А пройдет время, и они все перестанут обращать внимание на мелкие порезы, холод и голод, тяготы и лишения, пустячные ранения и не стоящие внимания переломы и прочие немужские трудности. Они все станут великими солдатами новой великой Силы.
Федор Иванович будет от такой вселенной без ума. Он принесет своим грозным, воинственным богам столько жертв, сколько понадобится, лишь бы дом его был полон еды и женщин, а враги трепетали при одном упоминании его имени. А затем Сила перекинется на ту сторону океана, в Китай и на Ближний Восток... И в каждом горском кишлаке, в каждой гвардейской дивизии и на каждой субмарине найдется свой, местный Бугров. Сашка содрогнулся, выбрался из вконец остывшей воды, обернулся дядькиным полотенцем и прошел на кухню. Найденные Маргаритой в одном из ящиков часы в виде лукавой кошачьей морды с бегающими глазами показывали половину восьмого утра. «Где ты, Марго?»
Он отыскал записную книжку и позвонил Бугровым домой, но телефон молчал. Сашка задумался и набрал дежурную часть.
- Капитан Суров, - откликнулся дежурный.
- Федеральная служба безопасности, старший лейтенант Хорошилин, - представился Сашка. - Маргарита Бугрова еще у вас?
- Нет, товарищ старший лейтенант, - еще более посерьезнел голос дежурного. - Домой отправили. А что случилось?
- Не беспокойтесь, капитан, нам просто надо кое-что уточнить.
Сашка положил трубку на рычаг. «Лишь бы она была у Бобика...»
Очистить заляпанную кровью куртку не удавалось, и Сашка бросил ее в ванной и надел дядькину телогреечку. Вспомнил, что надо просмотреть в куртке карманы, и вытащил паспорт Секи.
«Черт! Надо родне отдать», - подумал он и тут же понял, что не прав: с этим паспортом лучше еще походить. Ему нужна была безопасность.
Сашка сел в кресло, попробовал вызвать в себе уже знакомое ощущение стопудовой уверенности и спустя несколько секунд заметил, что освещенность предметов непроизвольно скакнула. Непонятно, как это было связано, но волевое усилие вызывало скачок адреналина и, как следствие, через время, плавающие размеры зрачка. Но самое ценное, он не терял разума и не уходил в галлюцинации.
«Интересно, когда они все этому научатся? - подумал он. - Тогда мне через патрули точно не пройти!»
Сашка вышел на улицу и через несколько перекрестков понял, что интуиция его не подвела. Его остановили, потребовали документы, долго сверяли Секину фотографию в паспорте с Сашкиным лицом, но ничего не сказали и только привычно охлопали напоследок по карманам.
А буквально через перекресток его остановили еще раз и еще раз проверили паспорт, регистрацию и снова обыскали. Было неясно, кого они пытаются отловить: все враги общества и порядка с ночи сидели в Доме горняка, а те, что не сидели, мирно лежали на столах у Владимира Карловича Рейнхарда.
- Что с лицом? - поинтересовался патрульный.
- Я дружинник, - охотно пояснил Сашка. - Только из поликлиники.
Эта версия, кажется, их устраивала.
- А куда идете?
- К товарищу, - спокойно упрятал возвращенный Секин паспорт в карман Сашка.
- Зачем?
Сашка удивился, но патрульный в своей служебной любознательности был совершенно органичен и естественен.
- Начальник цеха просил предупредить, - на ходу сочинил он, - что нам с ним на работу в ночь выходить.
Это патрульного тоже устроило, и Сашка с облегчением ворвался в знакомый двор. Но теперь даже этот двор выглядел иначе: граффити на стенах затерты, мусора нет, снег отскоблен до асфальта.
Сашка, стряхивая наваждение, тряхнул головой, вошел в подъезд и позвонил.
Молчание.
Сашка позвонил еще раз и прислушался. В квартире явно кто-то был.
- Боб! - позвал он. - Это я, Сашка! Открой! - В квартире яростно заспорили.
- Марго у тебя, Боб? Пусти! Я не буду... буянить... - К двери пробежали, защелкали запоры, дверь открылась... и Сашка увидел Маргариту.
- Господи! Что у тебя с лицом?!
- А-а, - махнул он рукой и вошел в прихожую, - пустяки.
Маргарита упала ему на грудь и прижалась изо всех сил.
- Всё нормально, Марго, всё нормально, - гладил он ее по волосам. - Всё почти закончилось...
- Вас что, всех отпустили?! - рывком отодвинулась от него Марго.
- Только меня, - покачал головой Сашка.
- А мать?
- Пока там.
- А тебя кто выпустил? - глотнула Маргарита.
- Отец твой. Кто же еще?
- Почему?
- Слушай, Марго, не доставай!
Маргарита схватила его за рукав и требовательно посмотрела в глаза.
