Мы намекнули сирианцам о том, что затевается нечто необычное. Пальмир тут же обратился к Великому Мастеру и сказал, что до него дошли слухи о загадочном открытии Архона.
— Вы прибрали к рукам президента Конфедерации? — Селлерс расхохотался. — Замечательно! Жаль, что раньше у нас не было такой возможности.
— Мы уже давно начали работу в этом направлении, рассчитывая воспользоваться ее результатами как рычагом давления на Конфедерацию с целью ослабить позиции Братства. Надеюсь, вы понимаете, что наш противник силен и хитер.
— И вы даже не догадываетесь о том, что именно нашел Архон? — Селлерс приподнял бровь и окинул взглядом влажную зелень сада.
Алхар досадливо поморщился:
— Нет. И это весьма меня тревожит. Мы знаем лишь, что Архон и его дочь напуганы до такой степени, что скрывают находку даже от своих людей. В то же время планета, которую они открыли и колонизировали — они назвали ее Новой Землей, а светило, вокруг которого она обращается, просто Звездой, — отличается странностями, которые мы не в силах объяснить.
— И что же Пальмир?..
— Мы подкупим его, сделав это как можно осторожнее, и свалим вину на Братство. Поднимется скандал, и мы обратимся к Сириусу с требованием низложить Крааля за грязные трюки. Наш сирианский агент продолжает разжигать любопытство Пальмира. Президент уже связывался с Фронтиром. Крааль не сможет отмахнуться от него. Между Конфедерацией и Краалем существуют определенные трения, и Пальмир будет только рад подорвать гегемонию Братства.
— Неужели вы доверитесь сирианцам?
Алхар сухо улыбнулся.
— Ни в коем случае. Как только Пальмир завладеет секретом Архона, мы выведем их из игры. Для этого нужен ловкий опытный человек. — Алхар вскинул седые брови. — Насколько нам известно, среди ваших домочадцев есть убийца, пользующийся весьма высокой репутацией.
— Вы имеете в виду моего старшего ребенка?
— Да. Но если выполнение задания потребует крайних мер и самопожертвования, сумеет ли ваш…
— Во имя Клана? Да. Когда-нибудь я умру, и титул перейдет к старшему наследнику.
— В таком случае поторопитесь. Если, конечно, вас заинтересовало наше предложение.
— Разумеется, если речь идет об Архоне… — Селлерс усмехнулся и кивнул. — И о прекрасной Констанции. Между нами осталось одно… как бы это сказать… неулаженное дельце. Разумеется, я выполню ваше задание. Наконец-то я получу то, что полагается мне по праву!
Слепящая боль скрутила его тело. Из темных глубин его души рвался животный вопль.
«Гейдж», где ты? Андаки, отзовись! Старший помощник, отзовитесь! Доложите обстановку. Где ты, «Гейдж»? Я не слышу тебя, «Гейдж». Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ!»
Сквозь боль и ужас он услышал голос, казалось, доносившийся из-за черты, отделяющей реальность от небытия:
— Проклятие! Ему снится кошмар! Я не могу оперировать мышцы век, пока он двигает глазами! Добавьте напряжение, погрузите его в альфа-фазу сна…
Соломон провалился в туман — прочь от боли, от видений погибшего корабля и вздутых декомпрессией тел, прочь от повисшего в воздухе едкого дыма и запаха горящей человеческой плоти.
2
Констанция обвела помещение взглядом, не в силах преодолеть безотчетную тревогу. На поверхности огромного старинного стола играли яркие желтые отблески. Стол из мореного дуба был завезен на Фронтир с Земли три сотни лет назад. На фоне этого мастодонта, целиком занимавшего освещенный угол зала, трое людей в креслах казались лилипутами. Высокие спинки кресел, дополнявших гарнитур, были покрыты резьбой с изображениями ватерпасов, угольников, отвесов и циркулей — древних инструментов архитекторов и землеустроителей. В очертаниях мебели угадывался готический стиль.
