Вы знаете, что такое «крот»?
– Глубоко законспирированный агент или нелегал?
– Что-то вроде этого.
– Опознали труп?
– Да какое там… Нет, конечно. Но мы полагаем, что это мог быть он. А также возможно, что он был связан с АЦНБ.
– Возможно? – Рука Градова дрогнула, шапочка пепла упала с сигареты на ковер. – Но НАСКОЛЬКО возможно?
– Есть некоторые основания так думать. Быть может, окончательная истина будет установлена не скоро. Но я счел своим долгом предупредить вас.
– Людям АЦНБ незачем было пытаться убить Ольгу.
– Повторяю, Борис, точно мы не знаем.
– А вы, мистер Слейд? Вы сами верите, что у людей АЦНБ были причины на нас нападать? Что же вы молчите? Я спрошу иначе. Видите ли вы хоть одну такую вероятную причину? Или можете допустить?
– Честно говоря…
– Не видите. Вот и я не вижу… Хорошо, пусть этот человек и был агентом, связанным хоть с АЦНБ, хоть с чертом и дьяволом. Но единственный, кому важно меня достать, – Генрих Бек… Может быть, этот агент и на него работал. Хотя нет, тогда бы Бек знал… Но, может, Бек просто нанял его для похищения. И к тому же ведь вы не уверены, что один из нападавших и «крот» – одно и то же лицо?
– Не уверены, Борис. Но я посоветовал бы вам не спешить в Россию.
– Это лучше, чем сидеть и ждать их новой попытки.
– Вы твердо решили?
– Да.
– А Ольга?
– Она едет со мной. Я пытался уговорить ее остаться. Она и слушать не хочет. Впрочем, если моя затея сработает, мы оба будем в безопасности.
Слейд покачал головой.
– Как знаете… Удерживать вас силой никто не станет. Вы сможете вылететь, как только закончатся диалоги с моей службой и полицией.
– А они еще не закончились?!
– Нет.
– И долго ли…
– Нет, Борис, недолго. Но в организации вашего возвращения есть дополнительная трудность. Официально вы не отбывали из России, а значит, официально и не можете вернуться туда.
– Черт! Я совсем забыл об этом.
– Выход есть. Мы дадим вам фальшивые документы, в Москве вы уничтожите их. Если, конечно, вы согласны нарушить закон.
– Я согласен. Нарушать закон для меня вошло в привычку. Мистер Слейд, я страшно сожалею, что из-за нас пострадал ваш дом.
– Ничего, – улыбнулся Слейд, – ремонт уже идет.
В коридоре появилась Ольга Иллерецкая. Легким шагом она подошла к мужчинам, вытянула сигарету из пачки Гра-дова.
– Оля, – сказал Борис, поднося ей зажигалку, – мистер Слейд поможет нам вернуться.
– Когда?
– Скоро.
– Только не вздумайте меня благодарить, – произнес Слейд. – Может статься, я отправляю вас на смерть. Назовите меня жестоким за эти слова, но я предпочитаю не оставлять недоговоренности. Ольга, я предупредил Бориса, о чем – спросите у него. Но он не мой подчиненный, и приказать ему я не имею права.
19
Они покидали Англию. В аэропорт их привез человек, который стал им близок и дорог, но которого они едва ли увидят снова – Джек Слейд. Им не суждено было узнать, чем закончится расследование, какие выводы сделают полицейские и коллеги Слейда. Все это оставалось в не совсем чужой теперь стране, а их самолет улетал все дальше и дальше от Лондона.
Во время долгих вечерних разговоров Оля рассказала Слейду о своих музыкальных пристрастиях, а Борис – о незавершенном романе. В аэропорту Слейд преподнес им прощальные подарки. Девушке он вручил коллекционное издание «Лед Зеппелин», полный комплект альбомов, а Градову – «паркер» с золотым пером. Иллерецкая донельзя растрогалась и поцеловала Слейда. Борис пожал ему руку. Дождавшись, пока они поднимутся по трапу в самолет, помахав вслед стартовавшему лайнеру, Слейд уехал.
– Вот и еще одна взлетная полоса позади, – сказала Ольга, когда самолет набирал высоту. – Знаешь, а я уже скучаю по мистеру Слейду и его дому. Как жаль, что мы никогда не сможем его навещать.
