Чтобы удержать реакцию в узде, достаточно подключить к плазменной бутылке еще один волновод тридцатого калибра.
Соломон потер переносицу и нахмурился:
— Насколько при этом понизится энергоснабжение защитных экранов?
— При максимальной плотности огня общее потребление энергии увеличится на пять процентов. Я посоветовался с Хэппи и Кралачеком, и мы думаем, что при нынешних параметрах генераторов вы едва ли заметите разницу. Наши двигатели способны развивать ускорение, значительно превышающее возможности гравизащитных пластин, так что кое-какой резерв у нас есть. По-моему, пять процентов мощности, которые вы в любом случае не можете использовать, не такая уж большая цена за двадцатипроцентное возрастание эффективности огня.
Соломон кивнул:
— Значит, бластер исправен?
Кэл поднял лицо, недовольно кривя губы:
— Кэп, вы отлично знаете, как я отношусь к неисправному оборудованию, особенно если речь идет о бластерах. Разумеется, он в порядке.
— Надеюсь, он не взорвется во время стрельбы. Ну и, конечно же, не хотелось бы превратиться в маленькое солнце, попав в отражение луча, угодившего в защитные экраны неприятеля.
— Кэп! — вскричал Фуджики. — Неужели вы думаете, что я взорву свой собственный корабль?
— Хм! А кто испортил контейнер генетического материала со станции Рибальд? Кто спалил коммуникатор «Мориа»?..
— Кэп, да ведь все это уже быльем поросло!
— Трудись, Кэл, трудись. — Соломон спустился по лестнице. Одного взгляда на смущенное лицо Фуджики было достаточно, чтобы понять — он сделает все на совесть.
В атмосферогенном отсеке Соломон застал Гаса Джордаша и Питера Корниенко, которые свирепо таращились друг на друга и шлепали картами по панели коммуникатора, продолжая свою нескончаемую партию в покер.
— Кто побеждает? — спросил Сол, проводя кончиком пальца по трубе заборной магистрали.
Увидев, как он рассматривает палец, на котором не осталось ни пыли, ни копоти, Питер усмехнулся.
— Гас, разумеется. Я задолжал ему… э-ээ… — он склонился над толстой тетрадью. — Семнадцать миллиардов кредитов.
— Семнадцать миллиардов!
— А как же. — Гас потянулся, разминая затекшую спину, и хмуро уставился в свои карты. — Фортуна переменчива. Года два назад примерно в это же время он выигрывал у меня около двенадцати миллиардов. Но я не терял присутствия духа и склонил удачу на свою сторону.
Соломон покачал головой и, миновав очередной люк, оказался во владениях Миши Гайтано. Вдоль обеих стен главного трюма вытягивались аккуратные штабеля контейнеров.
— Слушай, ты, безмозглая курица! Я велел испытать кронштейн под нагрузкой двадцать килограмм-метров и, если не выдержит, снять его и сделать другой!
Соломон обогнул штабель и увидел Гайтано, склонившегося над пунцовой от смущения женщиной, которая затягивала гайку ключом с автоматическим измерением вращательного момента.
Увидев капитана, Миша улыбнулся и махнул рукой.
— Ругать дам неприлично, но, ей-богу, порой их можно заставить работать как следует, только ввернув крепкое словцо.
— Вот увидишь, Гайтано, — проворчала женщина, глядя на шкалу ключа. — Как-нибудь я подвешу твою задницу на этом самом крюке — это и будет для него лучшим испытанием.
— Тебе придется позвать на помощь целую толпу здоровенных парней.
— Ничего, справлюсь сама. — Женщина согнула руку, демонстрируя мускулы, скрытые под тканью комбинезона, и, подмигнув Мише, добродушно улыбнулась.
Гайтано рассмеялся:
— Молодец, крошка. А теперь замени кронштейн и проверь его на прочность. И уж тогда мы с тобой схватимся врукопашную…
Соломон прошел в реакторный отсек. Хэппи следил за приборами центрального пульта, запустив реактор на половину мощности. Сол опустился в кресло и вздохнул.