Впечатление старины не разрушал ультрасовременный коммуникатор, тускло поблескивавший на углу стола, а также кучка кристаллов памяти и аккуратная стопка межгалактических посланий, лежавших напротив старика.
Несмотря на размеры стола, он занимал лишь один угол зала с высоким сводчатым потолком, далекой тенью простиравшимся над головами присутствующих. Над ореолом светового пятна можно было различить огромную картину, изображавшую слепую девушку с голубем на плече, положившую руку на разбитую мраморную колонну. В нескольких метрах от стола возвышалась платформа, к которой вели три ступени. На платформе стояло украшенное богатой резьбой величественное кресло, похожее на трон. Стены над креслом тоже были покрыты символическими изображениями инструментов, скрытыми в тени и почти неразличимыми. Под потолком длинного зала протянулась подвесная галерея. Там не было никого — разве что призраки участников красочных церемоний далекого прошлого.
Великий Галактический Мастер Крааль выпрямился, болезненно морщась. Его можно было принять за мумию, своим обликом он как нельзя лучше соответствовал древнему столу. Обвисшую складчатую кожу его лица покрывали старческие пятна. Огромный крючковатый нос нависал над коричневыми пергаментными губами. Однако водянистые голубые глаза по-прежнему излучали уверенность и силу. Он носил простую белую накидку; на шее висел медальон с изображением Всевидящего ока в центре облачка звезд, которые были видны лишь под определенным углом.
Архон, отец Констанции, седой, грубоватый широкоплечий мужчина, сидел в кресле, напряженно подавшись вперед. На его морщинистом лице выделялись пронзительные глаза, придававшие ему сходство с хищником. Глубокие складни на его лице — свидетельство преклонных лет и тяжких лишений — рассекали едва заметные шрамы. Массивная нижняя челюсть, широкий подвижный рот. Полная испытаний жизнь не пощадила его нос — прежде чем прийти в свое нынешнее состояние, он был сломан в нескольких местах. Рядом со своим иссохшим интеллигентным собеседником Архон выглядел настоящим воином, властным и беспощадным.
Конни сидела чуть в стороне, с любопытством наблюдая за происходящим. Ее пальцы теребили золотистую прядь волос, ниспадавших на спину. Голубые глаза, холодные и внимательные, ловили каждое движение мужчин. В приглушенном свете она выглядела бледнее обычного и казалась почти хрупкой в своем облегающем бирюзовом комбинезоне.
— Мне нужен Карраско. — Архон подался вперед, и кресло чуть заметно скрипнуло под его тяжестью. Он поднял похожий на обрубок палец, подчеркивая свои слова.
«Зачем ты упрямишься, отец? Сначала это нелепое желание обратиться к Братству и его Великому Мастеру, а теперь еще и Соломон Карраско. Это настоящее безумие… впрочем, все мы безумцы».
Констанция подняла лицо, чувствуя себя так, словно на нее обращены тысячи глаз. Страх настойчиво запускал свои щупальца ей в душу.
«Мастер Крааль, вы должны отнестись к нам со всей серьезностью. Одному богу известно, какие силы вырвутся на свободу, если вы не прислушаетесь к нашим словам».
Старик безрадостно улыбнулся.
— Учитывая сложность положения… нет, давайте я выскажусь прямо. Принимая во внимание ужасающие последствия, которыми грозит ваше открытие, я вынужден просить вас выбрать кого-нибудь другого. Во-первых, Карраско физически и эмоционально неполноценен. Да, наша медицина способна на многое, но творить чудеса мы еще не умеем. Мы могли бы воздействовать на разум Карраско, скорректировав его память путем разрушения соответствующих белковых структур, однако этические соображения не позволяют нам вмешиваться во внутренний мир человека.
— И тем не менее я настаиваю.
Крааль вздохнул.