– Никогда не говори «никогда», – буркнул Борис.
В Москве стояла жара. Прямо в аэропорту Борис обменял пятьсот долларов, коими их снабдил Слейд, на рубли, сохранив только часть заокеанских денег для расплаты с извозчиком. В машине он назвал адрес Антона Калужского.
– Нам нужно избавиться от документов, – шепнула девушка.
– А, да… – Борис попросил водителя остановиться, углубился в перелесок и сжег фальшивки.
Антон оказался дома. Он посмотрел на Иллерецкую и Градова так, что лишь не буркнул «век бы вас не видать».
– Я думал, все вопросы решены, – проговорил он.
– Все, да не все, – ответил Борис, проходя в комнату. – Понимаете, Антон, кое-что мы узнали от господина Левандовского. Он передал вашему отцу научные заметки… Они очень важны для…
– Хоть для оформления пропуска в рай, – отрезал Антон. – Я не позволю вам рыться в бумагах отца.
– Пропуск в рай? – Борис колюче улыбнулся. – Насчет рая не знаю, но, если мы не найдем этих заметок, нам вполне могут выписать пропуск в ад.
– Даже так?
– Именно так. Вы помните тех парней с дачи? Они не любят шутить.
Антон, усевшись на диван, покосился на Градова.
– Это как-то связано с… их требованиями?
– Как вам сказать, – уклончиво произнес Борис. – Уверяю вас, тут нет ничего такого, что нанесло бы вам ущерб. А нам эти бумаги могут спасти жизнь.
– Они настолько ценны?
– И да, и нет. Да, если использовать их по назначению. Но это очень опасно, поэтому использованы они не будут.
– Не понимаю, – вздохнул Антон. – Не понимаю и не хочу понимать… Не хочу иметь с этим ничего общего. Для меня все бумаги – только память об отце. Я бы не продал ни одной бумажки и за миллион, но вы такое говорите. Если вы найдете бумаги, вы исчезнете из моей квартиры навсегда?
– Да! – неожиданно зло бросила Иллерецкая. – И если не найдем, тоже исчезнем навсегда. Но не только из вашей квартиры.
– Ищите, – сдался Антон. – В кабинете отца целый шкаф набит папками и тетрадями.
Он провел их в кабинет, показал шкаф, а сам удалился на кухню, где принялся подчеркнуто громко греметь посудой.
Борис и Ольга приступили к поискам. Они быстро научились отличать округлый почерк профессора и не тратили времени на изучение написанного им от начала и до конца. Их внимание сосредоточивалось на других почерках.
К исходу второго часа поисков Борис наткнулся на папку, содержимое которой показалось ему знакомым.
– Смотри. – Он протянул папку Ольге. – «Воистину, ты восстанешь из забвения смерти»… То, что было в файле!
– А вот иероглифы. – Иллерецкая перелистала бумаги.-Да, похоже, нашли…
– Антон! – позвал Градов.
Калужский вошел в кабинет со стаканом чая в руках.
– Да?
– Вот папка Левандовского – Здесь же и записи вашего отца, его завершение этой работы. Бумаги Левандовского вам, понятно, ни к чему, но, если вы не возражаете, мы заберем и…
– Что уж теперь возражать, – Антон махнул рукой и поморщился – его рана еще болела, – берите, и желаю вам удачи…
– Куда теперь? – спросила Ольга на улице. Папка лежала в сумке Бориса, между записями «Лед зеппелин» и электробритвой.
– Я бы сразу двинул на виллу Бека, дорогу я запомнил. Но тебе туда никак нельзя.
– Борис, я…
– Стоп! Кто обещал слушаться? Переговоры с самим Беком – это одно дело, но любимая манера его ребят – сначала стрелять… Пошли к Мезенцеву. Вряд ли теперь они следят за его квартирой.
– Но нам и надо встретиться с ними.
– Не нам, а мне. И не с ними, а лично с Беком.
– Если ты прав насчет слежки, – сказала Ольга, – можно отправиться и к тебе домой. Логика та же самая.
– Нет, ко мне повременим. Все-таки…
– А ко мне?
