Сашка, не желая ни мешать ее душевному выздоровлению, ни влезать в дискуссии о своем будущем, снова ушел на кухню. Но всё это время он всей кожей ощущал на себе их напряженное внимание. Даже сквозь стены.
Тренькнул дверной звонок, и Сашка по привычке двинулся к двери, но увидел, что его уже опередили, и махнул рукой: пусть сами разбираются...
- Здорово, Леха, - послышалось в коридоре. - А где сам-то?
Лешка что-то ответил.
- Не понял. А кто вместо него?
- Александр Евг... то есть Иванович.
- Ну так давай его сюда.
Сашка едва успел приподняться с табуретки, как дверь кухни распахнулась и на пороге выросла крепкая фигура Лосева.
- Привет, Сашок, - протянул он руку. - Ты, говорят, теперь за дядьку рулишь?
Сашка мгновенно вспомнил, как еще позавчера на этой самой кухне дядя Женя обещал Бугрову не иметь с Лосем никаких дел, и уклончиво мотнул головой.
- Тогда слушай. - Лось мигом сел за стол и открыл папку. - Короче, благовония вам я достал, плакаты и литературу тоже. Всё как договаривались. Ближайшим свободным рейсом переправлю.
- И что?
- Как что? - удивился Лось. - Теперь за вами очередь. Мне хорошая рекламная кампания нужна.
- Не понял, - тряхнул головой Сашка. - Какая такая кампания?
- А тебе что, дядька ничего не говорил? - с изумлением уставился на него Лось. - Я же в мэры иду. До выборов всего ничего осталось. Каждый голос на учете...
Кровь ударила Сашке в лицо, а перед глазами вмиг пролетели десятки «картинок»: подкинутая анаша, обыск, странное требование подполковника Бугрова разорвать все отношения с Лосем. Только теперь до Сашки дошло, что стояло за ментовским беспределом: всё это время дядьку, как, наверное, и всех, кто поддерживает главного конкурента нынешнего мэра города Хомякова, жестко и планомерно выпихивали за пределы политической арены.
Сашка поднялся с табуретки и прошелся по огромной кухне. Ему эти методы были омерзительны, но еще более омерзительной была та деловитость, с которой Лосев использовал в общем-то неадекватных, а по большому счету глубоко нездоровых людей.
- Знаете, Михаил... э-э...
- Иванович, - подсказал собеседник, - но можно просто Миша.
- Знаете, Михаил Иванович, - по возможности холодно улыбнулся Сашка, - меня это всё мало касается.
- Не понял, - распрямился Лось. - Как это «не касается»? Раз Евгения Севастьяновича нет, а ты за него, давай это дело как-то решать. Но только чтобы реально всё было, конкретно!
Сашка покачал головой:
- Я же вам сказал: меня это не ка-са-ет-ся. У меня своих проблем - выше крыши.
- Не, ты не понял, братан, - криво улыбнулся Лось. - У нас же договор.
- Я с вами не договаривался, - оперся о подоконник Сашка.
Лось растерянно моргнул.
- Ты хоть знаешь, пацан, сколько я бабок на вашу секту потратил?! - с нарастающим раздражением поинтересовался он.
- Это не моя секта, - покачал головой Сашка. - Я в этом городе вообще всего-то пятый день. Евгений Севастьянович придет, вот с ним и говорите.
- А чего я тогда здесь сижу? - сам себя спросил гость и развернулся к дверям. - Эй, Леха! Ты кого мне подсунул?
На пороге вырос Лешка.
- Это наш Учитель, - с почтением произнес он.
- Какой это, на хрен, Учитель, если он ничего не решает?! - смешливо закашлялся Лось. - А Неля у вас где?
- В зале.
Лось хохотнул, с сомнением качнул головой и тронулся в зал.
- Во номера!
Тренькнул звонок, и снова Сашку опередили.
- Никитин ...сандр, - донеслось до него из прихожей.
«Достали!»
- Здесь я, здесь, - вышел в коридор Сашка. - В чем дело?
У дверей рядом с Лешкой стоял хорошо одетый строгий господин - иначе не скажешь.
- Вы Никитин?
- И что из этого? - настороженно прищурился Сашка.
- Позвольте ваши документы.
- Пожалуйста, - хмыкнул Сашка, подошел к вешалке и полез во внутренний карман пиджака. - Вот паспорт, вот листок убытия... что-нибудь еще?
- Листок убытия не надо...
Мужчина взял в руки Сашкин паспорт, внимательно прочитал всё, что там написано, и вернул паспорт хозяину.
- Я государственный нотариус Зелих Аркадий Львович, и у меня для вас два пакета. Распишитесь, пожалуйста...
Сашка недоуменно глянул на Лешку, тот, столь же недоуменно, на него, и оба пожали плечами.
