– Депа Биллаба была вашим иадаваном. И, возможно, она до сих пор ваш самый близкий друг, не так ли? Если ее надо будет убить, уверены ли вы в том, что сможете нанести удар?
Мейс посмотрел на пол, на Иоду, на агента, и, наконец, ему вновь пришлось встретиться с глазами Палпа-тина. Не Палпатин с Набу задавал этот вопрос, но Верховный канцлер. Сам пост его требовал ответа.
– Надеюсь, Сила сделает так, - медленно проговорил Мейс, - что мне не придется узнать ответ на этот вопрос.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЧЕЛОВЕК В ДЖУНГЛЯХ
ГЛАВА 1
ВНИЗ ПО СПИРАЛИ
Сквозь искривленный транспаристил Харуун-Кэл внизу казался одной сплошной стеной облаков, подпираемой горами. Создавалось ощущение, что до нее можно дотронуться. Шаттл медленно спускался вниз по спирали к поверхности: вскоре он действительно дотронется до нее.
Во внутрисистемном шаттле было всего двадцать сидений, и все равно он был на три четверти пуст. Компания, организовавшая этот перелет, выкупила шаттл у какой-то туристической конторы: пассажирский отсек, сделанный из транспаристила, был весь покрыт мелкими шрамами от микрочастиц снаружи и полностью пуст внутри, за исключением двух рядов сидений без ручек.
Кроме Мейса Винду в отсеке людей не было. Его спутниками были два кубаза, которые восторженно высвистывали что-то о кулинарных качествах жуков-щипачей и жужжащих червей, и плохо сочетающаяся друг с другом парочка, судя по всему, странствующих комедийных актеров - китонака и пхо-пх'эниана. Их пьяное подшучивание друг над другом пробудило в Мей се желание немедленно достать гденибудь затычки для ушей. Или оказаться в вакууме. Или просто оглохнуть. Должно быть, этим парням сильно не везло в жизни, раз они летели на туристическом шаттле в Пи-лек-Боу: столица Харуун-Кэла - место, где праздное шатание убивает. Пассажирские лайнеры в сторону Петли Джеварно останавливались здесь лишь потому, что им в любом случае надо было выходить в реальное пространство для того, чтобы пересечь систему.
Мейс сидел настолько далеко от остальных пассажиров, насколько это вообще позволяло ограниченное пространство шаттла.
На мастере-джедае была одежда, максимально подходящая его прикрытию: потертая куртка из кожи ко-реллианской песчаной пантеры, свободная футболка, которая когда-то, наверное, была белой, и обтягивающие черные штаны с уже не новыми серыми заплатками. На его ботинках еще можно было заметить следы легкой полировки, да и то лишь над лодыжкой: все остальное было стерто фактически до замши. Единственной ухоженной частью его одеяния была мягкая кобура на правом бедре и поблескивающий «Мерр-Сонн Пауэр 5» в ней. Его меч был замаскирован под световой стержень устаревшей модели и лежал в дорожной сумке, валявшейся под сиденьем.
Карманный компьютер на коленях тоже был не тем, чем казался: хотя он попрежнему мог выполнять свои функции в достаточной мере для того, чтобы содержать в себе зашифрованный журнал Мейса, основная часть его была отведена под миниатюрный субкосмический передатчик, настроенный на частоту, которую постоянно прослушивал крейсер среднего класса «Хэллик», находившийся в системе Винтран.
В поле зрения появилось Корунайское высокогорье: огромное плато всех оттенков зеленого, окруженное бездонными водоворотами облаков и расчерченное пересекающимися горными грядами. Некоторые особо высокие пики были увенчаны белыми шапками, основная масса более низких гор лишь слегка возвышалась над океаном из газа и дыма. Восточная часть высокогорья уже перешла за линию терминатора. Когда шаттл пролетал в тени планеты, темно-красные и оранжевые вспышки мерцали внизу, словно глаза хищника, выжидающего за границей освещенного костром пространства: такими сверху виделись разверстые жерла множества действующих вулканов высокогорья.
Это было прекрасно. Но Мейс не обратил на это внимания.
Он держал микрофон фальшивого карманного компьютера и очень, очень тихо говорил.
Из личных дневников Мейса Винду (первая запись на Харуун-Кэле)
Депа там, внизу. Прямо сейчас.
Мне не следует думать об этом. Мне не следует думать о ней. Пока не следует. Но… она там, внизу. Она там, внизу, уже несколько месяцев.
Я не могу даже представить себе, что случилось с ней. Я не хочу представлять..