– Тоже не надо. Не идет у меня из головы предупреждение Слейда о том «кроте»… Пока я не разобрался во всех этих хитростях и премудростях мадридского двора, лучше не высовываться.
На такси они доехали до дома Мезенцева. Борис позвонил, и дверь после осторожного вопроса открыл сам Андрей. Он смотрел на Бориса как на выходца с того света. Пауза затягивалась. Андрей взглянул на Олю, потом снова на Бориса – можно ли при ней говорить? – и Градов едва заметно кивнул.
– Ну, ты силен, – вымолвил наконец Андрей. – Разве я не просил тебя разбираться тихо, а трупы упаковывать аккуратно? Зачем гранатами-то? Устроил в моей квартире мясокомбинат…
– Впустил бы странников, – жалобно проканючил Борис.
– Да входите, чего там. – Мезенцев посторонился. – Сегодня войны не предвидится?
– Да кто ее знает, – усмехнулся Борис. – А это Оля.
– Очень приятно. Оля, вы из какой мафии, хорошей или плохой?
– Все зависит от точки зрения, – объяснил Борис, оглядывая гостиную. – Ой, мама мия…
Комната напоминала пещеру троглодита. Ни одного неповрежденного предмета мебели, не говоря об аппаратуре, от которой остались какие-то обгоревшие каркасы. Пробитая пулями дверь, выщербленные стены… Оконные стекла Мезенцев вставил, но на этом, очевидно, его финансы иссякли.
– Вот тебе и «мама мия». – Андрей достал сигареты. – Меня выдернули из отпуска, я мчусь сюда… Страшное дело! Милиция сутками не вылезала. Что да как… Не знаю, и точка. Тебя я не выдал.
– Спасибо. А это, – Борис кивнул на сюрреалистические обломки, – хранишь на память?
– На какую память! – возмутился Мезенцев. – Это моя обстановка, не видишь?
– А… Именинный пирог, клюква в сахаре… Кстати, накорми нас, а потом я съезжу кое-куда. Если вернусь, посмотрим, чем тебе помочь. А Оля пока побудет у тебя, ладно?
– Если вернешься?! Какая интересная у людей жизнь! Оружие-то хоть есть у тебя?
– Оружие? – переспросил Борис. – Оружия нет. Забыл на явке британского шпиона.
– И он не теряет чувства юмора, – обратился Андрей к Ольге. – Я бы после такого…
– Он правду говорит, – произнесла девушка. Мезенцев подмигнул ей.
20
Память не подводила Бориса. Он уверенно указывал водителю пойманной в Москве машины дорогу к вилле Генриха Рудольфовича. В его сумке не было ничего, кроме папки с записями Левандовского и профессора Калужского. Следовало подумать о предстоящем, но Борис постоянно возвращался мыслями к недолгому прощанию в прихожей Мезенцева.
Андрей тактично оставил Бориса и Ольгу вдвоем. Они обнялись, как в последний раз.
– Я хочу с тобой. – Губы девушки плохо повиновались ей.
– Нет.
– Мы впервые расстаемся с тех пор, как…
– Да, с тех пор, как встретились.
– Я буду ждать, и с тобой ничего не случится.
– Ничего не случится, – эхом отозвался Борис. Сколько женщин говорили похожие слова своим любимым, и еще ни в одном случае это никого не спасло…
Расплатившись с водителем, Борис вышел из машины метрах в пятидесяти от ворот поместья Бека. Автомобиль укатил обратно в город. Борис рассматривал башенки над воротами, крышу особняка. Он чувствовал себя бесконечно одиноким, будто все люди на Земле вдруг испарились и планета опустела. Тишина угнетала его. Чтобы развеять наваждение, он кашлянул, щелкнул пальцами и зашагал к воротам. Нажав кнопку звонка, он не отпускал ее, пока не захрипело переговорное устройство.
– Кто?
– Мне нужно видеть Генриха Рудольфовича.
– А ему нужно вас видеть?
– Полагаю, очень. Я Борис Градов. Переговорное устройство возбужденно хрюкнуло.
– Ну да? Генрих Рудольфович в Москве.
– Ничего. Впустите меня, я подожду. А вы позвоните ему и сообщите, что приехал Градов.
