Невин уселся на пол, скрестив ноги, перед коричневым пятном крови Аластира, отложил в сторону соль и лучинки, замедлил дыхание и сосредоточился. Он построил образ шестиконечной звезды и ждал, пока она замерцает, как два пересекающихся треугольника, один красный, другой синий. Затем Невин медленно вытолкнул образ из своего сознания.
В центре шестиугольника Невин представил труп Аластира – таким, как впервые увидел его на рассвете, затем отправил свой разум назад во времени. Вначале он представил себе комнату такой, какой она выглядела бы при свете свечей. Поскольку убийство было совершено совсем недавно, истинное видение возникло через несколько секунд. Невин увидел светловолосого ученика, который стоял на коленях в головах учителя. Его губы были искажены жуткой улыбкой, когда Аластир дергался и извивался в трансе. Вот рука ученика потянулась к поясу и достала кинжал. Какое-то время он колебался, словно смакуя момент, а затем вонзил кинжал в сердце беспомощного человека. Он убивал его снова и снова. Поскольку Невин не хотел смотреть удары, то прервал видение и втянул звезду в себя.
– Так вот кто оказался моим неожиданным помощником! Вероятно, именно он забрал книги Аластира и другие ритуальные предметы. Ну, если предположить, что они были у Аластира с собой.
Сжавшиеся в углах Дикие кивнули, показывая, что Аластир действительно путешествовал со всеми обычными принадлежностями мастера черного двеомера. Эти Дикие были жалки, искаженные и деформированные чужим вмешательством.
– И тем не менее он бросил здесь черный бархат и другие ритуальные принадлежности. Этот ученик – он торопился, потому что мы приближались?
И снова Дикие кивнули.
– И именно поэтому он не убил Камделя?
Теперь они отрицательно покачали головами. Один черный гном с выступающими клыками лег на пол, притворяясь, сжимающимся в страхе, другой встал над ним, подняв когтистую лапку так, словно сжимал нож. Затем показал, как встает на колени, прячет нож в ножны и нежно хлопает другого по плечу.
– Черт побери! Вы хотите сказать, что ему стало жаль Камделя?
Они торжественно кивнули.
– Никогда бы не подумал! Хм. Ну, друзья мои, это дело не для вас. Скоро вы избавитесь от этих уродливых форм. Помогите мне провести ритуал отмены и тогда сможете отправляться к своим королям.
Когда они подпрыгнули, Невин почувствовал, что их радость омывает его ощутимо, точно поток свежей воды.
– Он проснулся? – спросил Родри.
– В некотором роде, – Джилл все еще сомневалась. Трудно сказать.
Родри вошел в комнату и заставил себя взглянуть на Камделя, который лежал поверх одеяла без рубашки. Он был грязным, в синяках и шрамах от порезов, нанесенных тонким лезвием. Наконец Камдель открыл глаза и с опаской посмотрел вверх, словно ожидал, что Родри оставит на его теле новые шрамы.
– Ты голоден? – спросила Джилл.
– Нет, – прошептал Камдель. – Воды.
Все то время, пока Джилл наполняла чашку из кувшина, Камдель смотрел на Родри округлившимися от страха глазами.
– О, послушай, неужели ты не помнишь меня? Мы встречались при дворе. Родри Майлвад, младший сын из Аберуина.
При этом легкая улыбка мелькнула у него на губах. Камдель сел и взял чашку с водой. Он держал ее обеими руками и пил медленно, одновременно осматриваясь в комнате. Послеполуденное солнце проникало в окна, в золотых лучах плясали пылинки. Камдель радовался этому, как ребенок, и улыбнулся.
Родри почувствовал вздымающееся в груди отвращение и отвернулся. А что если бы мастера черного двеомера добрались до Джилл? Что, если бы они сделали с ней нечто подобное?
И тогда Родри дал торжественную клятву. Если когда-нибудь в его силах будет избавить мир от любых мастеров черного двеомера, то он пойдет на любой риск и пожертвует жизнью, если потребуется, лишь бы уничтожить их.
– Родри, позови пажа, – попросила Джилл. – Я хочу, чтобы они принесли воды и Камдель мог принять ванну.
– Ванну? – Камдель выговаривал слова, как пьяный. – Да, мне бы хотелось помыться.
Родри с готовностью ушел из комнаты. Он ни в чем не винил Камделя, но все же не мог смотреть на него.