— Вы скверно выглядите, кэп. Что-нибудь случилось?
— Как дела с подслушивающей аппаратурой?
— Почти готово. Осталось обжучить только каюты дипломатов. На это уйдет некоторое время. Ух, и подозрительный же они народ! Чтобы проникнуть в их комнаты, надо дождаться, пока они соберутся где-нибудь всей толпой. — Хэппи шевельнулся в кресле. — Займитесь ими, а, кэп? Будь моя воля, я бы выбросил их за борт всем скопом.
Соломон вновь вздохнул, массируя глаза:
— Не ты один испытываешь подобное желание.
Хэппи прищурился, и на его покрытом глубокими складками лице отразилось беспокойство.
— Вы хорошо себя чувствуете? У вас видок — краше в гроб кладут.
— Просто устал. Как ты оцениваешь состояние корабля? Какие-нибудь затруднения, о которых мне следовало бы знать, прежде чем совершать прыжок?
Хэппи улыбнулся от уха до уха и, наклонившись, прошептал:
— Боз парит в небесах белым лебедем. Но я не хочу, чтобы она это слышала. — И, повысив голос, добавил: — Если хорошенько подлатать это ржавое корыто, оно еще послужит. Боюсь только, какой-нибудь не в меру ретивый инспектор не выпустит нас из космопорта. Слышала, ты, жестянка с дырявыми потрохами?
— На себя посмотри, отродье арктурианской шлюхи.
В этот миг Соломон собирался глотнуть кофе, но жидкость хлынула в нос, он поперхнулся и закашлялся. Хэппи ударил кулаком ему по спине и подал полотенце.
— Если уж на то пошло, тебе, дряхлому мешку с костями, давно пора на больничную койку, — небрежно бросила Боз.
— Куда? — Хэппи озадаченно посмотрел на громкоговоритель.
— Вот видите, кэп, — сказала Боз, — этот хрыч не понимает самых простых слов. А это первый признак старческого маразма.
— Уж не ослышался ли я? — Соломон прекратил кашлять. — Корабль сквернословит?
— Ага. — Хэппи просиял. — Заводная девчонка, а, кэп?
Сол моргнул:
— Она совсем не похожа на ту Боз, которая общается со мной.
— Боз первая в своем роде, Соломон. В ней сосредоточены…
— Постарайся не забывать об этом, жалкий комок протоплазмы, — перебила Боз.
— Сосчитай свои заклепки, колымага! А не то отдам тебя арпеджианским старьевщикам. Пускай пристроят тебя к делу — катать детишек или что-нибудь в этом роде.
— Шел бы ты спать, Андерсон. Похоже, ты перетрудил свои мозги.
Хэппи ухмыльнулся и подмигнул ошеломленному Солу:
— Каково пущено, а? Мы с Боз поладили с первой минуты знакомства. Она откопала в своей необъятной памяти эдакий славный термин — «дружественный интерфейс». Вы, часом, не знаете, что это такое?
Сол помедлил, надеясь, что вместо него ответит корабль.
— Понятия не имею, — сказал он наконец. — Боз буквально напичкана сюрпризами. Я и не подозревал, что она способна к перевоплощению.
— Вы много с ней общались? — спросил Хэппи.
Соломон медленно покачал головой.
— В последнее время я только и делал, что улаживал политические дрязги. Черт побери, ты сам знаешь, чем я занимался.
— Я серьезно, кэп; Вы выглядите больным. Скажите честно — у вас все в порядке?
— Я устал, меня постоянно одолевают тревожные мысли. Я терпеть не могу тайны и загадки, Хэппи. Я ненавижу играть в политические игры, ставка в которых — мои люди и корабль. Чужаки по-прежнему висят у нас на хвосте. Не приближаются, но и не отстают. Я до сих пор не знаю, кто убил Нгоро, и не могу вытянуть из Архона и Конни ни слова о том, что мы делаем и зачем. Крааль запретил допытываться, велел молча исполнять их распоряжения. — Сол беспомощно опустил руки на колени. — Я выгляжу развалиной, и в этом нет ничего удивительного. Я и впрямь превратился в комок нервов. С тех пор как погиб Нгоро, я не проспал спокойно ни одной ночи.