– Э-э, – опасливо донеслось из переговорного устройство. – Вас впустишь, а вы…
Борис подавил смешок. Вот нагнал страху на мафию!
– Да не бойтесь же… Я один и без оружия.
– Гм… Ну ладно, входите. Но никаких сюрпризов, иначе…
Калитка приоткрылась. Борис направился к дому мимо вооруженных охранников. Навстречу Градову вышел невысокий мужчина средних лет.
– Здравствуйте, Борис. Не скрою, ваш приезд застиг нас врасплох.
– Да? Но вы прямо-таки жаждали заполучить меня в гости. И вот я здесь. Беку позвонили?
– Сейчас позвоню.
– Я буду ждать в его кабинете. Принесите сухого вина и легкую закуску. Не мешкайте со звонком, у меня мало времени.
– Ваша сумка…
– Смотрите. Здесь только папка, которую я привез Генриху Рудольфовичу. Можете меня обыскать, оружия у меня нет. Я не стрелять приехал… Неужели не понятно?
Его все же обыскали. Не удостоив более мужчину ни единым взглядом, Борис поднялся по лестнице в кабинет в сопровождении охранника. Его заказ принесли без промедлений.
– Генрих Рудольфович выезжает. – Плечистый парень искоса поглядывал на легендарного Градова.
– Хорошо. – Борис сделал величественно-отпускающий жест, подсмотренный в фильме про графа Монте-Кристо.
Вино Градов не стал и пробовать, и есть ему не хотелось. Он просто устраивал спектакль.
Бек прибыл через пятьдесят шесть минут, что соответствовало минимальному времени пути от московского офиса до виллы. Шеф охраны представил подробный доклад.
– Может быть, к Градову пойдете не один? – спросил он в заключение.
– Ну да… Вызовите эсэсовцев с овчарками. Ох, да перестаньте вы!
Когда Генрих Рудольфович вошел в кабинет, Градов курил, развалившись в кресле. При виде Бека он встал.
– Добрый день, Генрих Рудольфович. Бек чуть не подал Борису руку, но это выглядело бы неуместно. Он сдержанно кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Глубоко законспирированный агент или нелегал?
– Что-то вроде этого.
– Опознали труп?
– Да какое там… Нет, конечно. Но мы полагаем, что это мог быть он. А также возможно, что он был связан с АЦНБ.
– Возможно? – Рука Градова дрогнула, шапочка пепла упала с сигареты на ковер. – Но НАСКОЛЬКО возможно?
– Есть некоторые основания так думать. Быть может, окончательная истина будет установлена не скоро. Но я счел своим долгом предупредить вас.
– Людям АЦНБ незачем было пытаться убить Ольгу.
– Повторяю, Борис, точно мы не знаем.
– А вы, мистер Слейд? Вы сами верите, что у людей АЦНБ были причины на нас нападать? Что же вы молчите? Я спрошу иначе. Видите ли вы хоть одну такую вероятную причину? Или можете допустить?
– Честно говоря…
– Не видите. Вот и я не вижу… Хорошо, пусть этот человек и был агентом, связанным хоть с АЦНБ, хоть с чертом и дьяволом. Но единственный, кому важно меня достать, – Генрих Бек… Может быть, этот агент и на него работал. Хотя нет, тогда бы Бек знал… Но, может, Бек просто нанял его для похищения. И к тому же ведь вы не уверены, что один из нападавших и «крот» – одно и то же лицо?
– Не уверены, Борис. Но я посоветовал бы вам не спешить в Россию.
– Это лучше, чем сидеть и ждать их новой попытки.
– Вы твердо решили?
– Да.
– А Ольга?
– Она едет со мной. Я пытался уговорить ее остаться. Она и слушать не хочет. Впрочем, если моя затея сработает, мы оба будем в безопасности.
Слейд покачал головой.
– Как знаете… Удерживать вас силой никто не станет. Вы сможете вылететь, как только закончатся диалоги с моей службой и полицией.
– А они еще не закончились?!
– Нет.
– И долго ли…
– Нет, Борис, недолго. Но в организации вашего возвращения есть дополнительная трудность. Официально вы не отбывали из России, а значит, официально и не можете вернуться туда.