Достаточно скоро я буду это знать.
Сконцентрироваться. Я должен сконцентрироваться. Сконцентрироваться на том, что, как я знаю, верно, пока ил не уляжется и вода не станет вновь чистой…
Один из уроков Йоды. Но иногда нет сил ждать.
А иногда вода не становится чистой.
Я могу сконцентрироваться на том, что я знаю о Харуун-Кэле. Я многое знаю.
Вот часть моих знаний:
Харуун-Кэл (Аль'хар I) - единственная планета системы Аль'хар. «Харуун-Кэл» - имя, данное планете аборигенами, корунаями (горными племенами). На общий оно переводится как «над облаками». Из космоса мир кажется состоящим полностью из океана-со всего несколькими зелеными островами, поднимающимися из разноцветного моря. Но это иллюзия. Моря, в которых находятся эти острова, состоят не из жидкости, а из ядовитых газов тяжелее воздуха, постоянно выделяемых бесчисленными действующими вулканами. Лишь на вершинах гор и на высоко расположенных высокогорьях могут выживать существа, дышащие кислородом. Таких мест не очень много: если высокогорье находится. не слишком высоко над уровнем газового океана, оно легко может стать жертвой непредсказуемых харуун-кэлских ветров, особенно во время короткой харуун-кэлской зимы, когда дует такиз боу'кэл, «Ветер Снизу». Эти ветра могут взметнуть части газового океана на высоту достаточную для того, чтобы вычистить слишком низко расположенные участки земли от любой жизни буквально за несколько часов. Столица планеты, Пилек-Боу, расположена на единственном обитаемом участке земли, Корунайском высокогорье, и является самым большим постоянным поселением на этой покрытой джунглями планете. Аборигены живут полукочевыми племенами, называемыми гхошами, и избегают поселений, в которых живут разнообразные пришельцы. Корунаи не различают пришельцев и пренебрежительно объединяют их всех в группу, которую называют «балаваи» («народ снизу»). История неорганизованных местных конфликтов простирается далеко в прошлое…
Нет.
Не помогает.
Я не могу вместить свое знание Харуун-Кэла в слова, больше подходящие для путеводителя. Слишком большой частью знания являются цвет вспышек на солнце и запах ветра с Дедушкиного уступа, шелковистое течение шерсти травода-ва сквозь пальцы и горячее яростное острие Силового прикосновения акк-пса.
Я родился на Харуун-Кэле. Глубоко в горах.
Я чистокровный корун.
Сотни поколений моих предков дышали этим воздухом и пили эту воду, ели то, что приносила эта почва, и уходили в нее, умирая. Я возвращался сюда лишь раз, тридцать пять стандартных лет назад, но я несу этот мир в себе. Его суть. Силу его бурь. Хаос его джунглей. Гром его гор.
И все же это не мой дом. Мой дом - Корускант. Мой дом - Храм джедаев.
Я ничего не помню о своем детстве среди корунаев: моим первым воспоминанием было добрая улыбка Йоды и его огромные нежные глаза где-то надо мной. Эта картинка до сих пор очень ярка. Не знаю, сколько мне было тогда лет, но я уверен, что ходить я еще не умел. Возможно, я был слишком мал даже для того, чтобы стоять. В воспоминаниях я вижу, как моя пухлая детская ручка дергает маленькие белые волосы над ушами Йоды.
Я помню свои вопли (писк раненой светящейся летучей мыши, как это предпочитает описывать Йода), когда какая-то игрушка, вроде бы погремушка, висела в воздухе чуть-чуть дольше, чем я мог достать. Я помню, как бесконечные причитания, крики, вой и слезы не сдвигали эту погремушку ни на миллиметр ближе к моему маленькому кулаку. И я помню момент, когда я впервые смог дотянуться до игрушки, не используя рук: как я почувствовал ее висящей там и как почувствовал разум Йоды, поддерживающий ее… и шепот Силы начал наполнять мои уши.
Мой следующий урок: Иода пришел, чтобы забрать игрушку, и я с инстинктивным себялюбием ребенка отказался отпускать ее, удерживая ее обеими руками и всем, чего мог добиться от Силы. Погремушка разломилась на две части - трагедия для моего детского разума, схожая по масштабам с концом света. Так Иода объяснил мне закон джедаев о том, что у джедая не должно быть привязанностей: если слишком сильно держать то, что мы любим, мы можем уничтожить это.
И заодно свои сердца.
Это урок, о котором я не хочу думать сейчас.