Родри присоединился к Блейну за столом для почетных гостей и хозяев. Блейн пил мед и Родри решил составить ему в этом компанию. Пока двоюродный брат наблюдал за ним с легкой улыбкой, Родри выпил одним глотком столько, сколько мог проглотить.
– Это помогает, – заметил Блейн. – Стирает неприятные вещи из памяти.
– Да уж. Ты слышал, что…
– …что случилось с Камделем? Слышал.
Родри сделал еще глоток. И несколько последующих часов ни один из них больше не произнес ни слова.
В предгорьях с западной стороны Кама Пекла Саркин вел усталого коня по узкой тропинке среди сосен. Он слепо бежал на запад в поисках уединенного места, где он сможет прятаться на день или два, но теперь ему пришло в голову, что лучше продолжать двигаться. И люди гвербрета, и – что еще хуже – Мастер Эфира будут охотиться за ним. Падая от усталости, он думал, не лучше ли позволить гвербрету повесить себя, чем попасть в руки Темного Братства. Они растянут его смерть на несколько недель.
– Но у меня есть книги, – прошептал он вслух. – Когда-нибудь у меня будет сила.
К закату беглец нашел долину с ручьем и густой травой для коня. Он разбил лагерь, собрал хворост в лесу на склоне холма и развел небольшой костер. Саркин был голоден, но не обращал на это внимания. Сегодня он уже ел, а ему требовалось растянуть жалкий запас провизии на неопределенное время.
Какое-то время он смотрел в огонь и строил планы. В разных частях королевства жили несколько человек, которые приютят его по крайней мере на пару дней. Саркин мог позволить себе проводить в одном месте только несколько дней, независимо от того, как сильно ему требовалось время для изучения книг Аластира. Внезапно он ощутил слишком большую усталость, чтобы думать. Мысли у него путались уж слишком сильно, как он поймет позднее.
Саркин свернулся на одеялах и заснул у костра. Он проснулся внезапно – от прикосновения чужих рук. Саркин вскрикнул, затем стал сопротивляться, лягаться и извиваться, но кожаная веревка обхватила его запястья и туго стянулась, а незнакомец прыгнул на его колени и прижал его к земле. При свете умирающего костра Саркин увидел тех, кто на него напал, – двух светлокожих мужчин из Бардека в одеждах Дэверри. Один крепко связал его запястья, другой лодыжки. Наконец они совладали с брыкающимся пленником, и он остался лежать на земле, тяжело дыша, в то время как они стояли над ним.
– Итак, малыш, – сказал более высокий. – Ты убил своего учителя, не так ли?
Саркин застыл от страха. У основания позвоночника все похолодело и холод стал подниматься вверх.
– Я вижу, что ты знаешь, кто мы, – продолжал наемный убийца. – Ты попал к ястребам из Братства. Старец послал нас по пятам Аластира. Мы должны были следить за ним. Мы постоянно наблюдали за тобой при помощи дальновидения, малыш, но никогда не думали, что увидим убийство.
– Готов поспорить: Старец подозревал что-то в этом роде, – заговорил второй. – Он никогда ни с кем не делится всеми своими мыслями.
– Может и так, – первый сильно ударил Саркина ногой по голове. – Но ты заплатишь, малыш, медленно заплатишь, после того, как расскажешь все, что тебе известно. Знаешь ли, из-за опала мы потеряли одного человека. И ты и за это заплатишь.
Хотя после удара мир плясал, как языки пламени под порывами ветра, Саркин закусил губу, чтобы не закричать в голос. Он дрожал от страха, но дал себе торжественную клятву: он ничего им не скажет, независимо от того, как умело они будут его пытать, поскольку милости от них все равно не дождется. Когда ястребы отправились за лошадьми, спрятанными где-то среди деревьев, Саркин ушел в себя. Вот и все, что у него осталось, – способность концентрировать волю и выстоять только благодаря ей. Он отогнал страх, прекратил дрожать и лежал спокойно и неподвижно, как пойманный в сети олень.
Хотя Невин вернулся около полудня, у Джилл не было возможности поговорить с ним до заката, поскольку мастер двеормера всю вторую половину дня работал с Камделем, обмывал и лечил его многочисленные раны, а также успокаивал его сознание. После ужина Невин отправил пажа за Джилл. Когда она появилась в покоях Невина, день уже угасал. Джилл села на сундук, в то время как сам Невин беспокойно ходил взад-вперед.
– Как Камдель? – спросила она.