- Услуга по доставке на дом оплачена, - заметил их недоумение нотариус. - Дата и время доставки оговорены заказчиком специально.
- А кто заказчик-то? - опасливо поинтересовался Сашка: этот городок мог выкинуть такое, что только держись!
Нотариус глянул в папку:
- Никитин. Евгений Сева...стьянович. - У Сашки сразу отлегло от души.
- Так бы и сказали, - с облегчением выдохнул он. - Где расписаться-то?
- Вот здесь, пожалуйста, - сунул ему папку с держателем для бумаги нотариус.
- Где?
- Вот здесь, пожалуйста, и вот здесь...
Сашка размашисто расписался, принял из рук нотариуса два больших запечатанных пакета и вдруг буквально физически почувствовал, как прямо сейчас поворачивается там, на небесах, его судьба. Вскрыл первый пакет, достал несколько заверенных на обороте квадратными нотариальными штампами листков и вчитался. В животе тревожно екнуло.
- Не понял...
- Это дарственные, - пояснил нотариус. - Все налоги уже уплачены, можете не беспокоиться.
- Так... я ничего не понимаю! - собрал всё свое внимание в кучку Сашка и стремительно перетасовал красочно оформленные листы.
Это действительно были дарственные на его имя: на четырехкомнатную квартиру общей площадью 120 кв. метров, на микроавтобус марки «Форд», на автомашину «Жигули» девяносто третьей модели и на гараж металлический в кооперативе «Горняк». Похоже, дядька отдавал ему всё.
- Когда он это оформил? - прикусил он губу.
- В понедельник, - с готовностью ответил нотариус. - Там написано.
Сашка попытался вспомнить, что дядька делал в понедельник. Вроде бы его в тот день выпустили из ментовки... Точно! Это был день обыска, смерти Крапленого и дядькиных стигматов на спине...
«И когда он успел? И зачем? Какой смысл? А может быть, и это подстава?»
Он уже не знал, чему верить.
- Поздравляю с приобретением, - вежливо произнес нотариус. - И позвольте мне откланяться.
- Да-да, конечно, спасибо, - кивнул Сашка и осел на пуфик. Прямо в прихожей.
- Вы письмо-то прочитайте, Александр Иванович, - осторожно порекомендовал ему Лешка.
Сашка подрагивающими руками вскрыл второй конверт.
Он впервые видел дядькин почерк: крупный, размашистый, почти как у отца. Но сосредоточиться было сложно. Хлопнула входная дверь, и он попытался взять себя в руки.
"Сашок!
Извини за то, что всё так выходит, но выбора у меня нет, да и времени в обрез".
- Нет, Неля, мы не так договаривались! - послышался из зала раздраженный баритон Лося.
- Лучше на кухне, - тронул его за плечо Лешка. Сашка кивнул, подхватил бумаги и переместился на кухню.
"Сашок!
Извини за то, что всё так выходит, но выбора у меня нет, да и времени в обрез. Мне пора переходить к следующей кармической задаче, а сделать это можно только так..."
Сашка тяжело вздохнул.
"...Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы ты последовал путем Силы и принял общину под свою руку. От этого слишком многое зависит, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И даже намного больше, чем думают общинники. Включая самых продвинутых.
Но я подтверждаю всё, что обещал тебе. Только ты сам вправе определять свою судьбу. Только ты решаешь, встанешь ты во главе общины или нет. И только ты решаешь, использовать ли Силу (и как именно) или не использовать ее совсем.
Квартира, обе машины и гараж теперь твои. Пользуйся, распоряжайся - в общем, делай, что хочешь.
Прощай.
Да, чуть не забыл. Если придет Мишка Лосев (а он придет), что делать, решай сам. Я данное при тебе слово, как видишь, сдержал, а что будет дальше, уже не мое дело. Главное, помни: ты никому ничего не должен. Никому и ничего. И даже если найдутся умники, которые попытаются шантажировать тебя твоим положением и говорить, что ты обязан использовать Силу во благо всего человечества, смело посылай их всех на три советские буквы. И помни, что я тебе как-то сказал: Сила только массами управляет беспощадно, а у каждого отдельного человека всегда есть выбор. Потому что Сила любит, когда у человека ЕСТЬ выбор. Потому что выбор и есть Ее главная цель.
Ну, вот и всё.
Прости за то, что не помог с работой, и за этот экспромт с исчезновением: если бы у меня было время, я бы себе такого не позволил. Но времени уже нет.
Прощай. Любящий тебя дядя Женя.
Раков-то помнишь? Тогда, ночью, пятнадцать лет назад. Хороши были, черти!"