— Невзирая на все наши достижения, мы не в силах точно предсказать реакцию Карраско. Человеком руководит божественное провидение. Разум — это сложнейшее хаотическое переплетение синаптических связей, и мы не можем заранее предугадать, как он себя поведет. Не к месту сказанное слово, неудачное стечение обстоятельств — и Карраско может… У нас нет уверенности, что он выстоит. Его жизнь буквально рассыпалась на куски. Он многое потерял. Прошу вас, оставьте его в покое. Дайте ему возможность вновь обрести себя.
— Кого еще вы можете предложить? — Архон скрестил на груди могучие руки.
— Петрана Дарта. Он только что завершил постройку новейшего корабля, который…
— Мне знакома репутация Дарта. Он один из лучших ваших агентов, не правда ли? Я не сомневаюсь в его способностях, однако не могу полагаться только на профессионализм. Мне требуется нечто большее. Соломон Карраско обладает нужными мне качествами — состраданием, способностью переживать чужую боль. — Архон нахмурил кустистые брови, на его лице появилось выражение, которое так хорошо знала Конни. — Я жду от него человечности, Мастер. В данных обстоятельствах это единственный ключ к успеху.
Крааль склонил голову, и девушке показалось, что его хрупкая тонкая шея вот-вот сломается.
— Но почему именно Карраско, Спикер? Неужели не найдется других людей?
— Великий Галактический Мастер, в моем случае…
— Прошу вас. — Крааль поднял костлявую руку, выставив ладонь, покрытую тонкой, словно бумага, кожей. — Я не вижу смысла в столь тщательном соблюдении формальностей. Мы изучили ваши сведения, обследовали ваш… образец и ничуть не сомневаемся в вашей искренности. Мы делаем общее дело, и я прошу вас называть меня по имени.
Архон хмыкнул и шевельнулся в застонавшем кресле.
— Хорошо, Мастер Крааль. Но вы должны понять — я пришел к вам только потому, что мне нужен Карраско. — На мгновение на его лице появилось озадаченное выражение, потом он покачал головой и продолжал: — Я разбираюсь в людях. Всю жизнь я вверял им свою судьбу и свои корабли. В тот день я посмотрел ему в глаза и сумел проникнуть в его душу. Я не хочу рисковать. Мне нужен именно Карраско. Я верю ему.
Крааль провел пальцами по изогнутой полированной поверхности старинного лекала, потом поднял лицо:
— Неужели вы готовы довериться мимолетному впечатлению? Он был под огнем, корабль получил пробоины, члены экипажа… друзья Карраско погибали у него на глазах. Отчаянное положение…
— Именно поэтому мне нужен Карраско.
— Видите ли, после «Клинка» он потерял еще один корабль. «Гейдж» пришлось отправить на свалку. Мы не смогли его восстановить. Несколько дней назад рабочий спасательной бригады обнаружил в обломках человеческую руку, вероятно, оторванную взрывом. Корабль получил тяжелейшие повреждения, и Карраско вновь и вновь переживает эти страшные мгновения всякий раз, когда закрывает глаза. Потеря трех кораблей — трех кораблей Братства — не может пройти для человека бесследно. Я показывал вам результаты психологического обследования. Карраско может не выдержать еще одного такого удара. Его уверенность в себе сильно поколебалась. Я не говорю уже о телесных увечьях, которые он получил, возвращая домой корабль с остатками экипажа.
— Я знаю об этом, Мастер Крааль. — Архон скрестил руки на груди. — Конни, что скажешь?
Девушка вздохнула и медленно покачала головой, теребя прядь золотистых волос.
— Мне нечего добавить, Спикер. Мы давно все обговорили. Мое мнение вам известно.
Архон фыркнул.
— Что ж, придется принимать решение самому. — Он сузил глаза и окинул Крааля оценивающим взглядом. — Я всегда был игроком, Великий Мастер. Всю свою жизнь я изучал человеческие души. Я мало знаю о вашем Братстве и хочу спросить: вы верите в то, что у человека есть душа?
