слышала. Что вы хотите узнать?
Ее голос внезапно стал сухим и чуть гнусавым, все тело словно затвердело.
— Ваш народ действительно может создать существа, способные пожрать наши материалы?
К'астилль закивала головой на длинной шее — это движение вышло у нее нервным и порывистым.
— Да, это мы умеем. Как сказала Д'еталлис, нам легко изменить тех пожирателей, которые у нас уже есть. Но это не значит, что мы обязаны так поступить. Ваш народ не знает, как опасно такое оружие. Из-за него могут погибнуть очень многие.
Люсиль подумала о ядерных бомбах, лазерах, автоматическом оружии.
— То же самое можно сказать, если ваш народ столкнется с нашим оружием.
— Д'еталлис стремится к власти, мечтает увеличить группу, — заметила К'астилль. — Она опасна, и я не сомневаюсь, что она охотно воспользуется любым оружием, какое только сможет Добыть, чтобы уничтожить всех своих противников. Если она получит оружие от Ромеро, она не задумываясь обратит его против самого Ромеро. Зачем вашему правителю понадобилось совершать такую глупость?
— Строго говоря, он не самый главный из правителей, не лидер, — объяснила Люсиль. — Он отправится к тем, кто обладает властью, и получит от них разрешение обменять наше оружие на биологическое.
— Этого не должно случиться, — твердо произнесла К'астилль.
Люсиль не поняла, употребила ли К'астилль привычное выражение языка 3—1 или намеренно прибегла к двусмысленности, стараясь понять, что думают об этом люди, прежде чем выдавать свои соображения.
— Густав и я согласны. Но мы не знаем, как предотвратить беду. Ромеро улетел, должно быть, он уже сообщил о сделке властям, а Д'еталлис наверняка взялась за работу, готовясь выполнить свою часть условий.
— Да, она не станет ждать, — согласилась зензама. — Значит, надо предупредить других. Я должна отправиться к своей группе и сообщить им обо всем. Но вас двоих я не понимаю. Разве Ромеро не из вашей группы?
Люсиль замялась. Как же это объяснить? Времени на то, чтобы объяснять сложные отношения между Лигой и гардианами, между ВИ и колонистами, просто не было. Но Люсиль не могла лгать — по крайней мере, лгать К'астилль.
— Мне не хватит слов, чтобы рассказать все подробно и точно. Но попытаюсь сказать то, что близко к истине: я не принадлежу к группе Ромеро, к гардианам. Я — временный житель в ней. Я прибыла сюда не по своей воле, но все равно была рада в конце Дороги встретить ваш народ. Я помогла гардианам научиться говорить с вами, потому что меня побуждало любопытство и жажда знаний, но продолжать так дальше я не могу. Ваше оружие будет использовано против моей группы — получается, что я причиню вред своему народу. Я должна это предотвратить.
— А я — один из гардианов, — вступил в разговор Густав, переводчик которого не передавал смесь чувств, сквозящую в его голосе, — но я должен выйти на новую Дорогу, попытаться остановить гардианов. Группа Люсиль воюет с моей. Если моя группа нападет на своих противников, пользуясь страшным новым оружием, это заставит их усилить ответный удар. Какой смысл разжигать войну? Кроме того, нельзя допустить, чтобы в войне твой народ помогал убивать моему или мой народ истреблял твой. Стоит начаться вражде — и люди возненавидят ваш народ, начнут бояться вас. Они могут решить перебить вас всех, — закончил Густав и смущенно добавил: — Люди на это способны.
— Я верю вам, люди. Но мне часто кажется, что вы считаете нас не слишком умными — потому, что мы не умеем делать такие же вещи, как вы, или потому, что вы живете иначе, чем мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Люсиль не сводила с него глаз. И она и Густав понимали, что он только что перешагнул черту, из-за которой нет возврата. Ему следовало бы арестовать Люсиль за шпионаж, приговорить ее к заключению, а запись уничтожить.
— Спасибо тебе за откровенность, Джонсон. И спасибо за то, что у тебя хватило ума ужаснуться.
— Лучше бы я умел держать себя в руках, — проворчал Густав. — Я не выспался… Но подожди секунду — разве, с другой стороны, все так безнадежно? Может быть, аборигены Заставы не сумеют выполнить условия сделки? Может, они откажутся от нее?
