Келейос улыбнулась:
— Да. Я ему вонзила нож под ребро в одной из этих глупых мелтаанийских дуэлей.
— Если я правильно помню, убивать человека в одной из этих глупых мелтаанийских дуэлей считается дурным тоном. — Он не умер.
— И я должна верить, что это от недостатка усердия с твоей стороны? Келейос пожала плечами:
— У нашего хозяина, герцога Карлтонского, оказался очень хороший белый целитель. — Что мне с тобой делать? Келейос усмехнулась и сменила тему: — Несбит считает, что Зельн допускает в школу астрантских крестьян с единственной целью — стать Первым в Совете.
— Мы знаем Зельна, — ответила Паула. — Он хочет доказать, что крестьяне тоже люди и имеют свои права. Для этого он даёт им доступ к магии. В этом году он докажет свою правоту — трое крестьян будут выпущены из школы. Что это изменит в Астранте?
Келейос ответила, заинтересованная новым поворотом разговора:
— Эти крестьяне смогут голосовать на следующих выборах Совета… — Келейос уставилась на Паулу: — Он не посмеет. Не посмеет напасть в собственной стране.
— От страха люди способны на глупости. — Такого даже Несбит не сделает.
— Ты думаешь, здесь случайно осталось лишь несколько мастеров? За старшую Зельн оставил меня. У нас здесь сейчас один мастер заговоров, один мастер-духовидец, один мастер иллюзий и два мастера-чародея. Фиделис — мастер иллюзий и трав, но она хочет нас предать, и мы вряд ли можем рассчитывать на её помощь. Остальные — в Альтмерте, на этом внеочередном заседании Совета. Зельн не хотел забирать из школы так много людей, но это всего лишь ещё на два дня. Если бы я планировала штурм замка, он случился бы до их возвращения. — Значит, до послезавтра. Пауле пришла на ум ещё одна мысль: — Где были Зельн и другие в твоём сне во время штурма?
— Их там вообще не было. Если сон правдив, то они в безопасности.
— Как ты думаешь, мог твой сон быть затуманен? — В эту ночь в башне были прислужники Госпожи Теней. Это возможно, но я так не думаю. — Все равно мы их предупредим. — Если ты сможешь передать им тайное послание…
— Это непросто при всех этих шпионах Несбита, — рассмеялась Паула, — но мне удалось.
— Тебе-то конечно. — Келейос потянулась, распрямляя спину и плечи. Её начало клонить в сон. — Заклинание силы, похоже, кончается. Я устала. — Она встала и задвинула стул под стол.
— Оно было ограничено. Я узнала о твоём приходе всего за час. На что-нибудь посильнее времени не хватило бы.
Келейос улыбнулась и потянулась ещё раз. — Было достаточно сильно. Хороших тебе снов и приятных пророчеств. — И тебе того же. Если пойдёшь спать, предупреди Каррика или его лейтенанта.
— Обязательно, только сначала мне надо кое-что сделать.
— Что именно? — встревожилась Паула. — Скажем так, что Белор не слишком мной доволен, — усмехнулась Келейос. Паула рассмеялась:
— Не можешь придумать, как ему наскучить? Келейос не ответила, но вышла из комнаты, провожаемая её смехом. Освещённый факелами коридор казался очень светлым, а тишина спящего хранилища давила.
Она вернулась в коридор библиотеки. Огни отмечали узкий путь вниз. Белора не было видно, и, подходя к кругу, Келейос подумала, не смог ли он как-то ускользнуть. Интересно, сильно ли он разозлён?
Она подошла, насколько подпускал жар, и заглянула внутрь. Сновидец Белор сидел, поджав ноги, просунув руку под колено. Рядом с ним лежала скомканная куртка. В свете огня поблёскивала рукоять меча. На спине и на плечах выступила испарина. Келейос подняла руки и протянула их внутрь. Снятие заклятия всегда оставляло странное впечатление — как будто дышишь только что выдохнутым воздухом. Пламя заколебалось, побледнело, обесцвечиваясь, как расплавленное стекло, и с шорохом исчезло.
Они остались в бархатной черноте, лишь усиливаемой мерцанием книг. Келейос вызвала себе на руку магический огонёк и выпустила его сиять над ними. Это был белый огонёк, и Белор мог ясно видеть предложение мира. Ночь выдалась тяжёлой, и от усилия у неё на лбу выступил пот. Прямо чувствовалось, как из неё уходит энергия.
Келейос оказалась перед парой враждебных глаз. Она шагнула вперёд и протянула руку; Белор холодно на неё посмотрел. Одним движением, не помогая себе руками, он встал. Бледно-голубые глаза стали почти серыми — дурной знак. — Прости, Белор, у меня не было выбора. Он ничего не сказал, давно усвоив, что молчание действует на неё хуже упрёков. — Я боялась причинить тебе зло, Белор. Ты это знаешь. — Она подобрала упавшую куртку и протянула ему. — Позволь мне вытереть тебе спину. Прости, что так надолго тебя оставила.