– Крепко спит, спасибо богам. Я заставил его рассказать мне кое-что из случившегося, но проследил за тем, чтобы он забывал рассказанное. Он слишком слаб, чтобы сейчас жить с этими воспоминаниями.
– Почему они… ну, использовали его таким образом?
Невин склонил голову набок и смотрел на Джилл как-то странно и хитро.
– Вообще-то мне не следует говорить тебе это, – сказал он наконец. – Я думал, все разговоры о двеомере приносят тебе боль.
– О, Невин, не надо меня дразнить!
– Видишь ли, когда двое людей ложатся в постель, выделяется определенное количество субстанции, которая называется магнетическим потоком. Я понимаю: ты не знаешь, что это такое, и не собираюсь давать подробные объяснения человеку, не имеющему нужной подготовки, поэтому прими мои слова на веру. Этот поток энергии имеет много странных свойств, но в основе является неким видом жизненной силы. Он также присутствует в крови. Мастера черного двеомера умеют высасывать энергию и использовать ее для восстановления своей жизненной силы. Когда ученик насиловал Камделя, Аластир в основном питался от их похоти.
Джилл почувствовала себя дурно.
– Отвратительно, не правда ли? – заметил Невин. – Но… это мне кое о чем напоминает. Ученик – его звали Саркин, так сказал Камдель – убежал. Вам с Родри нужно быть очень осторожными, когда вы отправитесь в путь.
– На самом деле я весь день об этом думала.
– Я предполагаю поохотиться на него. Было бы лучше, чтобы вы двое остались с Блейном, хоть Родри и считает это позорным для себя. Саркин сам по себе достаточно слаб, и у него есть худшие враги, чем я.
– Кто?
– Помнишь человека, который отравился в покоях Огверна?
– О, боги! Ты же говорил, что имеются и другие!
– Да, говорил, и благодарение за это всем богам. Я ожидаю, что они сейчас займутся этим Саркином и не станут беспокоиться о том, как тебе отомстить. Тем не менее оставайся настороже. Конечно, Саркин уехал далеко и я не могу найти его при помощи дальновидения. Я никогда не видел его во плоти.
Как только к Джилл пришла эта мысль, она показалась очевидной, только Джилл не представляла, откуда она знает то, что знает. Девушка сидела неподвижно, обдумывая свою идею и чувствуя, как растет ее страх. Страх не только перед Саркином, но и перед сознательным использованием двеормера. Если она произнесет свою мысль вслух, то – Джилл точно знала, – сделает таким образом первый шаг по очень странной дороге. Но был ли этот шаг на самом деле первым? Озадаченный, Невин наблюдал за ней, пока наконец она не приняла решение.
– Я видела его во плоти, – сказала Джилл. – Ты можешь заняться дальновидением через меня, не так ли? Не знаю, почему я так в этом уверена, но разве ты не можешь использовать меня, как пару глаз?
– Клянусь адом! Ты абсолютно права. Но ты уверена, что позволишь мне сделать это? Это означает покорение твоей воли.
– Конечно, позволю. Ты должен знать, что я доверяю тебе саму свою жизнь.
Невин чуть не расплакался. Он быстро отвернулся и вытер глаза рукавом. Джилл недоумевала. Почему для него, обладающего такой могущественной силой, так много значит мнение какого-то серебряного кинжала?
– Ну спасибо, – сказал он наконец. – Позволь мне только взять немного дров у слуги, и мы разведем огонь.
К тому времени, как огонь горел ровно, сумерки сгустились, и небо напоминало черный бархат. Невин посадил Джилл на стул перед огнем, а сам встал позади нее. Хотя она была испугана, вместе со страхом пришло возбуждение, какое Джилл обычно чувствовала перед сражением. Когда Невин положил руки ей на шею сзади, его пальцы были теплыми. Это тепло усилилось и, казалось, затекало ей в вены, распространялось по ним, приливало к лицу, пока наконец не сконцентрировалось прямо за глазами. Ощущение было довольно странным.
– Посмотри в огонь, дитя, и подумай о Саркине.
Как только Джилл выполнила это, то увидела ученика Аластира, спящего перёд костром где-то в горной местности. Вначале образ был мелким, затем начал расти и заполнил все ее сознание. Джилл показалось, что она зависла над местом действия, как случалось во время сна-яви. Плывя над долиной, она увидела, как двое мужчин выходят из зарослей и начинают приближаться к ничего не подозревающему спящему человеку. Они двигались медленно и бесшумно, они скользили, прижимаясь к земле, подобно хорькам. Меньше минуты назад она ненавидела Саркина, а тут внезапно стала бояться за него.