— Угу. — Хэппи уставился на свой большой палец. — Как дела у новичков? Я слышал, кто-то из людей Гайтано расквасил Артуриану нос за то, что тот опорочил ваше славное имя.
Сол посмотрел на белые панели над головой.
— Не знаю. На днях я преподал им жизненный урок, и они тут же попытались огрызнуться — да только я знаю все эти фокусы наперечет. Брайана, похоже, начинает шевелить мозгами, а Артуриан… Он способный парень, но мне не удалось найти к нему подход. Я слишком замкнулся в себе… и с тех пор, как поднялся на борт, мне то и дело чудятся призраки. Боюсь, мне уже не наладить с Артурианом нормальных отношений.
— То же самое было у вас с Мбази, помните? Но вы справились, кэп.
Соломон выпятил губы:
— Помню. И если Артуриан не возьмется за ум, придется принять те же меры. Если уговоры не помогают, действуй палкой.
— Ну, не знаю. Открытый конфликт со старшим помощником может расколоть экипаж на два враждующих лагеря.
— У меня нет другого выхода. Нарушение субординации разлагает подчиненных, словно гниль.
Хэппи покачал головой:
— Неудивительно, что вы выглядите таким подавленным.
— Я чувствую себя не в своей тарелке. Я не знаю, каковы ставки в этой игре. Черт побери, я даже не знаю ее правил! И если откровенно, мне страшно. — Он обвел помещение рукой. — Что, если я потеряю и этот корабль? Одно неверное движение, одна-единственная ошибка, и… Сам знаешь, чем это грозит.
— Таков удел командиров. — Хэппи улыбнулся. — Так было и так будет всегда. Но вы, кэп, никогда не поддавались страху перед будущим, наоборот — бросали ему вызов.
— Раньше я был… Впрочем, теперь это не имеет никакого значения.
— Освоение космоса всегда давалось дорогой ценой. В свое время американцы дали слабину — и Советы натянули им нос.
Соломон рассеянно смотрел в потолок, прислушиваясь к низкому гулу могучих реакторов, едва проникавшему сквозь толстые слои радиационной защиты. Прямо перед ним на экране главного монитора мерцало объемное изображение энергетической схемы корабля.
— Меня мучают призраки, Хэппи. Они заглядывают мне через плечо, вторгаются в мои сны.
Хэппи покачал головой, беспокойно щуря голубые глаза.
— Мне не нравится этот ваш отрешенный взгляд, кэп, — сказал он. — Особенно сейчас, когда до прыжка остались лишь сутки. Может быть, заглянете ко мне на огонек? Я припас бутылочку…
— Только этого не хватало! — Сол вскочил на ноги, протестующе выставив перед собой ладони. — Я не забыл шутку, которую ты сыграл со мной в последний раз! Нет уж, предпочитаю оставаться в ясном сознании! Ты слышишь, Андерсон? Забота о корабле — это мой хлеб, и только мой!
— Это вам только кажется! — крикнул Хэппи ему вслед. — Черт возьми, вы ведь всего лишь человек, а не машина!
Последние слова инженера заглушило шипение люка, захлопнувшегося за спиной Соломона. Он безрадостно улыбнулся, оглянувшись на массивную белую плиту:
— Ты прав, Хэппи, но как же мне хочется, чтобы ты ошибался!
Он торопливо зашагал по туннелю, чувствуя, как его внутренности стягиваются тугим клубком.
На мостике воцарилась атмосфера, буквально пронизанная напряжением. У Арта не было времени перевести дух, а уж тем более спокойно поразмыслить. Отработанный годами навык расчетов подпространственного прыжка отточил его рефлексы до автоматизма. Он с головой окунулся в работу, не замечая даже Карраско, присутствие которого неизменно выбивало его из колеи.