Крааль кивнул.
— В тот день у Арпеджио я посмотрел в глаза Карраско. И… и в считанные мгновения сумел проникнуть в глубины его души. Не знаю, поймете ли вы меня. Я знаю — сейчас, в этом зале, по прошествии столь долгого времени мои слова звучат смехотворно. Но мне кажется, что эту задачу следует доверить гуманному человеку. Человеку, прошедшему тяжелые испытания, способному на сострадание. Он должен уметь ставить себя на место других людей. Вы понимаете меня?
— Я читал Шопенгауэра, Спикер. И Мартина Бэбера тоже.
Повисла тишина.
Крааль откинулся на спинку старинного кресла и провел худощавой ладонью по лицу.
— Соломон подал в отставку, — сказал он. — Я не могу приказать ему.
— А попросить?
Крааль приподнял брови, наморщив лоб.
— Я… Так и быть. Я попрошу. Соломон был умным, энергичным капитаном. Одним из лучших, кто попадался мне за долгие годы. В свое время он был самым молодым капитаном нашего флота… и все-таки он потерял три корабля. Он во всем винит только себя. Полагаю, на его месте любой повел бы себя точно так же. — Крааль опустил подбородок в ладони, нахмурив лицо. — Но если вы настаиваете, то, возможно, я могу лишь надеяться, что сумею обратить это его качество…
— Я слушаю.
— Не обращайте внимания. Просто я задумался о Соломоне. — Крааль чуть заметно улыбнулся. — Попытаться спасти человека, рискуя при этом поставить под удар цивилизацию… пожалуй, я смогу убедить себя в том, что это возвышенная и благородная задача. — Он рассмеялся, добродушно подмигнув Конни.
Поймав взгляд Крааля, Конни впервые увидела в нем не руководителя Братства, а старого дряхлого мужчину, слабого и болезненного, хотя и наделенного могучим интеллектом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Вы прибрали к рукам президента Конфедерации? — Селлерс расхохотался. — Замечательно! Жаль, что раньше у нас не было такой возможности.
— Мы уже давно начали работу в этом направлении, рассчитывая воспользоваться ее результатами как рычагом давления на Конфедерацию с целью ослабить позиции Братства. Надеюсь, вы понимаете, что наш противник силен и хитер.
— И вы даже не догадываетесь о том, что именно нашел Архон? — Селлерс приподнял бровь и окинул взглядом влажную зелень сада.
Алхар досадливо поморщился:
— Нет. И это весьма меня тревожит. Мы знаем лишь, что Архон и его дочь напуганы до такой степени, что скрывают находку даже от своих людей. В то же время планета, которую они открыли и колонизировали — они назвали ее Новой Землей, а светило, вокруг которого она обращается, просто Звездой, — отличается странностями, которые мы не в силах объяснить.
— И что же Пальмир?..
— Мы подкупим его, сделав это как можно осторожнее, и свалим вину на Братство. Поднимется скандал, и мы обратимся к Сириусу с требованием низложить Крааля за грязные трюки. Наш сирианский агент продолжает разжигать любопытство Пальмира. Президент уже связывался с Фронтиром. Крааль не сможет отмахнуться от него. Между Конфедерацией и Краалем существуют определенные трения, и Пальмир будет только рад подорвать гегемонию Братства.
— Неужели вы доверитесь сирианцам?
Алхар сухо улыбнулся.
— Ни в коем случае. Как только Пальмир завладеет секретом Архона, мы выведем их из игры. Для этого нужен ловкий опытный человек. — Алхар вскинул седые брови. — Насколько нам известно, среди ваших домочадцев есть убийца, пользующийся весьма высокой репутацией.
— Вы имеете в виду моего старшего ребенка?