«Черт! - охнул он. - Только не ты!»
Зрачки у нее были те самые.
«Хотя чего я хочу? Она ведь столько времени в контакте была... и с папой, и с мамой».
- Ну-ка, рассказывай! - придвинулась к нему она. Он принялся сбивчиво объяснять, но Марго долго не понимала, требовала деталей, а когда поняла, то побледнела и распахнула дверь:
- Проваливай!
- Подожди, Маргарита, не торопись. Ты не понимаешь...
- Проваливай, я сказала! - выпихнула его наружу Марго. - И чтоб я тебя больше не видела!
Сашка тяжело вздохнул, отошел от двери и присел на ступеньки.
Чисто по-человечески Маргарита была права: не следовало топтать лики святых, пусть и чужих. Но Сашка уже не имел права лелеять свои прекрасные принципы, ему приходилось думать, а иногда и решать за всех.
Он бродил по городу, периодически натыкаясь на дотошные патрули и послушно позволяя себя обшмонать и убедиться, что он не представляет угрозы для существующего режима, но мысли его бродили совсем в других краях.
Сашка совершенно точно знал: вирус Силы - благо. Колоссальное благо, с которым не сравнится ни изобретение крыла и колеса, ни расщепление ядра. Беда лишь в том, что Сила, давая мощь, не может никого одарить ничем иным - ни умом, ни сердцем, а потому каждый использует ее в меру понимания. И жаждущие исцелять обретают способность исцелять, а алчущие власти научаются подчинять. И поскольку вторые активнее, Сила обернется таким переделом границ дозволенного, о каком этот мир и помыслить не мог.
Он не хотел этому способствовать, но и воспрепятствовать не мог. А главное, он уже не выдерживал своей персональной ответственности за происходящее.
«Смириться?»
Его словно ударило, и Сашка вынырнул из сна и оглянулся.
Он стоял напротив православного храма.
«Надо смириться! - понял он. - Раз не можешь остановить, просто смирись...»
Он понимал условный, психотерапевтический характер этой христианской догмы, но это был хоть какой-то выход. Сил терпеть сизифову тяжесть выбора без выбора так и так уже не было.
Сашка прошел мимо бородатого нищего, нырнул в храмовую дверь и огляделся в поисках хотя бы одного духовного лица.
- Слушаю тебя, чадо.
Сашка развернулся. Поп стоял прямо перед ним.
- Мне бы поговорить с кем... - Священник вытаращил глаза.
- Вон отсюда, сектантское отродье!
- Подождите! - удивился Сашка. - Вы что меня - прогоняете?!
- Может, тебе в рожу заехать?! - чуть не заикаясь от ярости, прохрипел поп. - По-русски, так... чтобы дошло! Во-он!!! Вон, я сказал!
Сашка заглянул ему в зрачки, попятился и вывалился спиной через дверь.
«И этот тоже...»
Сила побывала везде, даже здесь.
Сашка рассмеялся, развернулся, добрел до храмовой ограды и тяжело осел на ее бетонное основание.
- Чего, прогнал тебя поп?
Сашка повернулся и невольно улыбнулся: рядом с ним с драной шапкой в руках сидел бородатый сожитель бомжихи Маши.
- Здравствуй, Коля.
- Здорово, коли не шутишь! Что, креститься пришел?
Сашка сокрушенно покачал головой:
- Можно сказать и так. Мне покоя да смирения не хватает. Веришь - нет, а никакой мочи!
- Велика твоя беда, - сразу понял, в чем дело, Коля. - На пузырь дашь?
- За что это? - улыбнулся Сашка.
- Я тебя покрещу. Крестить, по надобности, и мирянин может.
Сашка представил себе сцену крещения с Колей вместо попа и рассмеялся. Это был бы достойный финал.
- Давай, коли не шутишь! - в тон собеседнику весело согласился он, порыскал по карманам и вытащил полтинник. - Хватит?
- Нормально. Пошли.
Коля встал и побрел прочь, но, когда они подошли к реке, до Сашки как-то дошло всё безумие происходящего.
- Я не понял, Коля, ты что, в Шаманке меня крестить собрался?
- А другой реки у нас нету. Да и Христос в Иордани крестился...
- У тебя что, крышу сорвало? - захохотал Сашка. - Или в школе не учился?! В Палестине среднегодовая температура плюс двадцать восемь!
- Скольких покрестил, а ни один не заболел, - парировал Коля. - Давай, Сашок, не ерепенься. Видишь, я уже раздеваюсь...
Сашка бросил на снимающего валенки Колю дикий взгляд и вдруг понял, что хочет это сделать! Он быстро содрал с себя одежду и шагнул на тонкий лед.
- Давай, давай! - подбодрил его Коля. - Здесь еще мелко. Надо подальше отойти.