Но ничего не могу с собой поделать. Сейчас.
Пока я здесь, наверху, а Депа - там, внизу.
Депа Биллаба вошла в мою жизнь случайно: одно из тех удачных совпадений, что иногда дарит нам Галактика. Я нашел ее после того, как убил пиратов, расправившихся с ее родителями; эти пираты похитили их любимую дочь. Я так и не узнал, что они собирались сделать ей. Или с ней. Я не желаю об этом думать.
Это одно из преимуществ джедайского умения управлять своим разумом: я могу заставить себя не воображать подобные вещи.
Она выросла в Храме. Затем была моим падаваном. Самую большую гордость в своей жизни я испытывал, когда предлагал Совету джедаев поприветствовать своего нового члена.
Она один из самых молодых джедаев, выбранных в Совет. В день ее назначения Иода выразил предположение, что именно мое обучение вознесло ее так высоко, несмотря на столь незначительный возраст.
Мне кажется, что он сказал это, скорее, из вежливости: она добилась всего столь рано лишь потому, что она это она. Мое обучение значило не так много. Я никогда не встречал никого подобного ей.
Депа для меня больше чем ученица. Она одна из опасных привязанностей. Она заменяет мне дочь, которой у меня никогда не будет.
Даже самая крепкая джедайская самодисциплина не способна убедить человеческое сердце молчать.
Я слышу ее голос снова и снова: «… тебе не следовало посылать меня сюда. А мне не следовало приезжать…»
Я никак не могу заставить себя не пытаться дотянуться до нее через Силу, хотя знаю, что это бесполезно. Вскоре после того как Куай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби сообщили совету о возрождении ситхов, таинственная завеса тьмы упала на Силу. Вблизи (и в пространстве, и во времени} Сила по-прежнему остается тем, чем была: она помощник и союзник, мои невидимые глаза и руки. Но когда я пытаюсь сквозь Силу увидеть Депу, я нахожу лишь тени, неуверенные и пугающие. Кристальная чистота Силы стала непроницаемым туманом угрозы.
Снова: «… но что сделано, не изменить…»
Я могу трясти и трясти своей головой до тех пор, пока мой мозг не разобьется о стенки черепа, но, похоже, все равно не смогу избавиться от этих слов. Я должен очистить свой разум: Пилек-Боу по-прежнему является территорией сепаратистов, и мне нужно быть начеку. Я должен перестать думать о ней.
Вместо этого, я должен подумать о войне Война застала Республику врасплох. После тысячи лет мира никто, особенно среди джедоев, не мог по-настоящему поверить, что грядет гражданская война. А как иначе? Даже Иода не мог вспомнить предыдущую глобальную войну. Мирная жизнь стала не просто традицией. Она стала краеугольным камнем самой цивилизации.
В этом была огромное преимущество Конфедерации: сепаратисты не просто ждали войны, они рассчитывали на нее.
К тому моменту как угольки Войны клонов вспыхнули пламенем Джеонозиса, их корабли уже начали передвижение. В последующие недели, пока джедаи залечивали раны и оплакивали погибших, пока Сенат по крохам собирал флот, хоть какой-то флот, для противостояния Конфедерации независимых систем, пока Верховный канцлер Палпатин молил, торговался, а иногда даже угрожал сомневающимся сенаторам, дабы они остались верны Республике и поддержали ее армию клонов своими кредитками и ресурсами, сепаратисты пронеслись по Галактике, наполняя гиперпространственные магистрали своими силами. Основные подходы к пространству сепаратистов наводняли космические дроиды-истребители, поддерживаемые новыми тяжелыми кораблями, джеоназианскими дредноутами, только-только сошедшими с секретных верфей.
С точки зрения стратегии это был шедевр. Любая попытка прорыва к центральным мирам Конфедерации было бы подавлена и задержана на время достаточное, чтобы резервные войско сепаратистов успели подойти. Попытка организовать атаку достаточно мощную для того, чтобы пробиться сквозь защитный барьер из дроидов, оставляла незащищенной перед мощью сепаратистов сотни и тысячи миров. За своей завесой из истребителей они могли как угодно группировать свои войска, молниесно откусывая у Республики один кусок за другим.
Еще до того как Республика была готова сражаться, мы проиграли.
Йода - главный стратег Совета джедаев. Столь долгая жизнь располагает к тому, чтобы научиться видеть картину в целом и представлять себе будущее развитие событий. Он разработал ношу нынешнюю стратегию несильных атак по нескольким фронтам сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59