— Да. Но если выполнение задания потребует крайних мер и самопожертвования, сумеет ли ваш…
— Во имя Клана? Да. Когда-нибудь я умру, и титул перейдет к старшему наследнику.
— В таком случае поторопитесь. Если, конечно, вас заинтересовало наше предложение.
— Разумеется, если речь идет об Архоне… — Селлерс усмехнулся и кивнул. — И о прекрасной Констанции. Между нами осталось одно… как бы это сказать… неулаженное дельце. Разумеется, я выполню ваше задание. Наконец-то я получу то, что полагается мне по праву!
Слепящая боль скрутила его тело. Из темных глубин его души рвался животный вопль.
«Гейдж», где ты? Андаки, отзовись! Старший помощник, отзовитесь! Доложите обстановку. Где ты, «Гейдж»? Я не слышу тебя, «Гейдж». Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ!»
Сквозь боль и ужас он услышал голос, казалось, доносившийся из-за черты, отделяющей реальность от небытия:
— Проклятие! Ему снится кошмар! Я не могу оперировать мышцы век, пока он двигает глазами! Добавьте напряжение, погрузите его в альфа-фазу сна…
Соломон провалился в туман — прочь от боли, от видений погибшего корабля и вздутых декомпрессией тел, прочь от повисшего в воздухе едкого дыма и запаха горящей человеческой плоти.
2
Констанция обвела помещение взглядом, не в силах преодолеть безотчетную тревогу. На поверхности огромного старинного стола играли яркие желтые отблески. Стол из мореного дуба был завезен на Фронтир с Земли три сотни лет назад. На фоне этого мастодонта, целиком занимавшего освещенный угол зала, трое людей в креслах казались лилипутами. Высокие спинки кресел, дополнявших гарнитур, были покрыты резьбой с изображениями ватерпасов, угольников, отвесов и циркулей — древних инструментов архитекторов и землеустроителей. В очертаниях мебели угадывался готический стиль.
Впечатление старины не разрушал ультрасовременный коммуникатор, тускло поблескивавший на углу стола, а также кучка кристаллов памяти и аккуратная стопка межгалактических посланий, лежавших напротив старика.
Несмотря на размеры стола, он занимал лишь один угол зала с высоким сводчатым потолком, далекой тенью простиравшимся над головами присутствующих. Над ореолом светового пятна можно было различить огромную картину, изображавшую слепую девушку с голубем на плече, положившую руку на разбитую мраморную колонну. В нескольких метрах от стола возвышалась платформа, к которой вели три ступени. На платформе стояло украшенное богатой резьбой величественное кресло, похожее на трон. Стены над креслом тоже были покрыты символическими изображениями инструментов, скрытыми в тени и почти неразличимыми. Под потолком длинного зала протянулась подвесная галерея. Там не было никого — разве что призраки участников красочных церемоний далекого прошлого.
Великий Галактический Мастер Крааль выпрямился, болезненно морщась. Его можно было принять за мумию, своим обликом он как нельзя лучше соответствовал древнему столу. Обвисшую складчатую кожу его лица покрывали старческие пятна. Огромный крючковатый нос нависал над коричневыми пергаментными губами. Однако водянистые голубые глаза по-прежнему излучали уверенность и силу. Он носил простую белую накидку; на шее висел медальон с изображением Всевидящего ока в центре облачка звезд, которые были видны лишь под определенным углом.
Архон, отец Констанции, седой, грубоватый широкоплечий мужчина, сидел в кресле, напряженно подавшись вперед. На его морщинистом лице выделялись пронзительные глаза, придававшие ему сходство с хищником. Глубокие складни на его лице — свидетельство преклонных лет и тяжких лишений — рассекали едва заметные шрамы. Массивная нижняя челюсть, широкий подвижный рот. Полная испытаний жизнь не пощадила его нос — прежде чем прийти в свое нынешнее состояние, он был сломан в нескольких местах. Рядом со своим иссохшим интеллигентным собеседником Архон выглядел настоящим воином, властным и беспощадным.