Люсиль крепко задумалась и пожала плечами. На нее внезапно навалилась усталость.
— Не знаю. Вряд ли кто-нибудь из твоих техников или ученых сможет ответить на это…
— Даже если бы техники были способны ответить, я не рискнул бы обращаться к ним. Здесь только преданные гардианы, ни единого колониста — полагаю, кроме меня.
— Что такое «колонист»?
— Так называют жителей Столицы, которые хотят обрабатывать землю, а не пытаться завоевать вселенную. Но сейчас это не важно. Вопрос в том, что техников расспрашивать нельзя.
— Я доверяю К'астилль, — вдруг твердо заявила Люсиль.
— Но почему? Разве она не одна из нигилистов — или как там называется эта религия Д'еталлис?
— Это не религия и не философия. К тому же К'астилль не принадлежит к нигилистам. Она — временный житель.
— Как ты сказала?
— Временный житель, — повторила Люсиль. — И я сама этого толком не понимаю, потому объяснить могу с трудом. Нигилизм исповедует группа, а группа — это нечто вроде небольшого народа или народности, у которой нет определенной территории. Я не знаю, существуют ли здесь более крупные народы.
— Продолжай, — попросил Густав.
— Положим, тебе не нравится твоя группа, ты не согласен с ее идеями, — объяснила Люсиль. — В таком случае ты можешь выйти на Дорогу и найти другую группу — это очень просто.
У аборигенов Заставы отличные дороги и надежные системы связи. Тебе уже известно, что у них есть радио и эквиваленты наших карт и книг. Найдя группу, с которой ты согласен, ты можешь присоединиться к ней на Дороге.
Если же и новое окружение тебе придется не по душе, ты вправе искать подходящую группу, пока не найдешь. Аборигены постоянно путешествуют. Множество их поговорок и выражений, связанных с Дорогой и путешествиями, показывают, как высоко они ценят возможность перемещаться с места на место. Для аборигенов нетипично оставаться на одном месте так долго, как они делают теперь, — это лишь доказывает, насколько важным событием они считают наше появление. И поскольку с нами общаются нигилисты, это придает нигилистам особую важность, в их группу вливаются новые члены, которым любопытно узнать о нас. Зато несколько прежних членов группы, которым надоело сидеть на одном месте, покинули ее и отправились в путь.
— Но ты хотела объяснить, почему можно доверять К'астилль, — напомнил Густав.
— Это я и пытаюсь сделать, просто необходимы некоторые пояснения. Знаю, с моей стороны нелепо читать тебе лекции об обществе Заставы, особенно в такое время, но ты должен понять. В возрасте, соответствующем нашему подростковому, абориген Заставы уходит из своей группы и путешествует с другими. Это нечто вроде нашего обмена студентами. Молодым аборигенам не обязательно присоединяться к группам, с которыми они путешествуют. Обычно по завершении путешествия молодежь возвращается в родную группу.
К'астилль рассказывала о своей группе — сейчас она находится к северу отсюда. По-видимому, К'астилль до сих пор хочет вернуться туда. Ее не прельщает возможность присоединиться к нигилистам. Не дожидаясь твоего вопроса, могу пояснить, что нигилисты — аборигены, которые убеждены в необходимости кончать жизнь самоубийством до впадения в старческий маразм, до первых признаков дряхлости и тому подобное. По-видимому, здесь среди стариков распространены психические заболевания. Они не любят говорить об этом, но отношение к смерти среди них заметно отличается от нашего. К'астилль совершенно не верит в нигилизм. Когда мы приземлились здесь, она как раз путешествовала неподалеку и присоединилась к нигилистам из чистого любопытства. Могу добавить, что она была обеспокоена смертью прежней правительницы и тем, что власть перешла к Д'еталлис.
— Значит, ты считаешь, что мы могли бы поговорить с К'астилль? Дать ей прослушать запись и спросить, возможно ли создание биологического оружия?
— Да, но не только. По-моему, мы должны сообщить ей о случившемся. Не забывай, что Д'еталлис желает обратить оружие людей против аборигенов Заставы. Следует предупредить об этом другие группы.
— Тогда давай найдем ее. — Густав поднялся.