Он молча повернулся, и она стёрла пот у него со спины.
Взяв у неё куртку, он вытер себе грудь. — Я за тебя беспокоился, — сказал он, отводя от неё взгляд. — Я никогда не видел, чтобы твоё видение было так близко к выходу из-под контроля.
Что случилось? Я слышал, как ты вопила и как тебя звал мужской голос.
Она улыбнулась. Раз он согласен разговаривать, значит, он не взбешён.
— Я тебе все расскажу по дороге. Пойдём предупредим стражу.
Они свернули в западный коридор, и она стала спокойно рассказывать. Белый магический огонёк порхал в восьми дюймах над её плечом. Она рассказала ему все, кроме того, что несёт книгу, обычно называемую «Книгой демонов». За столетия существования книги у неё было много имён: «Чёрная смерть», «Открыватель бездны», «Вызыватель демонов».
Не доходя до внешнего холла, Белор остановился и стиснул её руку, глаза его стали далёкими. — Ты что-то врёшь. Не договариваешь. Она могла бы вырваться, но это не было нужно. — Белор, у меня книга. Он опустил руку: — «Книга демонов». — Да.
— Зачем, во имя Сиа, зачем? — Я не могла оставить её, чтобы её нашёл кто ни попадя. Слишком она опасна, чтобы отпускать её на свободу.
— А когда ты её несёшь — это безопасно? — Он потупился и глубоко вздохнул. — Келейос, мы с тобой замазаны. И с этой штукой ты очень рискуешь. У неё свой разум, как у многих книг власти.
— Не надо мне лекции читать о заклятых временах.
— Всего лишь о здравом смысле. Брось ты её, ради всего доброго.
— Не могу. Она не сгорит. Кто-то её найдёт. Кто-то её ищет и не должен получить. — Ищет? Да всем известно, что она здесь. — Но на неё наложены заклятия. Её отсюда не унести, пока стоит замок. И сила её связана, пока не разрушат наложенное на неё заклятие и не снимут травный заговор. — Если замок падёт, Белор, она освободится. А что она может натворить, ты знаешь.
— Неси её, если это твой долг, но я с тобой ещё поспорю. — Я знаю.
Они вступили в освещённый факелами коридор, и Келейос с облегчением затушила магический огонёк. При двери в комнату телепортации по стойке «смирно» стоял часовой. Там действовал постоянный заговор, позволяющий солдатам выходить на внешнюю стену и возвращаться назад. Келейос узнала часового в чёрном с золотом мундире. Банди был высокого роста калтуанцем, молодым и слишком самоуверенным, но умеющим обращаться с оружием. Положив руку на рукоять меча, он спросил: — Келейос и Белор, что вас так задержало? — Пророчество, Банди. Он приподнял светло-рыжую бровь: — Серьёзные новости?
— Достаточно серьёзные, чтобы удвоить караулы. Скоро придёт подкрепление. С сегодняшнего вечера замок нужно на три дня запечатать. — Что ты увидела?
— Смерть. — Она улыбнулась, видя, как он посуровел. — Но мы сможем сражаться сталью и магией.
— К этому мы готовы, — усмехнулся он. — У Каррика — самые обученные бойцы, и где больше магии, чем в школе Зельна? Келейос не стала его обескураживать. — Передай дальше. — Она повернулась и пошла, но Банди сказал ей вслед:
— Увидимся завтра утром на тренировке, пророчица.
Это было завуалированным оскорблением. Каррик, мастер оружия, часто говорил: «Заклинатели — плохие фехтовальщики, а хуже всех пророки: они сумасшедшие».
Келейос не обратила на оскорбление внимания — почти.
— Я там буду, Банди, и потому оборачивайся почаще. Он рассмеялся:
— Когда вы с создающим иллюзии поблизости, я наготове всегда.
Они быстро прошли по тихим коридорам и ощутили ползущую из-под дверей магию. Сами камни, казалось, шепчут заклинания. Она знала, что это чувство от недосыпания и избытка волшебства, но все притихло, будто мир затаил дыхание. Белор шёпотом спросил: — Что это сегодня такое? — Ты тоже ощутил? Он кивнул. Она шёпотом ответила: — Среди нас ходят боги. Дурной знак. Они стояли перед её комнатой. — Я не чувствую их присутствия. Я всего лишь мастер иллюзий, а не чародей, но не настолько глух к волшебству.