В своем видении-трансе Джилл попыталась закричать и разбудить Саркина, но ни одного звука не вырвался у нее из горла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
В центре шестиугольника Невин представил труп Аластира – таким, как впервые увидел его на рассвете, затем отправил свой разум назад во времени. Вначале он представил себе комнату такой, какой она выглядела бы при свете свечей. Поскольку убийство было совершено совсем недавно, истинное видение возникло через несколько секунд. Невин увидел светловолосого ученика, который стоял на коленях в головах учителя. Его губы были искажены жуткой улыбкой, когда Аластир дергался и извивался в трансе. Вот рука ученика потянулась к поясу и достала кинжал. Какое-то время он колебался, словно смакуя момент, а затем вонзил кинжал в сердце беспомощного человека. Он убивал его снова и снова. Поскольку Невин не хотел смотреть удары, то прервал видение и втянул звезду в себя.
– Так вот кто оказался моим неожиданным помощником! Вероятно, именно он забрал книги Аластира и другие ритуальные предметы. Ну, если предположить, что они были у Аластира с собой.
Сжавшиеся в углах Дикие кивнули, показывая, что Аластир действительно путешествовал со всеми обычными принадлежностями мастера черного двеомера. Эти Дикие были жалки, искаженные и деформированные чужим вмешательством.
– И тем не менее он бросил здесь черный бархат и другие ритуальные принадлежности. Этот ученик – он торопился, потому что мы приближались?
И снова Дикие кивнули.
– И именно поэтому он не убил Камделя?
Теперь они отрицательно покачали головами. Один черный гном с выступающими клыками лег на пол, притворяясь, сжимающимся в страхе, другой встал над ним, подняв когтистую лапку так, словно сжимал нож. Затем показал, как встает на колени, прячет нож в ножны и нежно хлопает другого по плечу.
– Черт побери! Вы хотите сказать, что ему стало жаль Камделя?
Они торжественно кивнули.
– Никогда бы не подумал! Хм. Ну, друзья мои, это дело не для вас. Скоро вы избавитесь от этих уродливых форм. Помогите мне провести ритуал отмены и тогда сможете отправляться к своим королям.
Когда они подпрыгнули, Невин почувствовал, что их радость омывает его ощутимо, точно поток свежей воды.
– Он проснулся? – спросил Родри.
– В некотором роде, – Джилл все еще сомневалась. Трудно сказать.
Родри вошел в комнату и заставил себя взглянуть на Камделя, который лежал поверх одеяла без рубашки. Он был грязным, в синяках и шрамах от порезов, нанесенных тонким лезвием. Наконец Камдель открыл глаза и с опаской посмотрел вверх, словно ожидал, что Родри оставит на его теле новые шрамы.
– Ты голоден? – спросила Джилл.
– Нет, – прошептал Камдель. – Воды.
Все то время, пока Джилл наполняла чашку из кувшина, Камдель смотрел на Родри округлившимися от страха глазами.
– О, послушай, неужели ты не помнишь меня? Мы встречались при дворе. Родри Майлвад, младший сын из Аберуина.
При этом легкая улыбка мелькнула у него на губах. Камдель сел и взял чашку с водой. Он держал ее обеими руками и пил медленно, одновременно осматриваясь в комнате. Послеполуденное солнце проникало в окна, в золотых лучах плясали пылинки. Камдель радовался этому, как ребенок, и улыбнулся.
Родри почувствовал вздымающееся в груди отвращение и отвернулся. А что если бы мастера черного двеомера добрались до Джилл? Что, если бы они сделали с ней нечто подобное?
И тогда Родри дал торжественную клятву. Если когда-нибудь в его силах будет избавить мир от любых мастеров черного двеомера, то он пойдет на любой риск и пожертвует жизнью, если потребуется, лишь бы уничтожить их.
– Родри, позови пажа, – попросила Джилл. – Я хочу, чтобы они принесли воды и Камдель мог принять ванну.
– Ванну? – Камдель выговаривал слова, как пьяный. – Да, мне бы хотелось помыться.
Родри с готовностью ушел из комнаты. Он ни в чем не винил Камделя, но все же не мог смотреть на него.
Родри присоединился к Блейну за столом для почетных гостей и хозяев. Блейн пил мед и Родри решил составить ему в этом компанию. Пока двоюродный брат наблюдал за ним с легкой улыбкой, Родри выпил одним глотком столько, сколько мог проглотить.