— Хорошо, — кивнула Люсиль. Внезапно ее внешнее спокойствие вновь иссякло. Она выглядела испуганной — такой Густав еще никогда не видел ее. — Джонсон, а если это правда… Что тогда нам делать?
Джонсон Густав задумчиво оглядел кофейник и только тут понял, что забыл включить его.
— Не знаю, Люсиль. Нам нужно время, чтобы подумать. Но, нравится нам это или нет, мы уже ввязались в это дело. Так что давай поспешим разыскать К'астилль.
Они разыскали К'астилль без особого труда. Молодую зензаму привлекали все изделия людей, особенно сложные конструкции, она постепенно превращалась в высокоэрудированного специалиста. С каждым днем людям было все труднее находить место для посадки шлюпок — лагерь рос, и потому вскоре команда военных строителей стала превращать ближайшую поляну в посадочную площадку с основанием из армированных бетонных плит. Решив, что местных жителей заинтересует процесс строительства, Густав и Люсиль направили джип к посадочной площадке, и действительно — К'астилль наблюдала там за работой строителей.
К'астилль обрадовалась, увидев Люсиль, и искренне удивилась, заметив рядом с ней Густава. Со своей стороны, Густав был рад найти К'астилль вдали от основного лагеря и множества любопытных глаз.
— К'астилль, нам надо поговорить, — начала Люсиль на языке 3—1, выбираясь из джипа. Она пошатнулась, спрыгивая на землю, — Люсиль до сих пор не привыкла к неуклюжему скафандру, даже облегченной модели. Кое-кто из гардианов-инженеров обходился вовсе без скафандра, одним респиратором или шлемом. Однако Застава пахла хуже, чем можно было предположить. Ее невероятно густая затхлая вонь пробиралась под любой респиратор и пропитывала верхнюю одежду. Несмотря на шлюзы и фильтры, воздух Заставы проникал в столовую, распространяя по ней запах свежей навозной кучи.
К'астилль помахала рукой — жест, усвоенный ею от людей, — и заспешила к Люсиль.
— Привет, Люсиль и Джонсон, рада вас видеть, — отчетливо выговорила К'астилль. Она могла по праву гордиться своими познаниями в английском — в учебе она намного опережала остальных аборигенов. К тому времени Люсиль убедилась, что овладеть английским аборигенам мешает множество причин — и сочетания звуков, и языковые конструкции, и формы обращения, и Бог весть что еще. Люсиль часто гадала, насколько ужасен ее акцент в языке 3—1, хотя избавиться от него все не находила времени. Но, услышав английский с австралийским акцентом из уст К'астилль, она испытала странное теплое чувство, будто вновь оказалась дома.
— К'астилль, — начала Люсиль на родном языке зензамы, — твое присутствие замечено. Густав и я хотим поговорить. Он знает мало слов твоего языка, но, разумеется, может говорить с помощью машины-переводчика. — Она помедлила. — Как же это объяснить? Мы случайно узнали одну вещь и хотим выяснить, правда это или нет. Пойдем в сторонку.
К'астилль окинула взглядом обоих людей.
— Ничего не понимаю, — произнесла она. — Вам нужно что-то сказать, но вы не хотите, чтобы это услышали другие?
— Да, — кивнула Люсиль.
— Даже другие люди?
Люсиль переглянулась с Густавом.
— Да, — вновь подтвердила она. — Даже люди.
— Значит, это что-то любопытное, — заметила К'астилль, возбужденно постукивая по земле хвостом.
Люсиль не смогла сдержать улыбку. Ей следовало вспомнить о любви К'астилль к тайнам.
— Я буду рада сообщить это тебе, — сказала она.
— Лес очищен от голодных по всей округе, — сказала К'астилль. — Пойдем к деревьям.
Люсиль заговорила, едва все трое вошли в заросли кустов:
— Мы хотим, чтобы ты послушала запись разговора между вашей правительницей и одним из людей. Запись была сделана случайно, никто не стремился к этому, но как только мы услышали ее… — Голос Люсиль дрогнул, все объяснения вылетели из головы.
— Так уж вышло. Не важно, как это получилось, — заметила К'астилль.