Конни сидела чуть в стороне, с любопытством наблюдая за происходящим. Ее пальцы теребили золотистую прядь волос, ниспадавших на спину. Голубые глаза, холодные и внимательные, ловили каждое движение мужчин. В приглушенном свете она выглядела бледнее обычного и казалась почти хрупкой в своем облегающем бирюзовом комбинезоне.
— Мне нужен Карраско. — Архон подался вперед, и кресло чуть заметно скрипнуло под его тяжестью. Он поднял похожий на обрубок палец, подчеркивая свои слова.
«Зачем ты упрямишься, отец? Сначала это нелепое желание обратиться к Братству и его Великому Мастеру, а теперь еще и Соломон Карраско. Это настоящее безумие… впрочем, все мы безумцы».
Констанция подняла лицо, чувствуя себя так, словно на нее обращены тысячи глаз. Страх настойчиво запускал свои щупальца ей в душу.
«Мастер Крааль, вы должны отнестись к нам со всей серьезностью. Одному богу известно, какие силы вырвутся на свободу, если вы не прислушаетесь к нашим словам».
Старик безрадостно улыбнулся.
— Учитывая сложность положения… нет, давайте я выскажусь прямо. Принимая во внимание ужасающие последствия, которыми грозит ваше открытие, я вынужден просить вас выбрать кого-нибудь другого. Во-первых, Карраско физически и эмоционально неполноценен. Да, наша медицина способна на многое, но творить чудеса мы еще не умеем. Мы могли бы воздействовать на разум Карраско, скорректировав его память путем разрушения соответствующих белковых структур, однако этические соображения не позволяют нам вмешиваться во внутренний мир человека.
— И тем не менее я настаиваю.
Крааль вздохнул.
— Невзирая на все наши достижения, мы не в силах точно предсказать реакцию Карраско. Человеком руководит божественное провидение. Разум — это сложнейшее хаотическое переплетение синаптических связей, и мы не можем заранее предугадать, как он себя поведет. Не к месту сказанное слово, неудачное стечение обстоятельств — и Карраско может… У нас нет уверенности, что он выстоит. Его жизнь буквально рассыпалась на куски. Он многое потерял. Прошу вас, оставьте его в покое. Дайте ему возможность вновь обрести себя.
— Кого еще вы можете предложить? — Архон скрестил на груди могучие руки.
— Петрана Дарта. Он только что завершил постройку новейшего корабля, который…
— Мне знакома репутация Дарта. Он один из лучших ваших агентов, не правда ли? Я не сомневаюсь в его способностях, однако не могу полагаться только на профессионализм. Мне требуется нечто большее. Соломон Карраско обладает нужными мне качествами — состраданием, способностью переживать чужую боль. — Архон нахмурил кустистые брови, на его лице появилось выражение, которое так хорошо знала Конни. — Я жду от него человечности, Мастер. В данных обстоятельствах это единственный ключ к успеху.
Крааль склонил голову, и девушке показалось, что его хрупкая тонкая шея вот-вот сломается.
— Но почему именно Карраско, Спикер? Неужели не найдется других людей?
— Великий Галактический Мастер, в моем случае…
— Прошу вас. — Крааль поднял костлявую руку, выставив ладонь, покрытую тонкой, словно бумага, кожей. — Я не вижу смысла в столь тщательном соблюдении формальностей. Мы изучили ваши сведения, обследовали ваш… образец и ничуть не сомневаемся в вашей искренности. Мы делаем общее дело, и я прошу вас называть меня по имени.
Архон хмыкнул и шевельнулся в застонавшем кресле.