Сашка растерянно просмотрел дарственные еще раз, опять перечитал письмо, задумчиво разложил бумаги по пакетам и тупо уставился в окно. Он и понятия не имел, что ему теперь делать. Нахально вступать в наследство и гнать всех этих доведших дядю Женю до ручки апостолов, а заодно и Мишку Лося поганой метлой? Или всё-таки подождать, когда дядьке надоест изображать из себя мессию в изгнании и он объявится дома - голодный, промерзший и несчастный от житейской неустроенности? Совершенно ясно было только одно: теперь ему придется официально заявлять в ментовку об исчезновении человека. Сашка поежился: думать об этом было неприятно.
«А если дядь Женя и вправду умер?»
Он вспомнил последний приступ и признал, что такое более чем вероятно. И лишь одно вызывало в нем здоровый скепсис: слишком хорошая подготовка «экспромта» с исчезновением. Прямо-таки мастерская... Пожалуй, для полной правды это всё было слишком торжественно и красиво.
- Саша... можно тебя оторвать?
Он поднял голову. На пороге кухни стоял Олег.
- Можно. - Сашка ткнул рукой в стопку бумаг на столе: - Ты из-за этого?
Бородач кивнул. Понятно, что видевший вручение дарственных Лешка им уже всё рассказал. Или - не всё?
Он вышел в зал и сразу понял: рассказано много. Обложенная цветастыми диванными подушками Неля сидела на ковре у стены, а все двенадцать апостолов стояли вокруг, словно на семейной фотографии, и даже Мишка Лось выглядел каким-то замороженным.
- Прочти, - отдал Сашка письмо Олегу и оперся плечом о косяк.
Бородач с поклоном принял бумагу и вслух, медленно и отчетливо начал читать последнюю волю их прежнего Учителя. Вовсе не имевший в виду чтение вслух, Сашка поначалу смутился, подумал, что, наверное, это не дело и так нельзя, но почти сразу же понял, что это лучший способ. И вообще, только так и нужно поступать. Потому что чем меньше останется меж ними недоговоренностей, тем лучше апостолы поймут его собственную позицию.
Когда Олег дочитал письмо до конца, в комнате воцарилась гробовая тишина. Такая, что стало слышно, как гудит за окном улица.
- Я что-то не понял, - первым подал голос Лось. - А что это за данное при тебе слово? Насчет меня...
- Евгений Севастьянович обещал, что лично он с тобой дел иметь больше не будет, - честно пояснил Сашка.
- Кому? - подозрительно сощурился Лось.
- Это не важно, - покачал головой Сашка.
- Но он ведь не написал, что и ты не должен иметь со мной дел, - усмехнулся Лось, - и что долги отдавать не надо, тоже не написал. Так?
- Верно, - кивнул Сашка. - Не написал.
- Так отдавай.
Сашка задумался. Понятно, что Лось потратился: и благовония для секты, и литература, и какие-то там плакаты стоят денег. И с этой точки зрения дядька Лосю остался должен. Но дядькин долг - это не его долг. А с другой стороны, всё дядькино имущество теперь по закону принадлежит ему.
- Сколько?
- Не-е... так дело не пойдет, - криво усмехнулся Лось. - Если б мне деньги были нужны, я бы их сразу взял. Ты мне обещанное отдавай.
- Поддержку на выборах?
- Точно.
Сашка вспомнил, как из его рюкзака достали пакет с анашой, оглядел ожидающих его решения апостолов и решительно замотал головой:
- Извини, но я на это не подписывался. Хочешь, чтобы я вернул бабки, проблем нет: продам и машину, и гараж - и верну всё до копейки. А в политику я не играю - нахлебался.
Лось заиграл желваками и повернулся к Неле:
- Слушай, Нель, это не дело. Я вам всегда помогал. И Севастьяныча из клетки вытаскивал, и деньги давал. Хоть ты ему скажи!
- А что я могу сказать? - откинулась головой на стенку Неля. - Ты сам всё слышал. Это ему решать, а не мне...
- Ну ладно... - процедил сквозь зубы Лось и, задев Сашку плечом, решительно вышел в коридор, но снова обернулся: - Шарик маленький. Сами прибежите.
Сашка усмехнулся: насчет того, что «шарик» маленький, он уже слышал - от капитана Шитова и ничего, пока на свободе. Хлопнула входная дверь, и он оглядел притихших, серьезных апостолов.
- Значит, так, мужики, я иду в ментовку заявлять о пропаже человека. Если кто хочет дать показания, может идти со мной. Есть желающие?
Апостолы молчали.
- Ну что ж, значит, я пойду один.
В горотдел он подошел к двенадцати дня и, с трудом оторвав дежурного офицера от оживленной беседы с двумя сидящими вместе с ним за стеклом сержантами, изложил суть дела. Но тот, узнав, что он хочет подать заявление о пропаже человека, недоверчиво покачал головой:
- Сколько дней прошло?
- Меньше суток, - честно сказал Сашка.
- Тогда ты рано беспокоишься, паря. Знаешь, сколько у нас таких случаев?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44