Люсиль пожала плечами. Если К'астилль не возражала, она не собиралась оправдываться. Люсиль не удивило, как спокойно К'астилль восприняла сообщение о подслушивании разговора правительницы. Видимо, с точки зрения аборигенов Заставы это было в порядке вещей.
— Тогда слушай, — объявила Люсиль. Она сунула руку в сумку, нащупала кнопку магнитофона и нажала ее.
Склонив голову, чтобы лучше слышать, К'астилль застыла. Из сумки приглушенно доносились голоса человека, зензамы и переводчика.
Наконец запись кончилась. К'астилль фыркнула, переступила с ноги на ногу и сообщила:
— Я все слышала. Что вы хотите узнать?
Ее голос внезапно стал сухим и чуть гнусавым, все тело словно затвердело.
— Ваш народ действительно может создать существа, способные пожрать наши материалы?
К'астилль закивала головой на длинной шее — это движение вышло у нее нервным и порывистым.
— Да, это мы умеем. Как сказала Д'еталлис, нам легко изменить тех пожирателей, которые у нас уже есть. Но это не значит, что мы обязаны так поступить. Ваш народ не знает, как опасно такое оружие. Из-за него могут погибнуть очень многие.
Люсиль подумала о ядерных бомбах, лазерах, автоматическом оружии.
— То же самое можно сказать, если ваш народ столкнется с нашим оружием.
— Д'еталлис стремится к власти, мечтает увеличить группу, — заметила К'астилль. — Она опасна, и я не сомневаюсь, что она охотно воспользуется любым оружием, какое только сможет Добыть, чтобы уничтожить всех своих противников. Если она получит оружие от Ромеро, она не задумываясь обратит его против самого Ромеро. Зачем вашему правителю понадобилось совершать такую глупость?
— Строго говоря, он не самый главный из правителей, не лидер, — объяснила Люсиль. — Он отправится к тем, кто обладает властью, и получит от них разрешение обменять наше оружие на биологическое.
— Этого не должно случиться, — твердо произнесла К'астилль.
Люсиль не поняла, употребила ли К'астилль привычное выражение языка 3—1 или намеренно прибегла к двусмысленности, стараясь понять, что думают об этом люди, прежде чем выдавать свои соображения.
— Густав и я согласны. Но мы не знаем, как предотвратить беду. Ромеро улетел, должно быть, он уже сообщил о сделке властям, а Д'еталлис наверняка взялась за работу, готовясь выполнить свою часть условий.
— Да, она не станет ждать, — согласилась зензама. — Значит, надо предупредить других. Я должна отправиться к своей группе и сообщить им обо всем. Но вас двоих я не понимаю. Разве Ромеро не из вашей группы?
Люсиль замялась. Как же это объяснить? Времени на то, чтобы объяснять сложные отношения между Лигой и гардианами, между ВИ и колонистами, просто не было. Но Люсиль не могла лгать — по крайней мере, лгать К'астилль.
— Мне не хватит слов, чтобы рассказать все подробно и точно. Но попытаюсь сказать то, что близко к истине: я не принадлежу к группе Ромеро, к гардианам. Я — временный житель в ней. Я прибыла сюда не по своей воле, но все равно была рада в конце Дороги встретить ваш народ. Я помогла гардианам научиться говорить с вами, потому что меня побуждало любопытство и жажда знаний, но продолжать так дальше я не могу. Ваше оружие будет использовано против моей группы — получается, что я причиню вред своему народу. Я должна это предотвратить.
— А я — один из гардианов, — вступил в разговор Густав, переводчик которого не передавал смесь чувств, сквозящую в его голосе, — но я должен выйти на новую Дорогу, попытаться остановить гардианов. Группа Люсиль воюет с моей. Если моя группа нападет на своих противников, пользуясь страшным новым оружием, это заставит их усилить ответный удар. Какой смысл разжигать войну? Кроме того, нельзя допустить, чтобы в войне твой народ помогал убивать моему или мой народ истреблял твой. Стоит начаться вражде — и люди возненавидят ваш народ, начнут бояться вас. Они могут решить перебить вас всех, — закончил Густав и смущенно добавил: — Люди на это способны.
— Я верю вам, люди. Но мне часто кажется, что вы считаете нас не слишком умными — потому, что мы не умеем делать такие же вещи, как вы, или потому, что вы живете иначе, чем мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59