— Хорошо, Мастер Крааль. Но вы должны понять — я пришел к вам только потому, что мне нужен Карраско. — На мгновение на его лице появилось озадаченное выражение, потом он покачал головой и продолжал: — Я разбираюсь в людях. Всю жизнь я вверял им свою судьбу и свои корабли. В тот день я посмотрел ему в глаза и сумел проникнуть в его душу. Я не хочу рисковать. Мне нужен именно Карраско. Я верю ему.
Крааль провел пальцами по изогнутой полированной поверхности старинного лекала, потом поднял лицо:
— Неужели вы готовы довериться мимолетному впечатлению? Он был под огнем, корабль получил пробоины, члены экипажа… друзья Карраско погибали у него на глазах. Отчаянное положение…
— Именно поэтому мне нужен Карраско.
— Видите ли, после «Клинка» он потерял еще один корабль. «Гейдж» пришлось отправить на свалку. Мы не смогли его восстановить. Несколько дней назад рабочий спасательной бригады обнаружил в обломках человеческую руку, вероятно, оторванную взрывом. Корабль получил тяжелейшие повреждения, и Карраско вновь и вновь переживает эти страшные мгновения всякий раз, когда закрывает глаза. Потеря трех кораблей — трех кораблей Братства — не может пройти для человека бесследно. Я показывал вам результаты психологического обследования. Карраско может не выдержать еще одного такого удара. Его уверенность в себе сильно поколебалась. Я не говорю уже о телесных увечьях, которые он получил, возвращая домой корабль с остатками экипажа.
— Я знаю об этом, Мастер Крааль. — Архон скрестил руки на груди. — Конни, что скажешь?
Девушка вздохнула и медленно покачала головой, теребя прядь золотистых волос.
— Мне нечего добавить, Спикер. Мы давно все обговорили. Мое мнение вам известно.
Архон фыркнул.
— Что ж, придется принимать решение самому. — Он сузил глаза и окинул Крааля оценивающим взглядом. — Я всегда был игроком, Великий Мастер. Всю свою жизнь я изучал человеческие души. Я мало знаю о вашем Братстве и хочу спросить: вы верите в то, что у человека есть душа?
Крааль кивнул.
— В тот день у Арпеджио я посмотрел в глаза Карраско. И… и в считанные мгновения сумел проникнуть в глубины его души. Не знаю, поймете ли вы меня. Я знаю — сейчас, в этом зале, по прошествии столь долгого времени мои слова звучат смехотворно. Но мне кажется, что эту задачу следует доверить гуманному человеку. Человеку, прошедшему тяжелые испытания, способному на сострадание. Он должен уметь ставить себя на место других людей. Вы понимаете меня?
— Я читал Шопенгауэра, Спикер. И Мартина Бэбера тоже.
Повисла тишина.
Крааль откинулся на спинку старинного кресла и провел худощавой ладонью по лицу.
— Соломон подал в отставку, — сказал он. — Я не могу приказать ему.
— А попросить?
Крааль приподнял брови, наморщив лоб.
— Я… Так и быть. Я попрошу. Соломон был умным, энергичным капитаном. Одним из лучших, кто попадался мне за долгие годы. В свое время он был самым молодым капитаном нашего флота… и все-таки он потерял три корабля. Он во всем винит только себя. Полагаю, на его месте любой повел бы себя точно так же. — Крааль опустил подбородок в ладони, нахмурив лицо. — Но если вы настаиваете, то, возможно, я могу лишь надеяться, что сумею обратить это его качество…
— Я слушаю.
— Не обращайте внимания. Просто я задумался о Соломоне. — Крааль чуть заметно улыбнулся. — Попытаться спасти человека, рискуя при этом поставить под удар цивилизацию… пожалуй, я смогу убедить себя в том, что это возвышенная и благородная задача. — Он рассмеялся, добродушно подмигнув Конни.
Поймав взгляд Крааля, Конни впервые увидела в нем не руководителя Братства, а старого дряхлого мужчину, слабого и болезненного, хотя и наделенного могучим интеллектом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83