— Это просто так говорится. Когда все идёт под гору, боги далеко. Он не стал спорить, подавляя зевок. — Хороших снов, Келейос. И будь поосторожнее. — И тебе. И ты тоже.
Она смотрела ему вслед, пока он не свернул за угол. И поёжилась от внезапного холодка. Келейос не очень понимала, почему заговорила о богах, но эти слова прозвучали ударом колокола. Шутки пророчества, быть может. Она знала, что боги, когда хотят, могут скрыть своё присутствие. И она выдохнула в насыщенный магией воздух: — Среди нас ходят боги. Дурной знак.
Глава 4
ОТВЕТ
Дверь открылась от легчайшего вздоха. Келейос замерла, думая об убийстве.
В комнате стояла серебристая тьма. Фиделис спокойно спала на боку, разметав по подушке светло-каштановые волосы, полусомкнув на бедре изящную руку. Когда Келейос было шесть, она хвостиком ходила за Фиделис, за старшей, как теперь Алиса — за ней. Однажды ясным летним днём Келейос играла с котёнком около водяного сада. Фиделис попросила его подержать. Келейос была так горда, что старшая се заметила. А Фиделис погладила котёночка, а затем, с чарующей улыбкой, так и не сошедшей с её лица, сунула его под воду и держала, пока Келейос, плача, молотила по её спине кулачками. От Фиделис она научилась ненависти. От неё Келейос узнала, что страх и гнев из-за убийства матери Харкией может во что-то перерасти. Страх уходит, гнев слабеет, но ненависть переходит в жажду мести. Месть даёт какое-то удовлетворение.
Когда Келейос стала чуть постарше, они с Белором избили Фиделис. До крови. Та спросила: — За что?
— За утопленного котёнка, — ответила Келейос. — Ты никогда не забываешь? — Я никогда не забываю, — сказала Келейос. Хочет ли Фиделис убить её? Лучше быть осторожной. Сегодняшнее заклятие было явной попыткой, возможно, будут и другие — хотя Фиделис, будучи почитательницей Тени, предпочла бы прямой атаке нападение из-за угла.
Келейос, пользуясь умением видеть в темноте, осмотрела комнату. Из открытых окон до неё донеслось дуновение прохладного ночного ветра. Он прошелестел бумагами на двух столах и волной прошёл по висящим на стене травам. Она дала волю подозрениям и проверила комнату другим чувством, не подверженным обману серебристой мглы — даже ночное зрение имеет свои недостатки. Вдоль знакомых предметов шли потоки воздуха. Настенные полки были заставлены учебниками и бумагами, бутылками и кувшинами и странными предметами, которые, похоже, собирают заклинатели всех родов. В комнате было и зло, но опять-таки знакомое. Большая галлонная бутыль, тщательно выдутая и заговорённая, на третьей полке на стороне Фиделис. Тихо кружился демон, связанный магией и ненавистью. Ох, как ненавидят демоны, когда их используют!
Её внимание привлекла возня под кроватью Фиделис, и на неё уставились множество глаз-иголок.
Это проснулся Фас, фамилиар Фиделис. Паук был величиной со среднюю собаку — маловат для паука желания, — но давал Фиделис мощь иллюзии.
Ветер подул сильнее, и на столе Келейос зашевелились бумаги, стараясь вырваться из-под придавившего их, как пресс, черепа демона в свинцовой оправе. Голый белый череп был её трофеем с Серого Острова. Это был один из младших демонов, но после встречи с родом дьявола вообще мало кто выживал. Для этого нужно было волшебное оружие и крупное везение — а её меч дал ей и то, и другое. Теперь рогатый череп служил прессом для бумаг и напоминанием о том, как ей удалось почти невозможное. Рядом лежал кусок руды, ожидая превращения в то, чем, по мнению Келейос, он больше хотел стать. Травяной пресс излучал аромат чабреца и мяты. Она подумала, не забыл ли его вычистить один из учеников, но слишком устала, чтобы обращать на это внимание.
Что-то зашевелилось в тёмном углу, но это была всего лишь ткань, закрывающая зеркало Фиделис — красивая вещь, в раме из полированного дуба с достающим до пола овалом безупречного стекла. У него была сила, как у всех заговорённых предметов, и она была злой.
Фиделис стала закрывать его от Келейос с тех пор, как та сказала:
— Я вижу тебя в комнате со светловолосым мужчиной. Даже лицо его почти вижу.
— Как ты это делаешь? — спросила та, внезапно побледнев. Келейос улыбнулась:
— Я ведь заклинатель, не забывай. И умею использовать зачарованные предметы куда лучше, чем иллюзионист-травник.
— Это зло. У тебя не должно быть такой способности. Келейос пожала плечами:
— Это демонская магия. И нравится тебе это или нет, я ею владею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39