– Это помогает, – заметил Блейн. – Стирает неприятные вещи из памяти.
– Да уж. Ты слышал, что…
– …что случилось с Камделем? Слышал.
Родри сделал еще глоток. И несколько последующих часов ни один из них больше не произнес ни слова.
В предгорьях с западной стороны Кама Пекла Саркин вел усталого коня по узкой тропинке среди сосен. Он слепо бежал на запад в поисках уединенного места, где он сможет прятаться на день или два, но теперь ему пришло в голову, что лучше продолжать двигаться. И люди гвербрета, и – что еще хуже – Мастер Эфира будут охотиться за ним. Падая от усталости, он думал, не лучше ли позволить гвербрету повесить себя, чем попасть в руки Темного Братства. Они растянут его смерть на несколько недель.
– Но у меня есть книги, – прошептал он вслух. – Когда-нибудь у меня будет сила.
К закату беглец нашел долину с ручьем и густой травой для коня. Он разбил лагерь, собрал хворост в лесу на склоне холма и развел небольшой костер. Саркин был голоден, но не обращал на это внимания. Сегодня он уже ел, а ему требовалось растянуть жалкий запас провизии на неопределенное время.
Какое-то время он смотрел в огонь и строил планы. В разных частях королевства жили несколько человек, которые приютят его по крайней мере на пару дней. Саркин мог позволить себе проводить в одном месте только несколько дней, независимо от того, как сильно ему требовалось время для изучения книг Аластира. Внезапно он ощутил слишком большую усталость, чтобы думать. Мысли у него путались уж слишком сильно, как он поймет позднее.
Саркин свернулся на одеялах и заснул у костра. Он проснулся внезапно – от прикосновения чужих рук. Саркин вскрикнул, затем стал сопротивляться, лягаться и извиваться, но кожаная веревка обхватила его запястья и туго стянулась, а незнакомец прыгнул на его колени и прижал его к земле. При свете умирающего костра Саркин увидел тех, кто на него напал, – двух светлокожих мужчин из Бардека в одеждах Дэверри. Один крепко связал его запястья, другой лодыжки. Наконец они совладали с брыкающимся пленником, и он остался лежать на земле, тяжело дыша, в то время как они стояли над ним.
– Итак, малыш, – сказал более высокий. – Ты убил своего учителя, не так ли?
Саркин застыл от страха. У основания позвоночника все похолодело и холод стал подниматься вверх.
– Я вижу, что ты знаешь, кто мы, – продолжал наемный убийца. – Ты попал к ястребам из Братства. Старец послал нас по пятам Аластира. Мы должны были следить за ним. Мы постоянно наблюдали за тобой при помощи дальновидения, малыш, но никогда не думали, что увидим убийство.
– Готов поспорить: Старец подозревал что-то в этом роде, – заговорил второй. – Он никогда ни с кем не делится всеми своими мыслями.
– Может и так, – первый сильно ударил Саркина ногой по голове. – Но ты заплатишь, малыш, медленно заплатишь, после того, как расскажешь все, что тебе известно. Знаешь ли, из-за опала мы потеряли одного человека. И ты и за это заплатишь.
Хотя после удара мир плясал, как языки пламени под порывами ветра, Саркин закусил губу, чтобы не закричать в голос. Он дрожал от страха, но дал себе торжественную клятву: он ничего им не скажет, независимо от того, как умело они будут его пытать, поскольку милости от них все равно не дождется. Когда ястребы отправились за лошадьми, спрятанными где-то среди деревьев, Саркин ушел в себя. Вот и все, что у него осталось, – способность концентрировать волю и выстоять только благодаря ей. Он отогнал страх, прекратил дрожать и лежал спокойно и неподвижно, как пойманный в сети олень.
Хотя Невин вернулся около полудня, у Джилл не было возможности поговорить с ним до заката, поскольку мастер двеормера всю вторую половину дня работал с Камделем, обмывал и лечил его многочисленные раны, а также успокаивал его сознание. После ужина Невин отправил пажа за Джилл. Когда она появилась в покоях Невина, день уже угасал. Джилл села на сундук, в то время как сам Невин беспокойно ходил взад-вперед.
– Как Камдель? – спросила она.
– Крепко спит, спасибо богам. Я заставил его рассказать мне кое-что из случившегося, но проследил за тем, чтобы он забывал рассказанное. Он слишком слаб, чтобы сейчас жить с этими воспоминаниями.
– Почему они… ну, использовали его таким образом?