— …пять, четыре, три, два, один… Хоп! — крикнул Карраско, и в тот же миг корабль преодолел световой барьер, искривляя окружающее пространство своей непостижимо чудовищной массой. Боз направила поток энергии в защитные экраны, и Карраско передал контроль над реакторами двигательному отсеку.
— Андерсон, принимай управление!
— Слушаюсь, кэп!
Произошла инверсия симметрии, материя трансформировалась. Корабль исчез из пространства, которое люди привыкли считать реальным.
Экраны, на которых только что сияла россыпь звезд на черном поле, загорелись ярким зеленым светом. Корабль словно ослеп — в изменившемся пространственно-временном континууме продолжали действовать только детекторы массы.
В тот же миг послышался голос Боз:
— Капитан! Непосредственно перед прыжком из кают-компании было отправлено послание.
— Что? — Карраско широко распахнул глаза и выпрямился.
Арт оторвался от приборов и мельком посмотрел на него. Лицо Соломона превратилось в каменную маску.
— Это послание оказалось для меня полной неожиданностью, — продолжала Боз. — Судя по способу модуляции и направлению луча, оно скорее всего было адресовано неопознанному кораблю в квадрате Г—6.
— Арт! — Карраско рывком развернулся в кресле. — Бегом в кают-компанию. Выясни, кто включал коммуникатор.
Арт вскочил, и в ту же секунду Боз произнесла:
— Коммуникатором никто не пользовался, капитан.
Артуриан миновал люк и помчался по коридору, ведущему в кают-компанию. «Никто? Но каким же образом…» Он едва не сбил с ног двух женщин, измерявших уровень радиации в помещениях — это была стандартная процедура после прыжка.
Он ворвался в кают-компанию, но там никого не оказалось. В роскошном зале царила непривычная тишина. Консоль коммуникатора стояла в углу, из его приемной щели струился голубоватый дымок. Едва Арт заметил дым, к прибору ринулся аварийный автомат, привлеченный потоком ионизированных частиц.
Автомат принялся заливать аппарат углекислым газом, орудуя механическими руками. Арт сорвал с пояса свой личный коммуникатор и вызвал Карраско:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Соломон потер переносицу и нахмурился:
— Насколько при этом понизится энергоснабжение защитных экранов?
— При максимальной плотности огня общее потребление энергии увеличится на пять процентов. Я посоветовался с Хэппи и Кралачеком, и мы думаем, что при нынешних параметрах генераторов вы едва ли заметите разницу. Наши двигатели способны развивать ускорение, значительно превышающее возможности гравизащитных пластин, так что кое-какой резерв у нас есть. По-моему, пять процентов мощности, которые вы в любом случае не можете использовать, не такая уж большая цена за двадцатипроцентное возрастание эффективности огня.
Соломон кивнул:
— Значит, бластер исправен?
Кэл поднял лицо, недовольно кривя губы:
— Кэп, вы отлично знаете, как я отношусь к неисправному оборудованию, особенно если речь идет о бластерах. Разумеется, он в порядке.
— Надеюсь, он не взорвется во время стрельбы. Ну и, конечно же, не хотелось бы превратиться в маленькое солнце, попав в отражение луча, угодившего в защитные экраны неприятеля.
— Кэп! — вскричал Фуджики. — Неужели вы думаете, что я взорву свой собственный корабль?
— Хм! А кто испортил контейнер генетического материала со станции Рибальд? Кто спалил коммуникатор «Мориа»?..
— Кэп, да ведь все это уже быльем поросло!
— Трудись, Кэл, трудись. — Соломон спустился по лестнице. Одного взгляда на смущенное лицо Фуджики было достаточно, чтобы понять — он сделает все на совесть.
В атмосферогенном отсеке Соломон застал Гаса Джордаша и Питера Корниенко, которые свирепо таращились друг на друга и шлепали картами по панели коммуникатора, продолжая свою нескончаемую партию в покер.
— Кто побеждает? — спросил Сол, проводя кончиком пальца по трубе заборной магистрали.
Увидев, как он рассматривает палец, на котором не осталось ни пыли, ни копоти, Питер усмехнулся.