Сашка отважно шагнул еще раз, провалился и, охая от ужаса и восторга, высоко подымая ноги и проламывая ледок, помчался вперед, туда, где уже стоял по пояс блаженно улыбающийся ему церковный нищий Коля.
Домой он возвращался на удивление спокойным и уверенным. То ли сказался перепад температур, то ли ему удалось сбросить часть адреналина, но только теперь мир не казался таким безнадежным. И даже если за ним придут - а за ним обязательно придут, - Сашка не хотел провести оставшиеся на воле часы в страхе и суматохе.
Он зашел в квартиру и, решительно отбросив мысли о Маргарите, разворошил дядькину книжную полку. Среди трудов Блаватской, Ошо и Раджниша отыскал Новый Завет. Улегся на диван, натянул до подбородка теплый плед и принялся читать.
История живого страстного человека была описана просто и безыскусно, и Сашка так втянулся в чтение, что и не заметил, как пролетел день, а за окнами снова повисли сумерки. Он отложил Завет в сторону и вдруг подумал о шамане Николаеве, своем прадеде.
«Он, поди, и крещен-то не был? Хотя имя и фамилия наши... Черт их, этих нерусских, разберет!»
Сашка понятия не имел, что таилось в истории его семьи даже на три-четыре поколения назад. Он закрыл глаза и почему-то вспомнил бомжа Колю, затем дядю Женю, - а как все хорошо начиналось!
Мир стал зыбким и цветным, а Сашка так и лежал в полудреме, просматривая все, что услужливо подсовывало ему воображение...
И тогда появился прадед. Он плавал в воздухе прямо над диваном с этим дурацким огромным бубном в руках и выглядел каким-то нереальным.
- Когда делом займешься, внучок? - поинтересовался он.
- Мне с этим не справиться, дед, - растерянно приподнялся на диване Сашка.
Шаман усмехнулся:
- Чтобы сбросить лавину, достаточно топнуть ногой. Чего тут сложного? Просто забраться на вершину и топнуть!
«Достал!»
- Брось, дед, лавина уже пошла.
- Если ты не вмешаешься, они друг друга просто перебьют. Именно ты - Избранник Силы! И только в твоих руках судьба всей шестой расы! Почему ты боишься?
- Не в этом дело, - соврал Сашка. - Просто я не хочу этой судьбы.
- Не надо бояться, - сурово произнес шаман. - Твой страх сбрасывает тебя вниз и снова делает человеком. Таким же, как они. Разве ты еще не понял?
Прадед внезапно ударил в бубен, и мощная вибрация пронизала Сашку аж до копчика. Что-то в этом было.
- Почему они такие жестокие? - неожиданно для себя спросил он.
- Потому что они люди. И они боятся, - так же прямо ответил прадед. - Хочешь, покажу?
Он ударил в бубен еще раз, и теперь грохот был такой, что Сашку чуть не сбросило с дивана, и он мгновенно выпал из реальности и провалился в сюрреалистический мир Силы.
Только здесь всё стало просто и понятно.
Он всей кожей ощутил дикий ужас пятнадцатилетнего арабского террориста перед сатанинской мощью наступающей западной цивилизации с ее ракетами, обороняющими покой продавшихся шайтану мужчин, и видеокультурой, воспевающей падших, даже не прикрывающих лица женщин.
Он до слез прочувствовал жуткий стариковский страх отставного генерала из Пентагона. Ибо перемены теперь всегда ведут к худшему и всегда наступают слишком быстро.
И он увидел, как трясется маленький русый мальчик от одной только мысли о том, что завтра снова будет алгебра.
- Это же Бугров! - узнал пацана Сашка и мгновенно перенесся в Дом горняка.
Федор Иванович так и сидел на стуле, принесенном кем-то на сцену. Сашка пригляделся к нему - и содрогнулся. Этот человек боялся всего: мизерной пенсии в недалеком будущем, нарастающего неуважения Маргариты, слухов о разводе с женой. Но более всего подполковник боялся людей; где-то глубоко внутри он точно знал: эти твари спят и видят, как сделать его, такого большого и могущественного, маленьким и никчемным. Точь-в-точь как та учительница по алгебре!
- Ну-ка, ну-ка, - пригляделся к нему повнимательнее Сашка - и ясно увидел, что, лишь когда Федор Иванович сажает кого-нибудь в «обезьянник», он может с облегчением вздохнуть и на секунду - не более! - расслабиться.
Сашка представил себе Вселенский Стадион, в который вот-вот превратится эта планета с подачи таких, как Бугров, и покачал головой:
- Им нельзя давать Силу.
- А разве есть другой способ сделать их иными?
- Я боюсь, - только теперь честно признал Сашка. - Я бы очень хотел не бояться, всё понимать и делать то, что надо, но мне это просто не под силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44