– Черт! Я совсем забыл об этом.
– Выход есть. Мы дадим вам фальшивые документы, в Москве вы уничтожите их. Если, конечно, вы согласны нарушить закон.
– Я согласен. Нарушать закон для меня вошло в привычку. Мистер Слейд, я страшно сожалею, что из-за нас пострадал ваш дом.
– Ничего, – улыбнулся Слейд, – ремонт уже идет.
В коридоре появилась Ольга Иллерецкая. Легким шагом она подошла к мужчинам, вытянула сигарету из пачки Гра-дова.
– Оля, – сказал Борис, поднося ей зажигалку, – мистер Слейд поможет нам вернуться.
– Когда?
– Скоро.
– Только не вздумайте меня благодарить, – произнес Слейд. – Может статься, я отправляю вас на смерть. Назовите меня жестоким за эти слова, но я предпочитаю не оставлять недоговоренности. Ольга, я предупредил Бориса, о чем – спросите у него. Но он не мой подчиненный, и приказать ему я не имею права.
19
Они покидали Англию. В аэропорт их привез человек, который стал им близок и дорог, но которого они едва ли увидят снова – Джек Слейд. Им не суждено было узнать, чем закончится расследование, какие выводы сделают полицейские и коллеги Слейда. Все это оставалось в не совсем чужой теперь стране, а их самолет улетал все дальше и дальше от Лондона.
Во время долгих вечерних разговоров Оля рассказала Слейду о своих музыкальных пристрастиях, а Борис – о незавершенном романе. В аэропорту Слейд преподнес им прощальные подарки. Девушке он вручил коллекционное издание «Лед Зеппелин», полный комплект альбомов, а Градову – «паркер» с золотым пером. Иллерецкая донельзя растрогалась и поцеловала Слейда. Борис пожал ему руку. Дождавшись, пока они поднимутся по трапу в самолет, помахав вслед стартовавшему лайнеру, Слейд уехал.
– Вот и еще одна взлетная полоса позади, – сказала Ольга, когда самолет набирал высоту. – Знаешь, а я уже скучаю по мистеру Слейду и его дому. Как жаль, что мы никогда не сможем его навещать.
– Никогда не говори «никогда», – буркнул Борис.
В Москве стояла жара. Прямо в аэропорту Борис обменял пятьсот долларов, коими их снабдил Слейд, на рубли, сохранив только часть заокеанских денег для расплаты с извозчиком. В машине он назвал адрес Антона Калужского.
– Нам нужно избавиться от документов, – шепнула девушка.
– А, да… – Борис попросил водителя остановиться, углубился в перелесок и сжег фальшивки.
Антон оказался дома. Он посмотрел на Иллерецкую и Градова так, что лишь не буркнул «век бы вас не видать».
– Я думал, все вопросы решены, – проговорил он.
– Все, да не все, – ответил Борис, проходя в комнату. – Понимаете, Антон, кое-что мы узнали от господина Левандовского. Он передал вашему отцу научные заметки… Они очень важны для…
– Хоть для оформления пропуска в рай, – отрезал Антон. – Я не позволю вам рыться в бумагах отца.
– Пропуск в рай? – Борис колюче улыбнулся. – Насчет рая не знаю, но, если мы не найдем этих заметок, нам вполне могут выписать пропуск в ад.
– Даже так?
– Именно так. Вы помните тех парней с дачи? Они не любят шутить.
Антон, усевшись на диван, покосился на Градова.
– Это как-то связано с… их требованиями?
– Как вам сказать, – уклончиво произнес Борис. – Уверяю вас, тут нет ничего такого, что нанесло бы вам ущерб. А нам эти бумаги могут спасти жизнь.
– Они настолько ценны?
– И да, и нет. Да, если использовать их по назначению. Но это очень опасно, поэтому использованы они не будут.
– Не понимаю, – вздохнул Антон. – Не понимаю и не хочу понимать… Не хочу иметь с этим ничего общего. Для меня все бумаги – только память об отце. Я бы не продал ни одной бумажки и за миллион, но вы такое говорите. Если вы найдете бумаги, вы исчезнете из моей квартиры навсегда?