— Гас, разумеется. Я задолжал ему… э-ээ… — он склонился над толстой тетрадью. — Семнадцать миллиардов кредитов.
— Семнадцать миллиардов!
— А как же. — Гас потянулся, разминая затекшую спину, и хмуро уставился в свои карты. — Фортуна переменчива. Года два назад примерно в это же время он выигрывал у меня около двенадцати миллиардов. Но я не терял присутствия духа и склонил удачу на свою сторону.
Соломон покачал головой и, миновав очередной люк, оказался во владениях Миши Гайтано. Вдоль обеих стен главного трюма вытягивались аккуратные штабеля контейнеров.
— Слушай, ты, безмозглая курица! Я велел испытать кронштейн под нагрузкой двадцать килограмм-метров и, если не выдержит, снять его и сделать другой!
Соломон обогнул штабель и увидел Гайтано, склонившегося над пунцовой от смущения женщиной, которая затягивала гайку ключом с автоматическим измерением вращательного момента.
Увидев капитана, Миша улыбнулся и махнул рукой.
— Ругать дам неприлично, но, ей-богу, порой их можно заставить работать как следует, только ввернув крепкое словцо.
— Вот увидишь, Гайтано, — проворчала женщина, глядя на шкалу ключа. — Как-нибудь я подвешу твою задницу на этом самом крюке — это и будет для него лучшим испытанием.
— Тебе придется позвать на помощь целую толпу здоровенных парней.
— Ничего, справлюсь сама. — Женщина согнула руку, демонстрируя мускулы, скрытые под тканью комбинезона, и, подмигнув Мише, добродушно улыбнулась.
Гайтано рассмеялся:
— Молодец, крошка. А теперь замени кронштейн и проверь его на прочность. И уж тогда мы с тобой схватимся врукопашную…
Соломон прошел в реакторный отсек. Хэппи следил за приборами центрального пульта, запустив реактор на половину мощности. Сол опустился в кресло и вздохнул.
— Вы скверно выглядите, кэп. Что-нибудь случилось?
— Как дела с подслушивающей аппаратурой?
— Почти готово. Осталось обжучить только каюты дипломатов. На это уйдет некоторое время. Ух, и подозрительный же они народ! Чтобы проникнуть в их комнаты, надо дождаться, пока они соберутся где-нибудь всей толпой. — Хэппи шевельнулся в кресле. — Займитесь ими, а, кэп? Будь моя воля, я бы выбросил их за борт всем скопом.
Соломон вновь вздохнул, массируя глаза:
— Не ты один испытываешь подобное желание.
Хэппи прищурился, и на его покрытом глубокими складками лице отразилось беспокойство.
— Вы хорошо себя чувствуете? У вас видок — краше в гроб кладут.
— Просто устал. Как ты оцениваешь состояние корабля? Какие-нибудь затруднения, о которых мне следовало бы знать, прежде чем совершать прыжок?
Хэппи улыбнулся от уха до уха и, наклонившись, прошептал:
— Боз парит в небесах белым лебедем. Но я не хочу, чтобы она это слышала. — И, повысив голос, добавил: — Если хорошенько подлатать это ржавое корыто, оно еще послужит. Боюсь только, какой-нибудь не в меру ретивый инспектор не выпустит нас из космопорта. Слышала, ты, жестянка с дырявыми потрохами?
— На себя посмотри, отродье арктурианской шлюхи.
В этот миг Соломон собирался глотнуть кофе, но жидкость хлынула в нос, он поперхнулся и закашлялся. Хэппи ударил кулаком ему по спине и подал полотенце.
— Если уж на то пошло, тебе, дряхлому мешку с костями, давно пора на больничную койку, — небрежно бросила Боз.
— Куда? — Хэппи озадаченно посмотрел на громкоговоритель.
— Вот видите, кэп, — сказала Боз, — этот хрыч не понимает самых простых слов. А это первый признак старческого маразма.
— Уж не ослышался ли я? — Соломон прекратил кашлять. — Корабль сквернословит?