Невин склонил голову набок и смотрел на Джилл как-то странно и хитро.
– Вообще-то мне не следует говорить тебе это, – сказал он наконец. – Я думал, все разговоры о двеомере приносят тебе боль.
– О, Невин, не надо меня дразнить!
– Видишь ли, когда двое людей ложатся в постель, выделяется определенное количество субстанции, которая называется магнетическим потоком. Я понимаю: ты не знаешь, что это такое, и не собираюсь давать подробные объяснения человеку, не имеющему нужной подготовки, поэтому прими мои слова на веру. Этот поток энергии имеет много странных свойств, но в основе является неким видом жизненной силы. Он также присутствует в крови. Мастера черного двеомера умеют высасывать энергию и использовать ее для восстановления своей жизненной силы. Когда ученик насиловал Камделя, Аластир в основном питался от их похоти.
Джилл почувствовала себя дурно.
– Отвратительно, не правда ли? – заметил Невин. – Но… это мне кое о чем напоминает. Ученик – его звали Саркин, так сказал Камдель – убежал. Вам с Родри нужно быть очень осторожными, когда вы отправитесь в путь.
– На самом деле я весь день об этом думала.
– Я предполагаю поохотиться на него. Было бы лучше, чтобы вы двое остались с Блейном, хоть Родри и считает это позорным для себя. Саркин сам по себе достаточно слаб, и у него есть худшие враги, чем я.
– Кто?
– Помнишь человека, который отравился в покоях Огверна?
– О, боги! Ты же говорил, что имеются и другие!
– Да, говорил, и благодарение за это всем богам. Я ожидаю, что они сейчас займутся этим Саркином и не станут беспокоиться о том, как тебе отомстить. Тем не менее оставайся настороже. Конечно, Саркин уехал далеко и я не могу найти его при помощи дальновидения. Я никогда не видел его во плоти.
Как только к Джилл пришла эта мысль, она показалась очевидной, только Джилл не представляла, откуда она знает то, что знает. Девушка сидела неподвижно, обдумывая свою идею и чувствуя, как растет ее страх. Страх не только перед Саркином, но и перед сознательным использованием двеормера. Если она произнесет свою мысль вслух, то – Джилл точно знала, – сделает таким образом первый шаг по очень странной дороге. Но был ли этот шаг на самом деле первым? Озадаченный, Невин наблюдал за ней, пока наконец она не приняла решение.
– Я видела его во плоти, – сказала Джилл. – Ты можешь заняться дальновидением через меня, не так ли? Не знаю, почему я так в этом уверена, но разве ты не можешь использовать меня, как пару глаз?
– Клянусь адом! Ты абсолютно права. Но ты уверена, что позволишь мне сделать это? Это означает покорение твоей воли.
– Конечно, позволю. Ты должен знать, что я доверяю тебе саму свою жизнь.
Невин чуть не расплакался. Он быстро отвернулся и вытер глаза рукавом. Джилл недоумевала. Почему для него, обладающего такой могущественной силой, так много значит мнение какого-то серебряного кинжала?
– Ну спасибо, – сказал он наконец. – Позволь мне только взять немного дров у слуги, и мы разведем огонь.
К тому времени, как огонь горел ровно, сумерки сгустились, и небо напоминало черный бархат. Невин посадил Джилл на стул перед огнем, а сам встал позади нее. Хотя она была испугана, вместе со страхом пришло возбуждение, какое Джилл обычно чувствовала перед сражением. Когда Невин положил руки ей на шею сзади, его пальцы были теплыми. Это тепло усилилось и, казалось, затекало ей в вены, распространялось по ним, приливало к лицу, пока наконец не сконцентрировалось прямо за глазами. Ощущение было довольно странным.
– Посмотри в огонь, дитя, и подумай о Саркине.
Как только Джилл выполнила это, то увидела ученика Аластира, спящего перёд костром где-то в горной местности. Вначале образ был мелким, затем начал расти и заполнил все ее сознание. Джилл показалось, что она зависла над местом действия, как случалось во время сна-яви. Плывя над долиной, она увидела, как двое мужчин выходят из зарослей и начинают приближаться к ничего не подозревающему спящему человеку. Они двигались медленно и бесшумно, они скользили, прижимаясь к земле, подобно хорькам. Меньше минуты назад она ненавидела Саркина, а тут внезапно стала бояться за него.
В своем видении-трансе Джилл попыталась закричать и разбудить Саркина, но ни одного звука не вырвался у нее из горла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63