– Да! – неожиданно зло бросила Иллерецкая. – И если не найдем, тоже исчезнем навсегда. Но не только из вашей квартиры.
– Ищите, – сдался Антон. – В кабинете отца целый шкаф набит папками и тетрадями.
Он провел их в кабинет, показал шкаф, а сам удалился на кухню, где принялся подчеркнуто громко греметь посудой.
Борис и Ольга приступили к поискам. Они быстро научились отличать округлый почерк профессора и не тратили времени на изучение написанного им от начала и до конца. Их внимание сосредоточивалось на других почерках.
К исходу второго часа поисков Борис наткнулся на папку, содержимое которой показалось ему знакомым.
– Смотри. – Он протянул папку Ольге. – «Воистину, ты восстанешь из забвения смерти»… То, что было в файле!
– А вот иероглифы. – Иллерецкая перелистала бумаги.-Да, похоже, нашли…
– Антон! – позвал Градов.
Калужский вошел в кабинет со стаканом чая в руках.
– Да?
– Вот папка Левандовского – Здесь же и записи вашего отца, его завершение этой работы. Бумаги Левандовского вам, понятно, ни к чему, но, если вы не возражаете, мы заберем и…
– Что уж теперь возражать, – Антон махнул рукой и поморщился – его рана еще болела, – берите, и желаю вам удачи…
– Куда теперь? – спросила Ольга на улице. Папка лежала в сумке Бориса, между записями «Лед зеппелин» и электробритвой.
– Я бы сразу двинул на виллу Бека, дорогу я запомнил. Но тебе туда никак нельзя.
– Борис, я…
– Стоп! Кто обещал слушаться? Переговоры с самим Беком – это одно дело, но любимая манера его ребят – сначала стрелять… Пошли к Мезенцеву. Вряд ли теперь они следят за его квартирой.
– Но нам и надо встретиться с ними.
– Не нам, а мне. И не с ними, а лично с Беком.
– Если ты прав насчет слежки, – сказала Ольга, – можно отправиться и к тебе домой. Логика та же самая.
– Нет, ко мне повременим. Все-таки…
– А ко мне?
– Тоже не надо. Не идет у меня из головы предупреждение Слейда о том «кроте»… Пока я не разобрался во всех этих хитростях и премудростях мадридского двора, лучше не высовываться.
На такси они доехали до дома Мезенцева. Борис позвонил, и дверь после осторожного вопроса открыл сам Андрей. Он смотрел на Бориса как на выходца с того света. Пауза затягивалась. Андрей взглянул на Олю, потом снова на Бориса – можно ли при ней говорить? – и Градов едва заметно кивнул.
– Ну, ты силен, – вымолвил наконец Андрей. – Разве я не просил тебя разбираться тихо, а трупы упаковывать аккуратно? Зачем гранатами-то? Устроил в моей квартире мясокомбинат…
– Впустил бы странников, – жалобно проканючил Борис.
– Да входите, чего там. – Мезенцев посторонился. – Сегодня войны не предвидится?
– Да кто ее знает, – усмехнулся Борис. – А это Оля.
– Очень приятно. Оля, вы из какой мафии, хорошей или плохой?
– Все зависит от точки зрения, – объяснил Борис, оглядывая гостиную. – Ой, мама мия…
Комната напоминала пещеру троглодита. Ни одного неповрежденного предмета мебели, не говоря об аппаратуре, от которой остались какие-то обгоревшие каркасы. Пробитая пулями дверь, выщербленные стены… Оконные стекла Мезенцев вставил, но на этом, очевидно, его финансы иссякли.
– Вот тебе и «мама мия». – Андрей достал сигареты. – Меня выдернули из отпуска, я мчусь сюда… Страшное дело! Милиция сутками не вылезала. Что да как… Не знаю, и точка. Тебя я не выдал.
– Спасибо. А это, – Борис кивнул на сюрреалистические обломки, – хранишь на память?
– На какую память! – возмутился Мезенцев. – Это моя обстановка, не видишь?
– А… Именинный пирог, клюква в сахаре… Кстати, накорми нас, а потом я съезжу кое-куда. Если вернусь, посмотрим, чем тебе помочь. А Оля пока побудет у тебя, ладно?