— Ага. — Хэппи просиял. — Заводная девчонка, а, кэп?
Сол моргнул:
— Она совсем не похожа на ту Боз, которая общается со мной.
— Боз первая в своем роде, Соломон. В ней сосредоточены…
— Постарайся не забывать об этом, жалкий комок протоплазмы, — перебила Боз.
— Сосчитай свои заклепки, колымага! А не то отдам тебя арпеджианским старьевщикам. Пускай пристроят тебя к делу — катать детишек или что-нибудь в этом роде.
— Шел бы ты спать, Андерсон. Похоже, ты перетрудил свои мозги.
Хэппи ухмыльнулся и подмигнул ошеломленному Солу:
— Каково пущено, а? Мы с Боз поладили с первой минуты знакомства. Она откопала в своей необъятной памяти эдакий славный термин — «дружественный интерфейс». Вы, часом, не знаете, что это такое?
Сол помедлил, надеясь, что вместо него ответит корабль.
— Понятия не имею, — сказал он наконец. — Боз буквально напичкана сюрпризами. Я и не подозревал, что она способна к перевоплощению.
— Вы много с ней общались? — спросил Хэппи.
Соломон медленно покачал головой.
— В последнее время я только и делал, что улаживал политические дрязги. Черт побери, ты сам знаешь, чем я занимался.
— Я серьезно, кэп; Вы выглядите больным. Скажите честно — у вас все в порядке?
— Я устал, меня постоянно одолевают тревожные мысли. Я терпеть не могу тайны и загадки, Хэппи. Я ненавижу играть в политические игры, ставка в которых — мои люди и корабль. Чужаки по-прежнему висят у нас на хвосте. Не приближаются, но и не отстают. Я до сих пор не знаю, кто убил Нгоро, и не могу вытянуть из Архона и Конни ни слова о том, что мы делаем и зачем. Крааль запретил допытываться, велел молча исполнять их распоряжения. — Сол беспомощно опустил руки на колени. — Я выгляжу развалиной, и в этом нет ничего удивительного. Я и впрямь превратился в комок нервов. С тех пор как погиб Нгоро, я не проспал спокойно ни одной ночи.
— Угу. — Хэппи уставился на свой большой палец. — Как дела у новичков? Я слышал, кто-то из людей Гайтано расквасил Артуриану нос за то, что тот опорочил ваше славное имя.
Сол посмотрел на белые панели над головой.
— Не знаю. На днях я преподал им жизненный урок, и они тут же попытались огрызнуться — да только я знаю все эти фокусы наперечет. Брайана, похоже, начинает шевелить мозгами, а Артуриан… Он способный парень, но мне не удалось найти к нему подход. Я слишком замкнулся в себе… и с тех пор, как поднялся на борт, мне то и дело чудятся призраки. Боюсь, мне уже не наладить с Артурианом нормальных отношений.
— То же самое было у вас с Мбази, помните? Но вы справились, кэп.
Соломон выпятил губы:
— Помню. И если Артуриан не возьмется за ум, придется принять те же меры. Если уговоры не помогают, действуй палкой.
— Ну, не знаю. Открытый конфликт со старшим помощником может расколоть экипаж на два враждующих лагеря.
— У меня нет другого выхода. Нарушение субординации разлагает подчиненных, словно гниль.
Хэппи покачал головой:
— Неудивительно, что вы выглядите таким подавленным.
— Я чувствую себя не в своей тарелке. Я не знаю, каковы ставки в этой игре. Черт побери, я даже не знаю ее правил! И если откровенно, мне страшно. — Он обвел помещение рукой. — Что, если я потеряю и этот корабль? Одно неверное движение, одна-единственная ошибка, и… Сам знаешь, чем это грозит.
— Таков удел командиров. — Хэппи улыбнулся. — Так было и так будет всегда. Но вы, кэп, никогда не поддавались страху перед будущим, наоборот — бросали ему вызов.
— Раньше я был… Впрочем, теперь это не имеет никакого значения.