– Если вернешься?! Какая интересная у людей жизнь! Оружие-то хоть есть у тебя?
– Оружие? – переспросил Борис. – Оружия нет. Забыл на явке британского шпиона.
– И он не теряет чувства юмора, – обратился Андрей к Ольге. – Я бы после такого…
– Он правду говорит, – произнесла девушка. Мезенцев подмигнул ей.
20
Память не подводила Бориса. Он уверенно указывал водителю пойманной в Москве машины дорогу к вилле Генриха Рудольфовича. В его сумке не было ничего, кроме папки с записями Левандовского и профессора Калужского. Следовало подумать о предстоящем, но Борис постоянно возвращался мыслями к недолгому прощанию в прихожей Мезенцева.
Андрей тактично оставил Бориса и Ольгу вдвоем. Они обнялись, как в последний раз.
– Я хочу с тобой. – Губы девушки плохо повиновались ей.
– Нет.
– Мы впервые расстаемся с тех пор, как…
– Да, с тех пор, как встретились.
– Я буду ждать, и с тобой ничего не случится.
– Ничего не случится, – эхом отозвался Борис. Сколько женщин говорили похожие слова своим любимым, и еще ни в одном случае это никого не спасло…
Расплатившись с водителем, Борис вышел из машины метрах в пятидесяти от ворот поместья Бека. Автомобиль укатил обратно в город. Борис рассматривал башенки над воротами, крышу особняка. Он чувствовал себя бесконечно одиноким, будто все люди на Земле вдруг испарились и планета опустела. Тишина угнетала его. Чтобы развеять наваждение, он кашлянул, щелкнул пальцами и зашагал к воротам. Нажав кнопку звонка, он не отпускал ее, пока не захрипело переговорное устройство.
– Кто?
– Мне нужно видеть Генриха Рудольфовича.
– А ему нужно вас видеть?
– Полагаю, очень. Я Борис Градов. Переговорное устройство возбужденно хрюкнуло.
– Ну да? Генрих Рудольфович в Москве.
– Ничего. Впустите меня, я подожду. А вы позвоните ему и сообщите, что приехал Градов.
– Э-э, – опасливо донеслось из переговорного устройство. – Вас впустишь, а вы…
Борис подавил смешок. Вот нагнал страху на мафию!
– Да не бойтесь же… Я один и без оружия.
– Гм… Ну ладно, входите. Но никаких сюрпризов, иначе…
Калитка приоткрылась. Борис направился к дому мимо вооруженных охранников. Навстречу Градову вышел невысокий мужчина средних лет.
– Здравствуйте, Борис. Не скрою, ваш приезд застиг нас врасплох.
– Да? Но вы прямо-таки жаждали заполучить меня в гости. И вот я здесь. Беку позвонили?
– Сейчас позвоню.
– Я буду ждать в его кабинете. Принесите сухого вина и легкую закуску. Не мешкайте со звонком, у меня мало времени.
– Ваша сумка…
– Смотрите. Здесь только папка, которую я привез Генриху Рудольфовичу. Можете меня обыскать, оружия у меня нет. Я не стрелять приехал… Неужели не понятно?
Его все же обыскали. Не удостоив более мужчину ни единым взглядом, Борис поднялся по лестнице в кабинет в сопровождении охранника. Его заказ принесли без промедлений.
– Генрих Рудольфович выезжает. – Плечистый парень искоса поглядывал на легендарного Градова.
– Хорошо. – Борис сделал величественно-отпускающий жест, подсмотренный в фильме про графа Монте-Кристо.
Вино Градов не стал и пробовать, и есть ему не хотелось. Он просто устраивал спектакль.
Бек прибыл через пятьдесят шесть минут, что соответствовало минимальному времени пути от московского офиса до виллы. Шеф охраны представил подробный доклад.
– Может быть, к Градову пойдете не один? – спросил он в заключение.
– Ну да… Вызовите эсэсовцев с овчарками. Ох, да перестаньте вы!
Когда Генрих Рудольфович вошел в кабинет, Градов курил, развалившись в кресле. При виде Бека он встал.
– Добрый день, Генрих Рудольфович. Бек чуть не подал Борису руку, но это выглядело бы неуместно. Он сдержанно кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53