— Освоение космоса всегда давалось дорогой ценой. В свое время американцы дали слабину — и Советы натянули им нос.
Соломон рассеянно смотрел в потолок, прислушиваясь к низкому гулу могучих реакторов, едва проникавшему сквозь толстые слои радиационной защиты. Прямо перед ним на экране главного монитора мерцало объемное изображение энергетической схемы корабля.
— Меня мучают призраки, Хэппи. Они заглядывают мне через плечо, вторгаются в мои сны.
Хэппи покачал головой, беспокойно щуря голубые глаза.
— Мне не нравится этот ваш отрешенный взгляд, кэп, — сказал он. — Особенно сейчас, когда до прыжка остались лишь сутки. Может быть, заглянете ко мне на огонек? Я припас бутылочку…
— Только этого не хватало! — Сол вскочил на ноги, протестующе выставив перед собой ладони. — Я не забыл шутку, которую ты сыграл со мной в последний раз! Нет уж, предпочитаю оставаться в ясном сознании! Ты слышишь, Андерсон? Забота о корабле — это мой хлеб, и только мой!
— Это вам только кажется! — крикнул Хэппи ему вслед. — Черт возьми, вы ведь всего лишь человек, а не машина!
Последние слова инженера заглушило шипение люка, захлопнувшегося за спиной Соломона. Он безрадостно улыбнулся, оглянувшись на массивную белую плиту:
— Ты прав, Хэппи, но как же мне хочется, чтобы ты ошибался!
Он торопливо зашагал по туннелю, чувствуя, как его внутренности стягиваются тугим клубком.
На мостике воцарилась атмосфера, буквально пронизанная напряжением. У Арта не было времени перевести дух, а уж тем более спокойно поразмыслить. Отработанный годами навык расчетов подпространственного прыжка отточил его рефлексы до автоматизма. Он с головой окунулся в работу, не замечая даже Карраско, присутствие которого неизменно выбивало его из колеи.
— …пять, четыре, три, два, один… Хоп! — крикнул Карраско, и в тот же миг корабль преодолел световой барьер, искривляя окружающее пространство своей непостижимо чудовищной массой. Боз направила поток энергии в защитные экраны, и Карраско передал контроль над реакторами двигательному отсеку.
— Андерсон, принимай управление!
— Слушаюсь, кэп!
Произошла инверсия симметрии, материя трансформировалась. Корабль исчез из пространства, которое люди привыкли считать реальным.
Экраны, на которых только что сияла россыпь звезд на черном поле, загорелись ярким зеленым светом. Корабль словно ослеп — в изменившемся пространственно-временном континууме продолжали действовать только детекторы массы.
В тот же миг послышался голос Боз:
— Капитан! Непосредственно перед прыжком из кают-компании было отправлено послание.
— Что? — Карраско широко распахнул глаза и выпрямился.
Арт оторвался от приборов и мельком посмотрел на него. Лицо Соломона превратилось в каменную маску.
— Это послание оказалось для меня полной неожиданностью, — продолжала Боз. — Судя по способу модуляции и направлению луча, оно скорее всего было адресовано неопознанному кораблю в квадрате Г—6.
— Арт! — Карраско рывком развернулся в кресле. — Бегом в кают-компанию. Выясни, кто включал коммуникатор.
Арт вскочил, и в ту же секунду Боз произнесла:
— Коммуникатором никто не пользовался, капитан.
Артуриан миновал люк и помчался по коридору, ведущему в кают-компанию. «Никто? Но каким же образом…» Он едва не сбил с ног двух женщин, измерявших уровень радиации в помещениях — это была стандартная процедура после прыжка.
Он ворвался в кают-компанию, но там никого не оказалось. В роскошном зале царила непривычная тишина. Консоль коммуникатора стояла в углу, из его приемной щели струился голубоватый дымок. Едва Арт заметил дым, к прибору ринулся аварийный автомат, привлеченный потоком ионизированных частиц.
Автомат принялся заливать аппарат углекислым газом, орудуя механическими руками. Арт сорвал с пояса свой личный коммуникатор и вызвал Карраско:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83